Те же рваные джинсы

Если я приезжал к нему в гости, то уже не мог уехать. Он так вымаливал меня остаться, что я не мог сопротивляться. Ночёвки, а иногда и на несколько дней. Вот, что меня ждало. Ночами же мы не спали и болтали о своём потаëнном. Не о какой-то ерунде, вроде домашки или планах на будущее, а о том, что никто из нас не обсуждал даже с друзьями, о пошлостях. Остаток дня мы вели себя обычно, пока не наступала ночь и так по кругу, пока за мной не приезжала мама и не забирала домой. А что? Приезжал к нему я редко, так что эти разговоры всё равно были дефицитны. Была какая-то своя обстановка, таинственная, магическая, непонятная. Когда я уже прекратил таскать кассеты с папиного гаража, то Андрей предложил интересную авантюру. (Кстати, о кассетах папа так и не узнал. Хотя лучше бы он узнал только об этом, наверное он бы меня даже похвалил за такой интерес.) – Арсюш, помнишь я тебе про Нику говорил... – Ммм? Да. – Так вот я... – почему-то Андрей, серьёзный парень, вдруг замялся на пустом месте и не смог произнести и слова. – Ну, что ты? Ближе к делу. – Аааах, – он тяжело выдохнул и продолжил – так вот, я хочу пригласить еë на свидание. – Так это же отлично! – Да подожди ты. Проблема в том, что я целоваться не умею... и ну, можно я с тобой потренируюсь? – Что? – сказать, что я удивился – это ничего не сказать. – Арс, ты только не отказывайся, пожалуйста. Мне больше некого попросить. Девочек у меня знакомых нет, а остальные парни неправильно поймут. Я кроме тебя вообще никого не могу об этом попросить. Ты же и так видишь, что мне неловко об этом говорить! – Ну, я как-то не знаю. Это неправильно. Может ты потом с ней потренируешься? – Да нет же! Ты не понимаешь, она меня бросит, как только узнает, что я целоваться не умею. – Ам, Ан... – вдруг я понял, что мне неловко называть брата по имени и я на ходу перестроил предложение, – я ведь тоже не умею целоваться. – на самом деле, я уже целовался пару раз, но это нельзя было назвать чем-то серьёзным или каким-то весомым опытом. Думаю, простые прикосновения к губам и их покусывание не является чем-то из ряда вон выходящего. – Не беда! Мы же так часто это смотрели, просто повторим все движения и дело с концом. – Ах, ну не знаю. – я сомневался до последнего. – Арс, ну пожалуйста-пожалуйста. Да, именно так меня и развели на первый, нормальный поцелуй. Кхм, или ненормальный. Ну я ж в России и тут всё не очень сильно понятно с рамками нормальности.

***

Отстранившись от губ брата, я стал рассказывать ему про ошибки в его технике. Я отталкивался только на свои ощущения и говорил так, как было. Не пытаясь подбирать лояльные слова. – Ты слишком напорист, давай лучше я попробую тебе показать как надо. – Нет, это же я должен еë поцеловать. – сейчас вся эта ситуация кажется мне абсурдной, но как мы могли с такими серьёзными лицами обсуждать что-то такое нелепое. После этой фразы Андрея, теперь уже я стал его уговаривать поменяться ролями. – Давай я сейчас тебе покажу, а потом ты на мне. Тогда и посмотрим как ты всё запомнил. Ты что ей тоже языком будешь нëбо вылизывать? У меня чуть рвотный рефлекс не сработал. – Ааах, – Андрей тяжко выдохнул, будто выполняя нежеланную просьбу. Какой нахал! Сам попросил помощи, а теперь ещё от неё и отмахивается, – ладно, давай. Я только хочу побыстрее всё это закончить. И тут я повёл. Наш первый поцелуй, пусть такой глупый, но всё же такой, какой он есть. Я не могу сделать вид, что его не было или что мне не понравилось. Его прохладный неподдавливый язык быстро разгорячился от моего. Движения с каждым разом становились всё отчётливее. Почувствовав его раскалённое дыхание на моей коже, я непроизвольно запустил свою руку в его волосы и стал медленно массировать его голову, с каждым разом всё больше и больше синхроннизируясь с движениями скользкого и влажного языка. С того дня я был несогласен с утверждением, что лучшие поцелуи - это воздушные. Кому они нужны, когда есть такие. И тут повёл Андрей. Он убрал мою руку с его волос. Я чувствовал, как он скрещивает наши пальцы, играясь с ними. Только пара слово крутилось у меня в голове "ещё," "больше." И как всё хорошее заканчивается, закончился и этот поцелуй. Андрей отстранился от меня. Вот тебе и научился. Ах, почему он не мог притвориться, что не разобрался с предметом? Я бы с удовольствием продемонстрировал ему движения ещё пару раз. Мы сидели друг напротив друга и смотрели в глаза. Я старался отдышаться, да и Андрей, кажется, тоже. Естественно, дышать носом – непосильная задача. Вообще никто не справляется. Конечно же все так и целуются. – Ты молодец, быстро научился. Теперь можешь идти на свидание с Никой и ничего не боятся. – Ну и слава богу. – Ага, я тоже рад. – Надеюсь, мне больше никогда не придётся с тобой целоваться. Ему не нужно знать. Этот поцелуй был не только из-за желания помочь, но ещё чтобы проверить одну догадку. Я знал, что мог бы просто отказать ему в тот день. Ударить, наябедничать, больше никогда не приезжать к нему. Но я не смог поступить по-другому, да и если бы вернулся во времени, то поступил бы точно так же. Изнутри меня кольнуло. Догадка подтвердилась. Неужели только мне понравился этот поцелуй? Неужели он не наслаждался моими прикосновениями также сильно, как я его? Он действительно просто запоминал движение, чтобы потом проделывать всё тоже. Только уже не со мной а с ней. Мне бы так не хотелось произносить все эти слова, что он только что услышал. Но что ещё делать? Либо так, либо вообще никак. Я должен играть по этим правилам и надеяться, что когда-нибудь он предложит мне что-нибудь ещё. И он предлагал, а я с улыбкой на лице, как последний дурак вёлся на все его слова. Но самое страшное было в том, что мне это нравилось. Мною пользовались, как могли, а я терпел ради обнимашек. Ради любого физического контакта или простого времени, проведённого рядом с ним. Я выполнял за него обязанности, а он разрешал мне приходить на свои дни рождения и гулять вместе с его друзьями. Наши мамы считали, что мы друг для друга гораздо больше, чем просто друзья или родственники, от части это было так. Я таковым его и считал, но он думал абсолютно по другому. Периодически я уставал выполнять двойной объëм домашнего задания, но заставлял себя работать как лошадь, а иначе он обижался и даже не смотрел в мою сторону. Я терпел всё, что удосуживала мне судьба. Эти театральные постановки, смысл которых я не понимал, неудобную одежду, угрозы рассказать о наших настоящих взаимоотношениях. Андрею бы ничего не сделали, он любимчик в семье, а я нет. Всё больше любили мою старшую сестру. Она и умнее, и красивее, и родителям всегда помогает. А я что? Худший сын, которого только можно вообразить. Таковым я себя не считал. Но как я мог переубедить уже взрослых людей со своими устоями в голове? Когда я помогал с домашними делами, то мой труд обесценивали, но зато сестру хвалили за каждую помытую тарелку. "Ишь что? Ещё и пряников ему за это подавай" На самом деле мне ничего не хотелось, лишь бы меня не попрекали из-за того, что я "ничего" не делаю и всё. Кажется, что мне всегда было сложно. Выражать чувства, отстаивать свою точку зрения, выполнять школьные и домашние обязанности, ухаживать за животными. Да, в целом вообще всё. У меня ничего не получалось.