Хроники Орбиты и Космоса: Janteloven

      На следующее утро всё как обычно. Точнее, нет. Это первое утро в этой квартире, и всё совсем не так, как я думала. Я встала раньше всех, вообще-то, после кошмара я так и не уснула. Слишком много пришлось думать о Дориане, хоть я уже считай полтора года не произносила его имя. Хватит бояться этого имени. К сожалению, всё то, что было в довольно далёком прошлом, оставило чёткий отпечаток. Кошмары и периодический тремор — цветочки в том букете последствий, которые имела попытка изнасилования, расставание, травля в школе и переход в новое учебное заведение. Прошу учесть ещё и сдачу ЕГЭ. Нет, сам экзамен не страшен, всё не так сложно, как можно подумать, а вот тот нервяк, который нагоняют учителя, — вот, что жутко. В голове шум, на улице гудят машины.       Я выхожу из комнаты осторожно, чтобы не разбудить Злату. На кухне ещё стоят коробки с вещами. Разберу после визита к бабушке. Надо бы приготовить завтрак. Так я смогу загладить вину за пробуждение среди ночи, а ещё отвлеку внимание от произошедшего. Как часто ваши знакомые кричат чьё-то имя во сне? Особенно имя, которые вы ранее из их уст не слышали? Ладно, Илья слышал и знает многое, а Злата? Я вообще не представляю, что будет, если мне придётся однажды ей рассказать обо всём.       Возникает резонный вопрос: она же знает про тремор, так что она считает его причиной? Вообще-то, есть ещё кое-что. Точнее, смерть моего дяди. Да, я о нём ничего не говорила, да и по правде говоря, я его не знала. Мы виделись три раза за жизнь: на моих крестинах, которые я, разумеется, не помню, на похоронах деда, его отца и на свадьбе моей сестры. Всё. Но последний месяц жизни он был рядом. В Москве.       Он переехал после развода с женой и суда, который обязал его платить алименты и прочее. Вообще, он хороший отец, а вот с женой у них не клеилось по многим причинам, последние годы — из-за её высокого либидо. Она хотела секса по два-три раза за день, а вот мой дядя работал наизнос и мог себе позволить раз в неделю, и то, в субботу вечером. Короче, они ссорились, и, как и большинство семей в России, психологов и тем более сексологов не признавали. Сами разберутся. Разобрались.       Дядя стал курить, его жена пошла налево. Лёве, их сыну, десять лет, и он уже прекрасно понимал, что к чему. В общем, Аня, жена моего дяди Лёши, подала на развод. Дядя переехал в Москву, стал зарабатывать больше, но так прожил недолго.       Когда он впервые заехал к моему папе в гости, я поразилась их внешнему сходству. Оба темноволосые, крепкие, с мужественной щетиной низкими голосами. Разве что дядя Лёша младше папы почти на десять лет. Ему едва перевалило за тридцать. Он ещё довольно молодой…       Именно поэтому родители насторожились, когда дядя Лёша стал подвозить меня после школы, или когда мы долго разговаривали по телефону. И нет, это не история про совращение малолетних, я на это больше не ведусь, дядя Лёша был мне как…даже не знаю. Он меня понимал. Мы обсуждали отношения, жизнь, работу. Он не видел во мне ребёнка, не осуждал, когда я начинала философствовать, не ругался, если я говорила «херня» или что покрепче. А ещё он знал о нём.       Я рассказала. Дядя Лёша спросил меня про парней, а я замялась. Он просёк, что что-то есть за этим молчанием. И оказался прав. Я ему рассказала, практически всё рассказала. А он сказал, что я поступила правильно. И что он бы струсил на моём месте идти до конца. Да, мне так многие сказали, но не многим я поверила. А ему — да. И именно он отвёз меня к психологу первый раз. Именно он покупал мне таблетки и отвечал на звонки, когда у меня начиналась паническая атака. Он понял, что жизни стоит давать шанс, что психологи — не зло, не глупость. И убедил меня, что не все «психологи» в моей жизни причиняют боль. А ещё он был рядом, когда остальные уже не выдерживали моего состояния.       Только его больше нет. Его сбила машина в конце февраля. Почти две недели я не могла в это поверить, я даже набирала его номер и на полном серьёзе верила, что он ответит. А потом меня накрыло. Я всё поняла. Больно было? Разумеется, ведь я так легко теряю дорогих мне людей. Но я пережила, правда не всё.       Сразу после его похорон руки стали трястись. Так что причина тремора — он. А причина остального — другие мужчины в моей жизни. Но это не те воспоминания, которые мне нужны ранним утром. Одно могу сказать точно: после его отъезда всё пошло чёрт знает как…       Решаю последовать европейской традиции и купить завтрак в близлежащих заведениях. В «Верном» очень вкусная выпечка. Безумно вкусная. Вот я и загляну туда. Куплю пончики и слойки с сыром. Должно быть вкусно. Чайник дома есть. Попьём кофе.       Когда я возвращаюсь в дом, все ещё спят. Видимо, мой ночной кошмар продлил им допустимое время сна. Сейчас уже 9:30, а они даже не подают надежду на пробуждение. Ну, пошумлю немного на кухне.       Наливаю чайник и пытаюсь разобраться, как включить его в розетку, если она далеко? Да уж, я думала, что хоть с чайником я справлюсь. Я безнадёжна. И чёртовы руки не слушаются. Достаю из сумки таблетки и выпиваю. Да, конечно, натощак нельзя, но я всегда плевать хотела на это правило. (наверное поэтому толка от них и нет)       Наконец, чайник начинает издавать привычное для его работы шипение, и я решаюсь заняться приготовлением кружек и прочего. Беру коробку с надписью: «Хрупкое и компы» и достаю оттуда три кружки, которые мы так долго пытались куда-нибудь воткнуть. У нас с Ильёй кружки со значком олимпиадной организации, «АПО» . У него — красная, а у меня — простая прозрачная. Злата купила новую кружку, когда приехала в Москву. Обычная зелёная кружка с маленькой ёлочкой. Достаю из пакета слойки и ставлю их в микроволновку. Пончики греть не надо, поэтому я просто открываю контейнер и вдыхаю приятный запах, кажется, вишнёвого джема.       Микроволновка издаёт своё «дзынь», и я достаю слойки. Когда я снимаю чайник с панели, из коридора доносится щелчок двери. Вот, из-за поворота уже выползает Илья. На нём шорты и футболка. Выглядит он небрежно сонно, что нормально для 10 утра. — Доброе утро! Ты чай или кофе? — Чай. Ты давно встала? — интересуется он. Не хочу говорить, что и не засыпала, так что отвечаю уклончиво. — Достаточно давно, чтобы подать завтрак к столу, сэр. Он смотрит на стол и идёт к крайнему стулу. Отодвинув его, садится и рассматривает слойки. — С чем они? — С сыром. Пончики с джемом. Чай с лимоном — выбирай, что хочешь! — Ну ладно.       Во время нашей беседы из комнаты выходит Злата и, увидев Илью, быстро заползает обратно в норку. Благо, он сидел спиной и не заметил её появления. Спустя пару минут она выходит уже с хвостиком и накинув кофту. Дома тепло, но кофта нужна, чтобы прикрыться. Мы будем притираться друг к другу ещё долго. — Ну что, как у кого прошла первая ночь? — Илье не свойственны такие простые дружеские беседы.       Он намекает на мой кошмар. Вот тварь. Я не собираюсь это обсуждать. Тот период одарил нас достаточным количеством тайн. Всех нас. Так что я имею право хранить их. — Хорошо, спала почти как дома, — решает увести от меня тему Злата. Спасибо и на этом. — Сегодня надо навестить бабашку. Можете поехать со мной, а можете остаться дома вдвоём, — невинно хлопая глазами, говорю я. — Нет уж, — вступает Злата. — Короче, я одеваться, а вы решайте, — оставляю их одних. Я б хотела сейчас поехать к бабушке одна. Там бы и подумала обо всём. В частности, о Дориане. Но где Дориан, там и Тимофей. И почему мой сон так исказил реальную картину? Почему Дориан в ней был спасителем, а Тима — злодеем? Всё совсем наоборот. Хотя сейчас в моей жизни нет ни героя, ни злодея. Оба канули в лету. Один в горах в Норвегии, а другой, надеюсь, в аду.       Есть такие моменты в жизни, которые навсегда меняют твоё сознание. Хрупкая штука — человеческие эмоции. Я долго оправлялась от того, что было давно — целая вечность минула. Но я повзрослела, многому научилась и стала сильнее, поэтому имею возможность перестать обо всём думать и продолжить жить счастливо.       Через полчаса Злата и Илья уже готовы ехать со мной к бабушке. Илья хочет поесть домашней еды, а Злата посмотреть на места, где я выросла. Я не была у бабушки всё лето. С этим поступлением, переездом и ремонтом было совсем не до родственных визитов, поэтому сейчас я с особым трепетом жду этой поездки.       Я предлагаю прогуляться пешком через парк, и, несмотря на то, что вчера мы изрядно вымотались, и Злата, и Илья соглашаются прогуляться ещё. В течение похода я рассказываю о том, как гуляла здесь, когда была маленькой, о том, как раньше здесь стояла карусель, но потом её убрали. За последние пять лет всё сильно изменилось, администрация города активно его развивает и улучшает, благоустраивает и озеленяет парки, сейчас район, в котором мы живём, считается одним из самых лучших районов города.       У бабушки мы проводим почти весь день. Сначала сидим за столом и знакомимся.       Бабушка расспрашивает нас буквально обо всём, Злата ей явно по душе, а Илью она постоянно пытается накормить, потому что тот, по её меркам, слишком худой. После плотного обеда мы садимся играть в карты с дедом, это моя любимая забава детства. Сто и один способ мухлежа в играх!       Я чаще всех побеждаю в «Девятку» и «Очко», в «Дурака» везёт деду, но я уверена, что я не все его махинации смогла раскрыть. Илья, с его мегамозгом, проигрывает чаще всего, Злате я подыгрываю, потому что побеждать у лучшего друга приятнее, чем у лучшей подруги. За игрой в карты я могу проводить часы напролёт, и сейчас так и выходит. Мы играем почти три часа. После я решаю познакомить друзей с котами, которые живут на огороде. Раньше там было котов десять, сейчас уже осталось четыре, да и те шабутные. Злата сразу влюбляется в Мишку, пушистого серого кота, который обожает спать. — Он такой милый! — заявляет Злата, держа Мишку на руках. Вообще, этот кот не любит ласку, но у них со Златой взаимная любовь. — А давайте прогуляемся к пруду! — предлагаю я. Мы идём к пруду. — Мы, когда маленькие были, с сестрой головастиков ловили, а потом отпускали. А ещё на рыбалку ходили с дедом, — рассказываю я. — У нас тоже есть пруд у бабушки, там так красиво! — Да, я помню, ты мне фотки кидала! — отвечаю я Злате. — А мы тоже на даче с пацанами гоняли к пруду, только он дальше от дома был. Мы как-то на тарзанке через пруд катались, и я сорвался. А я мелкий был, плавать не умел, а вот тогда и научился. — О, у меня так сестра плавать научилась. Мы на озере у прабабушки были, нас дед подбрасывал, а мы в кругах спасательных были, так вот, она выскользнула и чуть не утонула. Но она поплыла! — мы смеёмся, вспоминая разные истории.       Мы доходим до рыбацкого мостика и садимся на него. Злата фотографирует эту предзакатную красоту, а мы с Ильёй сидим у воды. Он снял кроссовки и опустил ноги в воду, а я прижала колени к груди. — Здесь так спокойно. — Да, никакого шума. — Что тебе приснилось? — Илья смелый, если задаёт этот вопрос. — Ты знаешь, что мне приснилось. Я не хочу это обсуждать, и ты должен меня понимать, — мы говорим тихо, чтобы не нарушить природный покой. И, честно говоря, чтобы Злата не услышала, потому что ей вся эта драма ни к чему. — Я думал, всё в прошлом. — Так и есть, но снами управлять сложно. — Мы справимся со всем. Ты только не грусти, ладно? — Илья легонько толкает меня в знак дружеской поддержки, и я улыбаюсь. — Мы со всем справимся.       Мы провожаем этот день вместе, и по сумрачной дороге в парке возвращаемся домой. В одиннадцать часов мы уже лежим в кроватях. — Как думаешь, в университете сложно? — спрашивает Злата. — Не знаю, но, думаю, нам понравится. А что там по поводу работы? Ты уже что-то смотрела? — Нет, а в пиццерию через дорогу официанты не нужны? Можно было бы туда устроиться. — Надо будет посмотреть, идея неплохая. — Мама вечером звонила. Дома всё хорошо. — Скучает? — Она прямым текстом не сказала, но да, скучает. Да и я скучаю, я совсем не готова, мне кажется, жить одна. — Злат, ты не одна. Мы тут. — Мне неловко жить с Ильёй. — Понимаю, но мы же все так давно знакомы, думаю, приживёмся. Тем более у нас разные комнаты, будет разное расписание, мы будем в разное время уезжать и приезжать. Злата вздыхает. — А что там с Кириллом? Не писал и не звонил? — У Златы в Оренбурге был очень хороший друг, я пророчила им долгую и счастливую жизнь, но они так и не перешли в статус пары, но он был милым и интересным. Они хорошо общались, но поссорились, когда Злата решила поступать в другой город. Я знаю, что она не влюблена в Кирилла так, как любят того, с кем хотят провести жизнь. Однако он ей дорог, и Злата сильно переживала, что задела его чувства.       Вообще, Злата слишком сильно печётся о том, что чувствуют другие. Она прекрасна и добра, так ещё и внешность восхитительная. А её большие медовые глаза просто обворожительны! — Нет, ничего он не делал. Ну и пусть, у меня теперь новая жизнь! — у нас троих новая жизнь, дорогая. Лежу и смотрю в потолок.       Честно говоря, я боюсь засыпать. Уже много месяцев я спокойно жила, и я даже не думала о трагедиях личной жизни, но вчерашний сон откинул меня на годы назад, и теперь я снова боюсь вернуться в состояние депрессии и бессонницы. Вот вам и откат в действии, дамы и господа. Психологи, хватайте свежее мясо! Я завидую способности Златы засыпать и просыпаться тогда, когда надо. Раньше мы обе мучились мыслями, но она, с появлением работы, научилась себя контролировать. Я — нет. Остаётся совсем немного до первого учебного дня, и я очень хочу верить, что это поможет мне вернуться в колею работы.