***
— Я не пойду в твою комнату, — упрямилась Гермиона, пока Теодор тащил ее за руку в сторону подземелий. — Да брось, там никого нет, — улыбался Нотт, — все на тренировке по квиддичу. Тебя же только это беспокоит? — Я… Меня… — замялась Грейнджер. — Ладно, пошли. Признаться, что она боится встречи с Малфоем после того, что наговорила ему в классе зельеварения, было для нее смерти подобно. А уж то, что она испортила их задание, разругавшись с вышеупомянутым мерзким тараканом, было еще хуже. Поэтому, немного расслабившись, Гермиона последовала за Теодором, который буквально дрожал от нетерпения оказаться с ней в закрытом помещении. Если быть совсем честной, она и сама думала об этом все чаще и чаще. Они пересекли общую гостиную Слизерина настолько быстро, что Гермиона даже не поняла, был кто-то там или нет. В подземельях было сыро и мрачно, что навевало не самые приятные мысли, но горячее тело молодого человека рядом смывало все волной. Тео затащил ее в спальню мальчиков и запер дверь заклинанием. — Я знаю, как ты любишь приватность, — прошептал он, прижимая Гермиону к стене. — Точно никто не придет? — не унималась она, отчаянно дыша под его прикосновениями. — Мерлин милостивый, Грейнджер, расслабься уже, — улыбнулся он, проводя носом по ее подбородку. — Если кто-то заявится — я лично наложу на него Обливиэйт. Гермионе было слишком сложно отпустить внутреннюю зануду, которая, поправляя огромные очки, твердила, что находиться в подземельях Слизерина — безрассудно и даже опасно. Но Теодор был таким… обольстительным, что она каждый раз сдавалась на его милость. Огненные губы накрывали ее собственные, а вихрь желания захлестывал низ живота, заставляя поджимать пальцы на ногах. — Ты так восхитительно пахнешь, — мурлыкал Тео, двигаясь руками под ее форменной рубашкой, распространяя мурашки по коже. — Это магловские духи, — ее голос менялся от возбуждения, становясь более хриплым, на что Тео лишь коротко хмыкнул, снова целуя ее. Дрожащие женские пальцы, чья обладательница краснела от напряжения и ожидания, торопливо расстегивали пуговицы на мужской рубашке. — Знаешь, я ведь весь день о тебе мечтал, — признался Тео, наблюдая за ее потугами справиться с проклятыми пуговицами. Его это будто забавляло. — С того момента, как Уизли сказала, что я плохо стараюсь. — О Мерлин, — закатила глаза Гермиона. — А потом были ваши перепалки с Малфоем, — продолжил Теодор, раскрывая полы ее рубашки и с нескрываемым вожделением во взгляде наблюдая аккуратную грудь, скрытую лиловым лифом, — признаюсь честно, меня возбуждает, когда вы двое ругаетесь. Ты в эти моменты такая дикая. — Никогда не думала, что во время секса мы будем говорить о Малфое, — Гермиона рассмеялась, наконец сдергивая с его тела ненужную ткань. Да, у Нотта было поистине прекрасное тело. Каждый раз, видя его голым, Грейнджер сама себе завидовала. Он был жилистым и поджарым, немного худощавым, но в целом в прекрасной физической форме. Приникнув губами к его коже на груди, Гермиона почувствовала, как ноздри наполняются его запахом — ароматом мятного геля для душа и винограда. Тео просто обожал виноградные леденцы. Между тем ее лиф и рубашка уже лежали у их ног, а Теодор подбирался к юбке. — Я заметил, что ты стала ее укорачивать, — лукаво улыбнулся Тео, сминая плотную ткань длинными пальцами, — совсем меня не жалеешь. Только и думаю все время, что о твоих ногах. — Не понимаю, о чем ты говоришь, — Гермиона закинула ему ногу за спину, прижимаясь всем телом к его промежности, отчего Нотт невнятно простонал. Подхватив ее под ягодицы, он развернулся и в два больших шага оказался у своей кровати, скрытой балдахином. Отбросив легкую ткань, Тео аккуратно уложил Гермиону на постель. Усевшись сверху, он покрывал ее тело поцелуями, пока та пыталась справиться со сбивчивым дыханием. Его ладонь уже накрыла тонкую ткань ее трусов, совсем мокрых от возбуждения. — Да, Тео, пожалуйста, — проскулила Гермиона, когда он скользнул в нее одним пальцем, отодвигая влажную шелковистую ткань. — Пожалуйста? — ухмыльнулся Тео, глядя прямо в помутневшие от желания глаза. — Чего же ты хочешь, Гермиона? Он добавил второй палец и согнул их, задевая чувствительную точку на стенке влагалища, отчего Гермиона простонала, прикрыв глаза. — Так ты не ответила, — продолжил издеваться Нотт, — что ты хочешь, чтобы я сделал? Возможно, трахнул бы тебя пальцами? Или вылизал тебя? — Второе, — щеки Гермионы залились румянцем, когда она произнесла это незамысловатое слово. Она знала эту любовь Теодора Нотта к разговорам во время секса, и ее это жутко возбуждало и распаляло, но еще и очень смущало. Она никак не могла раскрепоститься до его уровня. — Ммм, желание леди — закон, — он плотоядно улыбнулся и стащил с нее юбку вместе с бельем, а сам до сих пор оставался наполовину одетым. Эти классические брюки сидели на нем великолепно. От одного его вида у Гермионы непроизвольно сжались кулаки. Когда язык накрыл центр ее женского естества, она не смогла сдержать стон волнения и желания. Губы и язык Тео были так горячи, что ей казалось, будто она горит заживо в живительном огне. — О черт, — выругалась Гермиона, запуская одну руку Тео в волосы, а другой сминая хрустящие простыни, — да, вот так. Она почувствовала, как он снова погрузил внутрь нее два пальца, и выгнулась от последовавшего за этим давления. Напряжение накапливалось, просачиваясь изнутри, наполняя низ живота. Когда эту силу, которая нарастала с каждым движением, терпеть было уже невозможно, Гермиона закричала и разбилась на миллион осколков. — Это поистине великолепное зрелище, — мутным взглядом она видела возвышавшегося над собой Теодора, который расстегивал брюки, — никогда не устану смотреть на то, как ты кончаешь. В который раз за вечер девичьи щеки застелил румянец то ли от его слов, то ли от того, что Тео наконец оказался перед ней голым. Облизав вдруг ставшие сухими губы, Гермиона немного отодвинулась на кровати, давая ему место. Впечатав ее в мягкую поверхность и не предоставив возможности к отступлению, Нотт рывком вошел в еще влажное и возбужденное лоно. Гермиона тихо вскрикнула и растворилась в этом ощущении наполненности. После того, как она привыкла к его присутствию внутри, Тео начал двигаться. Сначала размеренно, постепенно увеличивая силу, но не ускоряясь. Его движения были неторопливыми и властными. Приподняв ее корпус над кроватью, он прижал Гермиону к себе и запустил руки в густые волосы. — Ты невероятная, — его полустоны ласкали ее уши, заставляя прижиматься к нему еще ближе. Влажные шлепки тел порождали в сознании доселе неведомые эмоции. Гермиона чувствовала, что снова близка к разрядке. — Я сейчас кончу, — оповестила она его, глядя в сапфировые глаза, закусывая губу от накала эмоций. — Давай, детка, — простонал он, наматывая ее волосы на руку, заставляя выгибать шею, — сделай это. Каждый раз его слова были для нее спусковым крючком. Слушая его бархатистые стоны, она достигала точки кипения, чувствуя, как он взрывается следом за ней. Спустя некоторое время, когда они нежились в мягкой постели, скрытые балдахином и кучей заклинаний, на которых, естественно, настояла Гермиона, комнату наполнил гул мужских голосов парней, вернувшихся с тренировки по квиддичу. — Я хотела уйти до их появления, — сокрушенно пробормотала Гермиона в плечо Тео. — Оставайся на ночь, — ответил он, накручивая на палец ее непослушную прядь. — Ага, — она посмотрела на него, как на умалишенного, — конечно. — В любом случае у нас еще куча времени, — выдохнул Тео, крепче прижимая податливое женское тело к себе. Если бы Грейнджер знала, что вскоре после этих слов уснет, она бы ушла прямо тогда, совершенно не стесняясь любопытных взглядов.***
Драко проснулся от странного ощущения присутствия другого человека. Рядом с ним на кровати кто-то был. Он понял это, когда его рука нащупала чью-то твердую руку буквально в нескольких дюймах. Судорожно пытаясь понять, что происходит, Малфой открыл глаза, силясь разглядеть что-то в утреннем сумраке. Задернутый балдахин не помогал совсем. Единственное, что он понял сразу, так это то, что фигура, мирно спящая рядом, принадлежала Теодору. Вскочив, Драко запутался в ткани балдахина и споткнулся, пытаясь выбраться. — Грейнджер, еще слишком рано, спи, — сонно пробормотал Тео и перевернулся на другой бок, делая попытку схватить Малфоя за руку. — Что ты делаешь в моей кровати? — шепотом спросил Драко, уворачиваясь от прикосновений. — Мы уснули вчера, — Нотт приоткрыл один глаз, — сегодня выходной, поспи еще. — Да ты издеваешься что ли? — не выдержал Малфой и повысил голос, запоздало удивляясь его странному звучанию. — Ну что ты голосишь? — Тео сел в кровати и протер глаза. — Никто даже не узнает, что ты не ночевала в своей башне. И раз ты уже все равно проснулась — до завтрака я успею тебя еще раз трахнуть. — Ты чего несешь, Нотт? — Малфой смотрел на друга и не верил собственным ушам. Нотт только с Грейнджер мог так разговаривать. Внезапная догадка посетила его сознание. Драко опустил взгляд на свое тело и руки и буквально затрясся от ужаса и отвращения. Это было совсем не его тело. Оно принадлежало грязнокровке. И было абсолютно голым.