***
Антону 14 лет. Рано утром, первого сентября, на мамин телефон позвонили. Я сразу же понял, что это не хороший звонок, с родственниками мы не особо ладили и они нам никогда не звонили, кроме, как пригласить на очередной день рождения кузины, но еë имменины мы уже отмечали два месяца назад и причин для звонка не было, кроме одной. Смерти бабушки... Она постоянно жаловалась на боли, то в одном, то другом месте, я пытался ей помочь: привозил маточное молочко из загрананицы, искал по старинным книгам рецепты отваров, делал ей массаж, заставлял еë делать по утрам зарядку чтобы она похудела и уменьшила нагрузку на сердце, умаливал сходить еë вместе со мной в больницу для осмотра, просил родителей сделать ремонт в старой, советской квартире, чтобы не было пыли и плесени, но ей ничего не помогало и она уже множество лет жаловалась на одни и те же боли, поэтому звонок посреди дня не мог не заставить меня подумать об этом, а когда я услышал, что мама перестала разговаривать и тихо-тихо начала всхлипывать, я окончательно потерял веру в лучшее. Хоть и я думал, что уже морально готов, но на самом деле это было абсолютно наооборот. В последние месяцы жизни я старался отдалиться от неë, чтобы не чувствовать сильной боли из-за потери, но когда это произошло, я понял, что это было глупой идеей. Моя бабушка оставалась одна в последние минуты своей жизни. Мой дядя ушёл тогда в магазин, а когда вернулся, то она уже не дышала. По его рассказам, я могу передать лишь то, что когда он еë тряс ему показалось, что она всë ещё дышала, он вызвал скорую, но врачи рассказали ему, что это уходил последний воздух из лëгких. Помню, как раз за несколько дней до еë смерти мы обсуждали наши мечты, я говорил о любви, карьере, преданных друзьях и о маленькой собачке в моей квартире, а она хотела лишь новые обои, потому что у старых уже как множество лет тому назад отклеился уголок, в котором теперь поселился паук и сплëл свою красивую паутину. Как хорошо, что я тогда решил поехать и навестить её. Было бы ужасно, если бы я увидел еë последний раз в гробу, а не на кресле рядом со мной через полугодовой отпуск от еë внимания. Все наши бабушки жили далеко от нас и мне вместе с мамой пришлось ехать на междугороднем автобусе, периодически подставляя ей плечо для поддержки и салфетки для слëз. Слова тогда ей были не нужны. И мне тоже? Наверное. Доехав, мы увидели еë лежачей на полу, я был рад, что еë прикрыли простынëй. Вид мëртвого мог бы меня окончательно добить и... помешать мыслить здраво. Мама же была не столь рада наволочке и разревелась, увидев очертание своей матери. Она бросилась к брату и тот нерешительно обнял еë одной рукой. Так, молча они стояли ещё несколько секунд. Я заметил, что у дяди были красные глаза, наверное он плакал, подумал я и вновь посмотрел на пол. Вскоре дядя ушёл на балкон, он взял с собой пачку сигарет, там оставалась всего одна сигара, наверное и их он все скурил не за месяц, а пока ожидал нас. Вернувшись, он направился к сидящей на диване маме и протянул ей какую-то бумагу, которую я не успел рассмотреть внимательно. – Это дали медики. – я пододвинулся вплотную и прочитал. "Погребальные услуги". Теперь понятно, что это за бумажка. – Ага, сейчас, только нужно всем родственникам позвонить и рассказать об этом. – Ам, да, хорошо. – дядя накинул куртку и ушёл из квартиры, видимо, он не мог вытерпеть всего этого, постепенно нарастающего давления. Мама начала звонить. Кто-то не брал трубку, вспомним, что я говорил про дружную семью, кто-то отвечал фразами на отъебись, кто-то молчал, а потом хлюпал носом, а кто-то, также как и моя мама начинали плакать вместе, даже не дослушав из-за чего она умерла. Потом мама позвонила по номеру на листе и недалеко отошла. Я слышал не весь разговор, а только кусочки слов и предложений. – Алло... Да... Дочь войны... Хорошо, скоро будем – но и этого мне хватило. Дальше к нам приехали люди, которые забрали тело. – А, он тяжëлый у вас. – Это она. – Ой, простите. – не лучшие ребята, из-за лишнего веса моей бабушки они несколько раз, неспециально конечно, но всë равно ударили еë головой об паркет. На этом мой день не закончится и мы направились в... ну, понятно куда. Моя мама опять не могла нормально мыслить и отвечать на простые вопросы. – Какой венок предпочитаете? А какого цвета гроб? – на все эти вопросы пришлось отвечать мне. Просидев так час или около того мы наконец вышли и направились домой. Наконец-то подумал я. Нет, я не радовался смерти или чему-то такому, я просто был рад расположиться у себя в комнате. Если после окончания звонка, сегодня в обед мне было страшно, грустно и больно, то сейчас вполне нормально. Я конечно же хотел несколько раз заплакать, допустим, когда моя мама обзванивала родственников или после встречи с "простынкой", но эти слезы я смог с небольшим усилием подавить в себе. Разве вы не знаете, что если много реветь, то умерший может утонуть и не попасть в рай или даже приснится вам по горло в воде? Именно из-за того, что я не вёл себя так, мне никто не приснился и ночь прошла гладко. Потом мы ещё приглашали всех поесть на 1 неделю после смерти и на месяц, но это была ерунда полнейшая. Ко мне пыталась подкатить какая-то троюродная родственница, что я считаю слишком грубым и неуважительным к пособшему. После всего этого были поминки в церкви, потому что моя бабушка считала, что если помолиться, то боль пройдëт, а на все привезëнные лекарства она косилась с опаской.***
Боковым зрением я заметил, как Арсений зачем-то подошёл к Диме и стал с ним что-то обсуждать. Вскоре Дима подошёл ко мне. – Чего тебе? – я не был в приподнятом настроении и если честно, просто хотел незаметно уйти после того, как прекратит болеть голова, даже не дожидаясь окончания "праздника." – Пошли принцесса в беде. Принц пришёл тебя спасать! – Арсений говорил и поступал чëтко, без лишних слов и воскликов, а Дима... Ах, 100% противоположность, но чем-то, наверное, небезразличием они оба напомнили мне мою родню, которая постоянно излишне волнуется обо мне и не даëт даже слова сказать. Нет, ну серьёзно, они как-то раз меня в травмотологию завезли из-за царапины на лице "Что за чушь, шрамы никогда и никого не украшали," поэтому мне поставили скобки. Они вроде, так и назывались, по крайней мере врач сказал нам это слово, поэтому я именно его и запомнил. Смысл всех этих действий? Они любят меня? Я не могу любить кого-то кроме своей второй половинки. Понимаю, почему они меня любят, но не могу заставить любить себя их в ответ. – АУЧ! Зачем так кричать, может быть ты не понял, но у меня немножко болит голова и вообще, куда мы идём? – Арсений Сергеевич дал мне ключи от кабинета и попросил тебя сопроводить, чтобы по пути ты ласты не склеил. – Кхм, – мимолётные улыбка появилась у меня на лице. Дима еë не заметил, потому что был увлечён просмотром себе под ноги. Я не заставлял себя тащить, он сам настаивал на этом, а теперь ещё и всем своим видом показывал, что ему это неприятно. – спасибо. – Спасителя своего благодарить будешь. Я тебя водичкой вообще-то не умывал. – Чëрт, ты видел этот позор? – Ага, все из нашего класса и ещё несколько людей с паралельных. – Какой стыд... Это его фраза заставила меня на секунду вернуться в прошлое, я вспомнил про существование Арсения, про его застывший облик в серых красках перед моими глазами и эти родинки на левой щеке... Я повернул голову чтобы проверить, как он, в конце-концов, Солнце ведь светит на всех одинаково. Ученики и учителя смотрели на то, как продолжается линейка и не обращали внимания на наш с Димой уход, но только Арс смотрел нам в след. Я думал, что все будут смотреть на меня с Димой, но видимо он наврал с прошлым фактом. Это хорошо. Не люблю внимание к себе, оно никогда не бывает хорошим на 100%***
На полпути Дима перестал меня нести, потому что видимо понял, что я в этом не нуждаюсь и мы добрались до кабинета номер 53. Только сейчас я обратил внимание на его нумерацию, ранее, когда мы забирали отсюда учебники я не придал этому большого значения, но сейчас решил спросить у Димы интересующий меня вопрос. – Дим, а как у вас расположены кабинеты, просто это 53, а тот соседний это 37. Какая-то нелепица получается. –А, это, у нас раньше была другая нумерация кабинетов, все эти таблички сейчас не точны. Это вообще шестьдесят второй кабинет, – Он указал на наш 53 кабинет, от которого нам дал ключ Арсений Сергеевич. –поэтому если ты кому-то из одноклассников скажешь "пошли в 53 кабинет" они тебя не поймут, потому что у нас в школе просто-напросто нет такого кабинета или поймут, но потом поправят, хотя я думаю ты и Арсений Сергеевич единственные, кто в этой школе вообще не знает об этом, так что в этом-то вы похожи. – Нет, я думаю, ему рассказали об этом. Учителя или сам директор или может быть даже какой-нибудь дотошный ученик, который лезет вперёд всех и чтобы рассказать всё что он знает, лишь бы быть на хорошем счету у учителей и получать пятёрки за присутствие на уроках. – Ха-ха-ха, это ты что, про себя? – Нет, я уже не такой и надеюсь больше никогда им не буду. Знаешь, надоело подставлять весь класс с расспросами "а почему вы не задали домашку? " или "вообще-то Петров допустил ошибку в решении." Сейчас я хочу просто плыть по течению. Не знаю, что будет завтра или послезавтра, хотя иногда такая нестабильность и вправду пугает, но она интересная и помогает жить из дня в день не скучной жизнью. Пока я делился с другом своими переживаниями, он уже успел открыть дверь и усеться за последнюю парту. – Вау, Антон, это было... просто прекрасно, ты рассказал мне очевидную вещь с таким пафосным лицом. Зачем оно мне надо было? – Ха-ха, с тобой даже мыслями не поделишься. Фига ты жёсткий. – Ага, а ты что думал? Я буду тут бабские сопли слушать? Да никогда в жизни! – Ага, точно... Стоп, ты сейчас сказал, что я баба? – Блин, раскусил. – Ладно, не буду обижаться если ты расскажешь про нашего классного руководителя, он ко всем такой добрый? – Всмысле, не оставляет ли он детей умирать под палящим солнцем? Если ты про это, то да, он добрый. – блин, точно, сам же об этом сегодня думал. – А учитель из него какой? Есть же понятие добрый и злой учитель, я в этом плане. – он же поверит? Я вроде уверенно говорю, у него не должны остаться подозрения. – Я не особо люблю общаться с одноклассниками и параллелью в целом, поэтому точно тебе рассказать не могу, знаю только то, что он здесь практику проходил. Ему понравилось и он решил остаться. Если захочешь, можешь найти ребят, которые у него учились и сам всё разузнать.***
Прошло ещё некоторое количество времени, мы проводили его за бессмысленными разговорами и обсуждением имущества школы: парт, стульев, досок, состоянием стены и ещё кучу всякой такой ерунды. В кабинет зашёл Арсений Сергеевич – Антон, всё в порядке? Если что, могу таблетки от головной боли или тошноты дать. – у него с собой целая аптечка что-ли? – Нет, спасибо, сейчас уже всё хорошо. – Ну и чудненько. Если хотите, можете здесь ещё немного посидеть, я буду пока заниматься своими делами и думаю вас не потревожу. – ну, как вы знаете, в присутствии взрослых нет особо сильного желания шутить и вообще в целом разговаривать, поэтому мы с Димой переглянулись, кивнули друг другу и решили уйти и продолжить наш разговор на скамейке. – Спасибо большое, но мы с Антоном уже пойдём. – Да, да, ах, м, до свидания. – и почему я постоянно мямлю? Ах, бесит.***
– Ах, и почему всё-таки голуби не едят мясо? – Блять, Дим я поражаюсь, ты полчаса сидел в телефоне, а после этого посмотрел на небо и выдал такую фразу! Ахаха. Ебать ты философ конечно. Тут раздался телефонный звонок. Оказывается он предназначался для меня. – Па? Дим, шшш. Не шуми, – этот придурок иногда кричал в трубку фразочки типо "Антон, пиво допивать будешь?" или "А Ленка, с которой ты спал вчера, оказывается ВИЧ болеет " не самые приятные моменты. Если мне звонит отец, то всё нормально, он с помощью каких-то духовных сил определяет утки-шутки Димки, но когда мама их слышала, то мне наступала кхм, кхм, да. Кстати, из-за них она и не хотела первое время меня переводить в его школу, хотя скорее это была не единственная причина, а одна из тысячи. – да, слушаю. – Вай, вай, как официально. Приветики-пистолетики. Где ты вообще сейчас? Разве ты не помнишь, как ныл мне в трубочку, что хочешь жить отдельно от мамочки с папочкой, а? – Да, помню, помню я это, и что с того? Ты разве уже успел поговорить с мамой на этот счёт? – Не поверишь, но да! – Я думал, что ты будешь скучать по мне, а ты оказывается рад, лишь бы меня выгнать из квартиры. – Щас передумаю по поводу квартиры. – Нет, нет я понял. Ты самый лучший. – Вот так вот. Говори, где ты сейчас, я тебя подхватить хочу и вместе поедем с тобой рассматривать варианты. – Я сейчас к 13 школе подойду, давай там встретимся минут через 10. Хорошо, успеешь? –Да, без проблем. Уже там, эм, тоесть здесь. – папа скинул звонок. – Ну, чтож Дим, пока что-ли. – Ага, goodbye. – передразнил меня мой друг. Мы попрощались нашим обычным рукопожатием. Я не знаю, почему мы не используем его при встрече, а только при расставании, наверное из-за того, что этот мелкий всегда опаздывает в школу и у нас чисто физически не хватало бы времени по утрам, а может это чисто его фишка. Может быть потом спрошу, если не забуду конечно же. Каждый из нас направлялся в разные стороны. Ах, чëрт, он наверное сидел со мной на этой скамейки из-за того, что я интернет раздавал. Ах, жук! Ха-ха...