Привязанность.

Неправильно. Ник знает, что это неправильно — любить того, кого даже не существует. Кого упоминают мельком, потому что он — рок рода людского. “Это ненормально” шептала мать, видя с каким обожанием еще юный сын смотрел на редкие иконы с Люцифером. “Это отвратительно” орал отец, слыша, как Ник с нежной улыбкой произносил имя Люцифера. “Это прекрасно” упрямо отвечал Ник, сжимая в руках небольшую книжку, посвященную архангелу, которого раньше восхваляли, а теперь боялись. Все вокруг него видели в нем ненормального сатаниста, хотя он им не был. Даже родители, которые наблюдали за ним с самого детства, не понимали, что “это” — нечто большее, чем тяга к Сатане. К злу. А о других даже вспоминать нет смысла. Но Ник просто не понимал: почему, если люди любят Бога, они не могут любить и кого-то из его созданий? Не могут восхвалять не только его, но и его сыновей? Он встречал парня, который обожал одного из ангелов. Они даже были друзьями какое-то время, разделяя общую черту. Когда же появилась Сара, он спрятал все иконы. Вырезки из Библии поселились в ящичке под сломанной половицей, а позорная любовь глубоко в сердце за семью замками. Там, где о ней никто не узнает, а Ник, возможно, когда-нибудь позабудет. Дьявола не позволено любить. Слишком темная эта любовь, слишком неправильная. Но он любил и не его, а Люцифера. Бывшего Самаэля. Прекрасного архангела, которого несправедливо, по мнению Ника, сбросили с Небес. Пусть Воут и сам был человеком, пусть он любил Сару, он также отлично понимал, что люди не идеальны. Что называть их “венцом творения” глупо. Однако, Ник смирился с этим. Смирился с тем, что ему никогда не стать таким, как нормальные люди. Он просто закрыл “это” глубоко внутри, полностью отдавшись семейной жизни, которая не приносила большого удовольствия. Но хоть как-то глушила ту боль, что разрывала его сердце. Его любовь была ярким огнём, о чём он даже не подозревал. *** Глаза сами щурятся от лунного света, который бьет в лицо сквозь полупрозрачные занавески. Ему слишком больно, чтобы восторг от встречи закрыл собой зияющую в груди дыру от утраты. Даже видя перед собой свой идеал, свою позорную любовь, он не может забыть ужасающую картину, которую видел не так давно. Перед глазами все ещё кроваво-красная пелена и разбитые черепа, которые Ник никогда не сможет забыть. Он слушает Люцифера, но не слышит. Его слова пробиваются к Нику словно через толщу океана, который состоял из пролитых слез и крови, которую Воут чувствовал на своих руках даже спустя несколько месяцев. Сердце сжимается от тоски по Саре и Тедди, но оно же трепещет от чистейшего восторга. Вот он, тот, кого он так желал увидеть всю свою жизнь. В чье существование верил всей душой, прогнившей насквозь. Смотрит на него глазами Сары, говорит ее голосом. Двигается, только, по иначе. Наклон головы, движение рукой — все чужое. То, что хотелось бы впитать, изучить до основания. Запечатлеть на сетчатке глаза. Запомнить навсегда, ведь именно этого он хотел: увидеть своими глазами того, кто поселился в сердце ненормальной одержимостью. Тихое "да" срывается с губ, не успевает он даже до конца осознать чего просит архангел. “Да” — это всё, что может сделать Ник для Люцифера. Отдать себя, отдать свою жизнь. Любовь, о которой Дьявол, скорее всего, знает. Ведь не просто так он пришёл именно к Нику, правда? Ведь… это потому, что они связаны? Нику очень хотелось в это верить. Он пойдет за Люцифером в самую пучину Ада, если тот только позволит ему наблюдать со стороны. Стать свидетелем конца этого света, который когда-то был для Ника родным. Сейчас же, без Сары и Тедди, в нем не было смысла. Кроме Люцифера, который так внезапно оказался не просто фантазией. Ник даже не надеется на взаимность, он не настолько глуп, но… Ему хотелось верить, что он сможет стать для Люцифера чуть большим, чем простой сосуд. Хотя бы другом… Тем, к кому архангел будет хоть чуть-чуть прислушиваться. Что Ник не будет просто игрушкой. *** Он опускается на колени, опираясь локтями на диван. На лице у него — ещё не высохшие дорожки слез. Соленые капли стекают вниз, капают с подбородка на пол, покрытый кровью. Еще недавно тут жил тот, кто убил семью Ника и подарил новую. Подарил Люциферу повод и возможность сделать Воута своим сосудом. Ник поднимает взгляд к окну, туда, где светит Луна. и вздыхает. Он всегда был плох в этом, пусть и был верующим. Тихие, неуверенные слова слетают с губ, превращаясь в извращенную молитву. Они текут, словно река, которую Ник уже не способен остановить. — Я не знаю кто я есть, если я не ты, — горло безбожно першит, голос — хрипит, словно Ник сорвал его нескончаемым криком, — Всю свою жизнь я посвятил тебе. Отдал свою душу, свое тело, а теперь… Ты оставил меня, словно ненужную игрушку. Ник хмурится, вспоминая, как в первый раз он оказался без Люцифера. Как Кроули нашел его, сломанного и опустошенного. Он чувствовал себя обманутым, ведь вместо обещанного покоя Ник получил океан боли. Пытки и желание скорейшей смерти, которую ему никто не даст. И всё равно он был рад, когда архангел вернулся к нему, пусть и не совсем по своей воле. Болезненная влюбленность требовала того, чтобы Люцифер постоянно был рядом. Чтобы его идеал не оставлял его ни на секунду. — Ты сам говорил, что нашел меня благодаря этому ужасному, противоречивому чувству, — шепчет Ник, смотря на Луну. Его сердце разрывалось от тоски, которую он не может вынести сам, — Что тебя тянуло именно ко мне. Так почему сейчас, когда меня разрывает от этого чувства, ты решил оставить меня? Он теряется. Его разрывает пополам от любви и ненависти. Ему так хотелось позабыть Люцифера. Позабыть о том, кто разрушил его жизнь. И о том, кто подарил ей же смысл. — Я хочу вернуть все это… Вернуть нас, — тихие слова сами слетают с губ, текут друг за другом, Ник просто не может остановиться, продолжая умолять, — Помоги мне… Пожалуйста, Люцифер, помоги мне… Под конец своего монолога Ник срывается на рыдания. Его трясет, руки сжимают плечи в тщетной попытке вернуть то тепло, которое окутывало мужчину, когда Люцифер был рядом. Вернуть это чувство защищенности и вседозволенности. Но это было невозможно. Ему безумно жаль, что они не успели переступить ту грань, что истончилась между ними со временем. Что не сделали этот последний шаг, который отделял их от того, чтобы стать кем-то большим, чем просто вессель и ангел. Большим, чем просто друзья. — Я... люблю тебя, Люцифер, — тихо шепчет Ник, прекращая свою молитву, — И всегда любил. Ответом Нику была лишь тишина.