Dusk till dawn — ZAYN feat. Sia
Первое, что почувствовал Маттиас, очнувшись, — прикосновение чьих-то прохладных рук к своей голой груди. Открыть глаза было пока тяжело, и фьерданец попытался хотя бы каким-то образом понять, кому эти руки принадлежали. Однако все его рефлексы притупились, и полагаться на них парень не смог. Он вообще был удивлён, что все ещё жив. Он помнил выстрел и боль, пронзившую его тело, помнил, как потратил последние свои силы, чтобы добраться до Инеж, Нины и Т/И, но… Разве тогда, когда он закрыл глаза, жизнь не покинула его тело? А если да, то почему тогда он ощущает прикосновения сейчас? Почувствовав, как тонкие пальцы чуть надавили на место, куда попал снаряд, Хельвар зашипел и открыл глаза. Он тут же увидел ее. Ее локоны были стянуты в хвост, из которого выбилось несколько прядей. Девушка была сосредоточена, в ее глазах плескалась тревога, а полные губы были сжаты. — Т-Т/И? — с трудом выдавил Маттиас, будучи даже не до конца уверенным, что это она. От Нины он ещё мог ожидать подобной заботы. Но не от ее своевольной сестрицы, которая, кажется, сделала смыслом своей жизни доведение его до белого каления. Пусть у неё и было на это право. — С добрым утром, солнышко, — язвительно отозвалась старшая Зеник. Хельвар дёрнулся от боли, когда она снова коснулась краев раны, и тут же заработал гневный взгляд целительницы. — Лежи смирно. Не мешай мне вытаскивать тебя с того света. Подчиняясь ее словам, Маттиас откинулся на подушку и попытался расслабиться. Получалось так себе. Но раздражать Т/И ещё больше ему не хотелось. В первую очередь потому, что он вовсе не желал сделать это лечение для себя крайне болезненным, а девушка вполне могла это устроить. Наблюдая за корпориалкой, парень в который раз отметил, насколько похожи они с сестрой. И в то же время, совершенно разные. Эта привычка хмуриться, будучи сосредоточенной на чем-то, — Маттиас уже тысячу раз видел такое выражение лица у Нины. Или эта милая ямочка на щеке — точно такая же, как и у Нины. И в то же время черты лица младшей Зеник были несколько иными, чем у старшей сестры. Вблизи это гораздо более заметно, но Т/И не так часто позволяла ему оказаться на достаточном расстоянии. Обе девушки были красивы, но… На внешность Нины, все же, очень сильно повлиял парем. А красота старшей Зеник всегда, но сейчас - особенно, казалась ему почти сверхъестественной. — Хватит меня так рассматривать, — Т/И бросила на фьерданца недовольный взгляд и изящно заправила одну из выбившихся прядей за ухо. Ещё одна привычка, присущая только ей. Нина делала это иначе. — Прости, — тут же отозвался Хельвар и отвёл взгляд от ее лица. А целительница лишь сосредоточенно держала свои руки над его оголенным торсом. Хельвар мог бы подумать, что ей наплевать, но… Он довольно хорошо, как ему казалось, успел ее узнать. Ее сочувственный взгляд, закушенная губа… Т/И было жаль его, уже одно это заставляло его держаться. Как бы там ни было, а Маттиасу не хотелось выглядеть слабым в ее глазах. Он чувствовал, как что-то меняется в его организме, и не сказать, что эти ощущения были приятными и безболезненными. Однако все закончилось быстрее, чем он предполагал. Т/И на мгновение прикрыла глаза, и от парня не укрылось, как она побледнела. Как не был для него тайной и ее тихий облегчённый выдох. Фьерданец прислушался к себе. Боли не было, остались лишь неприятные ощущения, на которые он быстро перестал обращать внимание. Т/И тряхнула головой и поднялась с кресла, игнорируя головокружение. Хельвар тут же встал следом за ней, и девушка не стала его останавливать. В полном молчании они добрались до кухни. Маттиас видел: Т/И старалась держаться так, словно бы она совершенно не чувствовала никакой усталости. Однако слабость, охватившая все ее тело, все же была слишком сильной, чтобы Зеник могла ее скрыть. Т/И пошатнулась, и Маттиас среагировал незамедлительно, подхватывая девушку на руки. Игнорируя ее вялое сопротивление, он усадил ее на стул в уголке и, убедившись, что она не упадёт, развернулся к шкафу с травами. На ее возмущённый возглас фьерданец только улыбнулся. — Я сам, Т/И, — произнёс Хельвар и прежде, чем она успела хоть что-то ответить, добавил. — Я отлично помню рецепт. Или почти отлично. Т/И как-то рассказывала Инеж, как приготовить свой любимый чай, который помогал ей держаться даже тогда, когда сил не оставалось совершенно. А Маттиас сидел к ней достаточно близко, чтобы все расслышать. И сейчас фьерданец искренне понадеялся, что память его не подведёт. И что на кухне Ван Эка найдутся все нужные ингредиенты. — Ну-ну, — только хмыкнула корпориалка, отворачиваясь от Хельвара. Она старалась не думать о полуголом парне, собирающемся приготовить ее любимый чай. Признаться честно, он с недавнего времени и так был слишком частым гостем в ее мыслях. Да и потом, ей было о чем размышлять, кроме него. Например, о том, как там Нина и остальные - ещё утром все разошлись, чтобы окончательно уладить оставшиеся после реализации плана Каза нюансы. Или о том, что будет дальше. Или о собственном таланте — ее тренировки, столь долгие и изнурительные, определённо принесли свои плоды. И сегодня, пусть это и вымотало ее до предела, именно благодаря своим способностям она смогла спасти фьерданца — сначала тогда, на улицах, и после, когда Джеспер вытащил пулю. Или о том, что было бы, если бы Маттиас… умер? Если бы ее не оказалось там, рядом с Ниной? Зеник закрыла глаза, когда перед ее мысленным взором предстали жуткие картины того, как все могло бы случиться. Заплаканное лицо сестры, ее, Т/И, собственные слёзы, бездыханное тело бывшего дрюскелля, тюльпаны на его груди, алые, словно капли крови… Нет. Девушка качнула головой, как если бы это помогло ей изгнать из головы подобные размышления. Ничего этого не было, она успела, она справилась. Ни траура, ни похорон - теперь эта фраза обрела буквальный смысл. По крайней мере, на этот раз. Погружённая в свои мысли, Т/И едва заметила, как Маттиас поставил перед ней чашку с дымящимся напитком. — Мало мяты. И ты забыл ваниль, — чуть улыбнулась девушка, сделав глоток. — Но мне нравится. Хельвар облегченно выдохнул и присел перед ней на корточки. Даже на значительных размеров кухне особняка Ван Эка парень смотрелся неуместно огромным, однако последнее, что его заботило сейчас, — собственное неудобство. — Т/И… — фьерданец замялся, когда она подняла на него взгляд. — Помнишь, когда-то не то чтобы давно, когда мы встретились, ты сказала, что если бы ты могла выбирать, ты бы убила меня ещё тогда? — девушка поморщилась, но кивнула, и он продолжил. — Но после того, что ты сделала сегодня… Т/И, ты все ещё меня ненавидишь? Маттиас замер в ожидании ее ответа, понимая, что ему действительно важно его услышать. Возможно, глупо было задавать такой вопрос после того, как она спасла ему жизнь, но… Хельвар чувствовал, что ему нужно услышать это именно от неё самой. Его сердце сковала тревога, когда девушка перевела взгляд на свои руки, сжимающие чашку. Но в следующее мгновение Т/И снова посмотрела на него. — Нет, — медленно протянула целительница. — Я тебя не ненавижу. Сейчас — да. А когда-то ненавидела, и сильно. И у неё действительно были на то причины. Она ненавидела всех дрюскеллей в целом за то, что они охотились на подобных ей. И его в частности — за то, что похитил ее сестру, за то, что вынудил ее остаться в Кеттердаме. По крайней мере, именно так Т/И думала, пока не узнала, как все было на самом деле. — Даже после того раза, когда в тебя выстрелили? Т/И, ты чуть не умерла из-за меня, — в голосе фьерданца послышались виноватые нотки. Ах, тот случай… Это было едва ли не в самом начале ее «карьеры» в банде Отбросов. Зеник до сих пор не была уверена, не был ли этот выстрел подстроен Бреккером — исключительно чтобы ее проверить, уж больно странно все тогда выглядело. Маттиас тогда замешкался всего на секунду, но этого оказалось достаточно. Когда-то она ухватилась бы за этот факт, но… не сегодня. Нет, не сегодня. Девушка только покачала головой. — Из-за Каза, его амбиций, неуемного желания отомстить и много чего ещё. Я не виню тебя. Хотя, насколько я помню, ты извинился за тот случай уже больше тысячи раз ещё тогда, — корпориалка снова улыбнулась. А после отставила кружку и положила свою ручку поверх ладони Хельвара. — Ненависть в прошлом. Т/И закусила губу и посмотрела парню в глаза. Ненависть — да, в прошлом… Но что в настоящем? А в настоящем никто не мог определиться с чувствами — ни Нина, ни Т/И. А старшая Зеник слишком любила сестру, чтобы стоять на пути ее чувств, и была слишком гордой, чтобы открыть Маттиасу свои собственные — появившиеся совсем недавно, но уже ставшие проблемой. Казалось, прошла вечность, прежде чем Хельвар первым отвёл взгляд. Т/И не знала, о чем парень думал, но когда в следующее мгновение он снова посмотрел на неё, слова, сорвавшиеся с его губ, удивили ее безмерно. — Jer molle pe oonet. Enel mörd je nej afva trohem verret. — Что? — переспросила девушка, желая удостовериться, что не ослышалась. — Я рожден, чтобы защищать тебя. Только смерть освободит меня от этой клятвы. Он произнёс это абсолютно серьезно, без тени сомнения. Но Т/И отлично знала значение этой фразы. Более того, буквально пару дней назад они с Ниной спорили по поводу ударения в одном из слов и все хотели уточнить у Маттиаса, как правильно. Ни одна из них ещё не слышала этой фразы вживую, тем более в свой адрес. «Я же говорила ей», — мелькнуло в голове девушки, но Зеник тут же оборвала себя: думать о фьерданской грамматике в такой момент было в высшей степени глупо. Т/И понимала, что ей нужно сказать что-то в ответ, но неловкость, возникшая внезапно и совершенно неуместно, не давала ей выдавить хоть слово. От таких клятв не отказываются, и они священны для тех, кто их произносит. Теперь жизнь Маттиаса была в ее руках. Жизнь, которую она ему спасла. И в этот момент Т/И осознала: совершенно не важно, как сложатся отношения между ней, Маттиасом и Ниной в дальнейшем. Гораздо важнее то, что теперь у этих отношений вообще в принципе есть шанс - которого не было бы, если бы Хельвар умер. Но он жив. А с остальным они разберутся.Маттиас. “A chance”
22 декабря 2021 г. в 10:58