i want to girl(зачеркнуто) boy

- Глускин, на выход, к тебе посетитель, - звучно гаркнул охранник и открыл бронированную дверь, ведущую куда-то в другие части тюрьмы-больницы. - Ко... Мне? - Эдди замер от удивления, но охранник решил, что это акт неповиновения и угрожающе двинулся на него, с дубинкой наперевес. Поспешно подняв ладони вверх, Эдди заткнулся и позволил охраннику заковать себя в цепи. После этого они медленно двинулись по больничным коридорам к комнате для свиданий. В отличие от тюремных комнат, где обычно заключенного и гостя разъединяло пуленепробиваемое стекло, здесь был лишь стол, надёжно прикованный к полу, с несколькими звеньями под цепи пациента. Эдди хватило одного взгляда, чтобы понять, как можно выбраться из этой ловушки при необходимости. Он сам не знал откуда это в нём. Некоторая информация просто была у него в голове. Как например несколько способов вскрыть разные виды наручников швейной иглой. Или знание, какого цвета течёт кровь из промежности кастрированного мужчины... Громкий хлопок двери вырвал Эдди из размышлений. Перед ним стоял невысокий человек с затравленным взглядом. *** - Что вам снилось сегодня, Мистер Глускин? - Их лечащий терапевт, Мария Тереза, закинула ногу на ногу, положив планшет с записями на колени и заинтересовано склонила голову. Эдди бы доверился сопереживанию в её взгляде, если бы не шёпот Темноты. В конце концов как он может доверять женщине, имени которой он даже не знает? Марией Терезой её назвали пациенты. - Ничего, толком. Возможно небо? Небо, голубое-голубое, безмятежное и прекрасное. Под небом ярко зелёная трава, такая сочная, сладко пахнущая жизнью... Его руки, маленькие ладошки, отчаянно цепляющиеся за эту траву, пока над его телом склонилось чудовище... - Просто небо? - уточнила Мария Тереза. - Возможно что-то из детства? Она сочувственно качнула головой. - Чаще всего в первую очередь возвращаются именно детские воспоминания. И это меня беспокоит, зная ваше... - Она пролистала несколько бумаг, пытаясь что-то найти в его личном деле. - Ваше крайне тяжёлое детство. Мне бы искренне не хотелось, чтобы вы к нему возвращались, Эдди. Несмело улыбнувшись, Эдди кивнул, прекрасно зная, что за этим последует. - Но, нам необходимы ваши показания против Меркофф, а вы сможете их дать, только находясь в твёрдой памяти. Эдди вздохнул. Почему-то вспомнился затравленный взгляд его недавнего посетителя. Красавчик не пробыл и пяти минут. Сначала они просто смотрели друг на друга, а потом у того случилось что-то вроде панической атаки и он сбежал. - А что если... - Эдди замялся, нервно комкая в руках листок бумаги. Мария Тереза иногда просила своих пациентов рисовать во время сеансов. Сегодня у Эдди получился красивый профиль смутно знакомого человека. - Продолжайте? - Что если я не хочу ничего вспоминать? Я был... Не хорошим человеком, - чудовищем, пророкотало где-то в голове. - Я не хочу возвращаться к тому, что я забыл. - Вы уже давно не тот человек, Эдди. Я уверена, - ласково улыбнулась Мария Тереза. - Даже вспомнив всё, имея нынешний опыт и отсутствие наркотических стимуляторов, которыми вас кормили в Меркофф, вы уже не будите тем, кем были. Спорить было бессмысленно, поэтому Эдди лишь кивнул. Она не знала, кто он. Она не знала, что он делал. На самом деле никто из них обоих этого не знал. Но по притаившейся Тьме, Эдди мог сказать, что совершенно точно не хочет выпускать это наружу. Подумалось, что красавчик с затравленным взглядом определённо знал, кто такой Эдди и что он делал в Меркофф. *** - Глускин, на выход, к тебе посетитель! Эдди удивлённо замер, чувствуя какое-то нездоровое дежавю. Хмурый охранник уже двигался к нему навстречу с цепями наперевес, так что Эдди добровольно подставил свои жилистые запястья. Красавчик снова появился только после того, как Эдди надёжно (нет) приковали к столу. Охрана ушла, оставив их наедине и теперь Эдди мог разглядеть Красавчика получше, прежде чем тот снова сбежит. А, судя по учащенному дыханию и выступившему поту на висках Красавчика, у Эдди оставалось совсем мало времени. Внезапно очень захотелось услышать его голос. - Эм, привет? - Попытался Эдди, но Красавчика внезапно начало колотить. Дрожащей рукой он дёрнул ручку позади себя и вылетел из комнаты, будто Эдди гнался за ним. Оставшись в одиночестве, Эдди устало вздохнул и попытался вытянуть прикованные ноги. Длины цепочки на это не хватило, так что он постарался распластаться, насколько позволяли оковы, а затем откинулся на спинку стула и приготовился ждать, когда за ним придёт охрана. Но, к его удивлению, прежде чем он кое-как размял ноги, щелкнул замок и Красавчик снова оказался в комнате. На этот раз в его взгляде вместе с задавленностью и смертельной усталостью горела ненависть. - Ты вообще ничего не помнишь? - Хрипло спросил он. Эдди решил, что осколки разрозненной информации, среди которых было знание о том, как шить белоснежные платья из больничных простыней и как быстро они пачкаются в крови, которая льёт из мужчин непрерывным потоком, точно не понравятся Красавчику. Так что он просто молча покачал головой, не собираясь больше пугать его звучанием своего голоса. Ярость в голубых глазах вспыхнула сильнее. Красавчик сжал руки в кулаки, оторвавшись от двери, но всё ещё не рискуя приближаться: - Ты сломал мне жизнь. Ты и Меркофф. И сейчас ты живой, сидишь тут, а Меркофф где-то там продолжают творить пиздец, экспериментируя на людях и играясь в Богов. В то время как я не могу спать, не могу обнять жену, не могу спокойно пройти по улице, ПОТОМУ ЧТО ТЫ И МЕРКОФФ ВСЁ РАЗРУШИЛИ! Он зло пнул металлический стул, также прикрученный к полу, заставив Эдди вздрогнуть от грохота. После этого Красавчик снова начал задыхаться и поспешно сбежал, оглушительно хлопнув дверью. *** - Смотри-ка, у нас появился везунчик, - хрипло пророкотал Дед. В своё время, когда они все, бывшие пациенты Меркофф, проснулись в этой новой больнице, они обнаружили, что мало кто из них помнит что-то из прошлого. К большому разочарованию тех, кто их спас и поместил сюда. Тогда же Эдди обнаружил, что он может Давать Имена. Так что с его лёгкой руки половина пациентов обзавелась Именами. Другая половина тоже научилась Давать Имена и теперь все, включая безликих охранников и докторов были при Имени. Эдди ловко поддел тупой иглой пятку носка, пришивая к нему заплатку. - О чём ты? - отвлеченно спросил он, потому что Дед был тем ещё прилипалой. Если он что-то хотел, то ходил за тобой и пытался выесть мозг чайной ложечкой. - Ну, как же, на свидания, вон, бегаешь, с чего это ты такой особенный стал, а? - Раздражаясь от самого себя, Дед навис над Эдди, явно нарываясь на драку. Устало вздохнув, Эдди поднялся на ноги из своего кресла-качалки. Иногда его рост и широкие плечи очень помогали ему выживать (серьёзно, врачи сказали, что только благодаря крепкому организму, он умудрился не умереть, нанизанный на металлический прут). Под нависшим Эдди, Дед растерял весь свой гонор, неуверенно присев на полусогнутых коленях. - А теперь, по существу, - жёстко сказал Эдди. - Чего ты хочешь? Дед забегал глазами, неуверенно шамкая ртом в котором отсутствовала половина зубов, но оставшиеся были такими острыми, будто в Меркофф специально их ему натачивали. - Так, это... Говорят, что твой посетитель - один из нас, - Дед перешёл на громкий шёпот, то и дело оглядываясь по сторонам. - И я подумал, если его отпустили, то, может, он вытащит и нас? Вспомнив отчаянный крик Красавчика и ненависть в его глазах, Эдди сначала усмехнулся, а затем расхохотался во весь голос, пугая Деда. - Нет, старик. Я думаю, он бы с радостью облил всех нас бензином и поджёг. Последнее, что ему нужно, это помогать нам. Дед сразу весь как-то сник, сгорбился, обхватив себя руками. - Понятно, ну, бывай тогда, - проворчал он и ушёл, оставив Эдди в блаженном одиночестве. Хмыкнув сам себе, Эдди закончил штопать носки, вернул их одному из пациентов и хотел было отправиться на обед, как по общей комнате раздалось звучное: - Глускин, на выход, к тебе посетитель! *** В этот раз Красавчик нервно ходил из стороны в сторону, мерея шагами крошечную комнату. Опасаясь его пугать, Эдди держал рот на замке, довольствуясь тем, что можно наблюдать. То, что сказал Дед, было логично. Кому ещё Меркофф могло сломать жизнь, кроме как пациенту? И у Красавчика были все основания злиться, вот только... Почему он на свободе? Эдди присмотрелся получше. К потрепанной куртке, к заношенным джинсам, к поясу с видеокамерой, к которой Красавчик то и дело тянулся, когда паника захватывала с головой. К красивому профилю, к крепким бицепсам и встрёпанным волосам, определённо требующим душа, но кто Эдди такой, чтобы решать, кому нужно помыть голову, а кому нет? - Да, блять! - Выдохнул Красавчик и внезапно приблизился к Эдди, уверенно усевшись на соседний стул. Эдди шарахнулся от него, насколько позволяли цепи. В конце концов неизвестно, что взбредёт в голову Красавчику в таком состоянии. Удивительно, как его вообще от них выпустили. Ему явно не помешает пара сеансов с Марией Терезой. - Ты - чудовище, ты знаешь это? Эдди сглотнул, подбирая под себя свои цепи, чтобы быть максимально подальше от поехавшего Красавчика. - Каждую ночь, я вижу вас, слышу вас, бегу, стараясь выжить. КАК Я МОГУ БЫТЬ В БЕЗОПАСНОСТИ, КОГДА ВЫ ВСЕ ЖИВЫ??? - Он снова грохнул руками по столу, поднимаясь на ноги и заметался по комнате. - Что ты задумал? А? Говори! Теперь ты ищешь невесту здесь??? Тьма внезапно гулко отозвалась на его слова. Эдди опустил взгляд, не желая её провоцировать, но на Красавчика это возымело обратный эффект. Снова подлетев к столу он навис над Эдди, всё ещё держась на расстоянии. - Ты помнишь! Я знал, что ты помнишь, тварь, притворяешься хорошим, чтобы тебя выпустили! Смотри мне в глаза и отвечай честно! Красавчик бесновался, не в силах повлиять на Эдди физически. Не в силах прикоснуться. Поэтому Эдди покорно поднял голову, заглядывая в его глаза. Красавчик споткнулся на половине шага и замер, как олень при свете фар. Сглотнув густую слюну, Эдди произнёс как можно тише: - Мне жаль. Я ничего не помню, но мне жаль, если я причинил тебе зло, - Мария Тереза говорила, что искупление является одним из ключевых этапов выздоровления. Красавчик медленно склонился над столом, не разрывая их зрительного контакта. - Ты хотел меня кастрировать и гонял по всей больнице, а потом повесил. Я надеюсь, что ты сгоришь в Аду, мразь. В следующее мгновение он снова вылетел за дверь, оглушительно хлопнув ею на прощание. *** - Вас что-то беспокоит, Эдди? - ласково спросила Мария Тереза, закончив писать заметки в своём планшете. Эдди нахмурился не зная, нужно ли ему рассказывать ей что-то, или лучше подождать, пока Тьма успокоится. Вот только чем больше он видел Красавчика, тем сильнее становилась Тьма, питаемая его яростью. - Мне... Страшно. Она сочувственно коснулась его руки. Её ладонь была красивой, с ухоженными ногтями и аккуратным маникюром. - Продолжайте. - Иногда мне снится... Детство, - как можно тише произнёс он. - А затем я вижу себя и тех, над кем издевался в... В Меркофф. В последнее время эти сны всё чаще и я... Боюсь что не смогу... - Удержать чудовище в забвении. Мария Тереза нахмурилась. - Если это из-за мистера Парка, который вас посещает, то я могу запретить ему приходить, - её сочувственный тон, заставлял что-то в душе Эдди болезненно сжиматься. Но он не может потерять Красавчика! Мистера Парка. Нет. Только не сейчас. Только не того, кто помнил за них двоих. И Эдди, как честный человек, должен был облегчить его память. - Нет, я... Не хочу этого, - тихо произнёс он. - Пожалуйста, не вмешивайтесь. Она покачала головой, а затем печально вздохнула. - Видят Боги, в другой ситуации, у вас и у всех пациентов этой клиники были бы лучшие условия и мы бы вас не торопили, но Меркофф... - Я знаю. С каждым днём всё тщательнее скрывают свои преступления. И только мы можем свидетельствовать против них, чтобы привлечь их к ответственности. Чтобы справедливость восторжествовала для всех. И для Эдди, и для Красавчика, и для Овощей, что так и не пришли в себя, и умерли один за другим. *** После того, как Красавчик, точнее Мистер Парк, взорвался истерикой в прошлый раз и приблизился к Эдди на расстояние вытянутой руки, он стал смелее. Иногда ситуация напоминала Эдди приручение маленького пугливого животного. Теперь Кра... Мистер Парк садился напротив и долго смотрел на Эдди тяжёлым взглядом. Его руки постоянно были в движении, они то сжимали край стола, то барабанили по столешнице быструю дробь, то зарывались в темно-русые волосы. Эдди рассматривал эти длинные, сухие пальцы со сгрызенными под корень ногтями и откуда-то знал, как ощущается ладонь в его руках. Как трепетная пичужка, тихонько дрожащая от страха. Когда Мистер Парк заметил интерес Эдди к своим рукам, он моментально их спрятал в карманы. А на следующую встречу пришёл в перчатках. *** День выдался дерьмовым с самого утра. Эдди проснулся с мигренью, после сна, где его хватали, мяли, держали, разрывали. Сердце колотилось где-то в горле и отчаянно хотелось почувствовать себя живым. Выплеснуть всю накопившуюся энергию. Но как бы Эдди не старался, не помогали ни штопка больничной одежды, ни занятия спортом в отдельном зале, куда их пропускали по несколько человек и тщательно следили за всеми упражнениями. Эдди как раз мок под душем, стараясь холодом вытеснить боль из затылка, когда в душевую заглянул охранник и звучно проорал: - Глускин, на выход, к тебе посетитель! Несчастно застонав, Эдди поскорее оделся и вышел к ожидающим его цепям. Кра... Мистер Парк удивлённо замешкался, когда увидел его мокрые волосы. - Что?.. Эдди пожал плечами. Говорить в присутствии Парка он всё ещё не рисковал, опасаясь вызвать у того паническую атаку. Зло усмехнувшись, Парк уселся на своё привычное место напротив и выплюнул: - Жаль, что твоя мамаша, или отец не утопили тебя в детстве. Скольким бы это облегчило жизнь... Эдди взглянул на него без эмоций, приготовившись к очередному сеансу оскорблений. Чем дальше всё это продолжалось, тем чаще Парк приходил сюда, приходил к Эдди, закручивая ситуацию до предела, заставляя их обоих чуть ли не дрожать от безвыходного напряжения и ненависти. Может это было логично, может Эдди просто устал терпеть и метаться по больнице не в силах выразить те эмоции, которым Парк его накручивал, может они оба просто больные ублюдки, может мигрень Эдди толкала его на странные вещи, но тем не менее прежде чем Парк сказал что-то ещё, Эдди тихо произнёс: - Можешь ударить меня, если хочешь. Парк замер на середине слова, взглянул на Эдди дикими глазами (ну, хоть без ненависти). Затем он подорвался на ноги не в состоянии усидеть на месте. Снова посмотрел на Эдди, будто тот был какой-то чудовищной картиной, на которую смотришь, дорожишь от ужаса, но не можешь отвести глаз. - Ты... Ты... Ебанутый, - прошептал Парк, кажется самому себе, а не Эдди. В следующий момент он развернулся и с силой приложил Эдди лбом о деревянную столешницу. В глазах высыпали искры, а мигрень наконец-то оставила затылок в покое, разлившись кусачей болью где-то за переносицей. Эдди медленно поднял голову. Парк смотрел на него, шокировано распахнув глаза. В его зрачках плескался ужас и какое-то животное возбуждение. Когда он сорвался с места и вылетел за дверь, Эдди ни сколько не удивился. Запрокинув голову, он постарался остановить кровь, начавшую капать из носа, пока не пришёл охранник и не всыпал ему за то, что испачкал стол. *** С того дня всё изменилось. Красавчик, Мистер Парк, приходил каждые два дня и заканчивал свои визиты тем, что лупил Эдди со всех сил, на которые был способен. Но из-за невысокого роста и длительного нервного истощения, этих сил у него было не то чтобы много. С того самого первого раза, он больше не трогал лицо Эдди, сосредоточившись на его крепком теле. После пары ударов в грудь или живот, Парка немного отпускало. Тяжело дыша он шарахался от Эдди и поспешно сбегал, не оглядываясь. Казалось, будто с каждым ударом, он бьёт их прошлое, пытаясь заглушить свою боль и страх. Эдди принимал эти удары как долгожданное искупление и Тьма в его душе всё чаще бессильно рычала, растворяясь в тупой боли от крепких кулаков. Лёжа на своей кровати ночью после этих встреч, Эдди лениво пробегался пальцами по пятнам синяков, нажимая на них, чтобы почувствовать что-то большее, чем усталая безысходность. Казалось будто Парк - тоненькая ниточка к реальному миру. Напоминание, что где-то там ходит и дышит человек, с которым Эдди связан. Будто они женаты. Тяжело выдохнув Эдди скользнул ладонью к своему члену, сжимая его сквозь пижамные штаны. Яростный взгляд Красавчика встал перед глазами. Ох, если бы эта рука на члене была чуть уже, чуть меньше, с дрожащими пальцами... Эдди представил, как после очередного удара, Парк разворачивает его к себе и ставит ногу на его промежность, грубо надавливая на член. Его нога могла бы быть в белоснежной туфле невесты с острым каблучком, который мог бы потрясающе хорошо тереться о нежную головку члена. Зажмурившись, Эдди нырнул рукой под одежду и царапнул головку ногтем. Красавчик в его мыслях крепко сжал твёрдый член, зашипев прямо в губы Эдди: - Ты блядское чудовище, больной на всю голову ублюдок. Посмотри на себя. Я избил тебя, я наступил на тебя, а ты течёшь так, будто сука по весне. Рука грубо прошлась по члену и стиснула яйца. Эдди жалобно заскулил, поддаваясь бёдрами навстречу. - Я ненавижу тебя, Эдди Глускин. Я хочу чтобы ты страдал так же, как страдал я. Ударив его в грудь ещё раз, Красавчик скользнул рукой по члену, размазывая смазку по стволу, сжал крепче, шепча в ухо полные злобы слова. Тяжело дыша, Эдди поддался вперёд, раздвигая бёдра шире, раскрывая всё своё нежное существо навстречу ненависти и боли. Движения ускорились, безжалостные пальцы давили на синяки, заставляя их гореть, стискивали член, готовый взорваться от удовольствия, царапали живот, обостряя чувствительность. Зажмурившись, Эдди жалобно стонал на одной ноте, пока его не начало колотить в ослепляющем оргазме. Постепенно Красавчик и его руки исчезли. Эдди остался один в своей холодной постели, грязный и испачканный непотребством. *** В следующую их встречу, Эдди уже не мог воспринимать Мистера Парка как раньше. Теперь его тело будто проснулось. Оно остро реагировало на прикосновения и удары, которыми благословлял его Парк. Эдди чувствовал тепло от его кулаков, вдыхал запах его пота и грязной одежды. О, с каким бы удовольствием Эдди отнёс бы его на руках в душевую и долго тёр бы его нежную кожу мочалкой, очищая Красавчика от грязи и боли. Каждый раз его член болезненно напрягался и упирался в жёсткую ткань штанов, пока Мистер Парк бил его и бессильно рычал от злобы, из-за того, что никак не удавалось причинить Эдди ощутимого вреда. Эти тяжёлые вздохи и рык звучали в ушах Эдди, когда он с силой дрочил себе, забившись в какую-нибудь коморку или туалетную кабинку. Мария Тереза заметила перемены в его поведении и осторожно поинтересовалась причиной. Эдди солгал ей о том, что это просто терапия делает его лучшим человеком, чем он есть, хотя они оба прекрасно знали настоящую причину перемен. Очень злобную, нервную и, вероятно (Эдди готов был спорить на свою любимую иглу), очень кусачую. Самое удивительное, что и Мистер Парк менялся. Он стал увереннее в себе, из глаз постепенно пропало затравленное выражение. Теперь он смотрел Эдди в глаза с вызовом, будто каждый раз он ждал, что Эдди даст отпор и теперь Парк был готов к этому отпору. Точнее, он думал, что готов. Эдди прекрасно знал минимум три способа, которыми он мог бы схватить Красавчика, скрутить его своими собственными цепями над столом, от души врезать по голени, на которую Парк хромал и, пока тот бы корчился от боли, сорвать с него старые джинсы, войти в его тело, наконец-то ощущая, какой он жаркий и тесный изнутри, а потом двигаться, двигаться, двигаться. Сжимая нежную кожу ягодиц до синяков, чувствуя, как оргазм зарождается внизу живота и выплескивается внутрь хрупкого тела, оплодотворяя его... Правда потом, была очень большая вероятность, что страх вернётся во взгляд Мистера Парка и он больше никогда не придёт к Эдди. Никогда. Очень страшное слово. Мария Тереза говорила, что умение смотреть на свои поступки с осознанием последствий - признак психологически здорового человека. Только дети и безумцы не думают о последствиях, делая то, что хочется в данный момент. А Эдди очень хотелось, о, как же сильно ему хотелось и Тьма в его душе становилась всё сильнее, соблазняя перспективой кончить в дрожащее, мокрое тело, вместо собственного кулака... Но "Никогда" было гораздо страшнее. *** Сегодня Парк ворвался в комнату ещё до того, как Эдди окончательно приковали к ножкам стула. Охранник удивлённо выглянул из-за стола, приподняв брови. Парк замер, впившись пальцами в спинку металлического стула. На его руках впервые за долгое время не было перчаток. Вероятно случилось что-то очень серьёзное. - Вы закончили? - Спросил Красавчик напряжённым голосом. Охранник хмыкнул, щелкнул замком и вышел из комнаты. Эдди осторожно двинул ногой, чувствуя, что вместо петли на полу, замок защелкнулся на звене цепи, просто опоясывая щиколотку Эдди, никак не стесняя его движений. Тьма торжественно заурчала. Эдди сжал зубы, стараясь не шевелиться и не дышать. Не замечая нависшей над собой опасности, Мистер Парк подлетел к Эдди и от души врезал ему под дых, заставляя задыхаться, сгибаясь над столом. - МЕРКОФФ ВЫЛОЖИЛИ В СЕТЬ ДОКУМЕНТЫ, ОПРОВЕРГАЮЩИЕ ВСЕ МОИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА И ВЫСТАВЛЯЮЩИЕ МЕНЯ ТАКИМ ЖЕ ПСИХОМ, КАК ВЫ ВСЕ. БЛЯТЬ, СМОТРИ НА МЕНЯ! - Он с яростью схватил Эдди за волосы и дёрнул вверх, нависая над ним. Мир как будто замер. Боль ушла и теперь Эдди видел только лицо самого прекрасного человека на свете, ярость в его блестящих глазах и непролитые слезы. Не в силах выдержать этого взгляда, полного бессильной злости, Эдди ловко перехватил ладонь Парка своими скованными руками и прижал его пальцы к губам, закрыв глаза. Теперь вместе с Миром замер и Красавчик, не осмеливаясь забрать свою руку из чужих пальцев. Эдди совершил ошибку, забыв о последствиях, но прежде чем он успел об этом подумать, по всему зданию взвыла сирена. Красавчик, отмер, вырвался из захвата Эдди и бросился к ближайшему углу, отчаянно вжимаясь в него спиной. - Нет! Нет-нет-нетнетнет, только не снова! Выпрямившись, Эдди напряжённо прислушивался, пытаясь различить за воем сирены другие звуки. Зажмурившийся, вцепившийся пальцами себе в волосы, поскуливающий от страха Мистер Парк, очень сильно отвлекал внимание. По коридорам раздались топот и крики. Охрана отчаянно что-то кричала о нарушении безопасности и, кажется, пожаре. Эдди нахмурился, не отрывая взгляда от Красавчика, сжавшегося в углу. Пожар - звучало плохо. Очень-очень плохо. Действовать нужно было быстро. Вытащив любимую иглу, Эдди ловко открыл наручники и встал, позвякивая цепью на ноге. Парк поднял на него взгляд полный ужаса: - Нет... Нет, пожалуйста, не надо, - зашептал он, дрожащим голосом. Эдди осторожно подошёл ближе к Красавчику и сел перед ним на корточки. - Я услышал что-то о пожаре, тебе нужно выбираться отсюда, Солнце, - он старался говорить как можно ласковее, но это не помогло. Парк зажмурился и уткнулся носом в колени. Всё его тело сотрясала неудержимая дрожь. Тяжело вздохнув, Эдди поднялся на ноги и подошёл к двери, через которую Парк каждый день сбегал в реальный мир. В коридоре никого не было, так что, может быть им повезёт, если они найдут схему здания и пожарный выход. Разобравшись с замком, Эдди открыл дверь, а затем взглянул на Красавчика. - Давай, ты должен идти. Тот отчаянно замотал головой. Он больше не плакал, но смотрел совершенно безумными глазами. Эдди почувствовал слабый запах дыма. Дерьмо. С замирающим сердцем, он подошёл к Парку. Возможно, было множество способов помочь ему, не травмируя ещё больше, но видит Волрайдер, которому поклонялись фанатики, Эдди так безумно устал бороться с искушением... Поэтому он легко наклонился и поднял Парка на руки, бережно держа в своих объятиях. Красавчик ещё раз отчаянно всхлипнул, а затем, внезапно уткнулся носом в шею Эдди, вытирая о больничную одежду слезы и сопли. Ласково мурлыкнув, Эдди прижался губами к его макушке, вдыхая запах волос и вышел в коридор, обнимая свою хрупкую ношу. Мистер Парк в его руках как-то странно обмяк, будто смирившись с собственной судьбой, только его судорожное дыхание напоминало о том, что он ещё жив и в сознании. Так, они добрались до пожарного выхода. Судя по карте, нужно было спуститься всего на пару этажей вниз и там должен был быть выход. Эдди бы с радостью сделал крюк, чтобы носить Красавчика на руках подольше, но запах дыма усиливался, заставляя Эдди беспокоиться, а Мистера Парка крепче вжиматься носом в его шею. Спустившись по лестнице, на которой каждый шаг отражался гулким эхо, Эдди толкнул ногой тяжёлую, металлическую дверь, чтобы в следующий момент шарахнуться в сторону, пытаясь увернуться от грохочущих выстрелов. Укрыв, пискнувшего Красавчика своим телом, Эдди оглянулся через плечо. Кажется, охрана забаррикадировалась и отстреливалась от группы психов, явно не из Маунт Мессив. Своих, Эдди бы узнал. Крики умирающих и безумные вопли заставляли Мистера Парка отчаянно стучать зубами от страха, зажимая ладонями уши. Не в силах помочь ему, Эдди осторожно обнял его тело, утыкаясь губами куда-то в лоб. - Не волнуйся, Солнце, я здесь и я не позволю им тронуть тебя, слышишь? - В... Вейлон. Меня зовут Вейлон, - внезапно прошептал Мистер Парк. Эдди удивлённо уставился на него, но Кра.. Вейлон больше ничего не сказал, продолжая вздрагивать от каждого выстрела. Где-то над ними что-то взорвалось, на головы посыпалась штукатурка. Психи с торжествующими воплями бросились к охране, заставляя её увеличить плотность огня. Вскинув голову, Эдди заметил трещины, ползущие по потолку. - Нужно уходить, В.. Вейлон. Давай, мне нужно чтобы ты шёл. Эдди принялся тормошить и дёргать Вейлона, пытаясь заставить его двигаться, пока охрана или пациенты их не заметили. Вжавшись в стену, они медленно шли в сторону выхода, стараясь не делать резких движений, чтобы не спровоцировать атаку на себя. Криков стало меньше и выстрелы тоже стихли. Эдди и Вейлону не хватило всего нескольких минут, когда кто-то из охранников их наконец, заметил. - Эй! Вы двое! Стоять, иначе я стреляю на поражение! Вейлон обернулся, побледнев от ужаса. Эдди успел подумать, что совершенно не знает, как этот человек улыбается, но уже готов ради него совершать безумные вещи. Вроде этой. Прежде чем охранник успел выбрать себе цель, Эдди с силой толкнул Вейлона в дверь, открывшуюся под весом его тела. А затем прозвучал выстрел и, кажется, все внутренности Эдди разорвались на части. Рухнув на грязный пол, он успел увидеть в распахнутую дверь голубое небо, ослепительное солнце и тёмную фигуру, навсегда убегающую прочь.