-::-
В тот момент, когда я ступаю обратно в Хогвартс, я пробираюсь сквозь толпу студентов, направляясь к Выручай комнате. Я чувствую, как мои лодыжки слегка болят после того, как я взобралась на семь невероятно высоких лестничных пролетов. Войдя в комнату, я тихо закрываю за собой дверь и смотрю, чтобы она не исчезла в стене. Я быстро провожу взглядом по книжной полке, хватая экземпляр Et Necromantium , прежде чем сесть на большое двухместное кресло, которое Комната, по-видимому, решила создать мне. Пролистывая страницы, я нагибаюсь и начинаю потеть над книгой в надежде найти заклинания, которые помогут мне на случай, если в ближайшем будущем я разозлю тысячелетнего василиска. Никогда нельзя быть слишком осторожным. Проходит час, и мне до смерти скучно. Каким бы интересным ни было содержание книги, это все же книга заклинаний. Не совсем способствует интересному чтению, ну, если только вы не Гермиона. Я рассеянно мечтаю, чтобы у меня было хотя бы немного музыки для прослушивания. Я вздрагиваю от испуга, потому что Выручай комната делает дает мне музыку для прослушивания. Очевидно, она точно знает, что я чувствую, и возбуждённый звук джаза биг-бэнда начинает плавать по комнате. Не слишком быстро. Идеально подходит для учебы. Улыбаясь, я возвращаюсь на свое место. Я отмечаю несколько полезных заклинаний по мере продвижения, некоторые из них появляются то тут, то там. Под полезными я подразумеваю невероятно тревожные. Самое неприятное заклинание — это то, которое, по-видимому, открывает портал в подземный мир. Что делает это заклинание сразу невпечатляющим, так это то, что единственное, что на самом деле выходит из указанного портала, — это группа разгневанных рук нежити, набрасывающихся на все вокруг них. Да. Портал в проклятый подземный мир вместо того, чтобы просто трансфигурировать группу разгневанных бестелесных конечностей. Я имею в виду, если я иду к шоку и благоговению, это определенно заклинание, которое нужно использовать, но я не вижу, как оно может быть даже отдаленно полезным. Хотя, если честно, мне любопытно узнать, из-за чего вся эта суета. Я слезаю с дивана, превращая удобно поставленный передо мной камень в свинью. Он фыркает и громко визжит, царапая копытами пол. К счастью, он не убегает. Я оглядываюсь на книгу, уже забыв, что такое заклинание. Мортуус манибус. Мертвая хватка? Какое странно лаконичное заклинание. Я направляю палочку на свинью, громко заклиная: «Мортуус манибус». Резкий удар палочкой позже, и я сразу начинаю понимать разницу между некромантией и трансфигурацией. Воздух в комнате содрогается, становится холодным. Я отступаю в испуге, холодная вода того, что безошибочно является смертью, нахлынет на меня. Под свиньей появляется пустая чернота, словно поглощающая всю землю вокруг себя. Внезапно из пустоты вырываются жадные гниющие руки и вцепляются в животное. Я давлюсь, когда свинью быстро разрывают на куски, руки вцепляются в конечности и плоть, разрывая ее на части. Я таращу глаза на то, как бесцеремонно летают куски мышц и костей, скелетные пальцы ковыряют и цепляют напуганную конструкцию. Мой нос морщится, когда я ощущаю запах гнили и серы, исходящий из чернильной тьмы. Дыра закрывается, оставляя на своем месте кровавое месиво не-свиньи.…
Блядь. Теперь я понимаю, почему людям немного не нравится некромантия.-::-
Альбус Дамблдор сидел в своем кабинете, когда почувствовал, как из школы вырвалась еще одна мощная волна магии. Он выпрямился во весь рост, намек на страх щекотал его сознание. Он не узнавал ощущения от этой магии, но знал, что это неправильно. Он поморщился, в очередной раз набросав схему палаты школы, испытывая отвращение к тому, насколько коварной, какой болезненной казалась магия, разбивающаяся о берег школьных палат. — О боже — прошептал он, потрясенный до глубины души. Он видел это. Оно было слабым, но оно было. Черный. Это означало, что кто-то экспериментировал с Темными искусствами. Дамблдор с любопытством просматривал руководство для директора школы, не понимая, как свет может быть черным. Даже с магией идея этого казалась почти невозможной, что-то, что должно было быть, за неимением лучшего слова, невозможным. Он признавал тот факт, что в магии нет ничего невозможного, но он не мог представить цвет, которого не существует, как и любой другой человек. Он находил это раздражающим, так как считал, что пара неоновых мантий будет весьма милой. Но, ясно как день, из оберегов на него падал черный свет. Сияние не обязательно было лучшим словом само по себе, но оно вполне подходило для того, как оно каким-то образом несло яркость. Физический оксюморон, если такое вообще возможно. Дамблдор ахнул от ужаса, прикрывая рот рукой, когда он заметил мерцание света краем глаза, зависшее над офисом Защиты от темных искусств. Коричневый. - Гилдерой… бедный, бедный, Гилдерой — пожаловался он, и на его глаза навернулись слезы. Гилдерой не отправился на поиски приключений, понял он. Нет, он умер. Кто-то убил его. Но как? Кто в школе мог одержать верх над таким колдуном, как Гилдерой Локхарт? Кроме Дамблдора, конечно, он считал, что никто в школе не мог подкрасться к этому человеку. Было бы невозможно сделать такое против волшебника, который мог убить вендиго только с помощью хорошо наложенного заклинания изгнания и яйца пепельного ветра. Дамблдор вспомнил, как проверял кабинет мужчины после его исчезновения и не нашел ничего подозрительного. Не было ни признаков борьбы, ни каких-либо магических остатков, которые можно было бы найти после дуэли. Это было абсолютно безупречно. Альбус сузил глаза, решив самому исследовать беспорядки. Быстро кивнув Фоуксу, он спустился по лестнице и вышел мимо горгульи, охранявшей его кабинет. Прыжок, прыжок, прыжок, и он обнаружил, что прорывает борозду в каменном полу, шагая перед картиной с Барнабусом-Безумным. Он чувствовал это, зал был наполнен темной магией. Нет, не темная магия, подумал он. Ничего такого простого. Черная магия… Некромантия, если быть точным, что-то, о чем нужно очень беспокоиться. - Любопытно. Он знал, что магия исходит из-за стены перед ним, но двери не было видно. Он задавался вопросом, не было ли это там, где он оказался в комнате, полной ночных горшков много лет назад. Дамблдор усмехнулся при мысли о том, что давно забытый аппарат для удаления отходов так пропитан черной магией. Коричневая магия, наверное? Он вытащил палочку Смерти из своей мантии, наложив серию сканирований и сенсорных чар, чтобы попытаться найти способ проникнуть за стену, не разрушив ее. Раздосадованно вздохнув, Дамблдор решил, что продолжит расследование еще на одну ночь, так как было уже довольно поздно, а преступник, очевидно, давно ушел. Он устало побрел обратно в свою каюту, молча сокрушаясь о том, что уже не так молод, как когда-то.-::-
Несколько недель после моего возвращения в Хогвартс напрягают меня до предела, пока я изучаю тонкости некромантии. По сравнению с трупными руками, как я начинаю называть это заклинание, большинство проклятий просто цветочки, и я начинаю довольно хорошо накладывать несколько основных заклинаний в профессии. Многие из заклинаний, с которыми я познакомилась, представляют собой более темные вариации обычных боевых заклинаний. Это, кажется, является центром многих некромантских заклинаний. Возьмите что-то смертоносное, сделайте его еще более смертоносным и надейтесь, что это также оставит шрамы на всю жизнь у наблюдателей. Пример: уродская версия заговора для разрушения костей заставляет кости раскалываться и образовывать зазубрины, а не ломаться, выбрасывая зазубренные осколки из собственного тела жертвы. Это как взрыв гранаты, но внутри человека. Невероятно грязно, если я могу так сказать. Другим вариантом обычного заклинания может быть проклятие, изгоняющее внутренности. Что ж, проклятие, изгоняющее внутренности, не совсем обычное явление само по себе, но это одно из наиболее известных проклятий темных искусств. Некромантская версия заставляет органы гнить как есть, э-э-э- срыгивать. Потому что, если буквально выблевывать собственные кишки было не так уж и плохо для начала, я мог бы с тем же успехом отбросить любую возможность того, что этот человек выздоровеет, истощая его внутренности, как это происходит. Я собираюсь избегать любых заклинаний, которые хотя бы отдаленно похожи на трупные руки, потому что, по-видимому, они все еще находятся в середине спектра, когда дело доходит до этого. Как может быть хуже, спросила я? Как может быть хуже? Знаменитые последние слова. Самое ужасное, самое мерзкое и вообще ужасное, что мне попадалось, это аугментированный fiendfyre. да. Дополненный адский огонь. Как это дополнено, спросите вы? Как можно было изменить пламя, якобы взятое из самого ада? Фактически вытягивая их из самого ада. По-видимому, обычный fiendfyre, который считается взятым из ада, на самом деле не взят из ада. Я определенно не буду пробовать это в ближайшее время. На самом деле, я думаю, что никогда не буду пробовать это. Если не считать того, что я полностью и со вкусом углубилась в изучение черной магии, я не добилась абсолютного нулевого прогресса в уничтожении дневника Тома. Честно говоря, эта штука чертовски непроницаема, и ничто из того, что я с ней делала, даже не повредило ее. Полагаю, я могла бы наложить на него огонь скверны, но я не собираюсь этого делать, если только мне не захочется убить каждого жителя Хогвартса, когда я по понятным причинам потеряю контроль над заклинанием. Хотя я рвала на себе волосы из-за этой хрени, и я проверила чертову книгу на наличие оберегов всех видов и ничего не получила взамен. Единственное, что я узнала о нем, это то, что он, по-видимому, жив. Да, черт возьми, жив. После раздосадованного homenum revelio эта чертова штука вспыхнула, как тонна фейерверков. Итак, по-видимому, эта книга жива в той или иной форме, неуязвима для всего, кроме яда василиска (насколько мне известно), и я понятия не имею, что с ней делать, пока не спущусь вниз и не поговорю с огромным кровавым чудовищем. Я не думаю, что могу просто зайти и сказать: - Эй! Хотите откусить кусочек от этого дневника? Он полон пищевых волокон и других необходимых питательных веществ, необходимых для полноценного змеиного рациона! Зная мою удачу, это, вероятно, сработает, и тогда эта штука все же умудрится пронзить меня одним из своих клыков и извиниться, пока я медленно умираю перед ним. Я смотрю на книгу, несколько раз тыкая в нее одним пальцем. Может быть, стоит попробовать? Мысленно пожала плечами, я накидываю плащ и крадусь в женский туалет на втором этаже, изо всех сил стараясь избежать Миртл, пока шиплю на раковину. Скрежет камня о камень причиняет мне боль в ушах, и я накладываю быстрое заглушающее заклинание. Я медлю, сдерживая себя от того, чтобы немедленно спрыгнуть вниз по трубам. Сползать вниз на самом деле очень страшно, когда я не накачан кортизолом. - Интересно, а если? – я шепчу вслух, разговаривая сама с собой. - Нет, это не может сработать… не так ли? -Лестница - шиплю я, сердито глядя на трубу, из которой веером расходятся камни, словно кто-то раскладывает веером колоду карт. — О, пиздец. Ужасно смущенная своей двенадцатилетней глупостью, я спускаюсь по лестнице в Комнату, шипя в ответ на раковины наверху, чтобы она закрылась за мной. Не годится, чтобы кто-то случайно наткнулся на знаменитую Тайную комнату и нашел меня там. Дамблдор умудрялся игнорировать меня большую часть этого года, и я не хочу давать ему повод преследовать меня из-за какого-то добродушного беспокойства, что я поддаюсь темной стороне. Я должна получить костюм Вейдера, чтобы напугать старика. Встряхнувшись от беспокойных подростковых размышлений, я шиплю на последнюю дверь в Комнату, дважды проверяя, есть ли у меня карманный петух. На этот раз я планировала заранее! Что говорят? Все, что может пойти не так, пойдет не так? Вот почему я взяла с собой петуха, которого превратил в деревянный куб. На всякий случай. Я действительно должна придумать другое имя. Карманный петух звучит слишком близко к... ну. Анатомия. Не самое подходящее название для того, что на данный момент является моим единственным спасательным кругом. Нервно шагая к массивной и довольно уродливой статуе Салазара Слизерина, я повожу плечами, вздрагивая, когда моя шея громко хрустит. Я щупаю рукоять своей палочки, держа ее наготове, пока готовлюсь к тому, что будет либо адским разговором, либо адской дракой. Сжав губы, я приказываю статуе : - говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартсовской четверки. Содрогающийся визг шлифовального камня разносится по Залу, пасть Слизерина медленно открывается. На всякий случай зажмурившись, я снова говорю: - приветствую тебя, о великий василиск Слизерина. Я не желаю вам зла и хочу поговорить с вами. Я слышу низкое рычание, когда змея проскальзывает через открытую пасть Слизерина, скрежещущая чешуя трется о рыхлые камни и гравий. - Кто там? - Э-э- Я Хелен Поттер. Я пришла к вам с просьбой. - Что ты хочешь? Я растерянно хмурюсь, прикусывая верхнюю губу. Знаете, я думала, что тысячелетняя змея будет чуточку более… красноречивой в своей речи. -Прежде чем я спрошу, не могли бы вы отвернуться, чтобы я не упала замертво под вашим взглядом? Я хотела бы открыть глаза, если это возможно. - Посмотреть? Что такое… взгляд? - Ваши глаза… куда вы смотрите? Я умру, если вы посмотрите на меня. - Ой! Ты говорящая! Я не сделаю тебе больно! Волнение в голосе василиска немного нервирует, хотя это звучит как, ну... Щенок. Да. Если бы я могла представить, как будет говорить щенок, это, вероятно, был бы лучший пример, который я когда-либо могла придумать. Я медленно открываю один глаз и вижу, как василиск смотрит мне в глаза. На мгновение запаниковала, я расслабляюсь, когда понимаю, что не умерла. Полагаю, змееусты должны быть невосприимчивы к взгляду василиска. Это имело бы смысл, учитывая все обстоятельства, поскольку единственными людьми, которые могли бы создать василиска, были бы змееусты. Я склоняю голову. - Спасибо. У вас есть имя, по которому я могу обратиться к вам? Василиск задумчиво склоняет голову к потолку. Проходит пара минут, и он ничего не делает, кроме как машет головой и тихо бормочет. - Меня зовут Мисс Снейки - комментирует она спустя мучительное количество времени, царственно кивая головой. — Блять — стону я, раздраженно закрывая лицо ладонями. Мой Бог. Бедняжка. Это… это глупо. Это ужас Хогвартса? Монстр Салазара? Мерлин, я бы лучше поговорила с гадюкой! Неудивительно, что я только слышала, как он говорит односложно, когда он всех окаменел. - Приятно познакомиться - нерешительно говорю я. Я ни за что не стану называть ее мисс Снейки. - Ничего, если я буду звать вас Магна? Могучее имя для такого могучей змеи. Она щурится настолько, насколько может щуриться существо без век. Через несколько мгновений она нерешительно склоняет голову в знак согласия. Я вздыхаю с облегчением, глубоко благодарная за то, что мне не нужно до конца разговора называть тысячелетнего василиска мисс Снейки. - У меня к вам просьба, если вы не против. Видите ли, у меня есть эта книга, от которой я хочу избавиться, и хоть убей меня, я ничего не могу сделать, чтобы уничтожить ее. Огонь, кислота, измельчитель бумаги, ничто не может его коснуться. Поскольку у вас такой сильный яд, мне интересно, не могли бы вы проткнуть его? - Хм… что в этом такого для Магны? Конечно, эта чертова штука хочет торговаться. - Я могла бы... найти вам вкусненького... эээмм. Я делаю паузу. Что, черт возьми, она будет есть? Я не собираюсь выходить и ловить акромантула, это единственное, что я действительно знаю о том, что он является частью обычного рациона василиска. В Хогвартсе где-то должен быть домашний скот, верно? - Хотите вкусную корову? Магна склоняет голову в раздумьях, размышляя, стоит ли того обмен коровы на уничтожение книги. - Магна предпочитает лошадь. Лошадь вкуснее - она отвечает как ни в чем не бывало, как будто общеизвестно, что лошадь намного лучше говядины. Лично я не пробовала лошадь, поэтому не могу сравнивать, но я люблю хороший бургер. - Я могла бы купить тебе лошадь за это? - говорю, задаваясь вопросом, где я найду лошадь. Корова? Конечно, я считаю невероятно вероятным, что у эльфов где- то есть коровы, так как мясо всегда на вкус довольно свежее. Но лошадь? - Лошадь хороша! - Магна взволнованно шипит, высунув язык изо рта. Она замирает в замешательстве. - …где лошадь? - Извиняюсь? - Мне нравится лошадь. Где лошадь? Какого черта она.. - О! У меня её сейчас нет, но я могу взять её, если вы проткнете книгу. Магна качает головой и громко фыркает. - Нет лошади, нет укусов. Ой, бля сразу. Что ж, этот план вылетел из окна. - Если я вернусь с лошадью, то вы выполните сделку? Магна взволнованно качает головой, прихорашиваясь от перспективы вонзить свои пугающе большие клыки в лошадь. Я в испуге отпрыгиваю назад, когда она сверкает зубами, и успокаиваюсь, когда понимаю, что она улыбается. Василиски тоже умеют улыбаться? Это абсолютно ужасно. Забудьте, что я сказала о гоблинах, улыбка василиска — худшее, что я видела за всю свою жизнь. - Хорошо, Магна. Я скоро вернусь. Просто стой там, ладно? — обещаю я, грозя ей пальцем, изображая МакГонагалл. Магна с готовностью соглашается: - Я останусь, если у меня будет лошадь! - Отлично!- шиплю я, уже украдкой выходя из палаты. - До скорого! Я качаю головой, чтобы избавиться от паутины, вызванной абсолютным и полным замешательством. Я чувствую себя слегка контуженной невероятно абсурдным опытом разговора с тысячелетним волшебным существом с IQ особенно чахлого бассет-хаунда. Я иду обратно по лестнице в туалет Миртл, снова задаваясь вопросом, где, черт возьми, мне найти лошадь? Натянув плащ, я иду на кухню, яростно размышляя. Как мне перенести эту штуку из кухни обратно в комнату? Добби? - Блядь! - я ругаюсь, пугая ближайший портрет, который вскрикивает от испуга и убегает в картину соседа. Я совсем забыла о Добби! Бедный домовой, вероятно, до сих пор живет с Малфоями, и каждый день из него вышибают дерьмо. Помню, как при первой встрече с ним он заявил, что сунет уши в печь за то, что предупредил меня о камере, и скривился. Из него не просто вышибают дерьмо, он, вероятно, занимается самобичеванием каждый день. Я продолжаю идти своим курсом и иду в на первый этаж, щекочу портрет груши и игнорируя ее застенчивое хихиканье, пока ищу домового эльфа для допроса. Я выбрасываю из головы мысли о Добби, делая мысленную пометку найти способ как можно скорее освободить его. К счастью, когда я вошла в комнату, ко мне подбежала орда эльфов с едой в руках, готовых помочь всем, чем они могут. Оглядевшись, я пытаюсь найти самого важного на вид эльфа, если он вообще есть. Я провожу взглядом по кишащей массе серо-зеленой плоти, замечая одного эльфа, возвышающегося над остальными. Под башнями я подразумеваю, что он примерно на четыре дюйма выше, чем три фута среднего эльфа, но это большая разница по сравнению с его соотечественниками. - Здравствуйте! Я все думала, где мне найти лошадь — объявляю я, как будто для второкурсника это самое нормальное в мире дело — врываться на кухню Хогвартса посреди ночи и спрашивать о таком. — Лошадь? Ты достаточно голодна, чтобы съесть лошадь? — спрашивает более высокий эльф, прищурившись одним глазом и глядя на меня снизу вверх. Я присматриваюсь к эльфу, который разоделся в сером костюме и жилете, хотя и в лохмотьях. — Ну, не я, а мой друг. Агрессивно топая ногой, эльф еще сильнее прищуривается, чуть ли не подмигивая мне, размышляя над моей просьбой. - Зачем твоему другу конь? — требует он, дико размахивая руками. — Лошади дорогие! Думаешь, лошади растут на деревьях? Я отступаю назад, думая, как убедить старшего эльфа в том, что мне нужна лошадь. - Ух ты, ух ты — парирую я, защищаясь, поднимая руки вверх . - я предпочитаю, чтобы она съела лошадь, а не одного из студентов. Я скрещиваю пальцы за спиной, молясь, чтобы мне удалось пройти через это чушь. если я смогу этого избежать. Не обращая внимания на отсутствие у нее интеллекта, она все еще василиск, и это определенно сильный союзник на моей стороне. Эльф глубоко задумался, вздернув челюсть и заставив ее громко щелкнуть. - Какого размера змея? — спрашивает он, глядя на меня поверх своего висячего носа. Я протягиваю руки, словно измеряя Магну. — Э-э, около… пятидесяти? Нет, шестидесяти футов? Главный эльф хмурит бровь, кусая щеку, продолжая смотреть на меня. - Мы купим тебе лошадь, но только один раз!- он плачет, сердито указывая пальцем. Я взволнованно хлопаю. - Спасибо! Вы лучшие! - Я знаю — высокомерно парирует он, выкрикивая приказы через кухню другим эльфам идти за вышеупомянутой лошадью. Щелчок и вспышка света возвещают о прибытии упомянутой лошади, приземлившейся связанной и растерянной посреди кухни. Мгновенно лошадь начинает кричать от страха. Вздрагивая от ужасного шума, я включаю тишину и ставлю животное на беззвучный режим. Хорошо, так что... пора выяснить, как вернуть это в Тайную комнату. Я сижу несколько минут, не обращая внимания на какофонию эльфов, завершающих свою ночную подготовительную работу. Сотни ножей режут и нарезают овощи вокруг меня, кастрюли, наполненные бульоном и соусом, пузырятся и выплевываются, когда их берут с огня или выключают. Я по-детски затыкаю уши пальцами, выталкивая звуки из головы. Единственный способ доставить лошадь, о котором я легко могу думать — это просто левитировать ее. Но сработает ли мобиликорпус на лошади? Есть только один способ узнать. Я взмахиваю палочкой, громко ругаясь, когда ничего не происходит. - Сукин сын! Я плачу, в отчаянии хватая себя за волосы. Вероятно, было бы проще просто убить гребаного василиска. Задаваясь вопросом, где, черт возьми, моя жизнь пошла не так, я левитирую лошадь и начинаю свой путь обратно в туалет Миртл. Я борюсь с непосильным грузом. У меня нет недостатка в силе, чтобы нести её, во всяком случае, у меня просто нет невероятной степени контроля над неё, как если бы я пыталась нести очень широкий, но легкий предмет. Человек имеет тенденцию натыкаться на все на своем пути. Я наконец добираюсь до второго этажа, мои неторопливые путешествия прерваны требовательным гнусавым голосом. — Простите, что… какого черта вы делаете? Оглянувшись через плечо, я замечаю, что Перси Уизли выглядит совершенно ошарашенным. Я замираю. Что мне сказать? Серьезно, что мне сказать? Думаю, я могла бы оглушить его. Мне никогда особенно не нравился Перси, особенно после того, как он так легко продал свою семью на пятом курсе. Могу ли я просто придумать нелепое оправдание и надеяться, что оно сработает? Мысленно скрестила пальцы, я отвечаю: - Домашняя работа по чарам. Я начинаю уверенно уходить, мне остается только притвориться, что то, что я делаю, совершенно и абсолютно нормально, и никто не будет меня спрашивать… Надеюсь. Конечно, это не работает. Перси хватает меня за руку, разворачивая и заставляя потерять концентрацию на заклинании, врезав лошадь в стену, прежде чем с грохотом уронить ее на землю. - Смотрите, что ты сделал! - я сердито кричу, указывая на перепуганную лошадь, которая теперь лежит на земле с раздутыми ноздрями и дико дергающимися ногами, борясь с веревками. Х Наконец-то я научилась поднимать в воздух предмет весом более полутонны, и тебе пришлось идти и заставлять меня его ронять! Сбитый с толку, Перси смотрит на меня, потом на лошадь, потом снова на меня. - Подожди… ты не солгала, когда сказала, что выполняешь домашнюю работу по заклинаниям? — недоверчиво спрашивает он, на его лице застыло выражение ужаса, когда он смотрит на паникующую лошадь. Я улыбаюсь, глубоко счастливая, что он попался на удочку. - Нет, я не лгала. Профессор Флитвик обучал меня раньше расписания занятий, и это была его идея пошутить — клянусь я, сердито указывая на обезумевшую лошадь, которая все еще пытается выпрямиться и терпит неудачу. копыта громко шаркают по полу. — Но… но почему ты ушла после комендантского часа? Я пожимаю плечами. - Как я уже сказала, его идея шутки. Он думал, что это доставит мне больше стресса, если левитировать ее под давлением. Либо я отлично умею лгать, либо Перси самый доверчивый человек, которого я встречала за всю свою жизнь. Перси трет нос, все еще глядя на лошадь. Он поворачивается ко мне, расправляя плечи и пытаясь вернуть хоть какое-то подобие авторитета. - Э-э, хорошо. Удачи с домашним заданием… и не позволяй мне снова застать тебя после комендантского часа, юная леди! — предостерегает Перси, грозя пальцем, когда он уходит, чтобы задать вопрос о своей жизни, скорее всего, очень гордый тем, что он сказал последнее слово. Я знаю, что буду задаваться вопросом, куда движется моя жизнь, когда все это, наконец, закончится. Не обращая внимания на приглушенные крики перепуганной лошади, я снова левитирую её, на этот раз находя это немного легче. Я продолжаю свой путь, чтобы накормить Магну, и, к счастью, меня больше никто не прерывает, если не считать того, что Миртл взволнованно напевает над уже кататонической лошадью. Это действительно имеет смысл, что она была девушкой-лошадью. Немного ловкого маневрирования, и я протискиваю лошадь через дверной проем в комнату. - Я вернулась! - взволнованно объявляю я, бросая животное перед ней. С ужасающей скоростью она бросается к лошади, клыки разрывают ее шкуру, словно это папье-маше. Я отворачиваюсь от ужасного зрелища, вместо этого предпочитая изучать одну из многочисленных статуй, выстроившихся вдоль главного прохода Зала, любуясь замысловатыми деталями резной гадюки. После нескольких шумных минут я спрашиваю Магну - Ну что, теперь вы сможете проткнуть эту книгу? Она наклоняет голову ко мне и устало кивает, первый прием пищи за пять десятилетий сказался на ней. - Слишком сонная, не кусается. Я открою для тебя рот? - она растягивает слова, ее голос дрожит от усталости. Смирившись с безумием, которым является моя жизнь, я принимаю ее предложение и иду к ней. Она широко открывает рот, и я быстро насаживаю дневник на один из ее нижних клыков, стараясь не пораниться ни об один из ужасно острых зубов. Когда дневник проходит по ее клыку, из только что прорванной дыры в коже вырывается визжащее облако черного дыма. Я в испуге отпрыгиваю назад, неловко спотыкаясь на руках и ногах. Смущенная, я отряхиваюсь и встаю, недоумевая, почему этого не произошло в прошлый раз. Полагаю, на этот раз у воспоминаний не было шанса вырваться наружу, и, поскольку оно все еще в основном было заперто в дневнике, оно вырвалось наружу с небольшим треском? Слишком уставшая, чтобы даже сомневаться в различиях в дневниковых смертях, я благодарю Магну за ее помощь и тащусь обратно в гостиную Когтеврана, мертвая на ногах к тому времени, когда я добираюсь до своей кровати. Я думаю, что мои мечты приблизят меня к реальности немного больше, чем сегодня. Слава богу, мне не понадобился мой карманный петух.