i want to girl(зачеркнуто) boy

*** Во сне Эдди слышал голоса, множество голосов, поющих, кричащих, воющих на разный лад. И среди них один шёпот, который звучал громче всей невыносимой какофонии: - Зачем ты сделал это? Не смей сдохнуть, оставив меня без ответа! Эдди попытался последовать за Голосом, но Тьма подобралась очень близко и, прежде чем Эдди успел дать отпор, поглотила его с головой. *** Белый шум звучал в голове, невыносимо разрывая виски. Эдди открыл глаза, пытаясь избавиться от раздражающего звука и понял, что это его Невеста стонет на одной ноте, истекая кровью. Самая первая его Невеста. И самое большое разочарование, когда он понял, что за своё счастье придётся бороться, прежде чем оно упадёт ему в руки. - Прости, дорогая, кажется твой голос и моя голова не сойдутся характерами, - проворчал Эдди и вспорол Невесте глотку. Вот только белый шум в ушах так и не прекратился. Эдди ухнуло в водоворот картинок, не смотря на то, что он зажмурился, вспышки его воспоминаний проносились перед глазами разноцветным калейдоскопом. Все его невесты, все платья, что он сшил для них, вой и крики, ужас в обращённых на него взглядах. Выжившие, но не подошедшие ему Невесты прятались по углам, поскуливая от страха, загоняли для него новых претендентов, но всё это было не то, не то, НЕ ТО. Пока однажды не появился тот, что смог не только сбежать, но и почти убить Эдди, своим упрямством и отчаянным желанием жить. А теперь Эдди, кажется умирал с пулей в кишках, чтобы этот упрямец Вейлон Парк продолжал дышать и ходить где-то там, под огромным, голубым небом. На мгновение всколыхнулась злость. Эдди готов был взять Вейлона Парка в жены, подарить ему белоснежное платье, новое тело, наследников и всю больницу в придачу. Но вместо этого, Эдди второй раз вот-вот сдохнет, а всё, что держит его в этом мире, это тонкий прерывистый писк и постоянное "Зачем", разрывающее черепную коробку. Зацепившись за эту злость Эдди сделал глубокий вдох. Писк зашелся паникой, вокруг появились другие звуки, но что самое прекрасное, в утробе растеклась ослепительная боль, избавляя Эдди от мигреней и голосов. Блаженно выдохнув, Эдди снова провалился в темноту. *** Эдди проснулся от раздражающе громкого чириканья птиц в открытое окно. Он поморщился и попытался сесть, чтобы дотянуться до ставни и закрыть её, или придушить каждый горластый комок перьев... - Осторожнее, Эдди, вы ещё слишком слабы. Мария Тереза аккуратно положила свою хрупкую ладошку ему на плечо и заставила лечь обратно. Эдди недовольно поворчал, но подчинился. - Окно, - прохрипел он. - Вам холодно? Сейчас, - Мария Тереза поняла его совершенно неправильно, но окно все-таки закрыла, облегчив стучащую в затылок мигрень. Эдди блаженно выдохнул. - Что.. Что случилось? - Ох, вы не помните? - Мария Тереза моментально оказалась у кровати. С трудом разлепив глаза Эдди мог видеть её лицо, полное скорби и сочувствия. - Я... Выстрел.. Кра... Мистер Парк смог сбежать? - спросил Эдди то, что помнил, то, что Важно. Мария Тереза опечалилась ещё больше. В желудке Эдди появился ледяной ком. - Мистер Парк, он... Жив. Если можно так сказать, - она крепче сжала книгу, которую держала на коленях. - После всего произошедшего у него случился нервный срыв. В суматохе мы не сразу это поняли, но когда он пришёл в больницу, чтобы "Навестить своего Спасителя", как он сказал, а потом набросился на Вас, мы... Только тогда нам удалось продиагностировать его должным образом и помимо ПТСР мы выявили преддепресивное состояние и склонность к саморазрушению, так что было принято решение госпитализировать его, прежде чем он бы навредил себе. Эдди усмехнулся, кажется, последнее, что нужно мистеру Парку, Вейлону, получившему кучу травм в психушке - госпитализация, но Марии Терезе было виднее. - А остальные? Мария Тереза покачала головой. - Неделю назад состоялся суд. Из-за признания Мистера Парка, главного свидетеля, невменяемым, суд не стал даже слушать других пострадавших из клиники. Чтобы не рисковать мы перераспределили всех по разным больницам штата. Им будет предоставлен должный уход, но, боюсь, вы никогда больше не увидите своих друзей, Эдди, - сочувственно закончила она. Эдди вздохнул, перевёл взгляд на солнечные зайчики, прыгающие по стене. В конце концов он никогда не был привязан к своим людям. А единственный, кто был важен, кажется тоже потерян. - А Мистера Парка? Я смогу увидеть его? Мария Тереза поджала губы, как будто не знала, что сказать. На памяти Эдди это было впервые. - Как врач, я бы не рекомендовала, Эдди. Ваши отношения с... Мистером Парком носят разрушительный характер, для вас обоих. - Но? - Эдди чуял нутром, что должно быть "Но", просто обязано! - Но как человек, я видела, что только на вас Мистер Парк хоть как-то реагирует, а вы повторяли его имя в беспамятстве, - она убрала книгу и протянула Эдди листок. - Под моим началом Вы прошли большой путь, Эдди. Спасение Мистера Парка, было для вас решающим шагом на пути к выздоровлению. Я не хочу, чтобы вы и дальше гнили за стенами больницы. Так что я ходатайствовала, чтобы вас признали вменяемым. Как только вы поправитесь, мы проведём тесты и если в них всё будет хорошо, вы сможете жить где-нибудь в городе. Конечно, вам придётся устроиться на работу и посещать мои сеансы два раза в неделю но... - Это стоит того, - прошептал Эдди. А затем широко улыбнулся. - Спасибо. *** Эдди стоял у закрытой двери в комнату свиданий. Они поменялись местами. Какая ирония. Он слышал, как санитар привёл Вейлона в комнату и усадил за стол. Тот так глубоко ушёл в себя, что никак не отреагировал на смену обстановки. Врачи сказали, что Парк не реагирует на внешние раздражители уже неделю. Не ест - три дня. Эдди понятия не имел, почему считал, что его присутствие поможет. Но ведь раньше Парк реагировал на него. Сильно реагировал... Обаятельно улыбнувшись проходящей мимо медсестре, Эдди повернул ручку и вошёл в комнату с мягкими стенами. Вейлон вскинул очень осмысленный взгляд. *** Врачи говорили, что это чудо. Мария Тереза говорила, что Эдди потеряет себя. Вейлон ничего не говорил, только бросался на Эдди как и раньше, пытался лупить, но больше гладил. Темнота в голове Эдди говорила взять, растерзать, присвоить, сделать своей Невестой. Эдди не слушал никого. Просто в один удачный момент, когда молчаливый Вейлон с дикими глазами попытался его придушить, Эдди накрыл его губы своими, опрокинул на стол, целуя жарко, сладко, так, как давно мечталось. Обмениваясь слюной и кровью, когда Вейлон злобно прокусил ему губу. Эдди бы трахнул его прямо тут. Сильно, властно, так, чтобы Парк потом при каждом шаге вспоминал бы размер непотребства Эдди, но застучавшие в коридоре каблучки, вернули Эдди в реальность. Ту реальность, где они могут быть вместе только за закрытыми дверями комнатушки, которую выделили для Эдди по программе защиты свидетелей. Жадно вцепившись в шею Вейлона зубами, так, чтобы остался багровый засос, Эдди заглянул в его прозрачные глаза, плотоядно облизываясь. - Мы будем вместе, мой хороший, я обещаю тебе. Парк безумно оскалился в ответ и снова укусил Эдди за губу. - Докажи. *** Хлипкая дверь глухо скрипнула, когда Эдди с силой прижал к ней спиной Мистера Парка, Вейлона. Вцепившись в его губы, Эдди прижимал к себе это небольшое тело, оглаживая его мягкие ягодицы. Вейлон в ответ царапался, дёргал за волосы и жадно рычал. - Ненавижу тебя, ненавижу, сука, зачем ты всё это делаешь? - Жарко шептал он в губы Эдди, прежде чем снова укусить до крови. Жалобно застонав, Эдди оторвал его от двери и в несколько шагов донёс до узкой кровати. Старые пружины под весом Вейлона устало заскрипели и Эдди подумал о том, как ритмично будет звучать кровать, когда он будет втрахивать Вейлона в этот прохудившийся матрац. - Чего ты встал, ублюдок? - Рыкнул Вейлон, стягивая с себя больничную одежду. - Ты вытащил меня из больницы и стал моим блядским опекуном, чтобы пялиться? Перехватив его дрожащую руку, Эдди осторожно прижался к ладони поцелуем. - Не спеши, дорогая, - прошептал он. Вейлон замер в наполовину стянутом с плеча застегнутом комбинезоне. Медленно, одну за другой, Эдди начал расстегивать маленькие пуговки. Затем он провёл по плечам Вейлона ладонями, освобождая от одежды. Поцеловал обнажившуюся ключицу, скользнул губами к костлявому левому плечу, спустился поцелуями по локтю к запястью, перецеловал все дрожащие пальцы. Парк вцепился в него другой рукой, сминая выходной жилет Эдди, откинулся спиной назад, укладываясь на единственную подушку. Эдди склонился к его груди и поцеловал мягкий сосок. Тот моментально затвердел под губами, соблазняя на укусы. - Ох, дорогая, будь ты настоящей женщиной, ты бы могла кормить этим наших детей, - зашептал Эдди, а затем сильно сжал сосок зубами, прокусывая нежную кожу до крови. Вейлон болезненно взвыл. Перепугавшийся Эдди хотел было отстраниться, извиниться перед своим сокровищем и, возможно оставить его в покое, но на шее внезапно оказалась крепкая хватка Вейлона. - Даже не думай сбежать, - прорычал он, сверкая яростью в глазах. - Продолжай. И не смей нежничать! Вопреки его словам, Эдди принялся зализывать укус, стараясь прогнать боль своей ошибки. В голове звучал диагноз Марии Терезы, "склонность к саморазрушению", к саморазрушению об Эдди, очевидно. Судорожно выдохнув, Вейлон поддался на мягкие губы, позволяя целовать, сосать свою грудь, мять её мозолистыми пальцами, оттягивать соски до предела, играя с чувствительной кожей. Эдди так увлёкся ласками, обмирая от нежности этого хрупкого тела и от звуков, которые издавал Вейлон на каждый аккуратный засос, что совершенно не заметил лёгких толчков бёдер Вейлона. Только когда тот внезапно выгнулся всем телом и тихонько задрожал, Эдди понял, что довёл свою Невесту до первого в их совместной жизни оргазма. Тяжело дыша, Вейлон постарался выбраться из остатков комбинезона, но трясущиеся руки плохо слушались хозяина. - Позволь мне, - прошептал Эдди, осторожно целуя Вейлона в лоб. Он стянул с расслабившегося тела больничную одежду и нижнее бельё. Зажмурился, прежде чем посмотреть на непотребство Вейлона, измазанного в остывающем семени. Но когда Эдди, наконец, осмелился открыть глаза, ничего не произошло. Ожидаемый ужас прежних воспоминаний, так и не наступил. Перед глазами не всплыли ни непотребства его предыдущих невест, ни непотребства чудовищ, что издевались над его телом... Это просто был небольшой, аккуратный пенис, в обрамлении паховых волос. - Долго ты собираешься пялиться? - Проворчал Вейлон. Качнув головой, Эдди выкинул одежду в маленькую печку, которая справлялась с отоплением его комнаты. А затем смочил полотенце в прохладной воде, текущей из под крана. Горячей воды в доме не было. Когда он потянулся к животу Вейлона влажным полотенцем, тот негодующе вскинулся: - Холодно! - Я знаю, нужно потерпеть. Вейлон отнял из его рук тряпку и принялся сам вытираться, не дожидаясь, пока Эдди осмелится ещё раз к нему прикоснуться. - В больнице хотя бы был горячий душ. Ты для этого меня вытащил, чтобы мучить теперь? Хотя на мученика Вейлон был похож меньше всего. Скорее на какого-то грешного Бога, снизошедшего на постель Эдди. Пока Эдди пытался прийти в себя, Вейлон закончил вытираться и, не добившись от Эдди ответа, кинул мокрую тряпку ему в лицо. Перехватив полотенце в воздухе, Эдди отмер. На дне его изувеченного глаза мелькнуло что-то угрожающее, а затем он повернулся и ушёл в крошечную ванную. Не желая его дожидаться, Вейлон закутался в простыни и устроился на узкой, скрипящий кровати. В конце концов у него был первый, за долгое время оргазм, после которого невыносимо тянуло в сон. Вернувшийся Эдди ещё долго наблюдал, как сладко сопит его дорогое сокровище, свернувшись в серых от времени простынях.