Белый шум

Наконец выспаться было приятно. Ей действительно стало лучше. Ханбей куда-то убежал, по срочным делам, но видимо, парочка стратегов теперь Мицунари без присмотра не оставит - вместо него обнаружился Камебей. Безэмоционально глянув на него и отвернувшись, Алекса вяло дёрнула плечом, когда её спросили о самочувствии. От Камбея пахло чуть ли не приятней, чем от его друга, какими-то лекарственными травами. Слегка горьковато, зато ненавязчиво и свежо. Впрочем, вновь закрывать глаза не было никакого желания. Выспалась, с удовлетворением признала девушка. Потеревшись о чужое колено виском, привлекая внимание, наученная прошлым опытом, она уточнила: - Я могу вставать? - Мы порекомендовали бы тебе ещё полежать, если не полноценно выспаться, но ты выглядишь бодро,- ровно и дипломатично сказал Камбей, внимательно смотря на Мицунари, который последний месяц казался будто другим человеком. Никто не мог сказать, чем он отличается от прежнего себя, но каждый явно чувствовал разницу.- Ты проспал всего пару часов,- прояснил Камбей на скептический вгляд Мицунари, когда тому предложили ещё поспать. Курода не уточнил да это или нет в отношении того, можно ли вставать, так что Алекса предпочла не ерепенится и тоже поступить по своему - она сползла с чужих коленей, тянясь руками к своей подушке. Кажется, на коленях черноволосого вампира она пролежала достаточно времени, к тому же, он был тёплым, теплее неё, это было приятно, но он мог заметить, что её морозит. К тому же, не стоит привыкать к приятному - рядом родная холодная подушка. На простыне явно остался след крови - видимо та самая кровавая рвота, но Мицунари побоку, равнодушно. Сонный, он зевнул тихо, а потом все же протянул руку к Камбею. Тому ведь наверняка пришлось последовать себя ради друга и делать все это странные вещи. Камбей поджал губы, но за чужую руку схватился мягко и цепко. Он был недоволен действием Мицунари. Тот это заметил и приподнял бровь. А Курода сам не мог объяснить свою реакцию. Он просто не хотел, чтобы уютно устроившийся на его коленях Мицунари слезал, чтобы точно так же лежать на подушке. Чем его не устроил он? Нахмурившись, Камбей отвёл взгляд, под внимательным наблюдением Мицунари. Вампиры чертовски собственники во всëм, пусть признавать это не спешат. Алекса про себя фыркнула. Вечно бедным Мицунари недовольны чёрт знает из-за чего. Она прекрасно понимала милого вампира, сторонившегося и опасавшегося Камбея. Тот был слишком непонятным. И выражать чувства словами, по всей видимости, был не намерен. - Не сложно было с бумагами?- равнодушно спросила девушка, не зная, чем разбавить нервирующую тишину комнаты. Всё равно переделывать так, как удобней лично ей, так что результат, а соответственно и чужой ответ были не особо волнительны. - Тебя ведь совсем не интересует мой ответ,- неожиданно эмоционально вздохнул в ответ Камбей.- Было... Неудобно столько времени провести на одном месте, постоянно работая кистью. Я не закончил с ними, времени не хватило. Но я не понимаю, как тебе удаётся всё успевать. - Депривация сна.- заметив его слегка недоумённый взгляд, Алекса прояснила,- я сокращаю время для сна или вовсе не ложусь. Это может иметь неприятные последствия, но у меня слишком много работы, чтобы об этом задумываться,- равнодушно пожала плечами она. Работы действительно было не мало, к тому же, работы важной - а все что шло на благо людям Мицунари определял важным. - Тебе... Не приходило в голову... Попросить кого-нибудь о помощи?..- кажется, парню было некомфортно говорить с ней, особенно о подобной теме, но Алекс его не торопила, инертно смотря на стратега, что сейчас совсем не хотел припрягать свой аналитический мозг и подумать, почему товарищ так делает долгое время. Закатив глаза, она прояснила это, осторожно сжимая чужую ладонь и чуть поворачивая ту, чтобы пробежаться пальцами по приятной тыльной стороне перчатки: - Кого? Я делаю большую часть работы за господина, так ещё и продумываю, в последнее время, правда не прорабатываю, просто принял то, что это бесполезно, планы, на которые всем плевать. Сколько раз кто-нибудь из вас выслушивал мои слова с пониманием, а не ждал, пока господин предложит свой гениальный план? Кто в итоге хоть раз попросил прислушаться к моим словам? В большинстве случаев всем плевать, что я делал.- равнодушно разложила Алекса ситуацию, которую она видела. Во всяком случае она так думала, а насколько это правда, обиженной ей было даже чуть меньше чем наплевать. Камбей уязвлённо дёрнулся, его губы скривились так, будто он хотел сказать что-то в защиту остальных и себя, но не смог. Часть Алекс, что досталась от Мицунари рыдала кровавыми слезами над правдой, но ей было до жути равнодушно. Отвернувшись от сокомандника, девушка чуть скривила губы, утыкаясь взглядом в стену и не видя, как к ней потянулись в порыве утешить и поддержать. Конечно же, Камбей остановил себя в этом действии, понимая, что его сожаление товарищу, как теперь лицемерно звучит, не сдалось от слова вообще. Вот только Алекс все почувствовала и чуть сжалась, не понимая, какое ему до неё дело. Не так все должно быть. Она вообще не должна была это выговаривать - слушателей тоже быть не должно было. Камбей же совершенно не знал, что делать. Будь здесь Ханбей... Он часто полагался именно на него в вопросе чувств и думал обсудить это с ним... Но тут же подумал о том, что его маленький друг подумает, услышав, как ситуация читалась со стороны Мицунари и прикрыл глаза. Они не думали, что со стороны это действительно выглядит так плохо. Сначала это было лёгкое подтрунивание над слишком старательным и идеальным товарищем, а после переросло в повседневность. Да и Мицунари не показывал будто ему есть дело до подобного. Его будто вовсе не обижало, что его планы приходилось сворачивать. Напротив, его ведь всегда радовали сложные новые задачи... Проведя в шкуре Мицунари полвечера, пытаясь выгодно повернуть план Хидэёши, Камбей потрясённо вздыхал, думая, что делать с логистикой. Выходило слишком много всего, что слишком сложно было подготовить за короткое время. И суммы выходили... Ханбей точно начнёт винить себя в недальновидности. С их опытом планирования, тактики и изучения психологии врага и окружения не понять к чему может привести подобное отношение к другу?.. Да уж, это слишком большой промах. Впрочем, рассматривать это как промах, какую-то ошибку в планах, было слишком кощунственно по отношению к Мицунари. Это их ошибка, думать, что тот удобный инструмент. Но, кажется, теперь Мицунари плевать. И они уже мало что могут исправить... Камбей ощутил тянущую вину, а уж что мог бы ощутить Ханбей думать не хотелось. Становилось... Страшновато. Камбей взглянул на Мицунари и прикрыл глаза. Его изменения спровоцировали они. Они все приложили руку к тому, чтобы теперь он вёл себя так равнодушно, так что теперь не им жаловаться... Они ведь не знали, что Мицунари уже нет. Алекса взглянула на окно и села, вздыхая и кривясь, чувствуя ломоту во всём теле, болезненные ощущения и пустоту в груди и желудке. Потянувшись, она услышала хруст костей. Даже не так, от любого движения хрустели всё тело. Было немного странно, но она привыкла к тому, что это тело с её попадание в него слегка изменилось. Что именно, ей разгадывать и проводить опыты было некогда. Поэтому она вздыхала, раздражённо потягиваясь и отмечая ранее не присущие Мицунари реакции, чтобы не проколоться на чём-нибудь. Получалось слабо, но никто не замечал, что было на руку ей и неприятно царапало, уже привычно от стороны Мицунари. Двойственность восприятия не особо нервировала, Алекса списывала её на проблемы с головой, которые были очевидны. Впрочем, тараканы были не опасны, так что она их из своей головы не выводила. К тому же, иногда это было полезно. Например недавно - состроить болезненное выражение лица, когда тебе глубоко в душе реально больно, не за себя так хоть за него, было проще. Сейчас же она равнодушно глянула на застывшего мрачной статуей вампира в своих владениях и на слегка дрожащих и подкашивающихся ногах подошла к своему рабочему месту. Как хорошо, что испорченный верх, странную вариацию сюртука, она сбросила и выкинула к чертям, ещё в грёбанной лесу. Если бы он сейчас был на ней, её бы вырвало вновь. Так что испорченная вещь пусть себе спокойно валяется там. Камбей слегка напряжённо следил за действиями Мицунари, но не вмешивался. Хрупкий, болезненно выглядящий вампир уселся за своё привычное место и только хмыкнул, пробежавшись взглядом по сделанным им записям. Тонкие пальцы скользнули по паре строчек и Мицунари чуть кивнул, на следующие на хмурился, потом склонил голову набок, чуть хмуря брови... Какая, оказывается, у Мицунари живая мимика! Он до этого не замечал. Или не обращал внимания. А тот разом скинул со стола не нужные ему бумаги, что феерично и красиво разлетелись по полу белыми кляксами, и принялся переделывать. Камбэй внешне никак не отреагировал, вздохнув внутренне и почувствовал сожаление, что ни чем не смог помочь товарищу, даже имея желание. Неприятно кольнуло пониманием, что даже если они все неожиданно стали бы выполнять работу Мицунари за него, лучше бы у них не получилось. Если бы получилось хоть что-то. Слишком уж их расслабило присутсвие Мицунари, который идеально выполнял логистические задачи. Никогда и ни у кого не возникало особых вопросов, где он берёт средства и как расширяет бюджет армии, если это было в общем-то довольно сложной задачей. Но у Мицунари всегда всё получалось и армия Тоётоми становилась всё более и более обеспеченной, не смотря на внушительные траты. Воистину, их Мицунари мог достать деньги буквально их воздуха, подумал Камбей, вспоминая где-то услышанную единожды характеристику. Подсев к нему поближе, он заметил, как Мицунари прикусил губу, раздумывая над чем-то, а потом вычёркивает целый ряд расходов, черты уже иную схему с иными суммами затрат. В итоге его рассчеты почти втрое длиннее, чем у Камбея, но сумма почти в полтора раза меньше. Удивительно. Камбей хочет спросить как это возможно, но не хочет мешать, понимая, что такое Мицунари в его ужатые сроки, оставшиеся для работы не простит. Ещё раз пересчитывая сделанные буквально на коленке вчерашние рассчеты о потопе и способе его организации, он морщится и сминает предыдущие страницы, осторожно массируя виски. Голова всё ещё болит. Но Мицунари не откладывает работу. Алекс до жути вообще не хочет этого делать, но перебарывает лень, подбадривая себя словами о том, что она делает это ради людей. Чувствовать себя героем хоть сколько-то приятно, пусть вряд ли об этом кто-то размышлял так же серьёзно, как и она. Вновь и вновь считая всё и просчитывая самые сложные варианты решения проблемы, Мицунари наконец придирчиво изучает то, что у него вышло. Сумма почти вдвое меньше изначальной, более-менее нормальный план, который является более реальным, чем предыдущие и время не так поджимает. Алекса только морщится. Это не идеально. Должно быть лучше, если они хотят защитить мирных жителей. Но времени почти не осталось. Ей некогда думать что-то лучшее, нужно ещё и материальные затраты нивелировать, продумать, где и как разыскать дополнительных людей, к тому, что уже выделили для это поистине фантастического плана. Алексе трудно, она вообще-то всë же не Мицунари, но она фокусируется на деле, пусть её и отвлекает чужое внимание. Она ни словом, ни делом не показала, что Камбей ей мешает. А он мешал, на самом деле. Она не привыкла к вниманию, когда работала, даже Ханбей просто сидел у неё под боком, если доводилось "работать вместе", а Камбей смотрит на неё, её работу и это сильно нервирует. Она любит работать одна, но сейчас остаётся лишь скрипеть зубами и мечтать, чтобы он убрался в закат как его дружок! Ощущая вспыхнувшую и тут же погасшую ярость после упоминания Ханбея, она поджала губы. Не стоит так злиться, они всё ещё нужны и важны. Эти двое её якоря в этом мире, память о них, а теперь и том ребёнке, что она спасла, то на чём она фокусируется, чтобы не начать рычать и кусаться со всеми, то что должно глушить её эмоции, зовущие нагло кинуть всё и свернуться спящим клубочком на всю жизнь. Она должна. Не смотря на то, что не хочет. Её честно удивляет, что Ханбей вернулся и она не сдерживает удивлённо приподнявшиеся брови. Светловолосый неловко улыбается в ответ, читая в чужих глазах уже привычное стылое выражение и лёгкое удивление. Мицунари ожидал, что он просто ушёл?.. Ханбею слегка неприятно и что-то болезненно тянет в восприятие, отказываясь воспринимать чужое удивление и неверие в доброту товарищей. Он принёс завтрак и чай. И медицинские средства, но, судя по тому, как спокойно сидит Мицунари, ему ничего такого и не нужно. Алекса ни чёрта не спокойна, но хорошо притворяется, хотя самочувствие отвратительное. Она не хочет напрягать их такой глупостью. Потошнит и перестанет. На еду, Хей, Ханбей сам готовил, можно было так и не морщится, Мицунари взирает с обречённым смирением. Что не мешает ему попытаться отказаться. Ханбе огорчённо опускает взгляд, поджимая губы. Неприятно. Смотря в чужие грустные глаза, Мицунари сдаётся (Алексе трудно противостоять огорчённому Ханбею. Она считает, что это просто манипуляция, но Ханбею действительно грустно, что товарищ не хочет даже попробовать то, что он приготовил). Ханбей не любит готовить, но ради Мицунари постарался. Что не мешало тому чуть не вырвать от запаха еды. Раздражённый желудок, пустой после вчерашнего, принимать новую пищу не хотел. Рвать было практически решительно нечем, кроме желчи, так что подкатившийся к горлу комок был дьявольски неприятен, но Алекса поборола себя и приулыбнулась, попробовав. Отослав надзирателей, ушедших только тогда, когда она осилила пол миски еды, вкусной, конечно, так что даже хвалить Ханбея пришлось даже не слишком через силу, она согнулась сильнее, почти утыкаясь в пол лбом. Рвать на пол чертовски отвратительная идея, так что девушка сдерживала свой порыв. Прикрывая рот ладонью, она сдерживала непроизвольную реакцию, пока наконец дошла до туалета. Там её вырвало, что не помешало ей на завтраке разыгрывать сценку "со мной всё как всегда", с трудом глотая обычную воду. Она всё успевает, что удивительно, сделать в срок. Время поджимало, но в точно отмерянные часы долина разбойников, что не относились к тем, что базировались в лесу, оказалась затоплена. Фантастичный план, пусть и поправленный усилиями Мицунари во что-то удобоваримое и реальное, сработал. Все чествуют господина и Мицунари, кривя губы в сдержанную улыбку и мысленно плюясь ядом, напоминания уже слабо помогали, поддерживает всеобщие настроения. Хочется спать, а не учавствовать в пире. Она отговаривается плохим самочувствием и все же сбегает, когда бледность, неестественная бледность её лица заметна уже всем, не только внимательно наблюдающим за ней тактикам. Обеспокоенные взгляды Ханбея, глубоко пропитанные виной, она с честью игнорирует. Она не понимает этого взгляда. Ведь всë же хорошо - никто не умер, да?