Белый шум

Мицунари тихо фыркает на очередной план господина, порученный доработать ему. Какая разница, есть план, нет его, если Тошиэ или господин решат внезапно сменить все построенные и выверенные стратегии прямо в ходе сражения. Мицунари прав в большинстве случаев, но в этом он хотел бы ошибаться. Увы, его прогнозы в этом случае всë ещё отвратительно-правдивы. Мицунари громко вздыхает, когда весь план боя срывается и ей на ходу приходится менять все планы и построение войска, чтобы не допустить прорыва врагов. Тошиэ стянул всё внимание на передний фланг, но забывать о правом и левом - отстойная идея. Не будь Алексе чуть менее наплевать на войну, она бы высказала это всё в лицо "самонадеянному болвану". Но тому, к тому же, потакает Хидэёши, так что Мицунари лишь немного недовольно поворчит что-то о том, что хочет стать собакой с битой и "Боньком", подходя к остальным и замечая краем глаза в кустах яркое пятно, которого там не должно было бы быть. Закатывая глаза она про себя жалуется на потерявших сноровку и рядящихся слишком ярко шпионов. Ну или глупых детей, которые решили, что поле битвы - это весело. Она больше склоняется ко второму варианту, но ей все ещё плевать, потому что на неё смотрят обманчиво-мягкие, красивые фиалковые глаза, смотрящие с невыразимой угрозой во взгляде. Даже если ей это кажется, а ей не кажется, точно-точно!, Хидэëши страшный и пугающий. Пугающе-прекрасный в своём уме и неординарности, непредсказуемый... Поэтому и опасный. Кратко обсуждая итоги несовершенной, мягко говоря, битвы, армия Тоётоми собирается в лагерь, а Мицунари не совсем понимает, к чему им вообще было тут оставаться, кроме как посмотреть на спину Кацуиэ (Алекс не против, залипнув на плавные движения его бёдер на пару секунд. Вот же черт и почему она все ещё девушка умом, заглядывающаяся на симпатичных парней?) и последить за отступлением, временным, конечно же, сил Оды, пока незадачливый "шпион" не рассекречивает себя. Мицунари прицокивает про себя, когда видит перед собой дрожащую девушку, что на шпиона не тянет. Тянуть её с собой он всё равно не хочет. Алекса же слегка хмыкает, рассматривая на незнакомке слишком современную одежду для этого времени. Выглядит незнакомка растрёпанное и рот округляет до полностью круглой "о", как Пикачу, когда ей представляются. Ал слегка жаль её, но она сама выглядела примерно так же, наверное, попади сюда немного по иному. Она устала, хочет спать и обниматься с мягкой дакимакурой (Ханбей тоже сойдет, потому что мягкий и милый). Впрочем, судьба девицы её не очень трогает - она приглянулась Хидэёши, значит первое время точно не пропадёт. Девушку бы должны были пугать столь циничные мысли, но что-то внутри неё скалит на незнакомку клыки и глухо рычит, как собака, готовая сорваться с поводка, хотя подобная ассоциация скорее подошла бы оборотню, а не вампиру, которым Алекс нехотя является. И она доверяет этому чувства, как доверяет себе в недоверии к незнакомцам, которыми вмиг стали сотоварищи этого вампира. Товарищи - тоже громко сказано, учитывая, что никто так и не разгадал, что вместо него теперь она. Алекс не считает себя хорошей актрисой. И уж точно она не Мистик, чтобы так хорошо запудрить мозги окружающим своей внешностью. С равнодушием через пару часов Мицунари признаёт, что незнакомка бесполезна - на первый взгляд у неё даже навыков никаких нет, Алекса смотрит глубже, но и ей на девушку почти откровенно плевать. Она не вывозит свою жизнь, а от глупой японской... школьницы, по виду ей больше 16-17 лет не дашь, ей ожидать нечего. Господи, с ней даже мемы не пообсуждаешь, не то чтобы помощи просить! Впрочем, в Алексе ещё не всё человеческое прогнило и вышло наружу кровавыми цветами и болезненными спазмами, скручивающими хрупкое тело, так что она даёт себе слово, что в случае чего поможет девчонке. Но жизнью, конечно, ради неё в случае чего рисковать не станет. Жизнь более-менее спокойна, а она даже не знает, что за пиздец поджидает её за поворотом очередного сюжета. Оказывается, у девочки кровь волшебная. Она прибегает на поле боя с якума и собирается помочь Хидэёши. Мицунари, сдерживая злой стон, наблюдает за этим представлением со стороны. Желание истерически смеяться и плакать одновременно у него теперь частая штука. Фэнтези, прескверное фэнтези, со странными вампирами, оборотнями, девочкой-избранной и жуткими монстрами-якума, от которых Алекс едва не вырвало. Прекрасно! Что ещё?! Только не скажите, что и ей перепало часть удачи героини и она тоже может магичить! Она не обольщалась, лишь боролась с истерикой и мысль эту даже не запомнила.

***

Алексе, как и Мицунари, помощь не нужна (нужна, но не от бесполезной гостьи), но Хидэёши настаивает. Девчонка... её зовут Юзуки, да, напоминает себе Алекса, но предпочитает звать её нейтрально, потому что имена - это уже минимальная, но связь, а она привязываться не желает, того же Хидэёши никогда не смеет фамильярно упоминать, чаще всего вообще просто безлично "господином", Тошиэ - идиотом, а Юзуки - девчонкой. Но это не спасает, когда Алекса в один из вечеров, что девчонку, наречённую господином невестой, отправили ей помогать, чувствует удушливый жар, красноту и смущение. Нет! Алекс бьётся в клетке из отвращения, не понимая, что её тянет к малознакомой и неинтересной ей девице. Как там Хидэёши говорил, кровь волшебная?.. И правда... Девушка виновато и сбивчиво шепчет извинения, когда Мицунари вышвыривает её из архива, говоря не пачкать пергаменты. Глупышка поцарапалась. А на Алексу эта крошечная царапинка нагнала море жути и отвращения к себе. Слава богам, девчонка хоть не заметила ничего. Вампиры, да? И избранная. Ха-ха-ха. Вечером Алекс сворачивается в клубочек на футоне своей-несвоей комнаты и косясь, посматривает в зеркало. Ей уже не нравится то, что она видит. Она практически требует у высших сил вернуть ей её загорелую кожу в мелкие полупрозрачные веснушки, тёмно-медные волосы, вздёрнутый нос и большие круглые глаза, в которых видно спокойствие. Не эти светло-фиалковые омуты, за грани которых пытается выплеснуться страх, не бледная, почти сероватая кожа, не пепел волос. Она этого не просила. Мицунари в следующие дни пытается избегать девчонки с манящей кровью и утихомирить инстинкты, говорящее ему её... Алекса старается не задумываться о том, что она хотела не только покусать девушку. Ей хватает и отвратительно-сладкого аромата крови, как от переспелых гниющих фруктов, чтобы морщится от отвращения, в том числе и к себе. Отправлять неуклюжую растяпу, вновь ей помогающую, которая может потеряться, в город Мицунари не хочет, но господин явно указал, что она должна работать рядом с Мицунари. Алекса не имеет желания держать её подле себя, да и времени вовсе нет, так что отпускает... Через десяток минут подрываясь за ней следом, после тихого стона в ладони. Обострившиеся чувства и интуиция воют в унисон - девочка потеряется. Когда Мицунари всё же нагоняет Юзуки, та действительно в растерянности расстеряно оглядывается, не замечая парочки сальных взглядов продавцов, провожавшись глупышку в короткой одежде, которую даже распоследняя бордельная девица из квартала красных фонарей не наденет. Мицунари смеряет смельчаков грозным взглядом. Такие взгляды порядком радражают, но Мицунари понимает, что частью в этом виновата сама Юуки, которая даже требования времени выполнить не в состоянии. Попроси она кого угодно научить её надевать кимоно, которые в изобилии появились в её шкафу, так как Алекса внимательна к окружающим, но ровно до определённых границ, и ей бы помогла любая горничная. Но гостья из современного мира не понимает правила мира, где женщины - лишь принадлежащая мужу вещь, так что светит длинными ногами на радость и потеху всем. Никто ей об этом не сказал, что же, Мицунари не станет тоже, это не проблема Мицунари, и Алексы тоже не касается, она сделала всё от неё зависящее и безынициативную малышку она на верёвке в нормальную жизнь тянуть не станет. Себя бы вытянуть из той клоаки, которой стала её изодранная в клочки психика, которая все ещё делит её на двух людей: её саму и Мицунари. Причём кого из них больше в ней, она даже не знает. Заходя в архив, поймав девицу и слегка отругав её, понимая, что особой вины её в том не было, Мицунари просит нужные книги у продавца, а тот шутит что-то о их паре. Алекса реагирует резковато, резче чем нужно, и отбивает шутку тем, что это помощник господина, что ему навязали. Девушка позади ощутимо вздрагивает, понимая, что её считают лишь обузой, а старичок лишь усмехается и просит утихомирить свой грозный нрав и не пугать девочку. Мицунари закатывает глаза, не понимая, с чего ему вообще стали указывать, хотя небольшая агрессивность его и самого порой пугала. Рядом с Юзуки было до жути душно и, честно говоря, потряхивало от страха, так что Мицунари выдал ей список книг, которые нужно поискать с наставлением искать иероглифы на подписях, прямо как у него в листе (Алекса правда не знала, насколько эта девочка понимает старинный японский, из Шинги, но предлагать себя в учителя не стала), сам же остался раговариваать с продавцом. Но долго разговор продлиться не мог и Алексе пришлось уйти в зал к Юзуки, где она пережила ещё с десяток позорных минут удушливого смущения. Тело реагировало на Юзуки и запах её крови однозначно - оно хотело обладать и Алекса не знала почему на неё это так действует. Остальные вампиры не показывали такой реакции, они с виду так вовсе были инертны к её запаху, так почему Алексу-Мицунари так несёт, если Юзуки ей даже не нравится?! Вампир устало облегчённо выдыхает, складывая веер, когда они спускаются и зала на втором этаже в более проветриваемую лавку. Но тут случается неожиданность, какой-то паренёк из деревни просит помощи, так как бандиты похитили его сестру. Мицунари устало расспрашивает его обо всём, что может только придумать в попытке отдалить неизбежное и прикинуть хоть приблизительный план. Всё выходило отвратно - этот мир точно не на стороне Алексы. Если всё как говорит этот парень, то выходит, что это засада, где ждут как минимум кого-то из вампиров Тоётоми, а то и самого Мицунари и это вновь что-то подстроеное, только как удалось договорится с этими бандитами? Алекса встряхивает головой. Девочка сейчас важнее. Мицунари быстро начиркал послание для стражи и отдал его Юзуки. На секунду рука вампира дрогнула. Можно было бы просто использовать её кровь... Но у Алексы в отращении свело челюсть. Ни за что! Нет! На парня Мицунари смотрит с подозрением - вдруг тоже из разбойников? А иначе откуда ему знать где он?.. Но вампир отбрасывает мысли о том, что и никакой девочки может не быть, в долгий ящик. Если всё же есть, то он не простит себе смерть гражданского. Тихо прицокивая языком Алекса бредёт к указанному месту. Она скрывается, полагаясь на все свои навыки. Подбредая к месту преступления как можно ближе, она слышит интересный разговор. Её действительно кто-то заказал, но парень не при чём, а бандиты планируют поразвлечься с девочкой. Девушка чуть не скрипнула зубами. Их много. Управится ли она одна? Она слышит, как хрустнула вдалеке ветка. Шаги, женские, осторожные. И кровь. Отвратительно-сладкая с отблеском гниения... Что эта дура тут делает?! Алекса осторожно подрывается с места, чтобы не потревожить бандитов и идёт на запах. Юзуки осторожно оглядывается, придерживая порванный рукав. Мицунари сжимает клыки. Она не может не попасть в неприятности? Если она сейчас хрустнет веткой или пройдёт чуть дальше, её увидят. Мицунари осторожно подходит сзади, зажимает ей рот и шипит на ухо: - Это я. Зачем ты сюда пришла?! Алекса догадывается, что могло произойти и тихо прицокивает языком, понимая, что оказалась права, когда Юзуки рассказывает о том, что ей не поверили и отодрали рукав. Мицунари прикрывает глаза, радуясь, что она даже не поняла, что ей могло грозить. Он лично займётся пересмотром кадров стражи, если будет время. Если не будет, то намекнет... Нет, не Хидэëши - тот передаст это дело ей, она уверена в этом на 60%, и не на все сто лишь потому, что ему нравится эта девушка, так что прибегнет к помощи тактиков, наверное. Сейчас же, осторожно прижимая к себе девчонку, Алекса думает, что ей делать с этим всем. Тихо прицокивая, девушка понимает, что её больше не трясёт от страха и отвращения рядом с Юзуки. Смотря на её макушку, Алекса разжимает руки и отходит, подозрительно глядя на Юзуки. С отчаянием, Мицунари думает, что у них нет времени. Он не хочет, чтобы пострадал ребёнок... И Юзуки жалко тоже... Прикрывая глаза, Алекса протягивает ладонь Юзуки сквозь отвращение. Та непонимающе смотрит, но протягивает свою в ответ. Они в очень дерьмовой сказке. - Мне нужна твоя кровь. Иначе пострадает девочка. Ты не возражаешь?- уточнил вампир, зная, что даже если она откажется, то он сделает всё, чтобы спасти бедную девочку. Плевать уже не свои, вопящие дурниной чувства - и на Юзуки тоже. Важнее всего - ребёнок. Не то чтобы у неё когда-либо были дети или даже желание ими обзаводится, как и любовь ко всем этим детским штучкам, но в груди болезненно тянет, когда она думает, что девочка может пострадать. Что с ней может случится ужасное. Разве должна малышка страдать из-за человеческой жестокости?.. Это ведь ловушка на неё раставленная, она здесь вообще была не при чем. К горлу подкатывает противный комок, а руки чуть трясутся. Умирать... Не очень хочется? Поэтому она будет использовать все ресурсы, что есть под рукой, в том числе человеческие. Сзади Алекса слышит приближающиеся шаги, пока Юзуки мнётся, не зная, что делать. Слышится тихий свист, и она осторожно затягивает иномирянку за дерево. Клыки удлиняются, Мицунари поторапливает глупышку и та всё же испуганно кивает. Пострадать от стрел, от одной из которых её уже спас Мицунари только что, ей не хочется. Все еще страшно, когда Мицунари тянется к ней, но она перебарывает себя, зажмуривается, чтобы не дернуться, не отпрянуть и лишь чуть вздрагивает, когда горячее дыхание касается её кожи. Алексе противно, но её клыки пропарывают тонкую кожу, над собой она слышит тихий вздох и в рот хлынула проклятая кровь. Алекса через силу глотает, стараясь не медлить. Не вкусно. Отвратительно. Жутко. Что Хидэёси говорил о том, что это приятное чувство?.. Хочется рыдать, но она держится. Алексе кажется, что её разрывает на части. Она чуть отталкивает девушку, стирая кровь с уголка губы рукавом, зная, что уже никогда не наденет эту форму, потому что от неё не отстанет до жути неправильный запах. Хотя, наверное, это она не правильная, что на неё так всё действует - не из этого мира, потому так болезненно и страшно, неправильно тянет, а её кровь... Алекса больно и она думает, что её вскоре и вовсе вырвет, хотя крови она глотнула всего ничего. Ал знает, что очень мнительная девочка и тошнить её может из-за собственных убеждений, как и то, что ощущение раскалённого металла в глотке лишь кажется, но предпочитает выбросить это из головы, потому что страшно. Мицунари сжимает клыки и быстро разбирается с бандитами. Девочка плачет и жмётся в страхе к груди вампира, что буквально вырвал её из-под лап бандитов. Алекса старалась быть осторожной и мягко укачивает её на руках. Она тяжеловата для рук, но ей всего двенадцать, а уже почти пришлось пережить подобное. Малышка обнимает Спасителя за шею и Мицунари забирает за собой Юзуки и идёт обратно в город, нежно шепча ей что-то в макушку и успокаивающе гладя по спине. Еле касаясь, чтобы не навредить. Потому что сила действительно увеличилась - насколько Алекс и сказать не могла, не видя верхней границы и обычным силам Мицунари. В городе вампир сдаёт ребёнка с рук на руки рыдающих и благодарным родителям (и брату), возле их дома и идёт забирать свои книги. Быстро вальсируя отсюль туда, Алекса сухо отчитывается перед Хидэёши, получая от него кивок и подтрунивание, и жалуется на распущенность стражи Ханбею и Камбею, зная, что те разберутся с зарвавшимся стражами. Девушка нагоняет её возле комнат. Мицунари работать с ней не хочет. Вампира нагнали последствия использования чужой крови и... Честно говоря, Алексе, не принадлежащей этому миру, который, кажется, хочет уничтожить иномирянку, так плохо, что она не знает, что с этим делать. Еë чувство правильного корëжится, не меньше Раздражённо отсылая девчонку, говоря, что та уже помогла сегодня, Мицунари вваливается в свою комнату. Бумаги портить не хочется, Алекса даже не подходит к столу, валясь на футон, болезненно морщась и тихо стоная. Накатывает тошнота. Прикрыв глаза Мицунари жмётся к прохладной подушке. Неприятно. Больно. Во внутренности будто залили раскалённый металл. Это всего лишь кровь. Но как же жутко больно... Через некоторое время еле перетерпленной боли, она чувствует, как в её комнату кто-то вошёл. - Кто?..- она тихо закашлялась, сжимая челюсть и сдерживая тошноту. Глаза упрямо не хотелось открывать, лишь зажмурился больше, вцепится в постельное бельë до лёгкого треска ткани, чтобы сразу все поняли, что надо идти к чёрту, сегодня она не в ресурсе. - Тише-тише,- звучит тихий мягкий голос. Х-ханбей? Что он тут делает? Алекс чувствует себя какой-нибудь принцессой из старой сказки, где нет хорошего конца. Она не принцесса, увы. Даже не смотря на длинную, Рапунцелевскую, косу. Замка у неё нет, как и принца. И дракона нет Даже мачехи. Она хихикает от смеха, вновь сжимаясь в клубочек. Тихие шаги для неё не неожиданность, Ханбей уже привык входить к ней без стука. На лоб легла прохладная ладонь. В голове мелькает глупая мысль о том, что интересно, как бы они всё, в том числе и Мицунари выглядели бы в пробуждении? Но боль вновь разрывает и ему немного грустно, что он никогда не увидит подобное. Мягкие пальцы, копающиеся в её шевелюре приятные. Она почти льнëт под чужие касания. Перед приоткрытыми глазами мелькают чьи-то руки и одежды, а Мицунари начинает отключатся. Хоть так выспаться? Ох, помнится, она как-то заснула от истощения на учёбе, похожие ощущения. Почти. Она на ощупь нахрдит чужой рукав и сонно тыкается лбом в чужую ладонь. Глаза нестерпимо закрываются. Просыпается Алекса, чувствуя под щекой что-то мягкое и запах. Приятный и знакомый. Осторожно повернувшись и потеревшись носом, на правах больного, о колени Ханбея, тихо усмехнувшегося над другом, девушка прищурилась. И чего Ханбей на ней всегда засыпал, по ощущениям наоборот куда как удобнее. - Я долго проспал?- тихо спросила Алекса, вновь прикрывая глаза. Ладонь Ханбея в её волосах всë ещё успокаивала и она довольно зажмурилась. - Не так уж долго,- отвечает Камбей.- Пару часов. Вампир даже не заметил его присутствия. Он возле её рабочего места? Что он делает? И да. Пару часов для Мицунари почти фатально. Алекса пытается осторожно сесть, придерживаясь за голову, но Ханбей молча удерживает товарища. Алекса не сильно сопротивляется, но чуть поджимает губы. - Мне уже лучше. - Мы заметили,- тихо отозвался Такенака, осторожно касаясь волос Мицунари и чувствуя, как тот чуть вздрогнул. - Тогда почему?.. Мне нужно сделать ещё много работы. - Когда ты последний раз высыпался? А нормально ел?- Мицунари прикусывает губу. Раньше никого особо это не волновало, так-то. Он не был страдающим или жаждущим помощи. Просто немного загруженный график и трудоголичность - говорят, это норма. Почти. - Всё в порядке,- зевая и устраиваясь поудобнее, говорит девушкам. Ей нравится, как чужие руки ласково копошатся в волосах. И голос Ханбея нравится. И его присутствие. - Тебя вырвало кровью,- бесцветно тихо ответил Ханбей. Нет, не такой ей голос нравился, так что она тихо вздохнула, вычерчивая пальчиком какой-то мудреный график на футоне, который и сама вряд ли понимала, воспроизводя по памяти из какого-то учебник высшей математики. Память у Мицунари супер, но все ещё удивительно, что теперь она и на её воспоминания распространяется. Она лишь чуть пожимает плечами. Подумаешь, кровь. Возможно просто какой-то из внутренних органов как кислотой прожгло чужой кровью. Хихикая, девушка понимает, что шутить о таком даже в своей голове не круто, но остановиться от смеха не может. Вообще, вон, китайцы постоянно кашляют кровью в своих новеллах, чем она хуже? И вообще, она не помнит такого, вероятно, мозг уже отключился тогда. Почувствовать себя длинноволосым китайцем (азиатом, ладно, сейчас она в какой-то странной версии Японии, которую уверенно называют Шингой) из новеллы про совершенствующихся оказалось не так круто, как она думала. - Я сам закончу с этим,- так же негромко отвечает Камбей, слыша в ответ лишь тишину. Алекса прицокнула языком, покачивая головой, хотя скорее это было похоже на то, что она трётся о колено Ханбея. Да серьёзно? Зачем она тогда постоянно делает это за них, если они сами могут? Чтобы никто бесполезной не считал? Она и без этого чувствует себя через чур полезной, можете забирать документы и проваливать, она возможно даже поцелуем одарит на последок своего героя, благодаря за разгрузку графика и возможность высыпаться не два-три дня в неделю, а иметь нормальный режим сна и отдыха. - Мицунари... Что случилось?..- Ханбей так и не отпустил пряди Мицунари, осторожно перебирая его волосы, пытаясь понять что-то своё. Его мягкие движения и чарующий приятный тон заставляли девушку чуть ли не мурлыкать. - Что случилось?.. Да ничего. Немного отравилась,- иронично ухмыльнулась она, мягко глядя на Ханбея из-под чёлки и шутя, будто ничего серьёзного не случилось и она не чувствовала себя одной из героинь русской классической литературы в предсмертной агонии. - Пожалуйста. Прошу. Скажи нам. Алекса вновь прицокнула языком. Что им сказать? Что она не Мицунари? Что ей плохо от крови Юзуки? Им ещё объяснение на блюдечке выложить, почему? Она не знает, почему! Ни как тут оказалась, ни как это тело ещё живо и функционирует, хотя что она, что Мицунари грëбанные мертвецы, ни отчего так дерьмово от крови девицы, которая силы увеличивает, да раны должна заживлять! - Мне стало плохо от крови Юзуки,- всё же пожала плечами девушка.- Кстати, вы не видели, как я выгляжу? Мне было бы интересно узнать. Но, как понятно, повторять ради самолюбования это я не хочу,- вздохнула она. Вид Мицунари ей нравился и в обычном состоянии, но насколько он может быть прекрасен пробужденным? -... Ты выглядел красиво. Как всегда впрочем, но... Более женственно. У тебя были распущены волосы и глаза красные. И волосы стали больше с оттенком фиолетового. Можно я увижу тебя с распущенными волосами когда-нибудь?.. Без этого всего - весëлым и улыбающимся. - Спасибо. Можешь распустить их, если хочешь. А вот улыбка... Тебе придётся дать мне повод улыбнуться,- хихикнула она, едва дергая губами в намëке на искомую парнем эмоцию. А Мицунари прямо как принцесса с волосами до пят. Рапунцель, хах. Может повторить концовку той истории и тоже постричься? Что-то недовольно заворочалось в душе и Алекс отложила эту идею, хотя с короткими куда как удобнее. Не дернут за них в бою, не будут путаться под ногами, да и просто жить куда удобнее, но... Нет, нет и нет. Он против, она против, они вместе против. Было лестно услышать о себе что-то приятное. Точнее... О Мицунари. Да уж. Трудно их спутать, но она пытается. Потому что она - это он? Или просто так давно не слышала комплиментов, что теперь любой на веру воспримет? Алекса никогда особо не рассматривала волосы Мицунари кроме как в косе. Ему шло так, так что она даже не думала о иной причёске особо. Чувствуя как в волосы зарылись чужие приятные ладони, Мицунари прикрыл глаза вновь. Всё ещё было немного нехорошо...