____
Пятью месяцами ранее, 1 января 2023 Все дороги заметает белым покрывалом. Снежинки кружатся как балерины, медленно опускаясь на землю. Антон валит не особо сопротивляющегося Арсения в сугроб и тут же падает за ним. Джинсы промокнут, в ботинки навалится снег, а шарф наверняка придётся перевязывать, чтобы пойти дальше. Но это всё потом. Сейчас Арс хохочет как ребёнок, проводя мокрой перчаткой по лицу Шастуна. Последний лишь протирает влагу рукой, так и не вставая со спины. — Ахуенно, — говорит он, смотря на небо, где виднеются редкие звёзды. Издалека доносятся хлопки салютов и чей-то ребяческий голос. Это «ахуенно» повторяется антоновским голосом в голове. Неужели Арсений сошёл с ума?.. Попов смотрит наверх — туда же, куда и Шаст. Внутри появляется желание повернуться набок и, положив руку на Антона, прижаться к его холодной куртке, чтобы — как бы это странно не звучало — согреться. Лежать так как можно дольше, разговаривая о чём-то, их совершенно не касающемся. Как в американских мелодрамах, так любимых Арсением. Наверное, это немного странно, но он всегда хотел оказаться в романтическом кино именно главной героиней. Чтобы спрятаться за чьей-то спиной. Чтобы всё было также красиво.____
Настоящее время, 31 декабря 2022 Чтобы написать Арсению, Шаст заходит в их диалог и невольно бросает взгляд на прочитанные утром сообщения. Всего две строчки и адрес. Он понимает, что просто не смог отказаться. Понимает это, третий раз звоня в дверь. Арс: 05:09 Может увидимся? Арс: 05:41 Ага, прямо перед НГ… Сомневается и быстро печатает сообщение, пока не передумал.Вы: 16:53
Я пришёл. Ты дома?
Практически сразу прочитано, однако ответ так и не приходит. Антон начинает волноваться уже через минуту. Он нажимает на дверной звонок ещё раз, и ещё. Неужели зря ехал? Разочаровываться в канун Нового Года совсем не хочется. Шаст думает что делать, порывается позвонить Арсению, но тут же отметает этот вариант как можно дальше.Вы: 17:01
Откроешь?
— Да что за пранки? — чуть ли не кричит Антон, увидев две галочки около сообщения. Старый дом, старый подъезд. Холод. Тело начинает подрагивать, из-за чего хочется закутаться в куртку как можно сильнее (что и делает Шастун). Облокачиваясь телом о стену, он выдыхает через рот, превращая воздух в пар. — А вот и я! — звучит на весь подъезд одновременно с открытием дверей старого лифта. На лестничную клетку четвёртого этажа входит Арсений в розовой кофте под курткой и с двумя пакетами в руках. Довольный собой, он смотрит на медленно поднимающийся вверх взгляд Шастуна. — Блять, наконец-то, — звучат не очень радостные слова Антона. Кажется, он никогда не научится выражать свои эмоции через рот. — Ты чего не отвечал? Я бы ушёл и всё — никаких «увидимся». Арсений лишь улыбается в ответ на слова Шаста и спрашивает: «Обнимемся?». Попов раньше любил так делать при встрече с близкими друзьями, с сестрой. И вот, спустя два года, он понимает, что с начала общения с Антоном эту традицию стоит возобновить. Парень такого предложения явно не ожидает. И, когда Арс приобнимает его за плечи и уже через секунду отпускает, становится не по себе. Тот как ни в чём ни бывало открывает ключом дверь, в то время как сердце Шастуна пытается отойти от недавнего кульбита. Всего лишь из-за каких объятий? «Серьёзно?» — спрашивает Антон про себя. Он проходит внутрь однокомнатной квартиры за Арсением. Пока Шаст мнётся и не понимает куда деть своё тело высокого роста, Попов успевает переодеться, умыться и начать раскладывать продукты по своим местам. Стоя напротив холодильника, Арс поворачивает в его сторону голову. Улыбается. — Кого ты стесняешься? Расслабься… Вон, садись на диван, — предлагает он совсем не из вежливости, а чтобы сгладить это смущение со стороны обоих. В воздухе витает неловкость. Да, они долго общались в мессенджере, задавали друг другу вопросы об их жизни, делились интересными историями, но в живую виделись только во второй раз. Антон чаще, чем обычно пальцами оттягивает чёлку назад, вертит снятый с руки браслет, листая ленту ВКонтакте. А что ещё делать, сидя на диване? Пялить на Арсения? Как не хочется, это будет странно. Нужно просто пройти этот период. Сколько он будет длится? Пять минут, сорок, час, два часа — зависит только от них. Опустошив пакеты, Арс поворачивается к Шастуну. Пока тот не видит, Попов может смотреть на него. Смотреть и думать: «Пусть Антон останется только увлечением. Я не должен влюбиться в него по-настоящему». Вот только он уже. Последняя мысль мелькает в голове тусклым фонариков вдалеке, на который Арсений совсем не обращает внимания. Он пытается вычистить из себя всю неловкость и любые сомнения. Обдумывает следующее предложение, переставляет и меняет слова, чтобы оно звучало лучше. И, наконец, решается: — Так. Давай определимся с временными рамками, — говорит, опираясь ладонями о бока — показывает свою уверенность, — ты у меня до скольки? Арс ловит растерянный взгляд Антона. И почему-то добавляет в свой вопрос ещё одну фразу, от мысли о которой загораются искорки надежды. К искренности и смеху в копилку с надписью «восстановленное» добавляется ещё одна эмоция. — …или останешься до завтра? — Слушай, — растягивает первую гласную, — я не знаю, но… если я не помешаю твоим планам, то могу и задержаться на сам Новый Год, — после этой фразы Шаст наконец-то полностью поворачивается к Арсению, выключая телефон. — Честно говоря, в моих планах было только в одиночестве есть салатики, смотря какое-нибудь новогоднее кино, — неискренне смеётся Арс, хоть это и совсем не смешно. Просто он привык говорить правду, вуалируя её под шутку. — Тогда будешь со мной есть свои салаты и смотреть кино! — Тогда иди и помогай мне их готовить, — передразнивает студент.____
Этот момент настаёт — неловкость улетучивается. Не полностью, конечно, но всё же она начинает постепенно рассеиваться во взглядах, антоновских улыбках, движениях, разговорах… Увидев на столе небольшую колонку, Шаст предлагает включить музыку. Салаты наполовину готовы, в духовом шкафу запекается курица, а Арсений достаёт из горячей воды сваренные овощи, в то время как во второй кастрюле продолжает вариться картошка для пюре. На этой кухне такое количество еды ни разу не готовилось, а если и готовилось, то не такой компанией. — Что будем смотреть? — перебивает негромкую музыку Антон, — «Гарри Поттера»? — Не-ет! Вместе с «Гарри Поттером» всеобщим решением отметаются «Гринч», «Ирония судьбы» и «Москва слезам не верит». Шаст перебирает несколько новогодних фильмов, но в ответ на каждое предложение получает «нет», оправдываемое несмешными шутками, тупым сюжетом или просто наличием в нём какого-либо актёра. Оба останавливаются на «Один дома». Шастун — потому что не смотрел ни одной части, Арсений — так как эта «классика» даёт возможность следить не за происходящем на экране, а за Антоном. Парни продолжают заниматься готовкой. Шаст нарезает морковку, не вслушиваясь в текст песни, но слегка качаясь под её ритм. Его мысли сейчас заняты лишь ближайшим будущим, непосредственно связанным с Арсом. Они весь новый год просидят в квартире или пойдут гулять? А фильм будут смотреть на кухне или в спальне? «Да как вообще можно что-либо загадывать на следующую неделю или эту ночь, если ни я, ни сам Арсений не знаем, что будет через пять минут,» — говорит про себя Антон. Он поворачивает голову в сторону Арса. Разглядывает исподтишка — должно быть стыдно! Смотрит на взгляд, следующий за ножом, на полуоткрытые сухие губы. Шаст понимает, что хочет его поцеловать именно сейчас. Их первый поцелуй должен быть именно тут, в Петербурге. Антон сомневается, но делает небольшой шаг вперёд и, еле касаясь пальцами свежей щетины, поворачивает на себя голову Арсения. Дотрагивается губ Попова так же неожиданно, как секунду назад дотронулся до его кожи. Именно в этом момента внутри Арса загорается последний огонёк гирлянды — тот, без которого она не станет светится. И теперь он может сиять изнутри разными цветами и поднимать настроение другим, но только пока у его есть розетка-Шаст. Как только Арсений слегка прикусывает пухлую нижнюю губу Антона, до него доносятся строки из плейлиста Шаста.Я хотел бы HQD со вкусом твоих губ,
Чтобы выкурить, когда мне не хватает твоих рук…
Я хотел бы полетать, но чувствую пустоту,
Я хотел стать ближе, но я для тебя лишь друг…
Он вслушивается в них и осознаёт свою обречённость. Всё равно улыбается сквозь поцелуй, просто потому что ему нравится здесь и сейчас. Давно такого не было. И плевать на последствия — возможные страдания по Антону, который скоро уедет в другой город. Попов и это переживёт. Но зато сегодня он вновь почувствует это — что его кто-то любит.____
Пока Арсений пытается договориться с телевизором, чтобы тот всё-таки начал транслировать скачанный фильм, Шаст несёт две тарелки с заправленным оливье в спальню. Наконец начинается заставка. Попов возвращается с кухни, куда ходил за вилкой, и садится на кровать. Не сильно близко, но и не далеко — чтобы плечи едва соприкосались. Арсу не очень интересно смотреть фильм, поэтому, как только порция съедена, парень устремляет свой взгляд в одну точку — полку сбоку от телевизора. Полностью погружается в размышления. Он понимает, что происходящее сейчас никогда не повторится. Возможно, будет что-то похожее, но не в точности повторяющее это. Поэтому нужно насладиться им сейчас. Смотреть на Антона, разговаривать, чувствовать присущий лишь ему запах, слушать смех. Арсений даже думает спросить разрешения обняться… «Нет. Это будет слишком тупо. И странно. И стрёмно» Шастун кладёт в рот последнюю ложку салата и отставляет тарелку на тумбу. Теперь громкое жевание не будет мешать ушам слышать речь актёров. Антон обвивает руками диванную подушку и, облокотившись затылком об изголовье, обращает всё своё внимание к фильму. Он звонко смеётся на забавных моментах, следит за движениями персонажей и комментирует их действия, вслух восхищается игрой главного актёра. — Как они могли забыть про малого? — спрашивает то ли у Арса, то ли у телевизора Антон, загибая под себя ногу. — Во второй части обстоятельства ещё глупее. Досмотрев первую, парни сразу же переходят к этой самой второй части. Во время её просмотра Попов успевает отправить в чёрный список одногруппницу, залипнуть, смотря на покрывало, несколько раз сходить за новыми порциями салата и даже пролить сок на майку Шаста. «Шило в жопе, » — как бы сказала сейчас его бабушка. Откуда это шило взялось — непонятно. Но мы, зная о его чувствах, можем сделать вывод, что на Арсения так влияет влюблённость. Он бросает взгляд на часы. 23:57 — Мы сейчас из-за этого одного дома пропустим самое интересное! — с явной насмешкой в голосе произносит Попов, хватаясь за пульт. Арс и вправду включает первый канал, где уже транслируют речь президента на фоне стен Кремля. Оставляет Антона наедине с главой страны, а сам направляется на кухню за шампанским. Шастун лишь не очень заинтересованно поглядывает то на экран, то в свой смартфон, слыша звуки посуды на кухне. Минута, другая. Он встаёт с кровати, идёт в сторону двери, но, увидев вошедшего Арсения с пустыми руками, останавливается. — И где? — говорит Антон одновременно с тем, как президент произносит «С новым, две тысячи двадцать третьим годом». Арс молча обхватывает плечи Шаста и целует его. Слушает бой курантов, считает про себя. один… Его губы соприкасаются с чужими. два… три… Двигаются более уверенно, чем несколько часов назад. четыре, пять… Арсений вплетает пальцы в длинные пряди Антона, перебирает их. шесть… семь, восемь… девять… Шастуновские руки притягивают ближе за талию. И ещё ближе. десять… Попов ведёт языком по алой нижней губе. одиннадцать… двенадцать. Арсений разрывает поцелуй, но не отдаляется. Касается лба Антона своим и шепчет ему прямо в губы: — С Новым Годом. Шаст смотрит в чужие глаза и видит в них будто бы… влюблённость со смесью преданности. Не многим посчастливится заметить такой взгляд, обращённый в их сторону. Взгляд, как бы говорящий: «Я буду с тобой. И сегодня, и завтра, и через месяц. Только скажи, и я буду». И он отражает эти чувства, утыкается носом в немного колючую щёку и, будто кот, ведёт им вниз, к шее. Чувствует знакомый аромат — тот же, что и слышал в своём сне. — Почему у тебя кожа так пахнет? — спрашивает тихо, боясь испортить момент. — Мой гель для душа. — Серьёзно? С запахом мандаринов? — С запахом… — Арсений глубоко вдыхает носом, лишь бы не застонать в голос от такого внимания к чувствительной шее, — мандаринов.