Call Me By One Of Your American Baseball Stars Name

I want to breathe in the open wind I wanna kiss like lovers do I want to dive into the ocean Is it raining with you? So baby, talk to me Like lovers do Walk with me Like lovers do Eurythmics - Here Comes the Rain Again

Утреннее время задерживалось. Когда прошел очередной длинный, невероятно утомительный час, по факту на часах едва пробило десять. И терпение Джейсона пошло трещинами. Как назло, ни одной неожиданной тревоги или поручения. Ему нужно было что-то реальное, чтобы погрузиться в работу и снести наваждение. Не было угрозы или опасности, сложной задачи для лейтенанта. В коридорах и за завтраком он вглядывался в лица подчиненных и коллег, ища в них реакцию на его секрет, который все еще был под угрозой. Человечные, чистые и большие глаза Джоуи смотрели на него без укора, без намека на новое мнение. Он рассказывал о какой-то чуши про суеверия, а потом резко сменил тему на космос и бессмысленность бытия. Таким был Хосе, всегда странным и каким-то чудны́м, как-будто вообще не с этой планеты. Джейсон скривился и пришел к выводу, что он сам еще не самый отпетый маргинал на базе. После обеденного обхода тревога никуда не исчезла. Косые взгляды в сторону раскопок не принесли ничего кроме еще большего смятения - случайной встречи не получилось. С Ником они остались на улице, день стоял шикарный. Джейсон покосился на сержанта Кея и его догорающий "Вайсрой", видение уже настолько закостенелое, что даже успокаивало. Вообще, он не хотел опять пользоваться Ником в своих корыстных личных целях, но терпения на милосердие не осталось: — Слушай, а ты давно тренировался счету в голове? Литые глаза Ника округлились, — да не помню, если честно. — Только не смотри так на меня, Никки. Но это важная херня. Прикинь, в Ираке от этого будет зависеть твоя жизнь? — Каким образом? — Самым прямым. Боеприпасы, амуниция, отстреленные головы — это все ебаные числа, которые нужно держать в голове. Все должно быть четко. Слыхал про Джаст Коз? — Ты сейчас серьезно? — Не строй дурачка. Пошли, будем считать выкинутые патроны. Я тебя вздрючу по полной программе, если хоть один пропустишь. — Единственный Джаст Коз, кэп — это ты, — Ник в полном шоке пошел следом в тренировочный корпус. Лейтенант всегда казался ему странноватым мужиком, но чтобы математика… *** Маниакальное погружение в придуманное задание благоприятно подействовало на нервы Джейсона. По дороге в тир они захватили и Мёрвина, который мучал каких-то зеленых рядовых юмором и рассказами о своих геройских подвигах в Куантико. — Считать патроны? Колчек, ты под кайфом, что ли? — Я напоминаю, что за промахи вас ждет ебейшая взбучка. Будете считать, пока не рассчитаетесь. — Бля, в него вселился Даммер, я тебе серьезно… - Натан тихо обратился к Нику. *** В тире Джейсон раздал им малокалиберный пистолет: — В магазине место под 16 патронов. Я убираю 4, остается 12. Ник, — он обратился к сержанту, — делаешь 7 выстрелов, отдаешь пушку Мёрву, он должен высадить ровно оставшееся количество, без пустых. Снова меняетесь, я отдаю вам магазин с убранными с первой выкладки патронами, заправляешь туда еще 6 и вы должны сделать равное количество выстрелов, по очереди. Поехали! — Ебаный свет… — Я говорю, поехали! После громкого сигнала начала работы тира, в конце длинного тоннеля опустились динамичные мишени. Ник взялся крепче за рукоять пушки и сильнее утопил ноги в пол. Раз, два три выстрела обездвижили поверженные мишени, но четвертый, самый крайний бумажный противник поддался только со второго спуска. — Ник, иракцы ворвались с задней линии. Нам пиздец… — отвлекал его Джейсон. — Иди нахуй, — не поддавался сержант. Шесть. Семь. Пушка перешла к Мёрвину. — Сейчас замочим пять дурачков, лейтенант. Начали, — он направил пистолет в тир. Отстреляв белые животы, он уже было заликовал, но в конце пушечной тирады повернулся к Нику: — Блять, а че он там говорил? Сколько заправляем, пять или шесть? — Да ты гонишь, семь там было. — Долбаеб, ты чем слушал? Это ты первые семь делал! — Еблан..! — Сука, заправляй шесть, получится десять и там поровну. Или в начале три убрали? — Четыре, четыре… — Все, отставить цирк. Вот о чем я и говорил. А иракцы все поголовно будут математики. И получится минус Кей и минус Мёрвин. Начинаем заново, передаем пушку по возрастанию каждого выстрела при полном магазине, начиная с одного… *** Настало время обеда. Джейсон чуть не проглотил собственный язык, когда увидел обоих иракцев, заходящих в кафетерий. И опять, от злости и подвоха осталось только их меньшинство, оставляя нежное распирающее притяжение. Он поднялся и размеренным шагом подошел к Салиму, пока его сын был на раздаче комплектов. — А чего не едим свое, домашнее? — Я бы пригласил тебя как-нибудь к нам на ужин, но надо поговорить с Зейном. — Я вообще не к этому вел, и ты это знаешь. — Просто прикалываюсь. Ночь выдалась тяжелая, а утром я понял, что времени на готовку нет. Джейсон вовремя совладал с собой, сохраняя лицо. Салим был с ним спокоен и невозмутим. — Вы уже проходили проверку материала? — Лейтенант перевел тему и взгляд на Зейна у стола раздачи. — Обычно она в конце месяца. А что, хочешь взяться? — Это ниже моих полномочий. — Много дел, понимаю. — Я тут не прохлаждаюсь, — Джейсон сложил руки на груди. — И подумать такого не мог. Ты все-таки лейтенант. Они еще несколько секунд смотрели друг на друга. Джейсон в итоге пожалел, что в принципе подошел. Лицо его скривилось и он вернулся обратно к своим. Стол вдогонку встретил его порцией конченого, безысходного юмора: — Я, если честно, даже рад, знаете. Всегда мечтал попробовать настоящую пахлаву. — Блять, Мёрвин, жри уже молча, — огрызнулся Джейсон, с чувством прокалывая вилкой отбивную. *** Далее он поручил самому себе разобраться с прошлогодними стратегическими архивами. Если коротко, то он снова был просто в отчаянии. Для работы с архивами и библиотекой был один кабинет с письменными столами. По счастливой случайности, и там он столкнулся с Салимом. — Ну супер. Работаешь? — Так точно. А ты? — Нужно кое-какое дерьмо перебрать. Джейсон никак не мог сосредоточиться на чтении, уже три раза перечитывал последнюю строчку... — Ты можешь не шуметь так, блять?! — Да я же просто дышу. — Так не дыши! Салим смотрел на него без особой эмоции на лице. Он кивнул сам себе, а затем спросил: — Лейтенант. Можно вопрос по поводу одного архива? Он там, в кабинете Б-3. Наконец-то. Обескураженный Джейсон пошел за ним в небольшую комнату с одними стеллажами, по дороге пару раз оглянулся, чтобы проверить, не следит ли за ними кто. Как только закрылась дверь, Салим прижался к нему в поцелуе, фиксируя обеими руками шею. — Так лучше? — спросил он, отстраняясь. Салим дал то, чего желал от него этот сумасшедший, нетерпеливый Джейсон. — Ты знаешь, не очень, — ответил он, начиная второй поцелуй. Скоро они расцепились. Салим отошёл от него на разумное расстояние. Он прекрасно видел состояние Джейсона, надо было что-то придумывать. — А как ты обычно это делаешь? — осторожно спросил Салим. Но такой простой вопрос его задел. И решил зло ответить уколом на укол: — Обычно на заправках, в переулках, ну, знаешь там, на парковках. А ты? Наверно, в кровати, да? — Сразу ты накидываешься. У меня такого еще не было, Джейсон. — Если ты еще не понял, то у меня тоже. — В смысле? — Салим удивился и даже как-то встревожился. — Такого, ты имеешь в виду… — Нет, я не про… Блять, не такого в принципе, а… ты понял про что я. Салим ничего не ответил, но тяжелые мысли транслировались одна за одной на его смуглом лице. Джейсон выдохнул, он хотел как можно скорее съехать со своего скользкого постыдного признания. — Мы с мужиками скидываемся на апарты в городе. Ну, кому когда надо, они приезжают и… ты понял. — Вот как. Ты уже все продумал, получается. Джейсон покраснел как рак, но все равно огрызнулся, — все не так. Салим улыбнулся. И затем, совсем невпопад, спросил: — А где у вас проходят игры? — Бейсбол? В Гринсборо. Отсюда ехать часа три. А что, хочешь съездить? — На самом деле, да. — Ну, кстати… хорошая идея. Я правда не знаю, когда следующая игра. — И я не слежу. — Щас, погоди, у меня расписание есть в комнате. Пошли. *** Джейсон сел за собственный стол и достал из ящика помятое расписание игр стадиона. — Завтра есть. — А кто играет? — Техасские Рогатые и наши Хиллсы. Но у тебя нет выбора, Салим. Придется болеть за местных болванов. Джейсон потянулся и поднялся на ноги. Салим остался на том же месте, облокотившись на стол. Джейсон выгнул спину, еще раз потянул плечи и посмотрел вверх на Салима. У них была небольшая разница в росте, но вот так близко она ощущалась заметнее. Настроение резко сменилось. Они действовали друг на друга как штурмовые переключатели. Джейсон хотел потянуться первым, не в силах терпеть натяжение. В Салиме огня было гораздо меньше, чем в нем самом. Эта холодность сильно заводила, ему хотелось получать больше противодействия, а поэтому он действовал и действовал. Но широкие ладони и плечи, которые были развернуты к нему не могли лгать. Зрелая и покорная, мужская страсть Салима проходилась точно по нужным местам. Это сексуальнее, чем герой-любовник. Такого как он не было нигде, но он нашелся тут, на чертовой базе. У Джейсона вечно созревали планы. Он все-таки накренился назад, пока не уперся задом в свой стол. Ему хотелось воплотить эту фантазию; он надеялся, что Салим подыграет. Джейсон не знал точно, как выглядит его лицо и тело, но он догадывался. По крайней мере, он вложил в движения ясное сообщение. Салим не мог не поддаться видению напротив: на намек разведенных ног, красивые мышцы торса, трепетно и пластично заломленные запястья, в которые уперся вес всего тела, дышащие губы и сливовые глаза — и все это для него одного. Конечно же, он сделал шаг навстречу. — Кто-то может зайти. — Не зайдет. Они продолжили поцелуй. К сожалению, у них обоих кончалось терпение по части разогрева и нежности, все-таки оба не кукольные. Фрустрация по этому поводу уже начинала раздражать. Это чувствовалось в движениях, которые теряли лёгкость. Салим прошелся пятерней по шее и волосам, хватая густые волосы. Он направил голову Джейсона наверх, как будто хотел его ткнуть в эту раздражающую ситуацию как нашкодившего котёнка. Тот быстро принял решение: — Завтра поедем на бейсбол, а потом вернемся и переночуем в Джексонвилле. — Хороший план. Умный Джейсон. Не очень умный Джейсон подался языком еще глубже и простонал от такой похвалы. Они тут же замерли и с натягом отцепились друг от друга. — Ты сможешь отпроситься? — Что-нибудь придумаю. *** В отсутствии реальных дел майор отпустил лейтенанта на бейсбол, все знали о его нешуточном увлечении. Разведывательному подразделению в последнее время давали больше послаблений, чтобы они чаще думали о родине хорошо и вспоминали ее приятным местом, за которое нужно воевать. Тем более, такая важная для американцев вещь как бейсбол, отказать в которой было бы преступлением против патриотизма. И это не было совсем неправдой. Они все-таки реально поедут в Гринсборо на матч. Но Джейсону предстояло отыграть еще один спектакль перед Ником, когда он будет просить у того ключи от мужской берлоги. — У Салима там намечается свиданка. — Вот это нихера себе. Ну и правильно, одними книжками сыт не будешь. — Я ему также сказал. Ник еще раз прыснул, — еб твою мать, арабская ночь. А наш Салим-то мужик не промах, а? Ты не заметил, кэп, что он живет жизнью нашей мечты? — Как видишь, Никки, у судьбы свои приколы. *** Они как два актера сели в машину. Искусственность происходящего щекотала нервы, сердце уходило в пятки. Они шли на риск, они просто рисковали. Привычный путь ощущался как сон, как простуда. Но серая полоса автострады уносила их прочь с базы, а значит и от забот. Смотря на дорогу, говорить Джейсону было легко: — Ты понимаешь насколько маленькой была вероятность в наших условиях найти…это? — Ты разве не встречал раньше других мужчин? И опять Салим либо не понял, либо съехал с щемящего признания. Джейсон нахмурился и скривил рот, решил ответить как политик: — А ты? — Это было очень давно, — внезапно признался Салим, — еще до жены. Но у нас ничего не было. Джейсон покосился на своего пассажира. — Ты кому-нибудь до этого говорил? — Нет, — просто ответил Салим. — Ну вот. Крутое чувство, скажи? — Джейсон не сдержал ухмылки. Ему улыбнулись в ответ, — да. *** В Гринсборо прибыли к полудню. На питстопе перед стадионом они по очереди умылись, выпили газировки и купили орехов. Джейсон предложил Салиму отхватить еще и бейсболку Хиллсов, но тот отказался, аргументируя тем, что это тема Джейсона. Небольшой стадион был заполнен наполовину; сезон только начался и на игры не совсем звездных и выдающихся команд ходили только принципиальные провинциальные фанаты. На кассе они не могли определиться с местами: — В углу домашней зоны, мест много. — Лучше у первой базы, или у второй. — Нет, Салим, послушай меня. Ты когда-нибудь вообще был вживую на игре? — Нет. Но ты же знаешь, что я разбираюсь. — Не задерживайте очередь, гандоны! — какой-то мужик в футболке Техасской команды окликнул их. — Слышишь, Билли Кид, совсем попутал? — Джейсон огрызнулся в ответ. — Не начинай. Дайте два билета в домашней зоне. Салим оплатил оба билета на кассе, на что Джейсон назвал его “убийцей гостеприимства”. Ничего легендарного их не ждало, но огромная зелень и знакомые звуки живьем воодушевили Салима. После начала первого иннинга он наклонился и спросил: — А ты знаешь состав команд? Кто играет-то? — Аутфилдер Хиллсов на левом поле — Сал Бадди, местная звезда, бля. Остальных клоунов нихуя не знаю. Салим посмеялся, — главное, что все знают твое имя, о великий Тед Уильямс. Мяч с хлопком отбился, и раннер сорвался с места, кидая биту в красный песок. Защита и атака были слабыми; игроки мелких бейсбольных команд позволяли себе играть в половину силы в начале сезона на стадионе захолустного Гринсборо. И раннер, в конечном счете, отправился в аут. Джейсон позволил себе на несколько минут прожить это счастье без последствий и будущего. Он безумно хотел Салима, и вдали от базы это, наконец, не ощущалось как медленная пытка. Когда недовольные возгласы притихли, Джейсон ответил: — И конечно же твое, легендарный Бейби Рут. *** Хиллсы продули у себя "дома" и это было вдвойне паршиво. Джейсон не хотел задерживаться, пока проигрыш парадоксально не загнал их в уныние. До Джексонвилля они доехали за два с половиной часа и за это время успели забыть про бейсбол. Салим был молчалив и спокоен, мычал в такт радио. Джейсон почувствовал как с каждым пройденным кабельтовым в направлении квартиры сильнее начинает гореть его лицо. Он завернул на парковку двухэтажного, похожего на мотель комплекса и припарковал пикап. Вдвоем они смотрели перед собой, пока лейтенант не прервал тишину заглушенного мотора: — Там наверно пыльно. А еще Ник по-любому мог кинуть куда-нибудь гандон… — Тогда едем на другую стоянку? Или куда ты там говорил, в переулок? — Щас от смеха наложу в штаны, — язвительно безразлично сказал Джейсон. — Просто прикалываюсь. Хочешь еще шутку? — Неа. Давай, на выход. Апарты и правда за время ожидания покрылись пыльным слоем. Первым делом Джейсон заглянул в спальню. Никаких гандонов или женских трусов. Никки сдержал оба правила: оставлять после себя чистое постельное белье и две бутылки пива в холодильнике. — Пиво будешь? А, тьфу ты, бля, вы ж не пьете… — Джейсон достал себе один Бад и захлопнул дверцу холодильника. Салим уселся на диван. Джейсон только мельком подумал о тех других, кого он сюда приводил. Все это не имело значения. Прямо сейчас у него почти стоял именно на того, кто перед ним. Не перед перспективой секса и разрядки, а на этого уже не совсем чужого человека. Они смотрели друг на друга, разгоняя запал. Джейсон не мог скрыться от накрывшей неловкости. Его не напрягала постановочность или прямолинейность ситуации; нет, это было о другом. Секс в прошлом (о котором он все равно не думал) всегда был таким — лишенными предыстории и романтики. — Я в душ, — он убежал, пока тоска не накрыла его сильнее страсти. В ванной он старался забыть обо всем на свете и доверить этому вечеру и ночи только телесную логику. Кстати о теле — кожа его покрылась красными пятнами, ступни заледенели, и сердце занялось супер-спортивным ритмом. Джейсон пытался предвидеть сценарий событий: чего захочет Салим, что надо ему самому и что произойдет в итоге. Сначала он был труслив и скуп до разнообразия, но сейчас до него дошло, что эта ночь все-таки одна из единственных. Выключая воду, он пришел к безусловной мысли, что будет рад любому сексу между ними: так сильно он хотел Салима. На выходе он неожиданно столкнулся с Салимом, который тоже уже спешил в душ. Не зная что еще сделать, они быстро поцеловались. Руки Салима задержались на Джейсоне, перед тем как он зашел в комнату полную пара, прикрывая за собой дверь. Джейсон опустился на диван. Странно было видеть квартиру как будто бы чужими глазами. Белый, безликий, но все-таки не клоповник. Джоуи раньше больше всех пользовался квартирой, потом перестал вовсе, но также исправно вносил свою долю за оплату. Сейчас Ник тут всем заправлял, несколько раз и Мёрвину перепадало. Они не знали Мэрин близко, но знали Мэрин, а поэтому туда никто не лез. Ручка ванной дёрнулась. Лучшая защита - нападение, а поэтому прощупывать почву Джейсон решил с помощью старого доброго подкола: — Ну что, как думаешь, папаша, сколько раз сможешь за ночь? Салим вышел вместе с паром, одетый в одни лишь домашние штаны. Волосы на голове превратились в более четкие кудри от влаги, и теперь наконец-то было видно его темную грудь. Паттерн жестких волос на теле шел то утолщающимся, то редеющим, но симметричным рисунком. — А, точно. Ты там наверно размечтался уже. — Еще б. Все настолько плохо? — Сам Джейсон надел и штаны, и футболку на голое тело, потому что раздеваться тоже входило в процесс получения удовольствия. — Хватит ерничать. Я уже не боюсь рушить чужие ожидания, Джейсон. Тоже с возрастом приходит. — Так мне замолчать? — Лучше нет, — ответил Салим, выбирая между томной и веселой интонацией. Салим подошел к холодильнику, достал воды и просто выпил. В его движениях, во всем нем было что-то такое… обычное, мужское. И почему-то это действие жутко завело Джейсона. Как друг отца, как чей-то муж из сериала, как то, что заводило его еще в подростковом возрасте, всегда. Ему не хватило терпения, чтобы не сорваться с места, да и зачем, поэтому он тут же оказался рядом с теплой и влажной кожей Салима. Но пока не трогал, просто смотрел и испытывал. — Как ты хочешь, Джейсон? — Не знаю. Вообще все равно. Салим усмехнулся, — ладно. Решим по ходу. Салим встретился с напором, с острым поцелуем, который припечатал его как стикер к холодильнику. Джейсон отдавался ему так явно и целеустремленно, и это было непривычно. Эта красота была не хрупкой, не тонкой. И тело само подсказывало как отвечать и что делать, как реализовывать свою страсть. Он прижал к себе Джейсона и сделал шаг вперед. Тот как музыкальный инструмент голосом ответил на правильное действие. Салим хотел пойти сразу в спальню, но Джейсон продлевал планы окольными путями: через стол, через диван и стены. Он не хотел играться только на полу, тоже уже не мальчик. Резко менялся; сначала дразнился, потом выгибался, а затем нависал сверху и дышал в ухо. У двери в спальню что-то дошло до определенной высокой точки и Джейсон подключил еще свой дрянной язык: — Чувствуешь мой член? — Он вульгарно потерся о бедро мужчины, — нравятся такие большие? — Какой же ты… развратный! — страдал Салим. Он потянулся, чтобы заткнуть его поцелуем. — Хочу твой рот. Или свой на твоем члене. Иди сюда, — он опустился на колени как тогда, в первый раз. Джейсон отдавался, брал в себя сильно и глубоко. Не закрывал глаза, из которых лились редкие слезы. — Так ты хотел заткнуть мне рот? — говорил он в перерывах. — На базе. Прямо перед всеми. — Аллах… Джейсон простонал, и это отдалось вибрацией в кожу. Салим заставил того прекратить, пока не поздно, и потащил их обоих в спальню. *** Они остывали уже несколько минут. Простыни холодили кожу. Джейсон посмотрел на стационарные часы на тумбочке — только начало десятого. Он как будто резко о чем-то вспомнил и потянулся к выдвижному ящику. Достал оттуда сигареты, полупустую пачку Ника со спичками внутри и вручил Салиму. Тот удивился и шумно выдохнул. — Да, это хорошая идея… — он спокойно и довольно закурил. Видение принесло еще одну волну странного возбуждения. Не было ничего очевидно сексуального в том, как курил Салим. Он делал это обычно и тихо — мужчина после секса пропускает сигаретку, что может быть тривиальнее. Джейсон кусал губы от нетерпения: — Помогаю восстановиться. Ты еще не готов? — Уже? Джейсон всем своим настроением показывал желание на новый раунд. Салим закончил сигарету и поспешил исправляться: — Ой, шайтан… Можешь залезть сверху. Сейчас придумаем что-нибудь. — Уже ленишься, принцесса? — Мне надо беречь силы. Я не шутил про чужие ожидания, но, кажется, уже жалею об этом… Джейсон оседлал чужие колени и навис. Салим пах сигаретами; его широкие ладони тут же легли на бледные бёдра. Мужская грудь и сильные плечи — Джейсон думал, что все это мое, мое, мое. Не в плане принадлежности и собственности, а в смысле что подходит идеально. — Мне теперь надо постараться, м? — Не так уж и сильно. — Че, думаешь для меня будет несложная задача? — Ты прекрасно знаешь, что очень привлекательный. — Ха, расскажи мне об этом. Салим смеётся, — такой сильный, молодой. Красивая улыбка. Глаза. Уж не знаю, как я тебя заслужил… — Что ещё? — Ещё? Да все. У тебя такое тело, Джейсон… только рот грязный. — О, да. Ты уже все знаешь про мой рот. Они вдвоём посмотрели вниз: у Джейсона уже стоял. Салим решил переиграть ситуацию и перевернулся, меняя их местами. — Пора бы научить тебя нежности, — он опустился вниз и взял в захват по обе руки розовые бедра. — Классно там смотришься, а-а, бля… — фраза скомкалась в стон. Между собственным мычанием, Джейсон все равно смог выдать еще один пошлый оборот: — Я вижу, тебя заводит. Мой член во рту, как он давит везде — тебе нравится. Салим чуть не поперхнулся и закрыл глаза. Он бы не стал врать, это было абсолютной правдой. Джейсон в таком положении делал с его нервами и возбуждением новые, острые вещи. Это было что-то животное, не иначе. Он начал брать глубже и жестче, желая угодить партнёру. — Да, вот так, Салим, просто охуенно… сделай мне хорошо. *** После второго раза они задремали. Джейсон все равно заставил Салима кончить, соединяя их вместе в своей руке, и тут даже ему самому понадобилась передышка. Сквозь легкий сон он захотел еще и потянулся целоваться. По ощущениям времени было около четырёх утра, комната начала погружаться в холодный свет ранних часов. — Давай поспим еще чуть-чуть, хабиби — слишком нежно попросил Салим. Он был совсем во сне, говорил тихим и хриплым голосом неосознанные мысли. И также бессознательно прижал Джейсона к себе, надеясь, что это его успокоит, и он отстанет. Джейсон, находясь на грани с явью, не сразу понял услышанное. Через минуту или две он негромко спросил: — Как ты меня назвал? Но Салим уже равномерно дышал глубоким сном. *** Совместное пробуждение в двенадцатом часу дня — лучшее, что произошло с Джейсоном с мая 99-го года. Он просто лежал и наслаждался моментом с закрытыми глазами. — Пиздец как хочу, чтобы ты вошел, — прохрипел он, — сделаем это в следующий раз, слово морпеха. Салим был где-то сзади, горячий как мотор, тяжелый и большой, каким может быть мужчина по утрам. Он утробно усмехнулся, ляпнул что-то на своем и перевернулся на спину, тоже пока не спешил открывать глаза. Настроение было как раз для отличной шутки: — Ты знал, что храпишь? — Я не храплю. — Храпишь. — Сказал без пяти минут старик. — Я хоть и старик, но хотя бы не храплю. — Сукин сын, ты меня оболгал, — Джейсон деланно обиделся и подорвался с места, собираясь уйти с кровати, но Салим перехватил его со спины и потянул обратно, в пыль и подушки. Мягкое царство встретило их вновь. Вот оно, подумал Салим, то самое чувство, которое всегда приходило к нему после секса. Еще не ответственность, но уже трепет и желание утопить человека в любви. *** Зейн влюблялся в часы, проведенные в библиотеке и за рабочим столом дома. Он писал десятки докладов, и они не доставали его; наоборот, из одного рождалось еще два и так далее. Научные сотрудники делились с ним советами, и он впитывал их как полотенце. В конце концов он понял, что исписался на целую исследовательскую работу. Она была сыровата и слишком художественна на взгляд Питерса, но он пообещал взяться за редактуру. Оказалось, что профессор Миллер из Института сам связался с Хайгейтом по поводу продления стажировки Зейна. — Я хочу видеть твою работу на презентации в Огайо. Чтобы ты сам презентовал ее, Зейн. Ты подошел к этим делу как профессионал и энтузиаст. — Я… даже не знаю, как вас отблагодарить. — Просиживать штаны в Лондоне всегда успеешь. Вообще, каждый делает выбор — полевая работа или письменная. Но лично я считаю, что ученые, которые сначала копаются в грязи, а потом пишут об этом… в общем, за ними и стоит наука. Не переношу кабинетных мышей. Только не говори профессору Кин из Хайгейта, а то еще обидится, засранка… так о чем я? Зейну теперь надо было направить официальное заявление в консульство на продление визы. Их расположат на территории Университета Северной Каролины. Пользоваться гостеприимством базы больше положенного никто не хотел, а вся работа по самим раскопкам скоро будет завершена. Зейн стоял на барной стойкой, грыз карандаш и внимательно перечитывал уже десятый раз абзац про сравнение двух радиоуглеродных анализов, когда из поездки приехал отец, с сумкой наперевес. Всегда спокойный Салим сейчас выглядел еще и довольным. Военные что-то шутили про то, что скоро у него будет новая американская мачеха, но Зейн решил не лезть в это. — Как прошел матч? — Спросил Зейн, — привет. — Привет, — Салим опустил сумку и подошел к окну, потягиваясь, — по телевизору смотрится интереснее. — Ясно. Ничего другого от американцев я и не ожидал. Отец улыбнулся, все еще смотря куда-то на улицу, — что хочешь на ужин? — Слушай, пап, у меня есть новости. Я говорил с Миллером. В общем, они предлагают нам остаться еще на три месяца. Или шесть. Зейн ожидал какой угодно реакции, но только не такой никакой. Отец сказал что-то типа "ясно" и погрузился в себя, в мысли, в то же самое окно. Сел на диван, пару раз кивнул, но так больше ничего и не сказал. *** Недели проходят спокойно. Двое ездили в город уже пять раз, пару раз брали с собой кого-то из команды, чтобы не выглядело так подозрительно. Морпехи складывали легенды о самой привлекательной, самой горячей и безусловно невероятно умной женщине Салима, которую тот никому не показывал. Сам Джейсон пел, что видел ту только краем глаза и не сумел толком оценить ее зад или грудь. Салим брился у себя дома, когда к ним заявился Джейсон. Тот выглядел взбудораженным, чересчур живым и подвижным. — До города не дотерплю. Где Зейн? — с порога заявил он. — В библиотеке, вроде. Заходи, — Салим оглянулся по сторонам улицы, прежде чем закрыть входную дверь. Джейсон тупо уставился на него, открытый в своих намерениях. Салим указал ему на диван, а сам ушел в ванную, чтобы смыть пену с щек и подбородка. Вот сейчас, пора, подумал он, смотря в свое отражение. Зайдя обратно на кухню, он заговорил: — Нам предложили остаться еще на один сезон, сын готовит большую исследовательскую работу, они ей очень заинтересованы, — он занял руки приготовлением чая. Салим обернулся, чтобы увидеть реакцию на его слова. Джейсон вздохнул и громко выпустил воздух через сомкнутые зубы: — Бля, прикинь, а я рад, — будто сам себе удивился он. — Вам нельзя в этот ужас. Вообще никому нельзя. Салим внимательно смотрел на него, а затем спросил: — Когда вы уезжаете? — Через месяц. Салим вернулся на диван. Правда, не стал облокачиваться, а положил локти на колени и подбородок подпер рукой. Джейсон уже хотел потянутся, но тут Осман туманно произносит: — Насколько бессмысленна война. … — Стоп. Все, прекращаем. — Прекращаем что? — Спор ебаный, или что это. Не дождавшись конца молчания, Джейсон продолжил: — Бля, все было так хорошо. Давай не будем разговаривать ни на какие темы кроме секса, а? Они оба удивились этим словам, резко появившимся в воздухе. Салим весь резко как будто окаменел. Джейсон решил исправиться: — Я просто думаю, что нам не надо сраться. Это вообще никому сейчас не нужно. Салим закрылся мыслями, долго складывал из чувств слова для ответа. А в конце он просто выдохнул: — На самом деле, ты прав. Но мне это не нравится. Он прекрасно понимал, что у них мало времени. Настолько мало, что его было жалко тратить на спор. Даже на этот. Сегодня, почему-то, ничего не складывалось. — Скоро придёт Зейн. Иди к себе, Джейсон. — Подожди. Я хочу кое-что сказать. В общем… мне нравится в тебе все. Даже то, что мне не нравится. И это просто мне крышу сносит! Но ты должен понять меня, как меня воспитывали… — заверещал Джейсон. Он потерял лицо, и больше не выглядел таким самоуверенным. Признание получилось неприятно обличающим. — Понимаю, понимаю. Ты… знаешь, давай правда остановимся. Я сейчас тоже осознал, что не хочу делать тебя врагом. Поговорим как-нибудь в другой раз. — Да. Черт. Я американец, Салим, южанин. Мне сложно… — Джейсон. Я понял. Послезавтра поедем в город, мне как раз надо в магазин. Они поцеловались на прощание, только потому что им было жалко терять этот поцелуй. И в подтверждение собственных слов ранее. Идея прекратить все сейчас из-за недопониманий ощущалась так же дико, как и когда-то в начале идея все это начать, из-за тех же самых недопониманий. *** На улице борьбе тренировались зеленые, а на это жалкое зрелище всегда было приятно посмотреть. Пока Ник контролировал процесс, чтобы никто никому не свернул шею, Джейсон стоял в тени и пас ситуацию со стороны. Джоуи и Мёрвин тоже были неподалеку, на радио-учениях под навесным павильоном. К Джейсону с утра прицепилась песенка, которую насвистывал в казармах Джоуи. Он так ходил и мычал ее весь день. — Ник? Как эта хрень называется? Вообще вспомнить не могу, ни одного слова… че-то там на на, на на на… — А? Черт, это Джефферсон, что ли? — Да нет, не они. Еб твою мать… Джоуи! — Он окликнул группу в павильоне. — Да, кэп? — отозвался капрал. — Ты сегодня утром свистел. Что это за вещь была? — Напой, не помню. — Блять. На на, на на на! — через двор кричал Джейсон. — А! Это Джоплин, про Мерседес. — А какие там слова? И Мёрвин загорланил своим низким голосом, копаясь над связным приемником:       — О Господь, не купишь ли мне       Мерседес Бенц?       Мои друзья все водят Порше,       мне надо бы возместить ущерб. — Да, да, она. Натан продолжал:       Всю свою жизнь работал упорно       без всякой помощи друзей,       Так вот, Боже, не купишь ли мне       Мерседес Бенц? — Теперь пусть у вас всех застрянет в голове, — сказал Джейсон и оторвался от стены, к которой до этого привалился. Ему показалось, что в окне кабинета библиотеки или архива он увидел кудрявую голову мелкого, и сразу же направился туда. Когда он уходил, до него долетело как Ник все же начал напевать мотив из песни. В архивах он нашел шкета Салима, тот потел над бумажками на столе. Джейсон кратко вспомнил о самом Салиме и о том мелком, недавно возникшем напряжении. В конечном счете, оно сошло на нет. Вместо слов они общались ощущениями и действиями. И в таком диалоге разногласий у них не было. Зейн заметил чье-то присутствие и поднял голову. Синяки под его глазами по цвету уже сливались с темными волосами, но он выглядел счастливым. — Что-то случилось? — спросил он с тоном недоверия. — Нет, просто пришел тебя достать, — ответил Джейсон. — Чем занимаешься? Младший Осман вздохнул и вернулся к работе. — В данный момент составляю иллюстрационный комплект для вспомогательной статьи. Если на языке морпехов, то выбираю картинки для текста. — Не дерзи. Слышь, а это че такое? Джейсон уставился на большие цветные распечатки. — Че, реально интересно? — А нахуй мне тогда это еще узнавать, гений? — …ладно, как скажешь. Это фаюмские портреты, так называемые. Римский Египет. В третьем веке в Фаюме оказалось очень много римлян, после ассимиляции их культуры смешались. Короче, уникальная… херня. Зейн и сам удивился, как снежный ком референсов и отсылок в работе привел его в Фаюм третьего века. Он был жаден, ему хотелось упорядочить все, чтобы в работе не осталось ни одного белого пятна или скрытого нарратива. Ему казалось, что он видел много связей, которых не было на самом деле, но научные руководители не говорили ему прекращать, а поэтому он и продолжал. — Ну, э-э. Кого они рисовали, каких-то правителей? — Не, не только. Обычных людей тоже. Сирийцев, греков, самих египтян. Это погребальные изображения. — Короче европейцы рисовали вот этих местных? — В основном только своих, конечно же. Тут дело именно в интеграции культур… Но, грубо говоря, да. — А вот этот кто? — У него имя не сохранилось, — Зейн перепроверил информацию в статье. — Чем-то похож на отца. Особенно в молодости. Ты видел его фотографии? Но Джейсон прослушал последний вопрос. Мысль накрыла его лавиной. Он воображал о том, как бы рассказывал Салиму о себе. Про свой худший в жизни 2001 год, про родителей, про христианскую школу. Жуткий первый секс с другом из соседнего прихода. Не сразу, но он бы смог выслушать и историю Салима. В ней бы было на десять лет больше рассказов. И этот жуткий гипотетический спор про войну или их разную родину — его он тоже хотел. Упущенное время растворилось для Джейсона. Он больше не боялся поссориться. И маленький месяц времени представился ему горой из слов. Они еще все успеют.