Хроники Орбиты и Космоса: Janteloven

ТРИ ДНЯ ДО… _________________________

      Посыпаюсь в машине. Я лежу на заднем сидении, укрытая пледом. Тима сидит на переднем и смотрит на меня. Я застенчиво улыбаюсь и закрываю лицо руками. Наверняка, я выгляжу отвратительно. Макияж, на который я потратила столько сил с утра, вряд ли обрадовался моему неожиданному коматозу. Я фактически потеряла сознание, хотя не должна была. Я не сделала за день ничего особенного, точно не такого, чтобы рухнуть в руки Тимы. Кажется, мне пора навестить работников медицинских учреждений. — Ты ела сегодня хоть что-то?       Я закатываю глаза. Ненавижу, когда меня попрекают едой. Я ем, если хочу. А я не хотела есть. Так что нет, не ела, за исключением утренней булочки и обеденного хлебца. — Нет. — Ты просто…безответственно относишься к себе, Ксюш. Я очень зол. Очень. Это как надо было пахать, чтобы дойти до такого. Это не шутки, это всё может привести к серьёзным и очень реальным последствиям. — Да, мой доктор. Прости. Где мы? — о да, я именно перевожу тему. Обожаю так делать. — Там, куда я хотел тебя отвезти, после прогулки с твоими друзьями, если ты помнишь. Но ты испортила весь сюрприз, — Тимофей и правда обижен на меня. Он не в настроении. Я поднимаюсь с сидения и тянусь к его щеке рукой. Он не отдаляется. Уже хорошо. Он колючий. Но не сильно. Мой мужчина. И я его люблю. — Мы в лесу каком-то? — Мы на территории парка-отеля. Он недалеко от города. — Погоди, это который на въезде с оленями? — на въезде в отель стоят две статуи оленей. Это ориентир, когда мы едем к бабушке. Если проехали оленей, значит, скоро будем, и можно ставить картошку вариться. — Да. — Ого… — всегда мечтала тут побывать. Представляла, как тут, и фантазия работала на полную мощность, потому что с дороги видно лишь главное здание, а это небольшой кусочек от всех тех габаритов, которые здесь есть на самом деле. — Здесь хорошие номера, а ещё много чего можно сделать, если есть деньги. Благо, у меня сбережений за учёбу больше, чем надо. Ну, ещё февраль — не самое сезонное время, а потому мы здесь одни из немногих гостей. — И что же ты сделал? — Пойдём.       Тима выходит из машины и открывает дверь мне. Я неуклюже пробираюсь вперёд, в юбке это делать не очень удобно, так ещё и пальто не из комфортабельных. Мне всё же удаётся вылезти, и мы с Тимой берёмся за руки. Мы стоим на холме, а внизу виднеется площадка, на которой можно спокойно гонять на тачках типа багга или играть в гольф. Фонари, деревья…боже, это так красиво. И пускай всё укрыто снегом с проплешинами, это всё равно прекрасно. — Надо заселиться.       Я киваю, и мы идём в сторону отеля. Тима ставит машину на сигнализацию. Пока мы идём, оба молчим. Тима задумчивый, но не кажется обременённым чем-то. Я дышу свежим воздухом с лёгкими нотками аромата Тимы. Чудесные ощущения… У входа в отель Тимофей меня останавливает. Он что-то достаёт из кармана: это какая-то лента или… — Сначала я завяжу тебе глаза. — Зачем? — Так эффектнее. Я уже заплатил за номер и получил ключ. Вход с другой стороны, там сразу в крыло с нашими апартаментами, так что я проведу тебя там с завязанными глазами. Я немного медлю. Честно говоря, мне страшно оказаться без зрения в незнакомом месте. — Доверься мне, прошу, — я киваю. Тима обходит меня и накрывает глаза плотной, но приятной тканью. Макияж глаз говорит окончательное «Пока». Мне срочно нужно зеркало. Тимофей берёт меня за руку и крепко её сжимает. — Просто иди вперёд и ничего не бойся, — я начинаю аккуратно двигаться за Тимой, инстинктивно ища препятствия второй рукой. Пройдя несколько метров и завернув, полагаю, за угол, Тима подхватывает меня на руки, будто я ничего не вешу. Я пугаюсь, и вцепляюсь руками в его плечи. — Тут просто лестница, проще тебя перенести, — я слышу, как открывается дверь, становится значительно теплее. Тима возвращает мои ноги на твёрдую поверхность и снова берёт за руку. Моё воображение само рисует прекрасные картинки, но я увижу это только завтра, наверное. — Вперёд ещё несколько метров, а потом — лифт, — сейчас единственный ориентир в мире — голос Тимы, и мне от этого и спокойно, и беспокойно одновременно. Как-то неоднозначно.       Я слышу, как нажимается кнопка лифта, а потом распахиваются двери. Я делаю осторожный шаг вслед за Тимой, боясь наступить ногой на промежуток между лифтом и полом. А если я рухну в шахту? Да, я боюсь этого, а когда не видишь, страхи обостряются.       Я стою в лифте, двери закрываются, и Тима отпускает мою руку. Я пугаюсь, сильно пугаюсь, будто у ребёнка мать отняли. — Тимофей? — а если я в лифте одна? Но нет. Тима кладёт свою руку на мою щёку, а я дёргаюсь от неожиданности. Тима двигается вперёд, а я назад, и мы оказываемся у стены. И логичное завершение нашего похода — поцелуй. Тимофей целует меня, а я вдруг понимаю, что быть с закрытыми глазами не так и плохо. Я так завожусь от того, что не могу контролировать всё. Тимофей развязывает пояс на моём пальто, затем расстёгивает пуговички, и моя верхняя одежда распахивается. Как и двери лифта. Блин. — Пойдём, мы всегда успеем продолжить. Я чувствую запах каких-то цветов и фруктов. — Чем пахнет? — Это ароматические свечи, родная… — Тима снимает повязку с моих глаз, и я медленно их открываю. Мы стоим у балюстрады, внизу много мебели: большой светло-оливковый диван, кофейный столик, книжные шкафы и много-много подставок и подсвечников с ароматическими свечами разных цветов. Выглядит шикарно. — Да ты подготовился… — А там, — Тима разворачивает меня вправо, — спальня.       Огромная. Просто огромная кровать, застеленная фиолетовым покрывалом, вся мебель из тёмного дерева, два величественных кресла у стены, в глубине комнаты стол с компьютером, а на комоде у окна лежит букет роз.       Тима проходит, берёт его и протягивает мне. — Я никогда не дарил тебе цветы, и даже не знаю, любишь ли ты их, но…ты примешь этот букет? — сердце клокочет от восторга, и глаза на мокром месте от трогательного поведением Тимы. Он был рассержен, но только потому, что хотел, чтобы всё было идеально. — Конечно. Тима немного расслабляется и вручает букет нежно-розовых роз. — Но это ещё не всё… — Тимофей выдвигает ящик комода и достаёт коробку. — Сначала я покажу тебе ещё одно помещение.       Мы снова берёмся за руки и идём вниз. Проходим по лестнице, я мельком разглядываю свечи, отмечая, как давно они горят. Мы выходим из комнаты, идём по коридору. Тима явно торопится. — Итак, я как-то говорил со Славой, и он упомянул, что ты любишь плавать. А ещё, что ты не была на море уже несколько лет, так что… — Тима распахивает дверь — за ней бассейн! Большой бассейн с прозрачной водой и бурлящими пузырьками, как в джакузи. Я уже устала восхищаться, лимит превышен, остановись, Коротков! — Мы будем плавать? — Да. — Но мне не в… — Тима открывает коробку. — Я очень надеюсь, что попал с размером. Мог и промахнуться.       Конечно, он купил мне купальник. Закрытый купальник с красивыми завязками на бёдрах. — Я бы согласилась и голой плавать, но раз ты подготовился так основательно… — я достаю купальник из коробки и смотрю на него. Чёрт, надеюсь, я в него влезу. — Там раздевалка, можешь пока переодеться, а я схожу за ужином и своими плавками. В раздевалке я убираю волосы в пучок, надеваю купальник, который оказывается по размеру. Честно говоря, он чертовски сексуальный, потому что имеет неприличный для купальника вырез на груди. Чёрный цвет добавляет ему соблазнительности. Я бы себя трахнула…. Стираю макияж специальными влажными салфетками, которые всегда лежат у меня в сумочке, но я или практически не пользуюсь, потому что вряд ли он переживёт ещё и воду, но из-за выразительного счастья, моё лицо чуть ли не светиться.       Тима приносит порции сырного крем-супа, вишнёвого штруделя и чай в кувшине. Мы едим, сидя в тёплой комнате с бассейном. Рябь от воды отражается на наших лицах, создавая особый шарм этого момента. Когда тарелки оказываются пусты, Тимофей встаёт и идёт к воде. — Ты идёшь? — Разумеется, — я с детским нетерпением подхожу к воде и смотрю вниз, думая, глубоко ли тут. — Ты же умеешь плавать? — Да, я умею плавать, — Тима смотрит на меня и смеётся. — Что? — Ничего, — он толкает меня в воду, а я успеваю схватить его руку, и мы вместе падаем в бассейн, делая немало брызг. — Это было банально! — Но не плохо, иначе бы ты не хохотала, — я правда смеюсь. Волосы намочены, да и всё вообще мокрое. Но я смеюсь, потому что это просто восхитительный момент абсолютного счастья. Тима подплывает ко мне ближе. — Тут глубоко, в ту сторону, — Тима кивает за мою спину, — мельче.       Мы плывём туда, где можно достать ногами до дна. Тимофей трясёт головой, и его волосы выглядят так сексуально небрежно. Мы обнимаемся и брызгаемся. — Устроим соревнование? — Кто быстрее? — Да. — Ксюш, я занимался плаванием. Думаю, ты проиграешь. — Не торопись списывать меня со счетов, Коротков, — я очень хорошо плаваю, и уверена, что смогу если не обогнать его, то сравняться точно. — Ладно.       Мы готовимся плыть. Тима считает, но я буду играть нечестно, а потому начинаю плыть на счёт «два». Мы не договаривались, что именно с «трёх» стартуем. Тимофей кричит мне вслед, но я уже плыву вперёд. Я преодолеваю метр за метром и наслаждаюсь мягкостью воды.       К финишу я приплываю первой. Я же говорила, что быстрая. И даже если бы стартовала вовремя, приплыла бы быстрее. — Ты жульничала. Это неправильно. — Хочешь проучить меня? — я убираю выбившиеся волосы от лица и смотрю на Тиму из-под мокрых ресниц. — О да, — я подплываю ближе к нему. — Знаешь, всегда хотела поцеловаться под водой. Как это, интересно. — Сейчас узнаем, — Тима прижимает меня к себе, и мы оба погружаемся под воду. Губы смыкаются в поцелуй. Вода заливается в рот, но от этого ситуация становится более любопытной. Я обнимаю Тимофея ногами за талию, а его руки уже на моих бедрах. Поцелуй как бы есть, и его как бы нет, но мы оба знаем, что хотим делать.       Мы выныриваем и тяжело дышим. То ли от волны возбуждения, то ли от долгой задержки дыхания. — Кажется, нам надо уединиться в спальне. — Мы все мокрые! — Ну, ты-то точно, — замечает Тима, и я сразу понимаю, что именно он имеет ввиду. — Вытремся и пойдём. Быстро.       Мы выбираемся из бассейна и идём за полотенцами. Махровая ткань только больше распаляет желание. Мы в купальных вещах бежим обратно в номер, и моя одежда остаётся на лестнице, а плавки Тимофея лежат у двери спальни. — Пре-зер-ва-тив, — говорю я по слогам, прерываясь на поцелуи. — Dritt! — ругается Тима. Боже, эта норвежская экспрессия!       Тимофей достаёт из карманов своих сложенных джинсов презервативы. Мы позаботились о контрацепции, и теперь можно продолжить.       Я тянусь, чтобы его обнять и поцеловать, но Тима перехватывает мои руки и опрокидывает на постель. Он нависает надо мной и рукой нажимает на клитор. Я мечусь на кровати, пока Тимофей контактирует с моей самой чувствительной частью. Я почти кончаю, но Тима прерывает терзания. Он целует меня в губы, так жадно, с языком. Руками хватает моё тело, а я — его. Боже, каждый раз, когда мы занимаемся сексом, мне кажется, что я возбуждена сильнее, чем в прошлый раз. Когда же это достигнет катарсиса? Я стону и чувствую вибрации своего голоса у него во рту. Я закидываю ноги на его спину, но у Тимофея, видимо, другие планы. Он переворачивается и усаживает меня поверх себя. Вдруг я замечаю большое зеркало в пол напротив кровати. Я смотрю на себя, голую, раскрасневшуюся; на Тимофея, который с вожделением на меня смотрит. Он помнит, что меня заводят зеркала. — Зеркало здесь специально? — в горле пересохло, от чего голос кажется немного хрипловатым. — А ты как думаешь? — опять этот голос из озвучки порнофильма! Да что же с ним не так? — Извращенец. — Твой извращенец. — Верно, — я склоняюсь над голым торсом моего Любимого Извращенца и целую каждый сантиметр его кожи. После каждого поцелуя живот Тимофея напрягается ещё больше, руки Тимы на постели. Он сжимает их в кулаки. Я разжимаю пальцы и пропускаю свои между его. Мы сцепляем руки в замок, и я сажусь на него, погружая член в себя. Я медленно опускаюсь, но это очень приятно. Я запрокидываю голову вверх, а потом поворачиваю её к зеркалу. Я не могу на себя смотреть, меня слишком заводит отражение этого процесса. — Смотри туда, смотри, как мы прекрасно выглядим. Как ты прекрасно выглядишь… — Тима поворачивает мою голову на зеркало, а сам плотно прижимает моё тело к своему. Одна его рука придавливает мою спину. Другая — мою голову. Он начинает интенсивнее двигаться. Очень быстро и резко. Я успеваю только отвечать сдавленными стонами на его движения. Я руками впиваюсь в его плечи, и остаются красные следы от моих пальцев. И всё это в отражении кажется запредельным. Две страстно двигающиеся фигуры, которые не могут друг от друга оторваться. Тима наращивает темп, а я не могу ему противостоять. Ничего не сделать в противовес. Я не могу даже ногами пошевелить. Только сжимаю и разжимаю пальцы. Тима стонет и кончает, но опускает руку к моему клитору, чтобы не оставлять меня неудовлетворённой. Я не выдерживаю всего этого, и тоже разряжаюсь. Тима целует меня в лоб и вдыхает запах моих волос. Я ещё сильнее его обнимаю и целую в плечо. Как же с ним хорошо!       Я ерошу волосы Тимы, а он поглаживает меня по спине. Я нежно целую его в губы. Тима выходит из меня и переворачивает на кровати. Мы ложимся лицом друг к другу и смотрим в глаза. Интересно, а какого цвета будут глаза у наших детей? Я бы хотела, чтобы были карие. Мне нравится цвет глаз Тимофея, и они прекрасно бы пошли нашим детям. А вот волосы пусть будут русые. — Я тебя люблю, — Тимофей улыбается от этих слов, а потом тихо и хрипло говорит: «Взаимно». Я ложусь к нему на грудь и обнимаю за талию своего Аполлона. Хорошее окончание недели, тут уж не поспоришь. — Как там Рита? — Нормально, почти что поправилась. Она очень быстро выздоравливает, но контроль папиных лакеев её бесит до безумия. — Ты реально не попался ему на глаза? Он не знает про тебя? — Нет, я не хочу пока ему говорить. Он начнёт настаивать, чтобы я пошёл в его компанию, или чтобы я уехал обратно. С тобой встречи ему точно не по душе. Но меня это не особо парит. Я в любом случае перевезу тебя в Москву, и мы будем жить вместе, а не мыкаться по съёмным домам и номерам в отелях. — Стой, — я поднимаюсь на локтях, чтобы видеть его лицо. — Я не хочу в Москву. Мне хорошо в Туле. — Хорошо или привычно? — И то, и то, — ладно, я знаю, что мне скорее просто удобно жить в тихом городке, который я хорошо знаю, но как бы то ни было, я не люблю Москву. — Ксюш, это не так. Мы переедем в Москву, я буду нас обеспечивать, пока ты учишься. А потом тоже найдёшь работу. Мы создадим свою семью.       Семью… Дети и брак? С ним? Вроде эта мысль не кажется мне глупой, но одновременно с этим я чувствую, что не готова. — Но мне придётся переводиться в другой университет. Я не хочу так торопиться. Дай хотя бы доучиться первый курс, а потом уже будем думать о перепоступлении, о квартире и так далее. — Ладно, — Тима выдыхает. И по нему видно, что он не хочет мне уступать, но что поделать, я настойчива. — Расскажи про учёбу в Норвегии.       Я снова ложусь к нему на грудь, а Тима продолжает гладить меня по голой спине. Я наслаждаюсь каждым его движением. — Я уже сто раз рассказывал. — Нет, ты давал общие ответы. Я хочу представить себе, что явила собой учёба в прославленном вузе. — Пары проходили в разных форматах, частые выезды практического характера, все студенты были обязаны ходить к психологу, но периодичность устанавливали сами, прогрессивные преподы, но учёба не всем была по вкусу. Я почти сразу занялся проектом, чтобы быстрее закончить, так что среднестатистическим студентом меня не назвать.       Я решаюсь затронуть тему секса во время учёбы там. Мы только вскользь говорили об этом. — Тим, а если честно, ты же не мог провести два года без секса и без девушки. Ты же с кем-то спал? — и я вынуждена покинуть его грудную клетку. Он садится, свесив одну ногу с кровати, а корпусом он поворачивается ко мне. Я сажусь в позу лотоса и прикрываюсь одеялом. — Я тебе не изменял, — абсолютно серьёзно говорит Тимофей. — Если ты с кем-то переспал, это ещё не измена. Ну, в рамках двухгодовой разлуки и формального расставания. Я тебе изменила по-твоему? — Не совсем. Я должен был бы обижаться, но я не виню тебя. Просто сам факт, что кто-то другой видел тебя голой, слышал, как ты стонешь и видел, как ты кончаешь. Факт, что кто-то другой стал так же близок тебе… Наверное, меня радует, что кто-то был рядом, кто-то тебя поддерживал, но что кто-то был твоми парнем…я даже не понимаю, как к этому относиться. Но чувства неприятные. — Если тебе будет легче, я не стонала при Матвее. Так, вздохнула пару раз. Тима остаётся серьёзным. — Прости меня. — Я тебя уже простил. — Ты реально ни с кем не переспал? За все два года? — я не могу в это поверить. Неужели у меня выдержка хуже, чем у него? Но Тимофей молчит. Он не отвечает поспешно «Нет». — Я не знаю. — Что это значит? — Это значит, что был случай, когда мы оба были нетрезвые и не помнили, был ли секс. Я почти уверен, что в таком состоянии у меня бы тупо не встал, но чёрт знает мой член, он редко меня подводил. — Вот оно что… — мне становится обидно, что он с кем-то переспал. Нет, обидно — слишком мягко сказано. Я в бешенстве. И ещё это значит, что это было в первый месяц, ведь по словам Тимофея, больше он не пил. — Детка, вряд ли там было место сексу. Кайли просто хороший друг, коллега. Да и вообще, она почти сразу после этого уехала… — И как же ты снимал напряжение? — Зал, много работы, в конце концов, у меня есть руки, — Тимофей слегка усмехается. Ну да. Мастурбация. — Ясно.       Тима подвигается ко мне ближе. Он укладывает меня на спину, а сам устраивается между моих ног. — Кстати о руках…что вчера заставило бросить тебя трубку? Кажется, мы разговаривали… — О чёрт, Коротков, тебе обязательно было это вспоминать? — Телефон упал. — И ты не смогла поднять его и похвалить меня за то, что я кончил? — Тима трётся носом о мой нос, а ещё членом о мои половые органы… — Извини. — Ксюш, что произошло? — Илья зашёл в комнату, — Тима сразу останавливается, и вместо нежности источает напряжение. — И ты была голой, а он зашёл в комнату без стука? Этот чёртов ублюдок жизнь вообще ценит? — Если ты так ему угрожаешь, то советую перестать. Он почти ничего не видел, — вру я, но сразу же сдаюсь. — Ладно, может, и видел, но я тоже заставала его за разными вещами. Ничего страшного не произошло. — Выколю ему глаза при встрече, точно выколю. — А воспоминания тоже удалишь? — Наверняка этот маленький гадёныш сейчас лежит и дрочит, думая об увиденном. — Тима! Нет, это не так, я не нравлюсь ему в качестве девушки, и уж тем более в качестве сексуального объекта. — Тогда он гей, потому что ты очень привлекательная, и на тебя решат вздрочнуть всякие извращенцы, я уверен. А я ещё я уверен, что всех их уложу, потому что право думать о тебе без одежды моё. — Тимофей, я промою твой рот с мылом, хватит так красноречиво описывать опасности ментального харассмента. Илья мой друг, сосед и просто хороший человек. Тима молчит и пронзительно смотрит на меня. Я начинаю переживать. — Ты как? — Взбешён, — я немного напрягаюсь, потому что взбешённый Тима — плохо. Он глубоко вдыхает. — Я в норме. Спасибо, что рассказала. Буду знать, что перед сексом по телефону надо напоминать тебе закрывать дверь на замок. — Не будет больше такого, тогда я просто была не в себе. — Оооо, как раз-таки ты была в себе, хотя я бы предпочел, чтобы я был в тебе. — Да ну тебя!       Тимофей целует меня, и мы делаем то, чем вчера нам не удалось заняться, только очно. Просто нежный секс, который хорош своей простотой. После него мы оба засыпаем.       Я прихожу в себя минут через тридцать после нашей коллективной отключки. Моё время для сна ещё не настало, сейчас всего-то половина десятого. Я выбираюсь из кровати. Вся моя одежда осталась в раздевалке у бассейна. Туда я одна без Тимы не сунусь. Благо, одежда Тимофея сложена на стуле, притом так аккуратно, что аж тошнит. Я надеваю его рубашку, которая не сильно прикрывает мои ноги, но хотя бы, когда я стою, ничего не видно. Выхожу из спальни и иду вниз по лестнице. Свечи медленно плавятся, я задуваю их. Они своё отслужили, спасибо им огромное. В комнате довольно душно, поэтому я распахиваю окно.       Облокотившись на подоконник, я наслаждаюсь прохладным весенним воздухом. Закрываю глаза и надеюсь, что это не сон, что я правда снова вместе с любимым человеком и у меня всё хорошо. Я здесь без всего, нет ни нормальной косметики, только моя походная косметичка, ни одежды, но я всё равно не испытываю сильной тревоги. Подхожу к книжному шкафу, который сверху донизу уставлен литературой. Тут есть и библия, и сборник Диккенса, и публицистический роман, и даже современная литература в лице Ю Несбё. Беру его произведение. Кажется, «Нетопырь» — первая книга из серии его детективов. Только усаживаюсь читать, как вдруг наверху звонит мой телефон. Я пулей несусь туда. Надеюсь, что звонок не разбудил Тимофея. Но тот спит как в сказке, и даже Оззи Осборн на мелодии моего телефона его не будит. Мне звонит Карина. — Слушаю. — Босс, почту разберёшь? Там заявки на онлайн-смену апрельскую. Москва просила закончить в марте сбор, если ты ещё помнишь об этом, конечно… — она собралась меня ругать? — Я сейчас займусь. — Супер, я подготовлю таблицу, вышлю тебе, заполнишь тогда. — Договорились, — хоть я и выше Карины по карьерной лестнице, она периодически строит меня. За это я её и ценю. Раз Тима так крепко спит, могу поработать за компьютером, стоящим в спальне. Только сначала надо понять, как он включается…