Ядовитый

— Что ты здесь забыл? — наконец, опомнился Джисон, тут же испытав неподдельное раздражение и негодование. — Ты позвал. Я пришел. Минхо по-свойски и без стеснения занял уже расправленную хозяйскую кровать, не снимая ни верхней одежды, ни ботинок. — Эй, проваливай. Уходи давай, — начал выпроваживать незваного гостя Хан. Он был до того возмущен поведением кота, что совсем забыл о переживаниях, до этого его терзавших. Теперь ему казалось, что было бы лучше, будь за окном маньяк не с ножом, а топором и в ужасающей маске клоуна. Но рыжий и подлый Ли не сдавался, спрятавшись в одеяле, облаченном белым пододеяльником. Все постельное белье Джисона было белым, чистым, выглаженным, поэтому тот так взбесился наводящему хаос посетителю. — Сними свой грязный пиджак и ботинки, иначе я разбужу родителей, — Хан говорил сквозь зубы, рычал из-за ненависти к беспорядку и неожиданностям. Но Мино как раз и был тем самым неприятным и внезапным сюрпризом, в ответ на который получают вымученную улыбку. Для Джи он был деструктивным человеком, притягивающим всяческие неприятности, будучи одной из них во плоти. Если бы весь первозданный хаос принял форму и поместился в человеческое тело, то конечным результатом был бы сам Ли Минхо. На удивление, ворвавшийся послушно последовал указаниям, сбросив кеды на пол так, что они разлетелись в разные стороны, а пиджак прямиком в лицо возмущенному, сердитому владельцу комнаты. Предмет одежды пропах костром и морской солью, но сочетание оттенков этих достаточно разных ароматов были приятны носу Джисона, который тут же пропал за дверью. Минхо совсем забыл о настоящем счастье, а находил его рядом с бельчонком. Давно он не мог позволить себе спать на кровати среди мягких подушек, укрываясь теплым одеялом, обнимающим все его тело. В последний раз он ел домашнюю еду тогда, когда ее готовила бабушка — опять же давно. Но Ли нашел все недостающее его сердцу, но оно принадлежало другому. — Куда ходил? — поинтересовалась вдруг выглянувшая из-под одеяла рыжая макушка. Заметив спокойное, наконец умиротворенное выражение на лице хулигана, вечно хмурящего брови и зло смотрящего исподлобья, Хан уже не мог злиться на него или выгнать: теперь он хотел согреть блуждающего путника. — Твой пиджак в стирке, утром получишь, — Джисон уже смирился с новым клопом в его кровати, готовя себе матрас, чтобы самому устроиться на полу. Услышав шум и тихие перешёптывания, вся кошачья стая собралась возле гостя, все так же ласково встречая. А Минхо становился счастливее и счастливее, хоть и старался это скрыть. Свет луны отражался, узкой полоской ложась на противоположной стене, проникая сквозь шторы, придавая комнате мистичности. Но куда сверхъестественнее, подумал Хан: ночь уже подходила к концу, на его кровати разлегся самый пугающий человек, по мнению большинства. Сейчас мешающая уснуть луна, конечно же, волновала его в последнюю очередь. Перед ним стоял вопрос: как объяснить сложившуюся ситуацию утром родителям? Кому принадлежит пиджак? Кто в конце концов и как проник в их дом? Джисон тяжело вздохнул. Ему снова приходится мириться с тем, что делает Минхо по своей воле, эгоистично игнорируя правила и порядки, принятые в обществе. — Это последний раз, когда я тебе позволяю что-то подобное, — предупредил Хан. — Я милый, разве нет? — шутливо завел разговор Ли, этим вечером он был неожиданно болтлив и вежлив по-своему, — Ты просил прийти, я здесь. Наверное, это мило. «Чертовски мило, теперь, когда ты говоришь это», сердце Хана забилось со скоростью двигателя гоночной машины на трассе, уши покраснели, щеки загорелись от стыда. В каждой их беседе Лино ограничивался парочкой язвительных и грубых указаний, не давая возможности по-настоящему поговорить. Он затыкал, хамил, увиливал и избегал, но сейчас он вновь открылся Джи с новой стороны. Для него это было чем-то непривычным, поэтому смущающим и неловким: Хан правда не надеялся никогда на разговор с хулиганом, поэтому теперь занервничал и растерялся. — Ты ворвался в мой дом без предупреждения и считаешь свое поведение приемлемым? Называешь себя милым? — Зачем звонил? — голос Ли стал тише и будто серьезнее, он развернулся к Хану, чтобы видеть его лицо. Но сам Хан, дрожа, прятался под одеялом, и вылезти намерения у него не было. — Мне было одиноко, — он стал честным с самим собой и хотел быть таковым с Минхо. Может, он продолжит иногда лгать ему для собственной выгоды, но не сейчас, когда счастье оказалось так близко. — Ты издеваешься? Ради такого пустяка ты мне звонил целый вечер? — насмешка и хамоватый тон вновь вернулись к нему. Он высмеивал чужую слабость, это было действительно на него похоже. Состояние одиночества было для Линхо обычным, дополненное чувством угнетения, постоянной паники и недоверия, но тот никому не жаловался, поэтому откровение бельчонка вызвало у него отрицательную реакцию. Также Минхо казалось бредом, что кто-то вроде Хана, обеспеченный всеми благами, окруженный любовью семьи и друзей, может по-настоящему узнать одиночество. — А пришел тогда зачем? — Джисон свернулся клубочком в своем темном убежище, сжимая ладонями ступни: так ему было спокойнее. В течение долгой жизни с целым зоопарком он невольно стал перенимать кошачьи привычки. Если коты под рукой человека по-разному извиваются, наслаждаясь процессом поглаживания, то Хан таким способом старался укрыться от внешнего мира, будучи слишком уязвимым. Чего ждал он от беспощадного Ли, не раз ранившего его чувства? Хулиган игнорировал хозяина комнаты, так гостеприимно одолжившего свою кровать, пустившего на ночь, постиравшего грязный пиджак. Он отвернулся к стене, потеряв интерес, общаясь с Ханом. Он и сам задумался над его вопросом: зачем он заявился в чужой дом, занял постель и завел разговор. Это не было его привычное «я». Верный себе Лино припугнул бы выскочку Хана еще при первой встрече, не дал бы ему глупого прозвища, не стал бы перебинтовывать руку, а после вновь калечить, он не стал бы приходить в чужой дом, принимать подарки и притворяться добрым на глазах у взрослых. И он точно не пришел бы на жалобный зов по своему желанию. Прежний бы посмеялся, да и забыл, не придавая знакомству ни малейшего значения. Никакого Хана не появилось бы в его непростой жизни. Забот у него хватало: учеба, подработка и снова подработка, но другая, поэтому и люди вокруг него не вызывали любопытства, но теперь он лежит в чужой постели, вдыхая запах ее владельца немного сладкий, мыльный. — Ты никак не даешь к себе подступить. Объясни, почему? — матрас кровати немного прогнулся под весом Хана, севшего на ее край. — Это проблематично, — отмахнулся рукой Минхо, прогоняя его словно муху. Он не был настроен на серьезные, задушевные разговоры по большей части потому, что сам давно в них не участвовал. Чувства других людей он отвергал, пренебрегал ими, считая окружающих не способными его понять, ведь когда-то от него отвернулись все значимые люди, которым он доверял. Что значит потерять доверие? Он с презрением относился к искренней улыбке Джисона, воспринимая всерьез только его угрозы. Но в последнем Хан сам виноват. — Я не вызову у тебя проблем. Точно, — спохватился он, — Я удалю фото, ты больше ничего мне не должен. Я ошибся, — этот ход был опасным, ведь так он мог лишиться всего, к чему стремился, а в первую очередь то был сам Ли. Бельчонок тупо смотрел в пол, понимая, что готов пойти на любые безрассудства, чтобы добиться расположения самого своенравного кота в его жизни. — Удаляй или ты не посмеешь? Силенок-то хватит на такую глупость? Это же единственное, что держит меня рядом с тобой. Джисон протянул ему свой телефон: — Если не веришь, то сотри фото сам, — заявил Хан, храбро глядя задире прямо в глаза.