Жизнь пи(здец)

— Дядя Джим! Да блять… — молодой человек обошел дом по кругу, но обнаружил, что и дверь, ведущая на задний двор, по идее, которого у сварливого деда, конечно же, не было, тоже была закрыта. — Дядя Джим, ну пусти! Куда я пойду? — Да мне насрать! — раздался из глубины хижины скрипучий старческий голос, а затем входная дверь все же распахнулась, и пожилой мужчина появился на пороге в майке-алкоголичке со следами непривлекательной жизнедеятельности и семейных трусах. — Моя сестрица двадцать семь лет назад соизволила раздвинуть ноги перед твоим папашей, а теперь я должен с ее отпрыском делить жилище? Хуй тебе за воротник, пиздуй обратно! — Да переночевать-то хоть оставь, ну! Не чужие же люди, я тебе враг, что ли? — слегка обиженный таким приемом, уже начал просить Тоби. Он помнил своего дядю, но совершенно не ожидал, что отшельническая жизнь так уж сильно его изменит. Юноша помнил, как Джим играл с ним, когда ему было лет шесть от роду, как он подбрасывал его к потолку и катал на коленях и совершенно не понимал, в какой момент успел настолько провиниться перед любимым дядюшкой. А последний, казалось, был совсем уж непреклонен, он смотрел на парня сурово, сдвинув густые седые брови к переносице и жевал губы, будто желал сказать ещё какую-нибудь гадость, но не решался. — Может, уже скажешь что-нибудь? — немногочисленные пожитки Тоби поместились в одну лишь спортивную сумку, но и они, в малом своем количестве, уже успели порядком натереть ему плечо, да и с дороги хотелось хотя бы душ принять или вроде того. — Я об этом точно ещё пожалею, — приглушённо продолжил возмущаться Джим, но отошёл от прохода в сторону, пропуская парня внутрь, — похер, заходи. Домишко оставлял желать лучшего. Он и снаружи-то выглядел не пятизвёздочным отелем, а внутри так вообще запустелость и кошмар, а ещё в нем очень уж сильно воняло старостью и спертым запахом бренди. — Твоя комната наверху. По коридору и вторая дверь направо. Все, отвали и не отсвечивай, мне и без тебя забот хватает, — ворча и медленно передвигаясь, шаркая при этом по дощатому полу, Джим направился куда-то в сторону гостиной, как понял по планировке Тоби. Лишний раз нарываться на недовольство со стороны старого ворчуна не хотелось, поэтому юноша и впрямь решил не отсвечивать. Поднявшись на второй этаж, он нашел комнату, увешанную британскими флагами разных размеров, с потертыми и кое-где отошедшими от стен обоями, запахом плесени, хотя влажность была нулевая, и древней, как сам Джим, мебелью. Не так себе представлял работу на ферме Тоби, но ничего не оставалось, собственно, как смириться с этим. Только проблема теперь заключалась в другом: как же убедить дядюшку оставить парня у себя больше, чем на ночь или несколько ночей?.. С одной стороны, Тоби мог ему показать, что без него деду будет сложно вести хозяйство, можно было бы начать готовить, что делал племяш совсем неплохо, или же начать ухаживать за скотиной, только вряд ли этого ворчуна можно было бы убедить такими душевными порывами. Сходив в душ с дороги и переодевшись в нечто более подходящее, а именно в обычный черный худи и спортивные штаны, Тоби спустился вниз, где застал отрубившегося с перепоя Джимбо на диване в гостиной. Он храпел, как трактор, а спал так крепко, что слюна начала стекать по седой, густой бороде. Будить это вселенское зло сейчас было себе дороже, поэтому юноша решил осмотреть окрестности. Идея провести здесь несколько месяцев пришла в голову его матери, Лидии, двоюродной сестре Джима. Придя к выводу, что сынишка совершенно отбился от рук, раз съезжать от нее не хотел, так ещё и промышлял мелким воровством, за что уже даже отсидел полгода, она без предупреждения своего братца решила подкинуть ему эту двадцатисемилетнюю свинью, толку от которой, по сути, было ноль, но и держать его около себя тоже смысла не было, а так хоть шанс имелся, что под тяжёлой рукой Джимбо парень встанет на путь исправления. Проходя по коридору, Тоби ненадолго задержался перед овальным зеркалом у входной двери, ероша все ещё влажные волосы. Давненько уже следовало постричься, эти черные кудри, что падали на лицо и по длине доходили уже до скул, начинали порядком надоедать, к тому же скрывали необычный, слегка медовый цвет глаз, которым парень очень уж гордился. Настойчивый стук в дверь заставил его подпрыгнуть на месте. Тоби так увлекся разглядыванием своего отражения в течение нескольких долгих секунд, что даже не заметил, как за застекленной дверью появилось какое-то шевеление. Лениво достав из спортивных штанов пачку сигарет, юноша открыл входную дверь, не глянув даже на тех, кто почтил их с дядюшкой своим визитом, вышел на порог и закурил, и только потом поднял глаза на четырех мужчин, стоявших на деревянном крылечке. — Чем обязан? — затянувшись, спросил Тоби, оглядывая поочередно пришедших. Тот, что стоял ближе, короткостриженый и крашеный блондин, с татуировками, видимо, по всему телу, так, что некоторые даже перенес на шею и лицо, выглядел очень уж взволнованным. Стоявший чуть подальше низкорослый модник, которых называют чаще метросексуалами за внешний вид, в леопардовом спортивном костюме в обтяжку, неопределенным взглядом бегал по незнакомцу, вышедшему из дома Джимбо. Остальные же просто озирались по сторонам, будто не знали, куда деть свои глаза. — Ты кто, нахер, такой? — спросил татуированный с каким-то слишком уж пренебрежительным выражением, которое заставило парня взметнуть брови вверх от такой наглости. — Не, это ты, кто, нахер, такой? — Тоби сделал ещё одну неспешную затяжку и, о, как же сильно было его желание пустить дым мужчине прямо в лицо, только вот он сдержался по непонятным для себя причинам. — Где Джим? — его хриплый голос слегка подрагивал, а помимо этого нервозность выдавала ещё и испарина на лбу, хоть на улице и было довольно прохладно. — Нажрался и спит, — незнакомец снова смерил парня раздраженным взглядом и цокнул языком, отведя глаза в сторону. Он был явно чем-то недоволен. Чем-то, с чем ему не мог помочь Тоби, но будить Джима не хотелось, иначе говна сейчас никто не оберется. — Может ему что-то передать? — предложил-таки парень. — Ага, — мужчина сплюнул на землю и посмотрел куда-то за спину юноши, будто за стеклом пытался рассмотреть силуэт его дядюшки, — передай ему, что он гандон. Это было сказано, скорее, в сердцах, потому что произошло кое-что из ряда вон, и выражение лица человека напротив не разило злостью, от него исходила обида и разочарование. — Так кто ты? — снова вернулся к первоначальному вопросу татуированный, уже более лояльным взглядом смотря на парня перед собой. — Племянник. Приехал погостить на пару месяцев, если Джимбо позволит всё-таки. Тоби. — он протянул мужчине руку, и тот без раздумий пожал ее, а дальше последовало такое же знакомство и с остальными. — Я — Винни, это — Томмо, Дилан и Эшли. Мы, вроде как, кореша твоего дяди, — сунув руки в карманы и глубоко вздохнув, Винни оглядел беглым взглядом дом, а затем не придумал ничего лучше, кроме: — Покурим?