Невесомость

Силко просыпается, когда слышит звук хлопнувшей двери. Та раздается чуть ли не вибрацией по всей квартире, и он морщится. Пытается снова уснуть, но плавает где-то между сном и явью. Чуть позже слышит, как вновь хлопает входная дверь, и как почти тихо рядом ходит Севика. Около ее ног трется Саванна с тихим мурлыканьем. Выпрашивает еду. Он проваливается в поверхностный сон вновь, но просыпается через какое то время от раскатистого грома за окном и от звука дождевых капель, с силой застучавших по стеклам. Ворочается еще, прежде чем слышит женский голос. — Время одиннадцать утра. Поднимайся. И стоит ему все же сесть, растирая лицо, как в него прилетает холодная бутылка минералки, заставляя проснуться окончательно. Севика смеется, когда он неслышно ругается; однако прохладная, живительная вода как нельзя вовремя. — Ну и как оно? Он отрывается от бутылки, переводя на женщину взгляд. Та приподнимает в ответ одну бровь, а потом с силой стучит немалых размеров ножом по разделочной доске, рубя на кусочки свежую говядину для Саванны. Силко хмурится, медленно закручивая пробку на бутылке. И не особо понимает, к чему были эти слова. — Покурить, спустя пять лет как бросил? Замирает, думая о том, как помощница все же смогла об этом узнать. И теперь от расспросов он точно никуда не денется. Севика подсаживается к нему после того, как отдает рубленое мясо кошке, и внимательно смотрит. Силко выжидает, наверное, минуту, прежде чем тяжело вздохнуть, закатить глаза и повернуться к ней в анфас. И сталкивается с ее насмешливым серым взглядом. — Ну что? Дергает недовольно плечом и тянет на свои худые ноги одеяло, собирая то в кучу, пока женщина давит ухмылку. Ему бы осадить ее, потому что это, в общем-то, только его дело. Но не успевает. — Да ничего, собственно. Но, может, расскажешь, кто она? — Силко хмурит брови, когда Севика садится чуть ближе, а потом явно с издевкой продолжает, — или... он? И когда тот с возмущением хмурит на переносице брови, в эту же секунду понимает, что выдал сам себя. Так бы можно было съехать на те проблемы, что сейчас происходят в их бизнесе, но теперь, увы, не выйдет. Севика же прищелкивает пальцами, довольно тянет в улыбке пухлые губы. — Ну, тогда рассказывай. Силко с недовольством тянется, чтобы достать из-под подушки телефон, и когда снимает блок, с ужасом видит около тридцати непрочитанных сообщений от девчонки. Успевает заблочить экран обратно, прежде чем это увидит женщина. — Нечего там рассказывать. Недовольно сквозь зубы, все еще надеясь что Севика отвяжется, хотя знает, что, конечно же, нет. — Ну конечно же есть; я ведь прекрасно вижу, что с тобой происходит какое-то дерьмо, и явно из-за этой пигалицы. Силко только поднимает руку чтобы возразить, но опять же не успевает, потому как помощницу уже не остановить: — Черт, я знаю тебя больше пятнадцати лет, я была с тобой в отношениях, и прекрасно вижу твое состояние. И вот теперь не могу понять, почему-то раньше ты всегда считал меня личным психологом, и я слушала все твои бредни о этих шлюхах. Но с нынешней-то что не так? Я что, лишилась этого прекрасного звания домашнего психоаналитика? Или ты решил пойти к настоящему? Так поверь, мне за все эти годы нужно было уже три диплома выдать. Она замолкает, раздраженно выдохнув, а потом одним резким движением поднимается на ноги. — Налить тебе выпить? Ну, чтобы разговор легче шел? Ее последние слова огорошивают его, а когда он слышит, как Севика достает стеклянную бутылку из холодильника и открывает с характерным пшшш, сдерживается, чтобы показательно не скривиться и не изобразить тошноту. Он еще не настолько чувствует себя говном, чтобы с утра глушить похмелье алкоголем. Однако утро, хоть и не раннее, женщину не останавливает, и она лишь пожимает плечами. — Я не понимаю, как ты можешь совмещать свои утренние пробежки, а затем приходить и прикладываться к алкоголю. Силко не смотрит на нее, но чувствует, как та ухмыляется; сам же вновь лезет в телефон и хмуро открывает вчерашний чат. Относительно помнит, о чем был его разговор с Джинкс, но думает о том, мог ли он написать ей что-то, за что обязательно будет сейчас стыдно. — Ну, я же побегала. Восстановила, так сказать, здоровье. Теперь можно и выпить. Он слышит ее смех, но может лишь скосить осуждающий взгляд; на который ей, впрочем, плевать, потому как та снова устраивается рядом с ним на диване и включает телевизор, методично перещелкивая каналы, где идет одна навязчивая реклама. Пока Севика отвлечена, быстро пролистывает сообщения девчонки; те, что были присланы ночью, даже не читает. И только когда убеждается в адекватности своей переписки, может неслышно выдохнуть, неосознанно задерживаясь на ее фотографии. — Господи, ей восемнадцать-то есть? Смартфон чуть не выпадает у него из рук от внезапного вопроса склонившейся помощницы. Он точно слышит беспокойство в ее голосе, и тут до него доходит, что... если она права? Силко пытается скрыть смятение на лице, и это даже ему почти удается. — Теперь понятно, чего ты как в жопу ужаленный. Севика делает несколько глотков из бутылки и приподнимает в насмешке брови, разглядывая мужчину. Если она внезапно окажется права, то это все дерьмо может вылиться в большой скандал. Но Силко недовольно поджимает губы на всю ее выразительную мимику, которая говорит лучше слов. — Конечно есть, я же... — он хочет сказать, что не идиот, но женщина это и так знает; потому лишь прикрывает глаза и проходится по векам кончиками пальцев. Сам не может понять, насколько далеко уехала его крыша с этим всем помешательством, что он даже не задумался о возрасте девчонки. Эти же его мысли подтверждает и Севика, когда так и не дожидается полноценного ответа. — Что на тебя вообще нашло? Ну, сними шлюшку, не знаю... подрочи, может отпустит. Когда он в очередной раз с возмущением вскидывает на нее тяжелый взгляд, та чуть не давится пивом. Несколько мгновений разглядывает его лицо, а потом начинает гыкать и гоготать, отчего он хочет провалиться вместе с этим чертовым диваном куда-нибудь к ядру земли. — Так, ну все. Я не желаю это больше обсуждать. Пока Севика продолжает давиться смехом под свои умозаключения, он тащит со спинки дивана брюки, натягивает их; следом рубашку и жилетку. И когда поднимается с места, быстрыми, нервными движениями разглаживая одежду на себе, то женщина, наконец, успокаивается. — Да ладно. Я же не в обиду, — ее голос вмиг становится серьезным и Силко лишь стискивает челюсти. Уже знает, что она скажет, — сам посуди: девчонка видит тебя, твою машину, и делает свои выводы. Не знаю, чем она тебя так зацепила, но ты точно понятно чем зацепил ее. Никогда такого не было, и вот опять, да? Он хочет сказать, именно сказать, чтобы Севика сейчас замолкла. Потому что та проговаривает все те его мысли, которые он никогда бы не хотел услышать вслух. В голове они были позволительны лишь по той причине, что их никто не слышит, и кроме него никто не узнает. Но выдать он может лишь сухое и надтреснутое: — Джинкс не такая. И сам удивляется, откуда может это знать. Но звучит это будто жалкое оправдание. — Ну конечно не такая. Как и парочка остальных до нее. Благо, ты быстро спустился с облаков на землю. Голос Севики в момент становится ядовитым и жжется сарказмом. Но он не может ее винить в этом; ведь все именно так и выглядит со стороны. — А случайно это не та, что тогда была в той захудалой мастерской, куда тебя черти занесли? Он медленно кивает, и Севика вздыхает: тяжело, с придыханием, как умеет только она, когда слышит очередную, по ее мнению, историю, что тянет на премию за тупость. — Господи, если ей действительно меньше восемнадцати, клянусь, я уволюсь, и ты сам будешь расхлебывать последствия. Как и то, что потом окажется, что нужны ей от тебя только денежки. Эти слова одновременно и злят его, и деморализуют; но почему-то он все же уверен, что все не так. Просто Севика любит драматизировать. А Джинкс… Джинкс даже не выглядит таковой. Хотя лишним это все конечно же не будет. Но как минимум он планирует это выяснить в ближайшие дни. Когда он покидает квартиру, не желая больше слушать разглагольствования Севики, дождь почти закончился, только мелкая морось тяжело оседает на волосах и одежде. Силко садится в авто, и когда тот оживает после поворота ключа в зажигании, достает смартфон. Время первый час дня, и он только сейчас собирается ответить девчонке. Листает ее сообщения; та рассказывает еще про того своего дворового кота какую-то незначительную историю. И когда понимает, что ее сообщения не прочитаны, присылает что-то обиженно-недовольное: "Если я навязываюсь можно было просто написать" "Я не глупая и все понимаю" Он прикрывает глаза, думая о том, что можно было действительно написать об этом. Но вчера ему было малость не до этого. "Ты не навязываешься, Джинкс" "Прости, просто уснул" Силко думает, насколько по десятибалльной шкале он идиот, и во что ввязывается, но, отложив смартфон, выруливает на дорогу. Девчонка отвечает не сразу. То ли специально, то ли занята. Наверное, только под вечер ему приходит сообщение, отвлекая от дел. "Если меня будет слишком много скажите" Он ухмыляется, когда видит текст и думает, что слишком много ее вряд ли будет. Скорее, категорически мало. Но отвечает совсем другое: "Непременно" Джинкс больше не пишет, и он, наконец, решается продолжить диалог сам. Все эти текстовые сообщения прекрасны, конечно, но живое общение никто и никогда не заменит. Тем более, он хочет ее увидеть. "Мы можем встретиться?" Он только успевает нажать "отправить", как видит, что она тут же отвечает, будто не выпускала телефон из рук и только и ждала входящее сообщение. "Я не против" "Только я не хочу чтобы Вай знала об этом" Ее слова заставляют его чуть нахмуриться. Ему не нравится то, что девчонка не хочет, чтобы сестра знала. Это может повлечь за собой проблемы разного характера. "В чем дело?" Она молчит несколько минут, прежде чем пишет: "Просто не хочу чтобы она знала" "Не хочу ссориться в очередной раз" "Мы можем встретиться когда она уедет в город" "?" Ему без разницы, в общем-то, но то, что, скорее всего, это отложится на несколько дней - неприятно. И вообще, создается ощущение, будто он делает что-то противозаконное. Чувство, что девчонке и правда нет восемнадцати, все сильнее скребет где-то внутри. Но и спрашивать вот так в лоб резона он не видит; ответить-то можно все, что угодно. А она может и обидеться. Потому, он решает это оставить на потом. Во всяком случае, в простой переписке точно нет ничего противозаконного. Только вот по итогу встретиться они могут лишь спустя неделю. И всю эту неделю мало того, что он нормально спать не может, потому что мысли о девчонке ни черта не отпускают, и рукоблудство тоже не помогает, а заставляет чувствовать себя еще хуже. Так еще и на работе все бесит, да настолько, что даже Севика не провоцирует его лишний раз, предпочитая помалкивать. Только смотрит с укоризной. Да и на перекуры они теперь уходят вместе, что женщину не может не радовать с одной стороны; а с другой — она думает, что не курить пять лет, а потом сорваться — ей было бы обидно. Как хорошо, что она никогда не бросала. Но вот Силко явно об этом не задумывается. А от того, что рядом строящиеся конкурирующие заводы и их владельцы в наглую пытаются выкупить у него большую долю, он бесится еще сильнее. И курит больше. За эту неделю к ним нагрянули две проверки, которые нашли кучу всего и выписали штрафы. И явно посланы они были не просто так. Силко видит, как продукция проседает в валюте, денег категорически не хватает, но делать сейчас с этим тоже ничего не может. Конкуренция перебивает им все выходы на рынок, с ними прекращают сотрудничество. Да у него даже банально нет средств, чтобы обновить оборудование. Хотя, когда-то он сам смог договориться с бывшим владельцем на выкуп доли, а позже и вовсе выкупил практически всю, оставив лишь мизерный процент со-владельцу. Севика предлагает сокращение персонала, но это тоже не выход. Выход на данный момент - это продать большую часть акций, либо же, что ему совсем не нравится, пройти полную модернизацию и выйти на рынок уже под именем конкурента, чего тот и добивается. И, когда в очередной раз Силко отвечает отказом и чуть ли не разругивается с конкурентом, который продолжает наседать, не смотря ни на что, то думает, что этот блядский день не может стать еще хуже. Они стоят с Севикой на парковке около машин и в молчании курят, пока Силко не слышит, что ему приходят сообщения. — Блядь, если это опять этот сученыш или его папаша... Он достает смартфон, не успев довершить мысль, но стоит ему увидеть совершенно другого адресата, то вся агрессия испаряется. Женщина, видя это, лишь усмехается. — У тебя такое лицо, будто ты узнал, что работяги массово курить бросают, — она ждет его реакции, но мужчина уткнувшись в экран смартфона, словно не слышит, заставляя ее хмыкнуть, — хотя ты сам с ними теперь на перекуры бегаешь. Силко, я к тебе обращаюсь. Да или нет? Он вскидывает на нее расфокусированный взгляд, лишь заслышав свое имя. — Да. Да, — он толком не слышал, что она ему говорила, потому лишь отмахивается. Севика закатывает глаза, тушит сигарету, точным движением отправляет окурок в урну и скрывается в дверях здания завода. Последний час Силко наскоро проверяет документацию, что доделывала Севика, а после собирается на выход под усмешку помощницы. — Не забудь, если ей меньше восемнадцати, то ты ее знать не знаешь. Они встречаются взглядами после слов женщины, и та лишь продолжает ухмыляться, заставляя мужчину закатить глаза. И когда он подъезжает к мастерской, Джинкс уже ждет его на лавке. Сегодня весь день была жара, и вечер тоже обещает быть теплым; август дает насладиться последними солнечными деньками. Девчонка не может подавить улыбку, стоит ей усесться на переднем пассажирском сиденье машины. — Начнем сразу с того, чтобы ты перестала "выкать". Силко поворачивает к ней голову, и Джинкс лишь согласно кивает. На секунду стискивает пальцами с разноцветными — синими и розовыми — ногтями поясок спортивной сумки, которая такая же сине-розовая висит через плечо. — Я сама хотела это предложить. Но мне было как-то… неудобно. Она продолжает улыбаться, пока Силко быстрым взглядом не проходится по ее фигурке, одетой в неизменный комбинезон-шорты с длинными лямками, которые так и норовят спасть с ее хрупких плеч. Укороченная футболка с каким-то ярким принтом в виде жеста со средним пальцем руки, конечно, довершает образ. Они несколько секунд еще молчат, и Силко ощущает со стороны Джинкс не то волнение, не то скованность, которая, впрочем, быстро проходит, стоит им завести диалог. — Будут какие-то предложения? Он выжидающе смотрит на девчонку, сжимая пальцами руль, пока та задумывается, устремляя взгляд в ветровое стекло. — Есть одна кафешка, около парка при въезде в Пилтовер. Там набережная и... мы там… — она замолкает, чуть хмуря аккуратные брови, но тут же вновь ее лицо становится безмятежным, — мы там раньше всегда брали еду на перекус и гуляли в парке на набережной. Переводит взгляд обратно, чуть прикусывая нижнюю губу, и Силко поспешно кивает, пока Джинкс не заметила, как он засматривается на нее дольше, чем нужно. Девчонка вбивает адрес на широком экране магнитолы на торпедо, и когда маршрут построен, Силко выкручивает руль, выезжая с прилежащей к гаражу дорожки. Они довольно быстро добираются до места, о котором сказала Джинкс; здесь стоит небольшое здание набережного кафе, которое работает как внутри, так и на вынос. И когда Джинкс просит взять бутылку ванильной колы и сладкое мороженное, от одного названия которого зубы сводит, то себе же Силко берет черный кофе без сахара. Паркует авто на специальной стоянке, с видом на залив. Время как раз предзакатное, и вид с моря открывается фантастический: малиновое небо с отсветом нежно розового на облаках, и багряное солнце, что медленно опускается вниз. Джинкс доедает мороженное из баночки и открывает автомобильную дверь, выбираясь наружу. — Пройдемся? Она заглядывает внутрь салона, пока Силко не торопится ей отвечать. Но видя, как девчонка вопросительно смотрит, все же нехотя соглашается. Он в принципе не любит появляется в многолюдных местах, из-за того, что многие пялятся на его лицо, а сегодня набережная, видимо из-за теплого дня, прямо-таки кишит народом. Но стоит Джинкс заметить это, она тут же спохватывается. — Если не хочешь, можем не ходить! Силко колеблется несколько секунд, ведь девчонка хотела, да и признаваться в том, из-за чего он не хочет идти, ему стыдно. Но та будто понимает его настроение, обходит машину и приваливается к ней бедром. — Я просто предложила. И я... все понимаю. Силко замечает, как она проходится взглядом, задерживая тот на его покореженной стороне лица, и медленно кивает. Ему все еще кажется странным, что Джинкс относится к этому... нормально? Спокойно? Он не видит в ее глазах ни отвращения, ни напряжения, которое обычно бывает у людей, старающихся не смотреть ему в лицо. Они устраиваются на капоте авто: Силко достает сигареты, а Джинкс свой вейп, который сразу после ее тяги окутывает сладким-сладким паром их обоих, переглушив даже едкий дым от обычных сигарет. И когда молчание затягивается, он внезапно чувствует, как девичьи руки подныривают под его локоть, а затем и сама Джинкс приникает к нему, заставляя замереть от неожиданности. — Мне нравится здесь. Не хочу уезжать. Он может лишь ей кивнуть, боясь спугнуть момент. Когда же, спустя пару часов, они возвращаются в Заун, Силко успевает увидеть, как Джинкс расслабленно выдыхает — пикапа Вай еще нет у ворот. Он заезжает на дорожку, ставит машину на ручник и разворачивается к девчонке. Та же, чувствуя на себе мужской взгляд, поднимает голову. Прощаться ей явно не хочется, она бы вообще с удовольствием прогуляла всю ночь; но с таким же удовольствием ей нравится просто сидеть в машине, пока на фоне тихо играет ненавязчивая музыка на одной из радиоволн. Силко словно чувствует мысли девчонки, и то, что она не хочет и не торопится прощаться. Тянет к ней руку и наклоняется сам, в общем-то, ни на что не рассчитывая. Но девчонка моментально поворачивается к нему и всматривается в его лицо. На мгновение Силко останавливается от нее в нескольких дюймах, думая, что Джинкс может испугаться, но видит лишь готовность в синих глазах. И когда через секунду прикасается к ее губам, сминая их в поцелуе и чувствуя, как она приоткрывает их навстречу, ему кажется, что из легких выбивает весь кислород. И он так и не нашел за весь вечер момента поинтересоваться о ее возрасте, а теперь думает, что это будет самый неподходящий момент. Но все же отрывается от Джинкс, чуть притормаживая ее. — Слушай, это довольно глупо, но... Запинается под взглядом Джинкс, ощущая неловкость. — Но?.. Она вопросительно приподнимает брови, а потом смеется, стоит ей услышать вопрос про возраст. Достает водительские права и отдает в руки мужчины. И стоит ему увидеть дату ее рождения, то он выдыхает про себя, ощущая, как с плеч свалился один из грузов. А еще то, что Джинкс нисколько не обиделась, а лишь повеселилась. И когда она скидывает сумку с плеча, то он привлекает ее для нового поцелуя, куда более настойчивого. Губы девчонки мягкие, сладкие от ее дымной игрушки, с которой она не расстается, и податливые. Она тут же раскрывает их шире, позволяет ему скользнуть языком по кромке ее зубов, и в этот момент закидывает одну руку ему за шею. Чуть царапает разноцветными, острыми ноготками, и вызывает волну мурашек по его спине; подается навстречу и прижимается, насколько это возможно, учитывая расстояние между их сиденьями. Ее ответный напор успевает на мгновение ошарашить его, но Силко, не теряясь, перехватывает свободную девичью руку за тонкое запястье и медленно тянет Джинкс на себя. Та отрывается от его рта на секунду: парой движений нога об ногу скидывает с ног кеды, и тут же Силко отодвигает максимально назад водительское сиденье, глушит двигатель и выключает фары. Улица сразу погружается в сумрак, так как фонари здесь светят тускло и один через три. А через пару секунд Джинкс уже устраивается на его ногах, кладет ладони на мужские плечи и склоняется для нового поцелуя, пока он подхватывает ее под ягодицы. Силко чувствует ее сбившееся дыхание, хотя у самого такое же; девчонка прижимается к нему грудью, и то сжимает, то отпускает пальцами рубашку на плечах, неосознанно притирается пахом, когда поцелуи становятся более затяжными и глубокими. Он чуть ли не стонет от этого действия ей в рот, но сдерживает себя. Девчонка явно ощущает под собой его стояк, который с каждой минутой становится лишь неприятнее из-за мешающей ткани одежды и заставляет его ерзать под ней, чтобы найти более удобное положение. Понимая, что теряет контроль, чуть отстраняет от себя Джинкс, которая тяжело дышит, облизывая припухшие и покрасневшие губы. Но вместо того, чтобы попытаться привести мысли в порядок, девчонка одним своим действием делает хуже, когда тащит пальцами вниз лямки комбинезона вместе с джинсовым нагрудником, так, что укороченная футболка не скрывает вид на ее голый плоский живот и татуировки бледно-голубых облачков, которые он теперь может рассмотреть вблизи. Силко сглатывает на выдохе, и поднимает глаза на лицо Джинкс. Медленно переводит руки с ее ягодиц на голую талию, и все так же не отрывая глаз от ее лица, ведет ладони выше, проходится пальцами по контурам татуировок; задирает футболку, и когда та оказывается над миниатюрной грудью с одним проколотым соском, припадает к нежной коже губами. Джинкс от его действий тянет воздух сквозь сжатые зубы и закидывает голову, прикрывая глаза. Подается ближе, когда одной ладонью он накрывает окружность второй груди, оттягивая и пропуская твердый от возбуждения розоватый сосок между пальцев. И отрывается только тогда, когда девчонка почти не слышно стонет, вжимаясь в его пах своим и шире разводя бедра. Джинкс тем временем опускает вниз руку между их телами и обхватывает ладошкой его член через ткань, заставляя мужчину тяжело выдохнуть и с силой откинуться затылком в подголовник сиденья. Он облизывает моментально пересохшие от сухого воздуха губы, пока девичьи пальцы проходятся по органу; облегчения это нисколько не приносит, лишь усугубляет ситуацию, потому что он и так владеет собой из последних сил. Желание взять девчонку прямо сейчас становится лишь сильнее, и он с усилием перехватывает ее руку за тонкое запястье, отводя от себя. И в этот момент тишину в авто разрезает звонок с телефона Джинкс, заставляя вздрогнуть их обоих. Она тут же тянется к своей сумке, выуживая тот, и хмурит брови, стоит ей увидеть адресата. — Это Вай. Джинкс, не глядя на мужчину, поджимает губы, отвечая на звонок. И когда через несколько секунд неразборчивых слов с той стороны динамика, отвечает, что ей ничего не нужно, сбрасывает звонок. — Она сейчас приедет. Джинкс откидывает на пассажирское телефон, немного нервно поправляет футболку и вновь надевает лямки на плечи. — Я пойду. Да? Силко кивает ей и неохотно открывает водительскую дверь, смотря как девчонка слезает с него и встает босыми ногами на асфальт. Отдает кеды, что остались валяться на коврике внизу, и сумку. Джинкс как-то растерянно надевает обувь, даже не завязывая шнурки, и словно не знает, что ей делать; лишь поглядывает на дорогу, высматривая, не появится ли внезапно из-за поворота свет фар пикапа. А когда разворачивается, чтобы уйти, чувствует, как за руку ее перехватывают мужские пальцы. Силко тянет ее на себя, и когда до девчонки доходит, она тянет в смущенной улыбке губы, хотя до этого он смущения в ней ни капли не видел; словно осознала происходящее она только сейчас. Но Джинкс склоняется, оставляя быстрый поцелуй на его губах, а затем разворачивается и быстрым шагом скрывается в доме. Силко же заводит машину и выезжает, включая кондиционер на максимум; в машине жарко, а перевозбуждение дает о себе знать не самым приятным образом. И только когда он добирается до своих апартаментов, то первым делом идет в душ, включая холодную воду, чтобы остудить разгоряченную кожу, пока Джинкс, меж тем, закрывается в своей комнате с пылающим лицом и достает спрятанный в шкафу дилдо, который лежит там уже больше года.