Ангел этого рождества

      Алек приоткрыл глаза, блуждая по комнате сонным взглядом.       Ощущения были такими, словно он отрубился, уткнувшись лицом в камни на Набережной Ист-Ривер.       Щека гудела от ноющей боли, и он не сомневался, на коже остались вмятины.       Сфокусироваться на окружающей обстановке потребовало определенных усилий. Очертания комнаты утопали в тенях, в сумраках ночи контуры предметов едва освещала неяркая белая гирлянда, вплетенная в ветви ели в рождественском декоре на подоконнике.       Тут же обнаружилась причина онемевшей щеки - рядом, прижавшись к нему, спал Макс, уткнувшись в лицо отцу маленьким рожком. Приподняв голову, Алек потер лицо, разминая больное место.       Лицо Макса было таким безмятежным во сне, бледная голубоватая кожа в белах бликах казалась почти прозрачной, Алек аккуратно убрал со лба сына иссиня черную прядку волос.       Макс поерзав, только плотнее прижался к отцу.       Алек бросил взгляд на часы.       Половина пятого.       Магнус проснулся сразу, как почувствовал движение с другой стороны постели, в первый момент, ощущая, что его будто придавило чем-то. Кажется он даже видел во сне, что ему плитой сдавило грудь.       Что-то оказалось четырех лет от роду, обняв руками папу, сладко посапывало на груди мага, щекоча светлыми кудряшками шею.       Это было странно, но дети либо перебирались в их кровать ночью вместе, либо не приходили вовсе, просыпаясь с утра в своих комнатах.       Каким образом каждый из них узнавал, что брат пришел спросонья к родителям, оставалось загадкой для Магнуса, как и для Алека. Но стоило одному из них, нырнув под одеяло, прижаться к кому-то из старших, в тишине комнаты тут же слышалось топанье босых ножек - в постель ко взрослым шлепал второй.       Магнус посмотрел на часы.       Рано. Еще слишком рано.       Он немного поерзал под малышом, дабы размять затекшее тело.       Счастье, придавившее грудь, тоже зашевелилось, поежилось, сквозь сон крепче обхватив торс мага маленькими прохладными ладошками, и издало громкую трель в утренней тиши.       - Уф... - хором отозвались Алек и Магнус.       Как может маленький ребенок генерировать такие запахи.       Макс поморщился, зарываясь носом в грудь отца.       - Мелкий! Ты вообще совесть потерял? - мальчишка вынул из-под одеяла руку, и тряхнул ею, словно сбрасывая с пальцев золотистые искры.       В комнате запахло магией Макса: озоном, свежестью летнего утра после ночного ливня.       - Это не я, - сквозь сон пробормотал Рафаэль, сложив губки бантиком, - это папочка переел вчера бобовый суп отца, - малыш зябко прижался теснее к Магнусу, - Правда папочка?       - Правда милый, - Бейн погладил его по мягким прядкам, повернувшись на бок, уложил сына рядом с собой, укрывая их обоих одеялом.       Малыш причмокнул, закрыл глазки, снова проваливаясь в сон.       - Надеюсь папочка вчера не пил слишком много воды, - сказал Магнус, зевая, - Не хотелось бы проснуться с утра в луже.       Секундное молчание и спальня разразилась хохотом Алека и Макса.