В темноте все кошки серые

***** Мне всегда нравилось имя Саня. Оно лаконичное, звонкое, ёмкое, с характером, а главное оно мое. Всегда требовала, прямо-таки настаивала, чтобы меня называли именно так. Именно Саня, а не Саша, Сашенька, Шурочка или иными прочими производными от моего имени Александра. Только Саня! На крайний случай Санечка или как ты всегда шептал мне на пике страсти — Санька. Ну вот нравится мне именно такое звучание моего имени! Ну и что, что мужское! Зато мое, любимое, родное. Официально я Александра, а для тебя и друзей всегда была Саня. В той, прошлой, канувшей в Лету жизни, еще до дня Икс у меня были и ты и друзья и была я, девочка Саня. Тогда это имя очень часто употреблялось, но от какой частой и большой эксплуатации совсем не стиралось и не тускнело. Наоборот, как бриллиант, от долгой и тщательной отработки только ярче сияло и сильнее грело. Счастливое время в счастливой и беззаботной моей жизни. Жизни, где были люди называющие меня просто Саня. Никогда не позволяю себе думать о том дне, дне, когда все изменилось. Как будто, если я не буду о нем думать и вспоминать, то его никогда не будет, этого дня, никогда не произойдет, того что произошло и никогда не случится, то что случилось. Мысли легко контролировать. Тяжелее со снами. В своих снах я кстати тоже никогда не проживаю тот роковой момент. Только мгновения до. Такие счастливые, такие веселые, до предела наполненные любовью, юмором, смехом, оптимизмом и верой в светлое будущее. Люди так самонадеянны в своем счастье, так уверенны, что так будет всегда, что даже не задумываются, как же на самом деле все хрупко и зыбко, как тонка нить разделяющая жизнь на До и После. Вот как и я. Отдельная песня — сны. Если б можно было вообще никогда не спать, или спать без сновидений или просто впасть в полную и тотальную амнезию, чтоб не помнить, не знать, не чувствовать потому, что выныривая из очередного своего фантастически прекрасного и счастливого сна из моей жизни До, я ту первую миллисекунду, когда еще не взяла под контроль свои мысли и эмоции жалею только об одном, почему я вообще проснулась? Почему дышу? Почему живу? Почему я не ушла с вами? С тобой? Зачем? За какие такие мои грехи меня оставили здесь? Без тебя? Где и чем в своей жизни я так накосячила, что высшие силы оторвали меня от тебя и оставили продолжать жить здесь? Одной? Я проклята? Вы там, в другой параллельной вселенной сейчас все вместе, все рядом, легко и просто прошли сквозь этот портал, разделяющий наши миры, а меня он не пустил, сколько я не билась об него, разбивая в кровь костяшки своих пальцев и раздирая сердце. В этой жизни меня удерживает только одно, страх, что если я сама попытаюсь пробиться к вам, то у меня не получится попасть именно в вашу реальность и в результате я буду от вас еще дальше. Я трусиха, я не могу сделать этого последнего шага. Почему то я ощущаю его как предательство по отношению к вам, к тебе, Лешка ведь если я уйду, то здесь не останется никого, кто будет помнить о вас, кто будет любить вас так как люблю вас я. У меня два абсолютно диаметрально противоположных желания: забыть все-все-все и одновременно помнить все-все-все. Ирония судьбы. Дни проходят гораздо легче, чем ночи. Днем не бывает снов. А они мое вечное проклятие. Как мы тогда с вами втиснулись в тот бусик? Как поместились вдесятером в машину рассчитанную на пять посадочных мест? Бесшабашность и бесбашенность юности победила пробивающиеся ростки рассудительности и осторожности и вот мы все вдесятером мчимся по тому роковому серпантину. В этой машине сидят все, кто мне близок и дорог в этой жизни. Сестра Юлька с мужем Андреем, лучшая подруга Нюша с женихом Тимофеем, именно подготовкой к ее свадьбе мы в данный момент и занимаемся, стараясь везде успеть и гоняя вдесятером на машине, рассчитанной на пятерых. Тоха с Каринкой, Илюха с Жанкой — твои родственники и по совместительству лучшие друзья и как следствие мои тоже. И наконец я и ты. Ты ведешь машину, широко и белозубо улыбаясь, периодически кося глазами на меня, сидящую на соседнем кресле, отрываешь свою правую руку от руля, чтоб накрыть ею мою коленку, скользнуть пальцами по внутренней стороне бедра и залихватски усмехнуться моим «большим», укоряющим глазам. Мы женаты уже пять лет, но как и раньше, как и всегда меня пронзает дрожь удовольствия от твоих прикосновений. Мы мчимся по этой дороге на встречу судьбе в виде внезапного и рокового камнепада, сошедшего и накрывшего своей основной частью горную трассу, по которой мы мчимся. Мчимся мы и мчится он, мчимся мы все на встречу друг другу. Потом в газетах напишут, что у находящихся в бусике людей не было ни единого шанса остаться в живых и это просто чудо, что девушку с переднего сидения выбросило из машины и она не осталась лежать раздавленной и похороненной под тысячами тонн земли и камней. Всего лишь банальные переломы половины всех имеющихся в организме костей и полностью и безнадежно переломанная жизнь.Вот зачем я выжила? Я пропустила все: все попытки вашего спасения, пока еще была вероятность, что вы живы под этой безжалостной каменной грудой, пропустила то, как вас наконец-то отрыли — откопали, а потом сделав все положенное зарыли и закопали. Уже окончательно и бесповоротно, навсегда, навечно. Я пропустила девять дней жизни без вас и сорок дней жизни без вас тоже и сама вышла из комы только на 48 день. Зачем? Зачем я из нее вышла? И тем не менее я живу. Очередной день, очередной месяц, очередной год без вас. Бывают моменты, когда я просто вас ненавижу. Особенно тебя! Лешка! Зачем ты ушел? Зачем бросил меня здесь одну? Не взял с собой? Понимаю, что это глупо, но тем не менее ужасно злюсь и обижаюсь на тебя. И очень надеюсь, что ты там все же счастлив. Счастлив за нас двоих. А я здесь. Одна. Доведенные до автоматизма, рутинные, автоматические действия всегда успокаивают и притупляют тоску и сожаления. Раз я живу, наверное это кому то нужно? День первый моей новой жизни. Ну как первый? Это стало понятно уже гораздо позднее, что он первый, особенный. А так вроде бы так, обычный, очередной день без тебя Лешка! Сегодня все решится! Лешка, ты помнишь, как мы мечтали с тобой попасть в эту экспедицию? Мечтали вообще просто о возможности такой экспедиции? Вот видишь родной, не прошло и пяти лет, как эта экспедиция стала возможной. Так вот сегодня все и решится! Меня по моему берут! По крайней мере руководство компании пригласило меня на беседу — собеседование и мне дали понять, что все будет зависеть только от моего желания. Это они еще не знают, как на самом деле я мечтаю попасть в их команду! Боже, неужели правда мне суждено осуществить нашу с тобой самую заветную мечту? Тебя уже нет со мной почти пять лет, а наша мечта за это время потихоньку превратилась в реальность. — Александра Сергеевна? Проходите, вас ждут. Мужчина в официальном сером костюме учтиво открыл передо мной дверь в кабинет. Там сидели еще пятеро. Люди, от которых зависит мое будущее, а именно моя будущая работа. Троих я знаю, лично несколько раз общалась по работе и на парочке неизбежных и необходимых корпоративов. Шеф и руководитель корпорации Борис Иванович, его первый зам Сергей Николаевич, начальник отдела по работе с общественностью Илья Игоревич и еще двое неизвестных. Тоже по ходу какие-то ВиПы. Сидят, смотрят. Буквально натыкаюсь глазами на острый взгляд крайнего справа мужчины. Спортивный, похоже высокий, уверенный в себе, с мальчишечьей челкой задорно падающей ему на лоб. Неожиданно полные, чувственные губы. Смотрит, прямо сканирует, буквально буравит меня глазами. Что он пытается во мне увидеть? Но меня этим не прошибешь. Ты помнишь Лешка, как ты всегда смеялся с вот таких гляделок, когда кто-нибудь на меня так вылуплялся? Как ты всегда говорил, что в такие моменты тебя всегда дрожь пробирает, от моей холоднючей и посланной с высока ответки? Так вот именно так я в данный момент на него и смотрю. Слегка удивленно приподняв правую бровь, сфокусировав свой взгляд на переносице неизвестного и абсолютно не мигая! Не мигать получается на раз-два. Это все из-за линз. Они не дают глазам быстро пересыхать и есть возможность смотреть, не отрывая взгляда и не моргая. Взгляд получается тяжелым и пронзительным. Как ты Лешка всегда подчеркивал — взгляд достающий до печенок! Причем, так как я смотрю исключительно на переносицу, то поймать мой взгляд абсолютно невозможно. Мужчина первым тушуется и отводит глаза слегка краснея и досадливо закусывая губу. Вот как тебе и надо ибо нефиг! Я тебе не подопытный экспонат! Пусть я и слегка с прибабахом, раз до сих пор общаюсь с тобой Лешка, но выдержки и хладнокровия у меня завались! После твоего то ухода. — Господа, разрешите Вам представить — Александра Сергеевна, руководитель лаборатории активного вулканизма и динамики извержений! Нас троих вам, Александра Сергеевна представлять не надо, а вот эти двое — кивок на двух незнакомцев — прошу любить и жаловать. — Руководитель нашей будущей экспедиции сейсмолог — океанолог Рязанцев Станислав Георгиевич. Мужчина с которым я только что вела «дуэль» глазами чуть приподнялся в кресле и слегка кивнул мне представляясь. Черт, ну вот зачем я пыталась его вывести из себя? Что и кому пыталась доказать? Идиотка! Всегда сперва делаю, а потом думаю. Лешка, ты чего меня не остановил? — А это его заместитель геолог — геоморфолог Павлюченко Андрей Алексеевич. Второй мужчина тоже приподнялся и приветливо мне кивнул слегка улыбнувшись. В целом беседа прошла как я и ожидала. Мне предложили место эксперта — вулканолога в намечавшейся экспедиции и так как у меня не было никаких незавершенных проектов и я просто до дрожи мечтала попасть в такую команду, то я моментально и безоговорочно согласилась. Лешка! Я это сделала! Мы это сделали! Сердце просто пело внутри от предвкушения такой долгожданной, такой выпестованной и взлелеянной в мечтах работы. Немного напрягала некоторая напряженность, между мной и этим Станиславом, которую я сама по дурости и спровоцировала, но ведь всё в наших руках? Люди на то и люди, они всегда могут договориться и прийти к взаимопониманию. Ну или сделать вид, что ничего не произошло и вообще меня тут и вовсе не стояло. Экспедиция была намечена на апрель и должна была продлиться плюс — минус шесть-семь месяцев, поэтому нам всем, ее участникам было дано время решить все насущные вопросы с работой, уладить все дела с близкими и любимыми. На работе в своем институте я быстро, хотя и с некоторым боем договорилась о восьмимесячном бесплатном отпуске на благо предстоящей экспедиции. Ну а насчет близких и любимых, так они всегда со мной. Лешка, ты же со мной? Ну а более как бы и не с кем согласовывать. Моя работа должна начаться восьмого апреля, как символично! Для меня эта дата тоже не фигли-мигли, а мой день рождения. Тридцать лет. Рубеж. Лешка, ты помнишь, как мы мечтали и представляли себя в тридцать лет? У меня почти все сбылось. Я на своем месте, там куда и стремилась — завлаб вулканологии не самого захудалого в стране института. Ну, а о том что не сбылось, о том «почти» я стараюсь не думать. Сколько мы детей мечтали родить к тридцати? Двоих? Да точно, двоих. Ну чтож, не сбылось. Не все коту масленица. Зато полностью сложилась карьера, как я и мечтала. Вот и буду продолжать именно этим себя утешать. Лешка, ты не подумай, я не совсем крезанутая и вполне отдаю себе отчет, что тебя нет в этой реальности. В этой реальности ты умер. С этим почти невозможно было смириться, особенно потому, что я не видела тебя мертвым, я не хоронила тебя, не шла за твоим гробом, не плакала на твоей свежей могиле. Я все проспала, просто уснула, в тот момент, когда ты еще сидел со мной рядом в машине, весело мне улыбался и ггладил мои коленки, а проснулась тогда, когда тебя уже просто не было в этом мире. Я Лешка, уже смирилась с твоей смертью, ты уж не обижайся. Но вот пока совсем отпустить тебя не могу, потому, что пока не готова остаться совсем одной. Коллеги и знакомые уже привыкли к моей непрошибаемости и отсутствию желания с кем либо знакомиться и заводить какие либо отношения. Почти все примирились с моей безэмоциональностью и почти асексуальностью, считая это последствием той психологической и физической травмы, что произошла со мной пять лет назад ну или просто общей шизанутостью и стервозностью характера. А впрочем и целом коллеги правы. Особенно те, кто почему то считает, что я их отшила. Как бишь сказал последний «отшитый»? Холодная, бессердечная, фригидная сука? Ну и пусть. Я их не разубеждаю, они просто не знают, что у меня все это время был ты и я не была одна. А может я действительно холодная, бессердечная и фригидная? Лешка? Ты тоже так считаешь? День тридцатый моей новой жизни. В Петропавловске гадкая, отвратная погода. Едва только сойдя с трапа самолета я пожалела, что одела легкую курточку. Она как-то совсем меня не грела. Поэтому забежав в терминал аэропорта дожидаюсь багажа и первым делом вытаскиваю из недр рюкзака толстенный двухсторонней вязки свитер, благополучно напяливаю на свое дрожащее тельце. Вроде бы меня тут должны встречать? Ну и где? Стою, роюсь в контактах телефона, чтоб позвонить и задать этот животрепещущий вопрос. — Александра? — Раздается над ухом. — Здравствуй! Понимаю глаза и тут же расплываюсь в радостной, приветливой улыбке. — Андрей? Добрый день! Так это тебя командировали по мою душу? С Андреем Алексеевичем мы сразу же почти подружились, еще тогда, на собеседовании, на той самой первой судьбоносной встрече. Открытый, веселый, живой характер. Второе главное лицо в нашей экспедиции — чудесный человек. И семья у него замечательная, Ниночка жена и две дочки — близняшки, Иришка и Маришка. Они все вместе, вчетвером как-то очень легко вписались в мою жизнь. Почти друзья и это почти страшно. Опять запустить в душу друзей? Чтобы они тоже так как вы все ушли? Лешка и не смотри на меня с такой укоризной! Я все понимаю! Не дурочка! Снаряд в одну и туже воронку не попадает? Да? Вот я и стараюсь не оправдать звание той — самой суки и искренне пытаюсь дружить. И к моему удивлению у меня это получается. Выходит, я не разучилась? Частенько ловлю себя на том, что вместо того, чтоб рассказать новости тебе, Лешка, я звоню Ниночке или Андрею и делюсь с ними. Ты же не обижаешься на меня за это? Лешка? Едем в академический городок, куда как я понимаю стекаются все будущие участники нашего путешествия. — Андрэ, а семья с тобой? Приехали проводить? — Он радостно кивает и я разражаюсь диким радостным ором — Ура! Хочу всех увидеть и обнять! Его девчонки дочки — это что то! Два живых, хохочущих солнышка! По три годика каждой. С занозой в сердце, не проходящей тоской и белой завистью понимаю, что и у нас с тобой могли бы быть такие же дочки, эх Лешка. День пятидесятый моей новой жизни. Сегодня мне тридцатник и сегодня еще до рассвета мы вышли из порта Петропавловска. Исследовательское судно оборудовано самой современной аппаратурой и укомплектовано всеми необходимыми специалистами для решения всех намеченных задач. У нас даже батискаф имеется. Я в полном восторге. И просто прекрасно, что руководство сочло нужным собрать всех нас тут за три недели до отплытия. За это время мы все перезнакомились, начиная с узко профильных специалистов и заканчивая обслуживающим персоналом. Нас на судне 45 человек. Я не узнаю себя! Я как будто вышла из спячки! Мне хочется работать, что впрочем не ново, но ко всему мне еще хочется общаться. Да, Лешка ты представляешь, у меня появились друзья. Понимаю, что уделяю тебе все меньше времени, но почему то уверена, что ты не обижаешься на меня, а искренне этому рад. Все просто прекрасно, кроме одной маленькой занозы, небольшого камешка на ровной дороге моей жизни, ситуации, которую я сама же и спровоцировала и которая как зыбучие пески все глубже и глубже меня засасывает. А все началось с той дуэли взглядами во время моего собеседования. Этот наш руководитель, этот глава нашей экспедиции, этот мужчина, ох, да что же в нем такое то? Я почему то до сбоя в сердечном ритме боюсь встречаться с ним глазами и как всамделишный шпион пытаюсь не провалить явку ухожу от возможности любого личного контакта с ним. Спасибо есть Андрэ, его зам и потому все вопросы я решаю с ним, но все это просто напрягает, все это ненормально. Лешка, я никогда не считала себя реально сбрендившей, мысленно общаясь с тобой, наше общение просто было само собой разумеющимся, это просто мой аутотренинг такой, но вот то, что я боюсь общаться с ним — вот это точно явный сдвиг по фазе. Я как будто бы независимо от самой себя затеяла какую то игру под названием: «Не дай себе оказаться в ситуации, когда мы могли бы заговорить друг с другом или случайно соприкоснуться друг с другом». Вот такой вот квест получился. Спасибо всем богам и провидению, этого никто не замечает. Потому, как это было бы ужасно. Особенно если бы заметил он сам. Потому как у меня нет никакого разумного объяснения своему поведению. Да уж, избегать общения легко получалось на материке, но вот на судне, в относительно маленьком и замкнутом пространстве. Кошмар! Пока я стоя на верхней палубе предавалась самобичеванию и пыталась проанализировать свой так внезапно возникший психоз на почве общения со Станиславом и думала, что же вообще мне со всем этим делать ко мне подошла наша стюард Женечка, замечательный, открытый человечек. — Сашенька, вас все ждут в кают-компании, спуститесь туда пожалуйста прямо сейчас! Носом чую и просто к бабке не ходи собираются поздравлять меня с днюхой. А я это жуть как не люблю! И ко всему наверняка там будут все и Станислав в том числе. Но выбора нет, прятать голову в песок — это не наш метод. Решительно спускаюсь. Ну вот, что и следовало ожидать, в кают-компании собрались почти все и самое ужасное он в центре этой толпы с букетом явно предназначенным для меня. Ни кстати вспомнился фильм «Чужие» и запавшая в память фраза «близкий контакт третьего вида». Изо всей силы держу лицо, стараюсь естественно улыбаться и подхожу к этому сборищу. — Сашенька, с днем рождения тебя! Летит мне со всех сторон и эта массовость и как следствие обезличенность немного снимает мое напряжение, хотя совсем не спасает ситуацию в целом. Сто пудов, он как начальник экспедиции сейчас индивидуально будет толкать речь и лично вручать цветы. И не сбежишь ведь никуда! Как мантру повторяю про себя: Саня, ты это переживешь, ты и не такое в этой жизни переживала! — Александра? — Привлекает он мое внимание и мне все же приходится поднять на него глаза. Этот его взгляд, внимательные, умные, можно даже сказать одухотворенные глаза. Смотрят прямо в душу. Черт! В голове звон. «Саня ты это переживешь!» Принимаю букет, спасибо Господу теперь есть замечательная возможность отвести от него глаза и сосредоточить все свое внимание на букете. Могу же я любоваться подаренными мне цветами? Прижимаю их к груди и зарываюсь лицом, полностью закрываясь ими и делая вид, что с упоением принюхиваюсь к аромату роз. Так, а теперь медленно отступить на пару шагов и так же медленно как бы случайно стать хотя бы боком, уйти с линии его взгляда. Я великий стратег! У меня все получилось! Но сердце колотится так, как будто бы я не поздравления принимала, а мешки с цементом таскала. Теперь главное находиться в толпе, постоянно следить за траекторией его движения, чтоб заблаговременно уйти с пути его перемещения и самое главное не прерывать ни на секунду общей беседы, постоянно вести с кем нибудь диалог, только бы у него не возникло возможности еще раз лично обратиться ко мне.