***
–кое-что случилось мы можем вечером поговорить?
Милый❤️ –если это снова касается Горо то нет–Горо не причём
Милый❤️ –тогда можем–хорошо, спасибо. Больше не отвлекаю
***
Ну всё, назад дороги нет. Этот разговор должен был давно состояться. Не стоило его так долго оттягивать. Студент надеялся, что ему просто кажется, но весь месяц намёки были слишком очевидные, чтобы вновь их игнорировать. Остаток пары проходит в размышлениях. Ему даже не к кому сейчас обратиться за советом. Как правильно донести Томо свои переживания? Что сказать, чтобы он не разозлился, а понял? Этот вопрос мучил, пока время несчастно бежало, не желая останавливаться ни на секунду. Дома стало только хуже. Переживания усиливались с приближением разговора, даже есть не хотелось. Кадзуха перебирал в голове тысячу вариантов того, чем мог закончится этот диалог, но он даже не представлял, что его ждёт. –привет. Как работа? Сильно устал?– начинает с вопросов пепельноволосый, надеясь, что разговор снова можно будет перенести. –привет. На работе всё по-старому, не сильно устал. О чём ты хотел поговорить? Что случилось?– спокойно отзывается Томо, разуваясь. –да это подождёт. Ты голоден?– всё-таки трусит алоглазый, решив отступить. –не сильно, так что давай выкладывай— произносит Томо. Он буквально ставит к стенке лишь словами, не позволяя отступить, а сам вешает куртку на крючок. Может, это и к лучшему? Они сейчас всё обсудят и улучшат отношения. Да, так и будет! –меня беспокоят наши отношения, так что, пожалуйста, выслушай меня. Последнее время мы совсем не гуляем и не проводим время вместе, да даже не общаемся толком. Я понимаю, что ты устаёшь на работе, но ведь раньше это не так сильно мешало. Что не так? Я не понимаю. Может, я чем-то обидел тебя или сделал что-то не так? Скажи, я не понимаю, в чём проблема– вздохнув, всё же начинает этот разговор Каэдэхара. –я так и думал, что ты снова это начнёшь – лишь недовольно цыкает фиолетовоглазый. –послушай, это правда важно, Томо. Я переживаю. Что случилось? Почему ты больше не проявляешь любовь?– всё пытается достучаться до возлюбленного студент. –потому что я, в отличие от тебя, валюсь с ног, когда прихожу домой, и мне не очень хочется слушать твои истерики о том, что я что-то делаю не так. Не хочешь это терпеть – уходи, я не собираюсь тебя насильно удерживать, а сейчас я хочу отдохнуть, так что оставь меня в покое хотя бы на один вечер, пожалуйста– отказывается слушать партнёра старший. Кадзуха не успевает и рта открыть, как его парень скрывается в комнате. Они снова ни к чему не пришли. Может, он действительно слишком давит на Томо? Всё-таки он работает, это не одно и то же, что ходить на пары. Может, ему стоит просто терпимее относиться к возлюбленному? Наверное, он действительно просто накручивает себя. Только вот это продолжается уже месяц, а сейчас парень и вовсе говорит уходить, раз что-то не нравится. Звучит так, будто бы ему совсем не важны их отношения. Что бы сказал Горо на это? Сказал бы бросать это всё и Томо, что же ещё. Он изначально был против этой затеи, а узнав о подобных стычках стал бы только больше убеждать алоглазого к расставанию. Может, это пройдёт? Просто сложный период, у Томо слишком много работы, вот он и устаёт. Всё ещё образуется, нужно только подождать немного. Но ничего не образовывается и не меняется спустя неделю. Сколько бы попыток поговорить Каэдэхара не принимал – возлюбленный не хотел слушать. Он не хотел решать что-то или просто говорить, а Кадзуха мучался, не понимая, что делать и как вернуть себе ту любовь, к которой он так привык. Сколько бы он ни пытался – лучше не становилось, лишь наоборот. Томо стал более раздражительным, резко выражался в сторону любовника, даже как-то послал. Пепельноволосый даже не рассчитывал на извинения, ведь старший считал себя правым. О каких извинениях тогда может идти речь? Всё это удручало, заставляя студента лишь больше сомневаться в собственном решении. Может, им всё же лучше расстаться? Может, Томо действительно больше не любит его? Неужели Горо был прав, и всё это было плохой затеей? Ещё неделю парень безмолвно вынашивал эти мысли в своей голове, не зная, какие действия предпринимать. Ничего не получалось, как бы он ни старался вернуть былые отношения. Всё буквально разваливалось у него на глазах, и он решил наконец поставить этому точку, когда старший в очередной раз начал ругань из-за какой-то мелочи. –знаешь что? Мне надоело то, что ты не хочешь меня слушать. Кажется, тебе вообще плевать на меня и мои чувства! Ведёшь себя так, будто я совсем ничего не значу! Я устал от этого! Устал от твоего эгоизма! Я пытался быть терпимее, жалел тебя, старался не напрягать, но я так больше не могу! Мы расстаёмся, хватит с меня! Горо был прав, это было слишком поспешным решением – жить вместе, да и вообще доверять тебе. Нужно было послушать его, а не слепо вестись на твои красивые слова!– выпаляет Каэдэхара в ярости. –так ты снова общаешься с этой псиной? А я то думал, чего это ты поумнел резко и начал мозги мне ебать постоянно!– говорит явно лишнее старший. –не смей называть его так! Он здесь не причём, я с ним не общаюсь после того случая, а голова у меня своя есть на плечах, я не слепой, чтобы не видеть очевидного!– продолжает ссору алоглазый. –хах, ты, не слепой? Не смеши меня! Тобой было так легко манипулировать с самого начала! Ты даже бросил свою преданную собачку, которая пыталась спасти тебя, только потому что верил в то, что я люблю тебя. Дурак, ты просто мелкий дурак, который как не понимал, так ничего и не понимает. Мне даже было весело участвовать в этой холодной войне и выиграть её – наконец показывает своё настоящее лицо парень, заставляя любовника распахнуть собственные очи. Наконец, в пепельной макушке всё сложилось в одно целое: все манипуляции, ссоры, слова. Кадзуха осознал, как слеп был и какую ошибку совершил, когда бросил на произвол судьбы единственного человека, что действительно был на его стороне всё время. Какой же он дурак, раз позволил так разрушить свою жизнь? Он ведь даже и не подозревал о том, что Томо делал это намерено. Думал, что тот просто беспокоится за их отношения, а дело было совсем не в этом! –как ты мог?– единственное, что выдает парень, спустя пару минут молчания, поднимая на бывшего разочарованный взгляд. –мне уже и самому надоел этот спектакль, пора приступать к развязке– почему-то с ухмылкой произносит последнее Томо, а после хватает младшего за запястье и тащит в комнату. –подожди, какой развязке? Что ты имеешь в виду и куда меня тащишь?!– алоглазый пытается вырваться, но у него не получается, остаётся лишь задавать вопросы, на которые собеседник не собирается отвечать. Парни проходят в спальню, пока младший продолжает возмущаться в неведении. Достаточно резким движением Томо буквально кидает Кадзуху на кровать посреди комнаты, а сам открывает ящик небольшой тумбочки в поисках чего-то, известного только ему. –что ты ищешь? Томо, какого хрена ты творишь?! Я ухожу и не собираюсь участвовать в твоём цирке!– студент уже садится на кровать, а после и вовсе собирается встать с неё, как тяжёлая рука откидывает его обратно. Старший почти тут же оказывается на кровати, нависая сверху и вновь удерживая чужие запястья, только теперь одной рукой. Во второй руке у него была верёвка, что долго там не покоилась, обмотанная вокруг тонких запястий Каэдэхары. –что ты делаешь?! Это не смешно! Отпусти меня сейчас же, Томо!– продолжает сопротивляться парень, пытаясь вырваться из сильных рук. –ну, раз уж ты всё равно со мной расстанешься, будет мой подарок твоей псине– с довольной ухмылкой произносит Томо, завязывая второй конец верёвки на изголовье кровати. Кадзуха не верил своим глазам и угас. Ему не хотелось верить в то, что это происходит. Происходит с ним и Томо. Это какая-то глупая шутка, что затянулась, ведь так? Сейчас старший рассмеётся, а после и извинится за такой жестокий розыгрыш. Только вот этого не происходило и не произойдёт, ведь это вовсе не один из проектов, что были популярны пару лет назад. Верёвка неприятно сжимает и колет тонкую кожу, пока фиолетовоглазый слезает с худого тела, а после и начинает снимать с него шорты. Ужас накрывает с головой в ту же минуту от осознания того, к чему всё это идёт, заставляя панически пытаться вырываться из чужих рук и не позволить раздеть себя. Только вот это никак не помогает. Томо сильнее и без особого труда делает то, что хочет. –Томо, хватит! Это уже совсем не смешно! Прекрати сейчас же!– начинает уже истерически повышать тон Кадзуха, пытаясь достучаться до бывшего парня. –никто и не шутит, милый и наивный Кадзуха. Кричать бессмысленно– лишь довольно произносит Томо, откидывая чужие шорты куда-то на пол. Неужели это правда? Неужели Горо был прав с самого начала, и Томо—маньяк? Этого не может быть! Они ведь так любили друг друга, не может быть этого! Томо не может! Он ведь хороший и добрый парень, он не может этого сделать! Это сон. Просто кошмар, который скоро закончится. Только вот реальность сейчас перед ним, представ во всей красе. Жестокая и несправедливая реальность этого мира, что был куда страшнее кошмаров людского сознания. Кошмар заканчивается, а вот у реальности нет конца, в этом и заключается весь её ужас. Страх комом встаёт в горле. Алые глаза наблюдают за тем, как парень рядом вновь что-то ищет в шкафчике, а после ставит на его верх чёрный тюбик смазки, что становится очевидно тут же, как только рядом оказываются презервативы. Сердце сжимается, пропуская удар. Нет, он не может этого сделать! Томо не может этого сделать! Он не такой! Но он делает. С довольной ухмылкой рассматривает отчаяние в чужих глазах. –Томо, пожалуйста, перестань. Я не хочу этого, прошу тебя, остановись– голос парня безудержно дрожит, как и он сам, умоляя о пощаде. В уголках алых глаз скапливается влага, что после аккуратной дорожкой стекает по вискам, оказываясь в ушах, доставляя дискомфорт. Старший перед ним молчит и только улыбается. Улыбается совсем не так, как раньше. Довольство и абсолютное наслаждение отражается в фиолетовых глазах. Томо наконец начинает двигаться, подходя ближе, что заставляет сердце студента сжаться. Он тут же вскакивает, садясь на кровать и вжимаясь в её изголовье спиной. Старший не останавливается, подходя ближе и с достаточной грубостью сжимая чужой подбородок пальцами. –знаешь, отчаяние на твоём лице выглядит куда милее, чем улыбка. Сколько же я потерял за всё это время. А слёзы на твоих бледных щеках, просто сказка. Ты похож на ангела. Ангела, что в отчаянии бьётся из последних сил, перед тем как быть опороченным. А опорочен ты будешь мной– с упоением произносит Томо. –ты психопат– цедит сквозь зубы Каэдэхара. Хлопок отскакивает кратким эхом от стен, а боль отрезвляет, заставляя слёзы покатиться с новой силой теперь уже по щекам. Пощёчина. Только вот в фиолетовых глазах нет ни капли злости, наоборот, восторг. Кажется, такими словами Кадзуха только потешит его эго, а не спасёт себя. А может ли он спасти себя? Если начнёт кричать о помощи? Соседи могут вызвать полицию! Точно, они ведь уже могли слышать крики ссоры пару минут назад, они должны помочь! –если ты подумал, что сможешь докричаться до соседей, то даже не пытайся. Если ты забыл, то последние соседи на этаже съехали неделю назад, лучше побереги свой голосок для главного действа– будто бы читая мысли, произносит парень. Алые глаза в ужасе возвращаются к старшему. Как он понял? Неужели он правда не сможет вырваться? Томо ведь прав, соседи на этаже съехали, а будут ли вообще разбираться остальные? Какое им вообще дело до ссор в семье? Сколько ни кричи – никому не будет дела, такой у них мир. Парень берёт тюбик в руки, осторожно снимая с него фольгу, а после вдыхая едкий запах клубники, что казался химозным и неприятным. В прочем, сейчас это не так важно, главное, чтобы она исполняла свою функцию. –пожалуйста, не надо, Томо– всё таким же дрожащим голосом начинает умолять Кадзуха. –я бы не стал её использовать, если бы не было вероятности, что ты потеряешь сознание от боли. Будешь сопротивляться – больнее будет, так что это в твоих интересах – всё же с ухмылкой произносит фиолетовоглазый. Ему очень хотелось не заморачиваться со смазкой, но в противном случае нежный Кадзуха действительно просто вырубится из-за боли. Этого Томо не хотел, ведь сейчас его главной целью было отчаяние на чужом лице. Если Каэдэхара будет просто лежать – это будет скучно. Старший хватает за лодыжку парня, что была не сильно толще запястья. Он силой заставляет лечь, а после раздвигает острые колени, устраиваясь между ними. –Томо, пожалуйста– в очередной раз молит алоглазый, всхлипывая. Только вот Томо не слышит. Вернее, слышит, но не собирается останавливаться. Ему всё равно, и он с упоением наблюдает за чужими страданиями. Пальцы пачкаются в смазке, растирая её. Сразу оба пальца оказываются внутри анального отверстия, заставляя парня вскрикнуть и дёрнуться в противоположную сторону. Только вот вторая рука насильника не позволяет далеко уйти, удерживая на месте. Кадзуха метается по постели, пытаясь высвободить руки да и в принципе сделать что-то. Он не может смириться с собственным положением! Он должен что-то сделать! Только вот ни верёвка, ни крепкие руки бывшего парня, что спокойно носил пепельноволосого, не позволяли выбраться. Чужие пальцы только грубо растягивали узкое колечко мышц, не желая долго церемониться. Сколько бы мольб ни прозвучало, сколько бы новых мокрых дорожек ни появилось на бледном лице – Томо не собирался останавливаться. Он упивался мольбами и мучениями. Слёзы текли с новой силой по бледным щекам. Запястья неприятно жгло из-за верёвки, что в успела достаточно оцарапать кожу. Парень сверху не останавливался, лишь сильнее разводя пальцы в стороны, а после и добавляя третий, вызывая очередной вскрик со стороны Каэдэхары. Тот молит, но в ответ получает лишь улыбку. Улыбку, которая будет являться ему у кошмарах ещё долгое время. Безумную улыбку наслаждения. Такого Томо он не забудет никогда, такое невозможно забыть. Та боль и отчаяние внутри из-за того, что ты доверял этому человеку на век останется в памяти студента. Старший долго не возится. Растянув анус парня до приемлемого размера, благодаря которому можно будет без труда войти, он отпускает страдальца, но это ненадолго. Кадзуха взвыть готов, лишь бы это прекратилось, только бы оказалось дурным сном. Фиолетовоглазый не медлит, вытирая руки о простыню, а после и открывая один из презервативов. Ну, вдруг этот ангел переносчик чего-нибудь и сам этого не знает? Не хотелось бы потом обнаружить у себя какой-нибудь СПИД. Латекс без проблем скользит по давно вставшему члену, что только сейчас был освобождён из оков одежды. –Томо, пожалуйста, не надо– голос парня тихий, но не менее дрожащий и умоляющий. В нём слышится страх и отчаяние, то, чего старший и добивался. Он досыта насладится тем, как сломает старого друга и бывшего парня в одном лице. Предвкушая это, фиолетовоглазый облизывается, пока возвращается на "своё место". Худые и дрожащие ноги вновь с силой раздвигаются. У алоглазого всё ещё были силы, чтобы упираться, хоть в этом и не было ни малейшего смысла. Сердце бешено колотилось в груди, намереваясь вырваться оттуда. Ужас одолевал, накрывая с головой. Боль, обида, отчаяние – всё смешалось в один отвратительный коктейль, не позволяя думать логически, лишь панически пытаться что-то предпринять. Он даже и подумать не успевает, как резкая боль пронзает таз, распространяясь волной по всему телу. Томо входит резко и полностью, выбивая с губ очередной вскрик и шипение. Тонкие пальцы уже хватаются за чёртову верёвку с достаточной силой. Это конец? Что теперь с ним будет? Томо убьёт его? Неужели всё закончится так ужасно. Он ведь даже не сможет, в таком случае, извиниться перед Горо, говоря о том, что он был прав. Как же Каэдэхара был слеп. Какой он всё-таки дурак. Почему так поздно опомнился? Из мыслей возвращает не менее болезненный и грубый толчок и уже ожидаемый «ай» со стороны алоглазого. Это больно, ужасно больно, а старший лишь приближается к бледному лицу трясущегося. –тебе так идут слёзы, мой ангел – вовсе не нежно произносит Томо, склоняясь к бледной шее и оставляя на ней несколько сильных укусов и засосов. Следы достаточно быстро становятся алыми пятнами. Только после этого Томо отстранился, в очередной раз довольно облизнувшись. Не долго думая и наслаждаясь проделанной работой, он решает вернуться к тому, ради чего всё это затевал. Сильные руки возвращаются к бёдрам меньшего, возобновляя грубые толчки. Кадзуха на это лишь шипит, уже не вскрикивая. Больно и обидно. Руки затекли, запястья неприятно жжёт, а таз ноет от любого движения. Слёзы текут рекой, заставляя периодически всхлипывать. Он никогда и представить не мог, что человек, которому больше всего доверял, так может растоптать всё то, что между ними было и самого Каэдэхару. Неужели всё изначально было ложью? Томо никогда его не любил? Он был лишь красивым сувениром, подобно брелку на ключах? Почему он повёлся на это? Почему позволял манипулировать собой? Он ведь чувствовал, что что-то не так. Эмоциональные качели не позволяли уйти или ссориться. Фиолетовоглазый был таким хорошим и заботливым, неужели и это было ложь? Он был лишь призом победителю. Просто красивый трофей, обладателю которого будут завидовать. Кажется, для этого он и был нужен Томо. Как же алоглазый был слеп. Усиливающиеся грубые толчки выбивали новые слёзы из глаз, когда казалось, что они закончились. Ни о каком удовольствии речи не шло. Приятно было здесь только старшему. Он наслаждался и действом и картиной, что открывалась перед ним. Полуобнажённый Кадзуха, такой нежный, будто фарфоровый. Личико заплаканное, одна из щёк всё ещё имеет красноватый оттенок после удара. Белые ресницы слиплись из-за постоянной влаги и мелко дрожали, а кончик аккуратного носа чуть розоват. Ангел, не иначе. Алые глаза уже не смотрят на насильника, в них отражается отчаяние и боль. Он смирился и пытается лишь сделать так, чтобы было не так больно, только Томо не позволяет. Он делает так, как нужно ему, а если Каэдэхаре от этого больнее – так даже лучше. Заслужил. Месяц мозги трепал, вот и получает по заслугам. Да и пусть его обожаемый пёс понервничает, что не смог ничего сделать, хотя так старался. Два дурака, не иначе. Один не признаётся в своих чувствах, а второй просто слепой. Это забавляет Томо, что упивается чужими страданиями. Сколько это длится? Кадзуха и представить себе не может. Да и важно ли это? Ему было далеко не до счёта минут, когда толчки лишь ускорялись, выбивая новые потоки слёз и волны боли. Старший наконец кончает, благо, в презерватив, а не внутрь алоглазого. Не хотелось чувствовать, как из тебя вытекает сперма. Полностью удовлетворённый Томо поднимается и просто уходит в душ, оставляя Каэдэхару в таком виде. Колени всё ещё дрожат, а слёзы, кажется, стали просто бесконечными. Что теперь будет? Что Томо будет делать дальше? Убьёт его? Но Кадзуха совсем не хочет умирать! Нет, в таком случае он будет биться до последнего. Умирать он точно не собирается, но что он может всё ещё связанный и разбитый? А может, всё обойдётся? Может, Томо сжалится над ним и отпустит? Что пепельноволосый ему сделает? Он даже заявление на него написать не может из-за своего несовершеннолетия. Что он тогда может сделать? Ничего. Он ничего не сделает, да и вряд ли в прокуратуре примут такое заявление. Он ведь сам оказался в квартире фиолетовоглазого, никто его не принуждал сюда прийти и доверять парню. Его просто прогонят, чтобы не мешал работать над более важными делами. Почему его жизнь так сложилась? Он ведь мог всё изменить, стоило лишь прислушаться к словам лучшего друга, которого он бросил. Он сам виноват в случившемся. Он просто дурак. Десять минут проходят в тишине пустой комнаты, с трудом Кадзуха возвращается в сидячее положение, лишь ожидая собственного приговора. Вода в глубине квартиры наконец перестаёт шуметь. Сейчас всё и закончится. Что он будет делать, если Томо вернётся с ножом? А если у него есть пистолет? Нет, пистолет будет слишком шумный для многоэтажки, особенно после их громкой ссоры. Если и придёт убивать, то скорее всего с ножом – это проще всего. Уже чистый и свежий Томо возвращается в комнату с пустыми руками, лишь вытирая себя полотенцем, а после и переодеваясь, стоя у шкафа. Он не будет ничего делать? Неужели будет держать так алоглазого? Нет, так Кадзуха тоже не хочет! Лучше уж пусть убьёт, чем держит в таком виде и с такими условиями! Будто зверушка в зоопарке. Фиолетовые глаза не поднимаются на собственную жертву несколько минут, пока парень переодевается, а после укладывает полотенце на плечи. Только после этого он приближается к кровати. Кадзуха даже дёрнулся, когда понял это, но бежать было некуда. Крепкая рука вновь хватает аккуратный подбородок и нижнюю челюсть, немного надавливая и рассматривая, будто товар какой-то. –ты чудесен в своём отчаянии– блаженно произносит насильник, смотря в алые глаза. Кадзуха ничего не отвечает. Ему нечего отвечать, да и провоцировать Томо на что-нибудь ещё совсем не хотелось. Оставалось только смиренно молчать, дожидаясь приговора, что так долго оттягивался. Ещё несколько минут проходят в молчании и напряжении. Старший наконец выпускает чужое лицо из своих рук, а после развязывает верёвку. Он отпускает? Ничего больше не будет делать? А может, просто дарит ложную надежду, чтобы потешиться над чужим отчаянием? В голове крутилось слишком много вопросов, когда руки наконец были освобождены. Он тут же их опускает, прижимая к себе и слабо потирая запястье большим пальцем. Следы останутся на неделю, как минимум. Да и синяки на остальных частях тела тоже. Алые глаза смотрят с опаской, а мысленно парень готовится бежать к окну или из комнаты. Куда угодно, лишь бы этот отвратительный человек больше не прикасался. Можно ли вообще называть его человеком после того, что произошло? Он скорее животное, чем человек – это точно. Только вот это животное не предпринимает более никаких попыток прикоснуться или сделать что-то ещё. Он лишь наблюдает за тем, как Каэдэхара метается в собственных сомнениях. Это кажется забавным. Кадзуха действительно сейчас похож на маленькую зверушку, что попала в капкан, из которого освободил её человек, и она просто боится пошевелиться. –проваливай из моей квартиры – наконец произносит Томо в своей привычной раздражённой манере. Последнюю неделю он только таким тоном и разговаривал. Как быстро переключается, подонок. Будто бы ничего не произошло и они просто поссорились во время расставания. Как так вообще можно? Как человек может быть таким чёрствым и коварным? Он просто больной, раз спокойно вытворяет такое, а после делает вид, что ничего не произошло! Да, Томо просто больной придурок, от которого нужно бежать, да побыстрее. Да, быстрее. Кадзухе дважды повторять не надо. На ватных ногах он поднимается с кровати, не смотря на собственного обидчика и начинает спешно одеваться. Он натягивает на себя первые попавшиеся под руку штаны и толстовку, даже вещи собирать не будет, сейчас совсем не до этого. Телефон в кармане, зарядка в рюкзаке. Минимальные вещи оказываются там же. Он чуть ли не вылетает из квартиры, захлопывая дверь и ничего не видя перед собой, спускается по лестнице. Слёзы вновь застилают глаза, не позволяя чётко видеть мир. Он даже пальто с собой не взял, не думая о том, что может замёрзнуть. Тихий всхлип эхом отскакивает от стен подъезда. Парень облокачивается о стену, осторожно вытирая слёзы рукавом. Успокоиться не получается и через десять минут. Это бессмысленно, так что Кадзуха решает идти. А куда он пойдёт? Возвращаться домой в таком виде не хочется. Бей Доу будет слишком беспокоиться, у неё и так на работе нервотрёпки хватает. Что же делать? Куда ему идти и к кому обратиться? У него никого и нет..кроме Горо. Как же глупо получается: он сам отрёкся от друга, а теперь так нуждается в нём. Ему действительно больше некуда идти, а простит ли его Горо? После такого сам Каэдэхара не стал прощать, это было бы выше его сил. В отчаянии тонкие пальцы открывают контакты и находят знакомый номер всё ещё подписанный «лисёнок», а сердце пропускает удар то ли из-за страха, то ли из-за неприязни к собственным поступкам. Гудок. А вдруг он вообще не ответит? С чего бы ему вообще отвечать? Но не успевает алоглазый в очередной раз вытереть слёзы рукавом толстовки, как телефон секунду вибрирует, оповещая о начале звонка. –Горо..Конец 2 акта.