🎶 Adam Jensen — Tears on the Melody
Они оба молчали. Тишину нарушала Лайя, шумно прихлебывая обжигающий рот напиток. Внутри разливалось тепло, успокаивая чуть подрагивающее тело, а от мыслей отвлекал освежающий приятный вкус. — Аль… — вдруг заговорил демон. — Прости меня. За то, что не даю тебе почувствовать себя в безопасности рядом со мной. Она напряглась, пытаясь осмыслить его слова. Так ли это? Или, стоя у обрыва с завязанными глазами, она бы без раздумий вложила ладонь в его руку? — Ты… не обязан мне ничего давать, — севшим голосом просипела она. — Обязан! — горячо возразил Ноэ. — Я не буду врать, что не собирался причинять тебе вреда. Еще как собирался! Я спал и видел, как ты поплатишься за то, что сделала со мной! — Он встал, забрал у нее чашку и только пригревшегося кота, ответившего возмущенным мяуканьем. Избавившись от помех, демон присел у ее ног и потерся грубой щекой о девичье колено. — Но это было будто вечность назад. Ты появилась и перевернула все, чем я жил и дышал, позволила поверить, что можно склеить безнадежно разбитое. Длинные волосы серебряным каскадом рассыпались по ее ногам. Лайя закусила губу, превозмогая сильное желание притянуть его голову себе на колени и погладить шелковистые пряди. — Я должен был раньше сказать тебе, что не допущу развода. Во-первых, ты нужна мне, — он говорил спокойно, шепотом, делясь самым сокровенным. — Во-вторых, пока ты остаешься моей женой, тебя не тронут и не призовут к ответу перед Темным законом. Хочешь, мы можем прямо сейчас пойти к Менетеусу и забрать чертово заявление? Лайя слушала откровения с изнывающим сердцем. В конце оно вовсе перестало биться и ухнуло вниз, как на вираже американских горок. Глаза защипало от того, что она долго не моргала. В голове мысли спутались в плотный узел противоречий. Ноэ, словно змей-искуситель, вился у ее ног, предлагая вкусить сладкий плод, вот только исход был известен — соблазнившуюся деву ждало изгнание из Рая. Как бы ни хотелось, оттягивать неизбежное и продолжать играть чужую роль было куда большим преступлением. Ноэ никогда не сможет ее простить, он будет ее ненавидеть! И Лайя видела только одно правильное решение. — Ноэ… — Она поерзала, пытаясь отстраниться, и облизала сухие губы. — Я… Я хочу развода. Тихую, нежную идиллию их уединения разорвал протяжный гонг. Демон поднял на девушку непонимающий, ошарашенный взгляд, выискающий в ее глазах доказательств, что она неудачно пошутила. Но Лайя не улыбалась. Из последних сил она держала в стальных тисках всю свою волю и решимость. Она не имела права расплакаться. Сломайся она сейчас, все будет зря. Ее вымученные слова погаснут и забудутся, оставив на сердце досадную вмятину. Лайе же предстояло орудовать острым скальпелем, чтобы наконец покончить с иллюзиями, что были единственной нитью, связывающей их. — Ты понимаешь, что говоришь? — Он присел рядом и обхватил ладонями ее лицо. — Я хочу развода! — повторила она. Ноэ сглотнул и молча встал. Пальцы вцепились в волосы, которые она мгновенье назад мечтала гладить; грудь рвано вздымалась под мантией, вбирая в себя весь кислород. Ноэ закружил по комнате, испытывая женскую волю на прочность. Не потерять бы последние ее крохи, видя, как он мечется в своем воздушном замке, объятом огнем. — Почему? Могу я узнать? — Демон остановился у окна. — Аль, если тебя кто-то заставляет… — Это мое решение! — хрипло перебила она. Конечно, Лайя думала, как она ему все объяснит. И только правда была веской и убедительной причиной, но эту правду он слепо не замечал весь месяц, так что не было надежд, что что-то поменялось вдруг. — Мы не можем быть вместе! — выдавила она. — Ты все поймешь… потом, я обещаю. Лайя осознавала, что по жестокости превзошла свою предшественницу. Ненавидела саму себя за эти беспощадные слова. Ее боль увеличивалась стократ, резонируя с его болью. Вибрации нарастали, становились чудовищной, неуправляемой стихией, что разрывала ее на куски. Вдруг панорамное окно с грохотом взорвалось на сотню осколков, оглушив девушку. Она зажмурилась и сжалась, словно перепуганный зверек, а когда открыла глаза, увидела Ноэ, все так же стоявшего у окна. Голова и плечи были посыпаны крошкой битого стекла, а на лице кровоточили свежие порезы, испускающие темно-вишневую кровь. Несколько секунд они пронзительно смотрели друг на друга. Обезумевшие взгляды сплетались и спорили, обвиняли и извинялись. Сердце у Лайи бешено стучало, отдавая тяжелым звоном в ушах, а силы ушли одномоментно, оставив пустоту внутри. Она опять не узнавала себя. Пугалась той энергии, что дремлет в недрах ее сущности и проявляется в минуты полного отчаяния, как сорвавшийся с цепей монстр. — Я схожу за аптечкой! — Опомнившись, она соскочила с кровати и рванула к двери. — Не торопись! — приказной тон выстрелил в спину. Ноэ настиг ее молниеносно и уперся руками в дверь, заключая девушку в ловушку. — Что ты ко мне испытываешь, Аль? — Ноэ, не сейчас, — взмолилась она. — У тебя кровь… — Что ты ко мне испытываешь? Я хочу хоть раз услышать чертову правду! Его голос сорвался на грубый рык, а по дверному полотну завибрировал звук от удара, пришедшегося справа от ее головы. Лайя застыла, не зная, чего ожидать. Возможно, она даже мечтала о том, чтобы он ее убил. Так бы для нее все закончилось намного быстрее. Пока ее принимают за другую, она не имела права признаваться в своих чувствах, но и сказать, что Ноэ для нее ничего не значит, язык бы не повернулся. И потому она просто молчала, надеясь, что каким-то чудом он вдруг прозреет и все поймет. — Какое говорящее молчание, — усмехнулся бес. — Я опять принял желаемое за действительное. — Ноэ… Она не успела ничего сказать, его рука зажала ей челюсть и зафиксировала голову, вынуждая Лайю смотреть в его глаза, ставшие цвета ночного неба с холодным отблеском металла. — Тебе нравится измываться надо мной, Аль? — процедил он сквозь зубы. — Так ненавидишь меня и мечтаешь уничтожить, что ради этого сама готова оказаться в Аду? Что за адреналиновую игру ты опять затеяла, ненормальная? Ноэ не сдерживал больше ни ярости, ни презрения, а она ничего уже не соображала. Ее всю раздирало от боли, от ужасных насправедливых слов, которые он выплевывал ей в лицо. Ей вдруг захотелось во всем признаться, сделать еще одну попытку объяснить ему, что он ошибся, что она не Альхена, но готова любить его и не оставлять до тех пор, пока он сам ее не прогонит. Как жертва, что приносят на алтарь божества. Она готова быть временным утешением до тех пор, пока не потребуется новое подношение. Как глубоко она запихала свою гордость, раз помышляет о таком! Но из горла вырывались лишь слабые хрипы и стоны, а на глаза наворачивались слезы, погружая комнату в белую, мутную пелену. Лайя не знала, сколько времени прошло — минута, час, день — она сидела на полу, привалившись к двери. Ноэ в спальне уже не было, как и осколков стекла. Она вдруг подумала, что ей все привиделось. Не было этого разговора, ссоры, непонимания и двух разбитых вдребезги сердец. Она отказалась от себя самой, срослась с Альхеной и счастлива быть рядом с демоном. И он тоже счастлив в своем самообмане.***
Огромный зал из серого камня пугал эхом каждого шага, отражающегося от голых стен, и давил на голову, несмотря на высоченные потолки. Здесь было холодно, как в склепе, а окон слишком мало, так что дневной свет смешался со тьмой, породив зловещий, густой сумрак. Церемония чем-то напоминала девушке похоронную, и даже на длинных скамьях по обе стороны прохода сидели фигуры в черных рясах. Лайя не ожидала, что такая несложная в ее понимании процедура, как развод, потребует столько свидетелей. Ее колени дрожали, лицо по цвету сравнялось с мелом, а внутри верещала тревожная сирена. Рука Ноэ, держащая ее руку, была непривычно ледяной, словно мертвый камень. С того кошмарного дня демон больше не удостоил ее ни единым словом, а сегодня с утра Сириус оповестила, что ей нужно ехать на обряд. Отступать было поздно и некуда. Двери за супругами захлопнулись с громким лязгом, раскатившимся по помещению и и отозвавшимся в теле. Лайя трепетала перед неизвестностью, грозностью нечеловеческих лиц, оборачивающихся в их сторону. Внутренности покрывались трескучей коркой льда. Еще страшнее стало от того, что во взгляде разноцветных глаз она теперь находила лишь бездонную пустоту и холодное отчуждение. Лайя с грустью осознала, что убила в нем все. Ноэ был так счастлив вновь обретенной любви, а она лишила его даже этих иллюзий. Говорят, что горькая правда лучше сладкой лжи, но демон был живым доказательством обратного. Точнее, уже почти неживым. На его щеке она увидела новый, едва заметный шрам от осколка, но была уверена, что на сердце она оставила куда более глубокие рубцы. Они приблизились к каменному алтарю, где их встретил демон, на вид людских лет шестидесяти. Его голову украшали редкие черные волосы с проседью и бараньи рога. Худое лицо было испещрено глубокими бороздами морщин под легким светлым пушком, а тело скрывал длинный черный балахон, расшитый золотом. Демон молча водрузил на жертвенник металлический кейс. Что было внутри, девушка догадывалась. Что будет дальше, она тоже представляла. Но отчего-то сердце трепыхалось о ребра, как обезумевшая попавшая в силок птица, и страх сделал ноги ватными и непослушными. — Сегодня мы собрались здесь по поводу печального события, — нараспев протянул обладатель бараньих рогов скрипучим фальцетом. — Но все, что ни делается, угодно Великому создателю, и мы не вправе противиться ему. Как посредник Дьявольской воли и служитель Великого темного закона я обязан провести процедуру по всем канонам и правилам. Его голос, словно пыль, витал в холодном помещении. Каменные стены перебрасывали друг другу окончания слов, играя в забавную игру. — Прошу ответить Вас, господин Ноэ Локид, является ли ваше решение свободным и обдуманным? Отдаете ли вы себе отчет в возможных последствиях, которые может повлечь за собой бракоразводный ритуал? — Да! — сказано бесцветно. Как одолжение. Служитель в ответ удовлетворенно кивнул и перевел взгляд на девушку: — А вы, госпожа Альхена Локид? Вы подтверждаете, что принимали решение самостоятельно и готовы нести полную ответственность за него? Глаза Лайи остекленели, тело прошила крупная дрожь. Она будто только сейчас осознала всю чудовищность ждущих ее последствий. А что, если ничего не получится? Вдруг кровь все же разделится в игле по такой же загадочной причине, по которой она — копия Альхены? — Госпожа Локид? — повторил служитель. — Мы ждем вашего ответа. — Извините, — встрепенулась Лайя, — я немного отвлеклась. — Она набрала в грудь побольше воздуха и выдохнула: — Да, я обдумала это решение и ко всему готова. «Плохо обдумала и ни черта не готова», — отозвался внутренний голос, но, к сожалению, его никто не слышал. Или Ноэ слышал? Ей показалось, что в его взгляде вспыхнула искра. Вдруг он почувствовал что-то? Вдруг знает, как все остановить? Лайя с мольбой воззрилась на него, но искра потухла, и демон отвернулся. — Что ж, продолжим! Служитель Закона затянул какой-то текст на неизвестном ей языке. Странная молитва продолжалась минут десять, а затем руками, обтянутыми тонкой, словно постаревший пергамент, кожей он отворил стоящий на алтаре кейс и извлек иглу, блеснувшую на кончике пойманным бликом света. — Прошу вас! — Он протянул ритуальный предмет Ноэ. Лайя видела, как игла вонзается в его палец, и кровь течет по внутреннему желобку, примешиваясь к той, что двадцать лет назад послужила основанием для заключения брака. Закончив, Ноэ передал ей иглу и тут же отвернулся к алтарю все с тем же непроницаемым выражения лица. Лайя почти не давила — кожа сама порвалась под натиском острейшего наконечника. Кровь лениво полилась из замерзшего пальца, заполняя полость хрустального артефакта. — Внесите, пожалуйста, яд! — приказал писклявый фальцет. Появилась женская фигура в длинном черном балахоне с капюшоном. Подол при движениях оголял стройную ногу, покрытую переливающейся рыбьей чешуей. Женщина вынесла маленькую прозрачную колбу с голубой жидкостью внутри и передала ее в руки распорядителя.🎶 Игорь Корнелюк - Воланд
Лайя нехотя вернула ритуальную иглу. Затаив дыхание, она воззрилась на руки демона, вот-вот готовые сотворить диковинный фокус. По спине девушки пробежала струйка холодного пота, и тело поддалось нарастающей лихорадке. Лайя чуть было не вцепилась в Ноэ, ища утешения, но лишь бессильно заломила собственные пальцы. Игла опустилась в колбу и вобрала капельку яркого яда. Казалось, даже время замерло в предвкушении, а удары сердца эхом отлетали от каменных стен. Фокусник взмахнул пару раз волшебным реквизитом, тщательнее перемешивая содержимое… Хруст! Стекло затрещало и стремительно поползло ломаными линиями, а в следующую секунду рассыпалось, разливая содержимое по каменному алтарю. По помещению прокатился низкий гул удивленных голосов, сменившийся гомоном, способным свести с ума. — Тишина! — завизжал фальцет, а его хозяин даже побагровел от напряжения голосовых связок. — Немыслимо, — пролепетал он, вытирая широким рукавом мантии вспотевший лоб. — Господа, я… Я шокирован… Произошло невероятное в своем роде событие! — Служителю явно не просто давались слова. — Судя по тому, свидетелями чего нам довелось стать, кровь, попавшая в иглу, не идентична первоначальному образцу. О, Великий, я еще ни разу не видел, чтобы взрывались хрустальные иглы! — А может, они у вас бракованные? — скривился Ноэ. — С кровью точно все в порядке. Лайя кинула на него беглый взгляд и отметила, что демон раздражен, но, похоже, по-прежнему отказывается смотреть в глаза правде. — Исключено, господин Локид! — возразил служитель, прокашливаясь. — Иглы безупречны. Первоначальное содержимое тоже не должно вызвать вопросов: я прямо при вас вскрывал кейс. Получается, случайно ли или намеренно вы пытались ввести нас в заблуждение и обойти Великий Темный Закон. — Что? — Ноэ подавился возмущением. Он обернулся и обвел подозрительным взглядом демонов за спиной. — Хотите обвинить меня в том, что… — Обвинения — это не наша компетенция, — перебил рогатый. — Уполномоченные ведомства во всем разберутся! Если раньше Лайя чувствовала, что что-то идет не так, как она себе представляла, то сейчас пришло самое время в этом убедиться. Когда в ее голове созрел этот безумный план, она совсем не думала о том, что будет с ней и с Ноэ за фальсификацию. Зал был полон свидетелей, у тяжелых дверей стояли огромные фигуры демонов, вооруженных какими-то внушительными топорами, — очень нетипичный для развода антураж. Она потянула Ноэ за рукав и прошептала: — Пожалуйста, не надо! Я все объясню. — Ну конечно! — он брезгливо вырвал руку и тихо зашипел: — Мне стоило сразу догадаться, что без затей лживой женушки тут не обошлось! Лайя тяжело вздохнула в ответ на его огрызания и громко обратилась к служителю Закона: — Извините! Я… Я готова объяснить причину неудавшегося ритуала. В груди расползался мерзкий страх и жгучий холод, тело почти не удерживали ноги, ставшие похожими на желе. Она ощущала, как десятки пар демонических глаз колят ее, словно вилки кусок сочного мяса, и вытягивают из нее сладкий эфир жизни. — Интересно-интересно, — запричитал голос по другую сторону алтаря. — Поведайте нам, Госпожа, какова же причина? — Мужчина смотрел снисходительно, почти сочувствующе, хотя Лайя не верила в то, что кто-то здесь способен испытать к ней сочувствие. Демоны напоминали ей дрессированных псов, ждущих команды «фас». — Я — причина! — сглотнув, проговорила она и обернулась к Ноэ: — Я не Альхена Локид! Зал зажужжал, словно растревоженный улей — грозно, пронзительно. И только Ноэ сощурившись смотрел на нее и молчал. В глазах, спрятанных за узкими щелями век, невозможно было ничего разобрать, а она так надеялась встретить хоть проблеск понимания. — Кто же вы, позвольте спросить? — донеслось в правое ухо. — Меня зовут Лайя Бернелл. — Хоть спрашивал ее служитель, все ответы предназначались лишь одной персоне, стоящей напротив нее. — Я смертная… В левое ухо посыпались веселые смешки. Лайя скосила взгляд на ряды демонов, но не смогла понять внезапно возникшего веселья. Но пусть потешаются, если это так смешно. Она пришла сюда для того, чтобы все наконец прояснилось. — Занятно, — улыбнулся служитель, а когда девушка посмотрела на него, он поднял ладони в усмирительном жесте и сказал: — Продолжайте, мы внимательно слушаем. — Тут почти нечего добавить, — пожала плечами она. — Мне почти двадцать. Я студентка и художник. — Как же вы попали в Темный мир, милая? — Меня перенес сюда… Ноэ Локид, — она опять несмело посмотрела на него, сомневаясь, не навредит ли ему этим упоминанием. — То есть вы намекаете на то, что высший демон таскает смертных в верховную обитель? — Я ни на что не намекаю, — парировала Лайя. — Я рассказываю вам, как все было. Ноэ почему-то решил, что я его жена. Только поэтому я здесь. — Бред! — вспылил ее «муж». — Подождите, господин Локид! — оборвал служитель. — Если вам будет, что добавить, я дам вам право высказаться. — То есть мы будем слушать сказки про то, как смертные попадают в Темный мир, и верить в них? — нервно засмеялся он. — Это не сказки! И я не Альхена! — Лайя планировала сказать это твердо, но голос вышел таким, будто принадлежал капризному ребенку. — Успокойтесь… Лайя! Никто не думает, что вы Альхена, — залебезил служитель. — Но… Господин Локид прав: Вы нам что-то явно не договариваете. Вы не можете быть смертной, потому что ни одному смертному еще не удалось перейти границу миров и оказаться на этой территории. Ноэ цокнул, будто говоря: «Наконец-то! Хоть одна здравая мысль за весь день!», а Лайя лишилась дара речи. В голове запульсировало болезненными спазмами, и пришлось схватиться за виски, растирая их. — Вы знаете, кто ваши родители, Лайя? — Я… Нет, — пролепетала она. — Я выросла в детском доме. Свидетели в зале опять оживленно загудели. В этом неумолкаемом гомоне ярче всего выделялось одно и то же повторяющееся слово — «Бастардка! Бастардка!». Если Лайя была еще в состоянии мыслить, то это значило, что она полукровка от человека и демона. Но сейчас это не имело значения — кажется, она просто лишалась чувств, послав к чертям все и вся. — Воды принесите! — она узнала знакомый фальцет, а затем почувствовала, как чужие могучие руки подхватили ее и усадили на жесткий стул. — Давайте закончим этот цирк! — прогремел Локид. — Я, как никто другой, знаю энергию своей жены. Даже если допустить, что бастард скопировал личико одного из родителей, энергия все равно не может совпадать полностью. Перед расфокусированным взглядом Лайи появился стакан, полный жидкости, и она одним махом осушила содержимое. На вкус вода отдавала чем-то сладковато-травяным, но сейчас не хотелось задумываться, чем ее могли опоить. Все мысли кружили возле того феномена, что она отнюдь не та, кем всегда себя считала. Что, если она дочь Альхены? По годам все сходится, хотя Ноэ уверяет, что этого не может быть. Тогда кто она, черт возьми? Как дальше жить с этим? И позволят ли ей дальше жить, если она и правда полукровка? Что темные делают с бастардами? Вопросов было так много, что они не умещались в голове. Она гудела, как колокол, по которому ударили металлическим языком. Лайя отвлеклась от мыслей, когда до слуха донесся тяжелый лязг открывающихся дверей. В зал вошел небольшой отряд в винных одеяниях, прячущих в глубинах капюшонов свои лики. Визитеры направлялись к алтарю, прямо туда, где стояли Лайя и Ноэ. — Зашибись! — прошипел Локид. Раньше, чем девушка что-либо поняла, ее подняли и завели за спину руки. Она почувствовала, как запястья стянуло что-то вроде ремня из мягкой, эластичной и оттого туже затягивающейся кожи. К немалому удивлению, с Ноэ проделали ту же процедуру. — Вы в своем уме? — огрызнулся бес. — Я вообще не в курсе махинаций этой ведьмы! — Он попытался оттолкнуть обступивших его демонов. — Насколько нам стало известно, эта персона появилась здесь благодаря вашему участию. — Пробасила одна из бордовых фигур. — У Совета будут основания полагать, что вы задействовали магию, чтобы провести бракоразводный обряд обманным путем. — Я идиот, по-вашему? — рассмеялся Ноэ. Волосы спадали на лицо, но Лайя видела, каким безумным огнем горят его глаза. — Это мы выясним, господин Локид! Не оказывайте сопротивления, так будет быстрее и проще. — И куда вы меня собрались вести? — Вы будете временно помещены в Сонную Пустошь, — ответила фигура. — Временно? В Сонную Пустошь? Вы точно тут шайка полоумков! — закричал он. Супругов подтолкнули в сторону прохода. Лайя не сопротивлялась. Она не могла поверить в то, что все это происходит наяву. Что же она натворила! Так желала правды, что навлекла на их головы настоящую беду. Что будет с ней, спрашивать было страшно. Наверняка, что-то похуже. Раз уж высшего демона отправляют в тюрьму, то самозванку просто сотрут в порошок и забудут, что такая существовала. Она на секунду поймала на себе взгляд, пылающий гневом, и одними губами прошептала: «Извини!» Конечно, этого было недостаточно, но все равно ничего уже нельзя было изменить. Лайю остановили на крыльце, окружив плотным кольцом демоническх тел. Она жадно выхватывала глазами спину Ноэ, которого уводили дальше. Внезапно он обернулся, ищя кого-то глазами, и ее сердце екнуло от щемящей тоски. — Неизвестную доставить к Вам? — послышалось над ухом. — Хорошо, понял! — Лайю взяли за плечо и поволокли вниз. — Пошевеливайся, Госпожа! Это слово, извергнутое из недр капюшона, прозвучало насмешливо. Наверняка, к высшим господам здесь обязаны были проявлять почтение, но шаткое положение Лайи развязало демонам руки и языки. Видя перед собой женщину, отныне не защищенную Законом, а, напротив, им порицаемую, они позволяли себе быть грубыми и злорадствовать. Когда Лайя возмутилась их поведением, то получила по щеке от какого-то выродка, и прикусила язык, причем в прямом смысле. Жизнь на вилле ее слишком разбаловала. Конечно, сначала она побаивалась Ноэ, но потом даже и в голову бы не пришло, что он может ее ударить. Как оказалось, пощечины тут раздавали и за меньшее, что она позволяла по отношению к нему. Теперь Лайе предстояло открыть для себя другую сторону Темного мира: жестокую, несправедливую, одинокую. Ту сторону, на которой она — всего лишь плод случайной и осуждаемой связи.