В темноте все кошки серые

***** День пятьдесят пятый моей новой жизни — Ты морячка я моряк — мурлычу я занося последние данные в журнал исследований и с удовольствием потягиваюсь откидываясь спиной на спинку кресла. Обожаю свою работу. Радует буквально все: наше научное судно, коллектив, работа и возникающие в процессе её диспуты и споры. Напрягают в этой жизни только две вещи, это ухудшающаяся с каждым часом погода и мое маниакальное зацикливание на Станиславе. Я даже о тебе, Лешка не всегда теперь вспоминаю. Я же аналитик и к тому же ученый, между прочим уже кандидат наук, так что я давно аккуратно сложила по полочкам, препарировала и разложила на составляющие все свои чувства по отношению к этому человеку. В который раз анализирую все его поведение, то как он общается с коллегами, то каким он бывает в компании друзей, как реализует себя как руководитель, то что он собой представляет как человек. И выходит, что он человек без недостатков. Да еще и красив как бог. Но ведь так не бывает? Почему он до сих пор не женат? Женат на работе? Не встретил единственную? Смеюсь сама над собой. Эх Стас, знал бы ты, что у тебя появился личный сталкер, человек-рентген, который пытается найти в тебе хоть какой изъян. Ну, Саня ты и влипла! А собственно если отключить эмоции, и включить холодную логику и дедукцию, то тут особо и понимать нечего. Он мне просто нравится. Нет, не так! Не просто нравится, а очень сложно нравится. Я как бы в шаге от влюблённости в него и вот поэтому смертельно боюсь допустить его к себе в личное пространство. Его обаяние и харизма сбивают с ног и бьют наповал, вот я и стараюсь уйти с линии огня. Пока не общаешься, пока не видишь, не слышишь, не смотришь, есть маленькая гарантия всего этого избежать. Поэтому вечерами, собираясь в нашей кают-компании и по совместительству столовой и вообще «красным уголком», где мы плодотворно проводим вечера за просмотром фильмов, игрой в преферанс или шахматы, перетиранием событий текущего дня или обсуждением планов на день грядущий при его появлении я всегда стараюсь занять место у него за спиной. А еще лучше вообще потихоньку удалиться под предлогом того, что мне срочно надо в каюту, в лабораторию, на палубу, к черту, к дьяволу. Уйти, не находиться с ним в одном помещении, не думать, не смотреть на него и самое главное не сталкиваться глазами. Вот и ты Лешка считаешь, что я совсем с ума сошла? Уже сошла! Или схожу. А он, как специально! Всегда как бы невзначай оказывается там где я, в шаговой доступности, на слишком близком, опасном расстоянии. Иногда мне кажется, что спецом преследует меня, что у него на меня настроен радар, который всегда указывает ему где в данный отрезок времени я нахожусь. Сегодня вечером совсем нет желания идти тусоваться или общаться. Хочется уединения и покоя. Поднимаюсь на палубу. Море не то чтобы штормит, но оно не спокойно, сплошные тучи, непроглядная темень, фонари, прожектора и лампы совсем не помогают. Над нами бушует сухая гроза, дождя нет и только молнии шарашат. Так странно — грома тоже нет. Воздух до такой степени насыщен электричеством, что даже слышно некоторое потрескивание. Или у меня галлюцинации? Зябко передергиваю плечами и возвращаюсь в тепло и уют холла. Нет, к нашим не пойду, они там уже песни поют под гитару. Открываю дверь в бильярдную. Темно и пусто. Но света из коридора хватает, чтоб пройти к журнальному столику с удобными, мягкими креслами, в одно из которых, стоящее спиной в двери я и ныряю. Свет зажигать не хочется, хотя настольная лампа — вот она, коснись и да будет свет. С темнотой у меня особые счеты, ночью в темноте приходят сны, а еще я темноты боюсь. Вернее не так, не боюсь, а опасаюсь. Какой то детский иррациональный страх. Но я же взрослый человек? Я же понимаю, что мне нечего бояться? И вот в противоречие себе света я не включаю. Надеюсь, что проходящие мимо бильярдной люди подумают, что тут никого нет, раз темно и даже если мельком заглянут, то меня не увидят, ведь меня полностью скрывает спинка кресла. В общем надеюсь, что моего одиночества никто не нарушит. Так и сижу почти что во мраке и только свет от приоткрытой двери разбавляет эту темень. Шаги по коридору. Мысленно посылаю им посыл — проходите мимо! ЩАЗ! Дверь резко отворяется и проем заполняет высокая мужская фигура. Бросаю взгляд назад через плечо, чтоб посмотреть, кого там Бог послал? Стас. Ну вот как он это делает? Как меня находит? По запаху что ли? Сижу затаилась, молчу. Про себя его гипнотизирую: «тут никого нет, проходи мимо!» А этот гад делает шаг вперед, заходит в комнату и закрывает за собой двери погружая нас в полную темноту. Чтоб не доводить ситуацию до абсурда тянусь рукой к настольной лампе, чтоб включить свет, обозначить свое присутствие, нейтрально перекинуться парой-тройкой слов и по возможности быстро удалиться. Но тут именно в этот момент происходит какой то армогедец. Потом то нам объяснили, что в центральную антенну по необъяснимой причине, невзирая на все громоотводы шандарахнул заряд молнии. Судно сотряслось, вырубились все электрические и электронные системы и одновременно с этим сработали все блокираторы всех закрытых и прикрытых дверей! Этот ЩЕЛК прозвучал как выстрел, я перепугано клацаю по кнопке выключателя, пытаясь, как незабвенный Прометей добыть хоть какой нибудь источник света! Ничего не получается! Темнота была настолько плотная, настолько полная, настолько всеобъятная, что мне кажется, что она меня ослепила. Стасу хватило здравого ума оставаться на месте, что он и делал и судя по шороху он пытался нащупать выключатель верхнего света. — Лучше попытайтесь открыть дверь! — Не выдержала я. Шорох прекратился. — Кто здесь? — У меня отнялся язык. Ну не могла я ему сказать, что это я! Быть запертой с ним наедине в абсолютно темной комнате! Саня, тебе трындец! Включаю «дурочку» и хамлю на грани фола — А вот не скажу! Своих сотрудников, товариСЧ начальник уже пора знать не только в лицо, но и по голосу! — Даже так? Ну и ладно, сотрудница, не признавайся! — Во всей его интонации явственно ощущается улыбка. Вот же юморист доморощенный! — Вы дверь нащупали? Открывайте ее скорее! — Да я как бы со всем своим усердием, но к сожалению по видимому мы с тобой тут заперты. — Заперты? Это как? Почему? Я не хочу! Откройте эту чертову дверь! -Эту фразу я уже почти ору постепенно погружаясь в пучину истерики. Нет, вообще то я далеко не истеричка, со мной вообще не бывает истерик! Но эта полная темнота она как-то в секунду высосала из меня все присутствие духа. Одно дело сидеть в темноте и понимать, что ты в любой момент можешь это прекратить, включив свет и совсем другое дело знать, что темнота перестала быть тобой контролируемой. Она есть и никуда не денется! В это время за дверью послышался топот нескольких пар ног, я взвилась с кресла и по памяти зная направление к двери ломанулась к ней, как неуправляемая ракета. Впечатавшись в нее всем телом, я заколотила по ней руками и заорала: — Ребята! Мы здесь! Выпустите нас! — За дверью остановились и стали энергично дергать дверную ручку. Чуда не случилось. — Так, друзья, без паники! — Раздалось от туда. — Все двери полностью заблокированы, вы не одни такие. Проблему пытаемся решить, потерпите. Кстати не знаете где Станислав? Мы его нигде найти не можем. — Да здесь я! — Раздалось почти у меня над ухом. Его дыхание шевельнуло волоски на моей шее. — Постарайтесь найти Андрея и немедленно выясните у капитана, что произошло. -Так мы уже выяснили — в нас молния попала. Так что пока не найдем, в чем у нас неполадки света не будет. Вы там сильно не переживайте, волны большой нет, в крайнем случае подрейфуем до утра, а там уже будет легче. Так что не звените нервами, а по возможности поспите. Вы все равно ничем нам помочь не можете. — Понял! — заявил Стас. –Тогда не теряйте времени, идите, занимайтесь ремонтом. О нас не беспокойтесь. Шаги стали отдаляться и вообще стихли. Я все это время фактически лежала на двери вжавшись в нее всем телом и эти удаляющиеся и стихающие вдали шаги в куче с ослепляющей темнотой и такой одуряющей близостью Стаса вообще снесли мне всю крышу. -Эй, не бросайте нас! — стала я молотить по ней руками.— Вернитесь! — орала я. Где то в глубине души трезвым умом ученого я понимала, что у меня самая настоящая истерика и перед Стасом за нее было очень стыдно, но остановиться я не могла. Меня буквально трясло и разрывало от приступа никтофобии. И тут внезапно мне на плечи лягли руки Стаса и он всей грудью прижался к моей спине. — Тшшш, ну тише, тише, успокойся, ты не одна. Дыши, ты тут не одна, я с тобой — шепнул он мне в самое ухо, прижавшись к нему губами. Его близость сработала как выключатель моей истерики, я моментально заткнулась и окаменев затихла шумно дыша и прижав щеку к закрытой двери. Молчание стало осязаемым, его можно было резать ножом и складывать в пирамидки. Губы Стаса сместились с моего уха и перекочевали на висок. На мгновение мужчина задержал дыхание, а потом вжавшись всем лицом в мои волосы медленно и шумно втянул в себя воздух. Мурашки на моей спине немедленно кинулись в рассыпную, причем, не сговариваясь они все рванули в нижнюю часть живота. Пульс грохотал и отдавался в висках. Руки по хозяйски скользнули с моих плеч на предплечья, локти и опустились на бедра. Воздуха катастрофически не хватало, я шумно и глубоко дышала, семимильными шагами приближая себя к гипервентиляции легких. Секунды растянулись в бесконечность, а потом эти руки медленно двинулись вверх. Бедра, талия, ребра, на секунду сомкнулись под моей грудью, большими пальцами поглаживая ее нижнюю часть, а потом просто накрыли ее, моментально и безошибочно найдя пальцами мои торчащие и буквально вопящие о потребности прикосновений острые соски. Пассивно терпеть это далее было просто невозможно. Ужом извернувшись у Стаса в руках я развернулась к нему лицом, положив ладони ему на грудь и пытаясь хоть что то разглядеть в этой тьме. Ужасно хотелось увидеть его лицо, заглянуть в глаза, понять, что он чувствует? Где же ты свет, когда ты так нужен? Ладони скользнули мне за спину, притягивая к себе и постепенно прижимая щека к щеке, грудь к груди, живот к животу, бедра к бедрам. Его желание ясно и недвусмысленно уперлось мне в живот. Язык скользнул по подбородку, губы коснулись моих губ, легонько потершись о них. А потом он просто накрыл мои губы своим теплым и таким желанным ртом. Сердце практически остановилось. Интересно, науке известны случаи смерти от поцелуя? Язык мягко и аккуратно прошелся по щелочке между моих губ спрашивая разрешения и я тут же их приоткрыла выстонав что-то бессвязное ему в рот. Поцелуй в секунду из нежного и деликатного превратился в дикий, необузданный и откровенно глубокий. Мы сталкивались зубами, переплетались языками, прикусывали и посасывали продолжая и продолжая это безумие. Сознание отказывалось работать, включалось какими то вспышками и урывками. Вот он рывком вверх задирает мой спортивный лифчик и освобождает от него мою грудь. Вот он уже умудрился расстегнуть мои джинсы, а главное приспустить их. Следующее, что я почувствовала, это его пальцы глубоко во мне и это было очень правильно и невыразимо прекрасно! Желание закручивалось в невыносимую спираль напряжения, снося напрочь остатки здравомыслия и тормозов. — Такая горячая, такая восхитительно мягкая, такая влажная, такая мокрая! — шептал мне Стас сконцентрировав все свое внимание на моем клиторе и выцеловывая мою шею. — Ну давай, же, не зажимайся, отпусти себя, давай, ну же, кончай! — И все, в следующую секунду я сорвалась в свой первый за последние пять лет оргазм. Тело скручивало и выворачивало в спазмах освобождения, пульсировало всё, каждая клеточка моего тела орала и вопила вспышке сильнейшего наслаждения. На секунду я выпала из реальности, полностью потерявшись во времени и пространстве. Только удары пульса в голове и разливающаяся по телу легкость и эйфория от пережитого. Кажется я кричала? Голова была легкая и пустая и если бы не Стас, то я вообще бы сползла на пол. Ноги совершенно отказывались работать. Я стояла вжавшись спиной в дверь, успокаивая дыхание и потихонечку приходя в себя. Стас стоял рядом, тоже прислонившись спиной к двери и касаясь меня своим плечом. Темнота уже не казалась угрожающей, а молчание не было неловким. Я растворялась в чувстве своей любви и благодарности к этому мужчине. Ничего не было более правильного, чем просто стоять с ним рядом, ощущая тепло его плеча и слушая его дыхание. Сколько уже мы здесь находимся? Пять минут? Вечность? Уютное молчание, полная темнота и Стас рядом, такой близкий, такой родной, такой любимый. Ну вот ты Саня и отбегалась! Стас чуть сместившись в невидимом пространстве скользнул рукой по моему плечу, поймал кисть моей руки, чуть сжал мои пальцы, а потом потянул мою руку к себе и неожиданно вжал ее своей рукой в свой пах. Полностью возбужденный, тугой и напряженный член ощущался даже через слой одежды. Я со всей силы рванула руку, резко выдернувшись из его мягкого захвата. Стас замер почти не дыша, а я с ужасом стала осознавать произошедшее. Что я сейчас сделала? Почему от него шарахнулась? Всем телом рванулась к нему, прижалась, впечатала в дверь. — Прости, прости! Это все от темноты, от неожиданности, конечно же я хочу дотронуться до тебя — шептала я, проводя руками по его плечам, груди, скользя ими вниз и мягко накрывая ширинку брюк, легко поглаживая и ощущая, как его член подрагивает от моих прикосновений. Неожиданннакатило такое яростное, такое непреодолимое, такое ослепляющее и одуряющее желание почувствовать его ближе, без преград одежды. Ощутить пальцами, руками, почувствовать его вкус на языке, обнять губами, принять во всю глубину рта, поцеловать каждую венку, каждый миллиметр плоти. Рот моментально наполнился слюной, я резко опустилась перед ним на колени и в нетерпении рванула пояс его брюк. Пальцы дрожали от желания, да и темнота совсем не помогала, я безнадежно запуталась в хитростях его застежек и пуговиц. Стас пришел на помощь, чуть отстранив меня сам расстегнул пояс, вжикнул молнией брюк и я, вцепившись руками тут же рванула их вниз попутно зацепив пальцами и нижнее белье. Член подцепленный резинкой боксёров спружинил и мягко ударил меня по лицу. Я тут же приникла к нему, слепо поводя лицом и касаясь его щеками, лбом, губами, носом втянула чистый и приятный запах до предела возбужденного тела. Знакомясь провела пальцами по всей длине, обхватила ладонью, почувствовав его размер и текстуру, спустилась к мошонке, перекатила и чуть сжала пальцами гладенькие, упругие яички. Прижалась ртом, поцеловав каждое и повела языком вверх к головке. Слизнула капельку смазки с кончика и накрыла ртом. Бархатистая, горячая, упругая, пульсирующая плоть. Господи, как же давно это было? Как давно я была настолько близка с мужчиной? В другой жизни. Облизала головку, лизнула уздечку, скользнула языком в дырочку уретры. Стас тихонечко простонав мягко толкнулся мне на встречу. Расслабила горло и вобрала его в рот на максимально возможную глубину. Конечно же ничего не получилось, я почти сразу подавилась. Вот что значит такое долгое и полное отсутствие практики. Стала помогать себе руками, вбирая только на половину, плотно сжимая губы и скользя вверх-вниз в одинаковом ровном ритме. До чего же приятно. Руки Стаса лягли мне на голову, пальцы вплелись в волосы легонечко поглаживая кожу головы и посылая по всему моему телу толпы довольных и возбужденных мурашек. Его дыхание стало поверхностным и прерывистым, движение бедер амплитуднее и сильнее. В следующую секунду он сжал пальцы на моих волосах, захватил их в пригоршни и мягко отвел мое лицо в сторону. Я с довольно громким и пошлым чпоком выпустила его член изо рта и удивленно подняла на него глаза. Что я ожидала увидеть? Темно же. — Если ты сейчас не остановишься, то я кончу прямо тебе в рот. — Почти простонал он. Он меня сейчас предупреждает? Он что, думает, что я этого не хочу? А я именно этого и хочу. Боже, как же я люблю этого мужчину. Я улыбнулась ему, хотя и понимала, что он этой улыбки в темноте не увидит. Коснулась рукой члена, ласкающе провела по нему вниз, нашла в темноте головку, поцеловала, потом легонько подула на нее. Стас протяжно застонал, толкнулся вперед и я с наслаждением вновь насадилась ртом на его плоть. Он на секунду замер, а затем обняв руками мою голову, фактически зафиксировав ее стал делать ритмичные, поступательные движения, постанывая в моменты погружения. Темнота, его руки у меня в волосах и член скользящий между моих губ. Почти сюрреализм. В какой то момент Стас приостановился, застыл, чуть болезненно впился в мои волосы, громко застонал и ощутимо запульсировал у меня во рту. Насыщенный, чуть солоноватый, тёрпкий, приятный вкус. С наслаждением глотаю начисто вылизывая последние капли. Застываю приникнув щекой к его бедру. Ни с чем несравнимое удовольствие доставлять удовольствие любимому человеку. Стас порывисто наклоняется надо мной, подхватывает под руки и ставит на ноги тут же крепко обнимая, прижимая к своему телу и почти яростно погружая свой язык в мой рот. Целуемся до белых сполохов перед глазами. Прерываемся глотнуть воздуха. У меня подрагивают ноги и всю меня откровенно потряхивает. А еще ощутимо болят колени. — Хочешь прилечь? Устала? — спрашивает он, покрывая легчайшими поцелуями мое лицо. — Так, где то здесь был бильярдный стол, сейчас мы его с тобой нащупаем и залезем на него отдыхать. Никогда не думал, что буду спать на бильярдном столе. Чувствую, что он улыбается. На ощупь пробираемся к столу. Стас подсаживает меня на него, перебрасываю ноги через бортик и вытягиваюсь на нем, тут же натыкаясь на сложенные треугольником шары. Заливаюсь смехом. — Будем спать в окружении шаров? — Нет, никогда! — весело заявляет Стас. — В моей постели никаких посторонних, только я и ты. Давай-ка я их все на кресло переложу. — Кресло чуть правее и пару шагов назад. — подсказываю я. Стас возится с шарами, нащупывая их на столе и перенося на кресло. Парочка с громким стуком падает на пол. Тишина и только легкий шорох одежды. Он раздевается? Сглатываю и закрываю глаза, хотя в этом нет никакого смысла. Хоть закрывай глаза, хоть открывай, все рано полная непроглядная слепящая темень. Еще мгновение и он ложится рядом со мной. Подсовывает свою руку мне под голову и прижимает к себе. Второй рукой проводит по волосам, гладит по щеке, обводит скулы. Ловлю его руку и прижимаю к губам, легонечко целую ладонь, каждый палец. И да, он обнажен. Рубашки нет. Мимолётно провожу рукой по плечу, груди, бедру. Брюк и белья тоже нет. И он очень сильно и предельно возбужден. Когда только успел? — И где справедливость? — улыбаюсь я. — Кое кто тут полностью раздетый, а на мне стопиццот одёжек. — О я очень справедливый человек и я за полное равноправие. Сейчас мы восстановим статус-кво. Раз я полностью раздет, то ведь будет правильным, если мы разденем и тебя? Лукавый смешок мне в губы. Присаживаюсь, поднимаю вверх руки помогая ему стянуть с меня свитер. Следом он наконец то стягивает с меня и отбрасывает в темноту мой многострадальный лифчик. Мягко толкает меня и я откидываюсь на стол. Нависает сверху, целует ключицы, ямочку под шеей, ведет языком по груди, сжимает губы на соске легонько посасывая и скользя языком посылает восхитительные импульсы по всему моему телу. Расслабленности и усталости как не бывало. Все мое тело вибрирует от возбуждения, вожделения и предвкушения. Цепочка поцелуев вниз по животу, доходит до пупка, погружает в него язык. Подхватывает руками пояс моих брюк и белья, тянет вниз. Я приподнимаю бедра, облегчая ему задачу, затем сучу ногами, стягивая все это к щиколоткам, выпутываю одну ногу. Стас моментально вклинивается меж моих ног, ведет руками от стоп к коленкам, поглаживает, чуть приподнимает, сгибает и разводит в стороны, полностью раскрывая меня. Хорошо, что темно и плохо, что темно. Хочу его видеть! Чувствую его пальцы, а следом и губы на своих кудряшках, он мягко и нежно раскрывает меня и приникает ртом, всасывая и чуть прикусывая клитор. Меня подбрасывает и выгибает в спине взрыв удовольствия. Откровенно и развратно в голос стону уже совершенно себя не контролируя. Хочу! Языка уже мало! Хочу его всего, хочу в себе, глубоко и сильно! Сейчас просто взорвусь. Накрываю руками его голову, прижимаю к себе, лихорадочно и почти бессвязно шепчу: — Стас, пожалуйста! Не могу больше… Хочу! Он приподнимается, скользит по моему телу вверх и одним слитным и сильным движением полностью и на всю глубину погружается в меня. Неожиданно это оказывается больно. Мышцы отвыкли, да и размер впечатляющий. Я рефлекторно сжимаюсь, дыхание сбивается. Стас чутко улавливает мое состояние, моментально останавливается, замирает, дает возможность мне привыкнуть и приспособиться. Лежит, чуть опираясь на локти, чтоб не давить весом и легонько целует мои глаза, лоб, щеки. А потом, спустя минуту, начинает двигаться. Боже, как же я жила столько времени без этого? Все, больше нет Александры Сергеевны, кандидата наук, завлаба и почти примерного члена общества, а есть просто сходящее с ума от вожделения, стонущее и орущее похотливое тело, с напрочь отключенными мозгами и единственным желанием вжаться как можно ближе, обнять как можно крепче, почувствовать, как можно глубже. Вскидываю и переплетаю ноги у Стаса на пояснице, впиваюсь руками ему в ягодицы, прижимая к себе в желании почувствовать его как можно ближе, полностью слиться, стать единым целым, раствориться. Ощущения запредельно прекрасные, кровь кипит и пенится, пружина внутри сжимается до предела и со взрывом сверхновой резко начинает раскручиваться. Меня так выворачивает и выкорёживает в спазмах наслаждения, что я даже орать не могу, заходясь в беззвучном крике. Тело спасаясь от такой запредельной перегрузки на секунду отделяется от сознания, в голове не просто звон, а оглушающий и бабахающий набат пульса. Я распадаюсь на молекулы и разлетаюсь во вселенной на миллиарды атомов, существую вне времени и вне пространства, я просто сверкающий и мерцающий бестелесный и аморфный сгусток любви и счастья. Спустя тысячелетия наконец то всплываю и выныриваю в окружающую действительность. Остро ощущаю прижатое ко мне горячее и такое родное тело Стаса, его руки на моих плечах, губы на моих губах, одно дыхание на двоих. — Хорошая моя, любимая моя, замечательная моя, родная девочка! — жаркий шепот мне в ухо. Это он сейчас кому? Это он к кому обращается? Он знает? Кого он имеет в виду? Он меня узнал? Он догадался? Или? Меня накрывает волна неконтролируемой паники, он моментально это чувствует еще крепче прижимая меня к себе не давая рвануться в сторону. — Господи, Санька, прекрати уже! Я люблю тебя! Я жить без тебя не могу, дышать без тебя не могу, я просто сдохну теперь без тебя! Легонько выцеловывает мои щеки, виски, глаза, лоб, опять нежно и легко накрывает губы. Страсти нет, мы ее полностью удовлетворили и она довольная спит. А есть огромная, всепоглощающая и трепетная нежность. — Саня, как же я счастлив, что встретил тебя, что нашел тебя. Ты вообще знаешь, что ты совершенно необыкновенная женщина? Ты меня жутко выбесила, полностью лишила выдержки и равновесия. Хотелось и обнять тебя и задушить. Причем все это сделать одновременно. Ты абсолютно невозможная, дико меня бесящая, но самая прекрасная женщина на земле! Сколько же ты мне крови попила прячась и убегая. Иногда я честное слово был готов тебя выпороть. Это же ужас какой то. И знаешь, что я тебе хочу сказать? Вот хренушки теперь ты от меня убежишь. И не надейся больше! Хочу, чтоб ты твёрдо понимала, ты теперь моя. Причем вся и навсегда! Это понятно? Лежу едва дыша, вслушиваясь в его слова. Он назвал меня Саня? Сколько лет никто не называл меня Саня? Столько же сколько никто не целовал, не обнимал, не доводил до оргазма и не признавался в любви. Он меня любит? Пытаюсь осмыслить эту информацию, понимая, что если приму ее, то вся моя жизнь изменится. А как же ты Лешка? Я предательница? Я тебя разлюбила? Нет! Не разлюбила. Просто Лешка пришла пора тебя отпустить. — Санька, ты меня слышишь? Ты поняла, что я сейчас тебе сказал? — Стас легонечко трясет меня за плечи. Лежу, улыбаюсь, — Да. Я слышу тебя. Я понимаю тебя, я тоже очень сильно люблю тебя. Ты этих слов от меня ждешь? Стас смеется, крепко прижимая меня к себе. — Боже, наконец-то! — Ты меня сразу узнал? Стас моментально понимает, что я имею в виду. — Конечно! Я тебя всегда узнаю, в любой день недели, в любое время суток, слепой или глухой, но я всегда тебя узнаю. Тебе никогда от меня не убежать и не спрятаться! Я люблю тебя! Счастливо вздыхаю и потираюсь лицом о его плечо. И тут вдруг понимаю, что я уже могу его немного разглядеть, что тьма ставшая уже привычной и не страшной постепенно отступает. Эта ночь, такая сумасшедшая, такая нереальная, такая прекрасная и все расставившая по своим местам постепенно уступает свое место не менее прекрасному утру. Мы лежим соприкасаясь носами и всматриваясь друг другу в глаза. В его глазах нежность, любовь и обещание всего на свете. Надеюсь он видит в моих глазах всё тоже. Мы легонечко потираемся носами и тут он лукаво и задорно улыбается и выдает: — Хочешь, кое в чем тебе признаюсь? Ты главное только меня не убивай! — я молча киваю, не отводя от него взгляда. — Ты знаешь, все это время, всю эту невероятную, темную ночь у меня в кармане лежал абсолютно рабочий фонарик…