🎶Lana del Rey - Nectar of the Gods
Она сфокусировала взгляд перед собой и смутилась. На Ноэ не было никакой мантии — черный костюм, белоснежный воротничок рубашки и галстук с громким логотипом «PRADA». Девушка подняла глаза выше и увидела, что перед ней стоит красивый блондин с пшеничными вьющимися волосами. Такой, каким он был в их земные встречи, но о котором она успела забыть. Мочку левого уха украшало бриллиантовое колечко, и в целом выглядел он настолько сногсшибательно, будто сошел с обложки женского журнала, который безумная фанатка заляпала слюнями и следами губной помады. — Нравлюсь? — самодовольно ухмыльнулся демон и подтолкнул девушку в плотную очередь. — Всегда знал, что в этом образе я восхитительно красив. Нарциссизм, конечно, зашкаливал, но Лайя и не сомневалась, что если этого мамкиного модника в шмотках от именитого дизайнерского бренда оставить без присмотра, то красавца уведут из-под носа, глазом не успеешь моргнуть. — Vous n'étiez pas là! — недружелюбно воскликнули справа. Лайя растерянно оглянулась, выискивая глазами хозяина возмущенного голоса. Ноэ что-то ответил, тоже по-французски, после чего голос быстро умолк. — Вы перенесли нас в начало очереди? — шепотом спросила она, пихая демона в бок. — А ты хотела в конец и постоять пару часов? — Нахал, — улыбнулась Лайя, — но очень предусмотрительный. Хотя нет, — она задумалась и добавила: — А почему мы не могли оказаться сразу внутри? — Чтобы ты увидела, сколько здесь народу, и передумала туда лезть, — поучительно проворчал он. Вообще, оказаться на Земле среди обычных людей было для нее чем-то вроде возвращения с того света: в такие минуты еще больше ценишь жизнь и все происходящие вокруг. Лайя с восхищением смотрела на возвыщающийся перед ней Луврский дворец, прозрачную пирамиду в стиле модерн и не могла поверить, что встреча наконец состоялась. Через десять минут они с Ноэ уже были внутри, в большом холле под стеклянным куполом, через который проникал естественный дневной свет. Господин Локид оказался чуть впереди, и она невольно залюбовалась им со спины. «Дьявол носит «PRADA», — пронеслось в голове. Небрежно засученные рукава с белыми полосками торчащих из-под них манжетов сорочки; на правом запястье металлический браслет наручных часов; пиджак, идеально подчеркивающий широкие мужские плечи. Взгляд опустился на бедра демона, и Лайя одобрительно хмыкнула. Под рясой-то их было толком не рассмотреть. — С чего начнем постигать искусство, милая? — Ноэ внезапно развернулся и, кажется, заметил, куда был устремлен ее изучающий взгляд. Лайя ответила неловкой улыбкой и запылавшими щеками. — Возьмем гида, — пролепетала она, оглядываясь по сторонам в поиске человека вышеназванной компетенции. — Только не это! — картинно закатил глаза Ноэ. — Они скучные, да еще и пешком ходить придется. — Что-о? Вы же не собираетесь тут… — Т-ш-ш, — он зажал ей рот ладонью. — Не кричи на весь музей. Лайя медленно кивнула, в ужасе представляя, как будет выглядеть странная парочка, тут и там тающая в воздухе или, напротив, из него материализующаяся. А тот, кто внимательно посмотрит камеры видеонаблюдения, наверняка уверует в гостей из будущего или инопланетян. Однако опасения оказались напрасными. Когда они появились в зале Моны Лизы, внимания на них никто не обратил. Искусство всецело поглотило голодных до него туристов, выстроившихся длинной вереницей от самых дверей. Несмотря на недовольные ворчания беса, на этот раз пришлось подчиниться правилам и отстоять очередь, как простые смертные. Налюбовавшись на легендарную улыбку, они двинулись дальше по залу, рассматривая картины Веронезе, Тинторетто, Тициана и других венецианцев XVI века. На удивление, Ноэ был неплохо осведомлен об истории каждой, так что сожалений о невзятом гиде она не испытала. Демон водил ее вдоль полотен, иногда притягивая ближе за талию, и приятным обволакивающим голосом ведал сокровенные тайны. Хоть Лайя и не была полным профаном в искусстве, такими экциклопедическими знаниями похвастаться не могла. Когда они остановились подле «Женщины перед зеркалом», глаза Ноэ блеснули, что не укрылось от внимания Лайи. — Виоланта прекрасна, — с придыханием прошептал он, втягивая носом музейную пыль. Лайя и не спорила. Пышногрудая красавица с копной рыжих кудрей могла очаровать кого угодно. Насколько Лайя помнила, Виолантой звали натурщицу и любовницу Тициана, с которой он написал несколько своих работ. — Вы были знакомы? — У тебя с математикой совсем плохо, милая. Я тогда еще не родился. — А вздыхаете так, будто волочились за ней. — Лайя еще раз кинула взгляд на картину, прикидывая, могла ли натурщица прийтись демону по вкусу. Рыжая и кудрявая. Как Дженифер. — То есть, по-твоему, я не могу восхищаться женской красотой… на расстоянии? — Ноэ, напротив, оторвался от созерцания шедевра и теперь с любопытсвом смотрел на собственную жену. — А вы умеете соблюдать расстояние? — съязвила она. — Когда вокруг так много тех, кто не прочь его сократить? — Давай не будем сейчас это выяснять! — рявкнул бес, хватая девушку за предплечье. — Времени мало! Ты планируешь здесь еще что-нибудь посмотреть? — Разумеется! — припечатала она уничтожающим тоном. Из 711-го зала они попали в Большую галерею, где продолжалась экспозиция итальянской живописи. Друг друга сменяли такие великие мастера, как да Винчи, Рафаэль, Вольтерра. Последний представил миру знакомый библейский сюжет под совершенно новым углом. Картина «Давид, убивающий Голиафа» была выполнена на двух сторонах сланцевой пластины. Пока Лайя ходила вокруг и думала, как художнику удалось так точно передать сцену с двух разных ракурсов, она все же заметила некоторые отличия в позах героев, будто изображенную с лицевой и оборотной стороны битву разделяло несколько мгновений, — и Голиаф, только что поваленный на лицевой стороне, на оборотной был окончательно повержен храбрым Давидом. Ноэ вырвал девушку из иллюзии и потянул дальше по галерее, останавливаясь перед самыми любопытными, на его взгляд, экспонатами. После они перенеслись в крыло Ришелье, где следующие три часа знакомились с творчеством французских живописцев и знаменитых голландцев, среди которых значились ван Дейк, Рубенс и Рембрандт. Точнее знакомилась Лайя, а Ноэ ходил с таким лицом, будто прослужил в музее не менее десяти лет. Лувр восхищал, поражал, крал дыхание и мысли. Перед его шедеврами невозможно было не благоговеть. Лайя с грустью осознавала, что половины дня преступно мало для того, чтобы осмотреть хотя бы сотую часть всех представленных экспонатов. Это как черпать океан кофейной чашкой и знать, что никогда его не сможешь осушить. Вот расскажет она кому-нибудь, что была в главном музее мира, а ее спросят: «А вы видели египетские залы? А как вам скульптура Венеры Милосской? Апартаменты Бонапарта? Что думаете о творчестве Жана Ресту или Франсуа Буше?». И она потупит стыдливый взгляд в пол и скажет, что именно это посмотреть не успела. — Устала? — увидев тень грусти на лице Лайи, спросил Ноэ. — Нет! Так глупо! Можно подумать, что ответь она «да», он схватит ее за шиворот и вернет обратно в бесцветную одинокую спальню на своей вилле. Бес в ответ на очевидную ложь лишь лукаво сощурился и поправил на шее идеальный узел от «PRADA». — А я — да! Он рухнул на стоящую в центре зала скамейку и вытянул вперед свои безупречные копыта, обутые в туфли за несколько сотен баксов. Кто-то из посетителей чуть не споткнулся, но чудом успел отскочить, проворчав что-то на непонятном. Лайя прыснула со смеху, но сделала вид, что почесала кончик носа, чтобы ее неуместное веселье никто не заметил. — И вообще я проголодался, — пожаловался бес и надул губы. Наверно, им и правда стоило сделать паузу и перекусить. Лайя и так за месяц заметно схуднула от переживаний и нерегулярного питания. Если она продолжит игнорировать пищу материальную, то, чего доброго, заработает такой же материальный гастрит. — Можем вернуться под купол и взять хот-доги, — предложила девушка, осторожно присаживаясь рядом. — Преподобные черти, да ты извращенка! — демон отшатнулся и посмотрел на нее таким взглядом, будто видит впервые. Впрочем, Лайя сразу уловила театральную наигранность в этом громком жесте. — Нет, Аль, я не буду на ходу жевать кусок булки с сосиской. Это отвратительная еда! — Нормальная это еда, — возразила она, — когда ты торопишься и нет времени на полноценный ужин. Лайя припомнила, как сама из-за вечной спешки время от времени прибегала к услугам заведений с фастфудом. А в десяти минутах ходьбы от университета находилась самая восхитительная гарбургерная на все Соединенные Штаты, куда они любили заглядывать с однокурсниками после учебы. Если бы господин Эстет там побывал, то не закатывал бы сейчас глаза. — Пойдем! — Ноэ поднялся и подставил ей локоть, предлагая взять его под руку. — К счастью, хотя бы один из нас не двинулся рассудком. «Интересно, это он про себя? Самонадеянно!» Они собственными ножками вышли на террасу крыла Ришелье. Лайя крепче вцепилась в мужчину, чтобы нечаянно не потеряться, пока восторженно крутит головой по сторонам. Узкая длинная постройка уходила далеко вперед, по обе стороны были натыканы маленькие столы и стулья, преимущественно занятые посетителями, увлеченными беседами и едой. В воздухе витали ароматы кофе, выпечки, горячих блюд. Неудивительно, что эта невероятно уютная терраса с высоченными сводчатыми потолками и потрясающим видом на внутренний двор Лувра была оборудована под кафе. Ноэ повел девушку по узкому проходу между столиками и, едва они заняли два свободных места возле массивной квадратной колонны, как к ним тут же подошел официант и положил перед гостями меню. — Bonsoir! Puis-je vous parler français? — Oui, certes! — отозвался Ноэ на безупречном французском. Лайя поняла нехитрый смысл сказанного, но именно он указывал на то, что дальше понимать будет сложнее. Ее знания языка Бальзака и Дюма едва ли достигали начального уровня А1, который она сама интереса ради набила в старших классах, переписываясь в фейсбуке с симпатичным парнем из Ренна. — Vous voulez commander maintenant ou je reviens plus tard? — Maintenant! — Ноэ стал бегло пролистывать меню и параллельно сыпать непонятными словами: — Artichauts marinés, parmesan, vinaigrette truffée… Dos de saumon confit ou grillé, crème d’aneth et de ciboulette… Tartelette citron framboise… Et tisane de votre choix. — Он вопросительно посмотрел на молчаливую спутницу. Лайя, не разобравшая ни слова, по-дурацки улыбнулась и кивнула, а Ноэ заключил: — Deux portions. Thé et desserts peuvent apporter plus tard. Merci.🎶 Carla Bruni - Quelqu'un m'a dit
Официант кивнул и удалился, а Лайя приступила к детальному разглядыванию интерьера. Несмотря на наводненность веранды, здесь она чувствовала себя свободнее и кожей ловила легкое дыхание теплого парижского ветерка. — Вы уже были здесь? — пытаясь завести непринужденный разговор, она покосилась на профиль демона. — Приходилось. Я тебя много где искал. — Ноэ откинулся на спинку стула, а пальцами отбил короткую дробь на столешнице. Лайя сглотнула. Невинный вопрос, заданный из простого любопытства, обернулся против нее же, а она очень не хотела скатиться в выяснение супружеских отношений. — Здесь… очень красиво, — перевела она разговор. Это не было лукавством, ей нравилось все: и толпы обычных людей, и доносящаяся до слуха смешанная речь, и их уютный столик с удачным обзором на воздушную стеклянную пирамиду. Всë, кроме настроения сидящего рядом беса, сжираемого изнутри слепой обидой на свою жену. Лайе вдруг захотелось обхватить его лицо ладонями, заставить посмотреть себе в глаза и закричать: «Прозрей уже! Я не та, на кого ты имеешь право злиться! Почему ты не видишь? Почему не чувствуешь этого?». Еще сотни разных «почему» роились в ее голове назойливыми пчелами, жалящими мучительно больно. Завидев знакомого официанта, устремившегося к их столику с подносом, она почувствовала облегчение. Перед девушкой опустились восхитительно пахнущие блюда, которые демон выбирал на свой вкус. К счастью, она была всеядна, не считая таких мелочей, как черешня. Но даже ее, не сильно любимую, Лайя сжевала бы молча, если бы Ноэ не завел ставшую классикой песню про обожаемую супругу. Закуска была настолько восхитительной, насколько она могла быть в самом романтичном и красивом городе Европы. Хрустящие артишоки в необычной заправке с сыром пармезан исчезли так быстро, что она едва успела распробовать их вкус. На горячее им подали лосось, приготовленный на гриле, в кремовом соусе из укропа и зеленого лука. На этот раз господин попал «в десятку»: Лайя была неравнодушна к рыбе и морепродуктам, что лишний раз подтверждало, что средиземноморье — идеальная среда для нее. — Десерт в меня не влезет, — жалобно протянула она, когда вновь возник этот приспешник Бегемота с чаем и пирожными. Но одного беглого взгляда на песочные тарталетки с ароматной малиной было достаточно, чтобы она тут же передумала: — Ладно, давайте! Искусство вечно, жизнь коротка, — с улыбкой процитировала она Гиппократа, отчего брови демона метнулись вверх. — Уверен, вам понравится, — по-английски ответил официант, прежде чем удалиться. Ноэ медленными изящными движениями разлил чай по белым фарфоровым чашкам и подвинул Лайе десерт. Посмотрев на напиток, над которым вилось седое облако горячего пара, девушка решила, что выпьет его потом, и аккуратно отхватила кусочек от рассыпчатой «корзиночки». Кстати, можно ли говорить при демоне, что это божественно? Или это будет считаться… бесохульством? — Значит, малину ты любишь? — Говорите так, будто черешня ревнует, — прыснула Лайя, стараясь от смешка не выплюнуть содержимое набитого рта на стол. — А это, между прочим, — она подняла в воздухе десерт, будто бокал с шампанским, — о-о-о-очень вкусно. — Не сомневаюсь, — фыркнул он. — А и не надо сомневаться! Надо пробовать! — Лайя бесцеременно припечатала к его губам пирожное, заставляя открыть рот. Ноэ ничего не оставалось, как поддаться настырной женщине. — Вообще-то, у меня точно такое же, — прожевав, произнес он и небрежно стер пальцем лимонный крем с уголков рта.🎶 3 Doors Down - Heaven
Лайя следила за этим жестом, как за сеансом магии. Почему она раньше не замечала, что у него такие красивые руки? А губы… — Не всë! — в нелепом порыве она подхватила со стола салфетку, быстро обернула ее вокруг пальца и коснулась его губ, где виднелись остатки крема, при этом остальные пальцы, незащищенные слоем бумаги, аккуратно легли на его подбородок, чуть колючий от появившейся щетины. Ответный взгляд заставил замереть. Он почти осязаемо изучал ее лицо и играл всполохами опасного огня. Лайя шумно сглотнула слюну, ее пальцы накрыла мелкая дрожь. От страха, от смущения и от неистового желания стереть расстояние в пыль, нарушить границы. До сих пор их нарушал только Ноэ, Лайя никогда себе такого не позволяла. Слишком скромная? Честная? Гордая? Она ведь ни за что бы не взяла чужое? Но сейчас никого больше не существовало: только он, она, его гипнотический взгляд и ее пальцы на его коже. И она осмелела. Подалась вперед и впечаталась пересохшими губами в его рот. Это был поцелуй без языков, не прикрывая глаз — лишь мимолетное слияние, оказавшееся для обоих сюрпризом. Так же быстро Лайя оторвалась, комкая салфетку и бросая ее на стол. — Извините! — выпалила она и, вскочив, побежала прочь, расталкивая других посетителей, идущих по тесному проходу. — Аль! Подожди! — крикнул он вслед, после чего послышалось, как ножки стула заскребли по керамогранитной напольной плите.***
Ноэ встретил девушку у входа в кафе — она буквально влетела в его широкую грудь, и только когда не смогла обойти выросшую перед ней преграду, подняла глаза и осознала, кто перед ней стоит. — Можно спросить, куда собралась? — Я… хотела посмотреть... древнегреческие скульптуры, — ответила она первое, что пришло в голову. — Еще есть время до закрытия музея, будет глупо не воспользоваться им. Лайя горела от стыда и смущения. Дура! Дура! Дура! Что она такое натворила? Ноэ не потребовал с нее объяснений за произошедшее, но она точно знала, что в эту минуту он думает о том же, не может выкинуть из головы ее идиотский порыв. Между ними даже воздух трещал и искрился, а напряжение можно было резать ножом. Бес перенес Лайю в крыло Денон, в греческие залы. Народу в помещениях стало немного меньше: в основном ходили одиночки и парочки, а экскурсионных групп не было видно. — Венера, — воскликнул он, привлекая к себе осуждающие взгляды, которые выдержал с самодовольной ухмылкой, и тут же добавил: — Она же Афродита с острова Милос, завершенная в сто тринадцатом году до вашей эры. — Кхм… до нашей, — тихо поправила Лайя и потянула Ноэ за рукав. — А кто-нибудь знает, что держала в руках, не побоюсь этого слова, богиня? — не сбавляя громкости и пафоса, вопросил демон. Из толпы послышался гомон, в котором можно было различить самые разные предположения: и популярные, и совсем безумные. — Конечно, яблоко! — заключил Ноэ, услышав правильный ответ. — Банально! — Это всего лишь одна из распространенных теорий, — пробубнил кто-то. — Вы не можете знать наверняка. — О, поверьте, я могу, — отмахнулся демон. — Тоже мне загадка и тоже мне шедевр. Вы только посмотрите: она сляпана таким же безруким подмастерьем. На Земле принято восхищаться всем, что покрыто налетом времени. То, что когда-то считалось безвкусицей, через жалких тридцать лет становится ретро, через сто — антиквариатом, а через тысячу — уже шедевром. — Он оголил белые зубы и снова обратил взгляд на Венеру. — Итак! Два куска мрамора с грубым стыком в неудачном месте, еще отдельный кусок на бедре. Цвет монолитов отличается друг от друга. Посмею заверить: так было с самого начала. Поза богини нелепа, а голова непропорциональна мала. Ну а об их вкусах относительно женщин я тактично промолчу. Стоящая рядом дама лет пятидесяти слушала внимательно и, в конце концов, не выдержала и тоже вмешалась в спор. Через десять минут рядом с Венерой образовалась толпа, стекшаяся сюда из всех соседних залов. Когда же оппоненты беса капитулировали, сославшись кто на головную боль, а кто на невежество современной молодежи, демон остался один на один с огромной жаждущей аудиторией, смотрящей на него во все глаза. Тут и там стали раздаваться вопросы на разных языках: гортанном французском, певучем итальянском, смешном японском (или корейском?) — экскурсовод-самозванец без запинки отвечал на каждый. Незаметно Лайю оттеснили к самому краю, выжав из эпицентра культурного просвещения, и кто-то даже цыкнул на нее, мол, девушка, не мешайте постигать великие тайны искусства. Теперь она сквозь несколько десятков голов любовалась своим демоном, который в подробностях рассказывал о том, как статую впервые обнаружил бедный крестьянин-грек и как она проделала свой долгий путь в Лувр. — Буттонис подвел их к впадине, открывающей доступ в подземный склеп, и офицеры ловко спрыгнули вниз, как в трюм корабля. — Ноэ выглядел, как актер на сцене. — А там, под землей, стоял беломраморный цоколь, на котором возвышались вдоль бедер трепетные складки одежд. Но только до пояса — бюста не было. «А где же главное?» — крикнул из-под земли Матерер. Его слушали внимательно, боясь проронить хоть слово. Лайе подумалось, что таких экскурсий Лувр не видел никогда, а Ноэ мог бы стать самым скандальным, но востребованным гидом. Он мог бы пролить свет на многие тайны, мог многое дать этому миру. За мыслями девушка даже не заметила, как история подошла к концу, а она пропустила мимо ушей добрую половину. К Ноэ подошли три расфуфыренные девицы и сладко защебетали о чем-то. Лайя пробралась ближе, расталкивая остальных, и напрягла слух, но нимфы пели на заморском и неизвестном, и все, что она смогла разобрать без гугл транслейтера — это una excursión privada. «Дыши глубже!» — приказала она себе. Ее гордость не позволяла вмешаться в процесс напрямую, а еще интереснее было посмотреть, как демон среагирует на внимание красивых женщин. — Vos pido perdonarme, muñecas, — улыбнулся он во все зубы. — Estoy aquí con mi mujer. Лайя опять не поняла ни слова, но надутые губки красавиц ясно дали понять, что в «una excursión privada» им было отказано. Она повела бровью, распрямила спину и отошла к гранитной стене, в нише которой были другие экспонаты, делая вид, что не заметила этой сцены. — Они меня утомили. — Демон сам нашел ее в толпе, подойдя сзади и притягивая к себе двумя руками. — Хватит на сегодня искусства, пойдем! Лайя развернулась. Ее так и подмывало спросить, что конкретно Ноэ было в тягость: общение с очарованной публикой или же настойчивое внимание красоток, но уставшие разноцветные глаза молили о пощаде и отдыхе. — Не передумала насчет Ниццы? — Нет, конечно! — хмыкнула она. — Одним Лувром вы не отделаетесь. — Выжимаешь из меня все соки? «Да был бы он в сухарях!» — Немного оставлю, — мурлыкнула она, откидывая голову ему на плечо. — Можем оставить это на завтра. — Как гласит народная мудрость, — шепнул он ей в ухо, — не оставляй на завтра то, что можно сделать сегодня.