play date

Сообщение от Клайда приходит где-то в середине ночи, но Крэйг слишком утомлён, чтобы его прочитать, поэтому утром приходит сам Клайд, громко хлопая входной дверью. - Друг, какого хуя ты не отвечаешь? Крэйг, полулёжа на диване в гостиной, недовольно морщится. Вообще-то сегодня суббота, вообще-то он проснулся каких-то полчаса назад и всё, что успел сделать - это выпить энергетик с парацетамолом, принести воды всё ещё умирающему Кенни и перевязать тому больную руку. - Если не случилось что-то очень-очень важное, то можешь не рассказывать, - сообщает Крэйг, окидывая Клайда ленивым взглядом. Диван прогибается, когда Клайд падает рядом, суя свой телефон в лицо Крэйгу: там, на экране Кенни лижет его, Крэйга, шею, пока его рука в штанах дрочит его, Крэйга, член. Горячо Крэйгу приходится поднапрячься, заставляя уставший мозг работать, но до него всё ещё доходит слишком медленно, поэтому Клайд подсказывает: - Ваше домашнее видео выложили в сеть. Брови Крэйга удивлённо вскидываются вверх, он берёт телефон Клайда, листает комментарии, замечая знакомые лица из школы: Кайл желает счастья-здоровья, Стэн желает сдохнуть от спида мило. Крэйг возвращает телефон Клайду, говорит недовольно: - Это не важное. Они смотрят друг на друга молча, наверное Клайд пытается понять в порядке ли всё у Крэйга с головой, потому что повторяет уже медленнее: - Видео выложили в сеть. Твиттер. Понимаешь? Крэйг вздыхает, откидываясь на спинку дивана, если честно, у него нет сил разбираться с этим, нет сил даже пытаться. Он чувствует себя таким уставшим, таким выжатым, после всей этой тяжёлой ночи, всех этих рыданий Кенни, который долго не мог успокоиться и уснуть. Крэйг просто хочет побездельничать ещё немного, посмотреть что-то тупое и постараться не отрубиться, пока Кенни не проснулся. - Я уже пожаловался, - говорит Клайд, пряча телефон в карман куртки, трёт лицо ладонями, то ли пытаясь взбодриться, то ли согнать злость. - Плевать, - бросает Крэйг. У него болит голова, болят глаза, болит желудок и какое-то там видео в интернете волнует меньше всего. Видимо у Клайда другое мнение по этому поводу, потому что он не может замолчать, даже когда Крэйг раздражённо цокает языком в ответ: - Блять, можно ведь было и не делать что-то такое, правда? Можно было уединиться. Что у Токена комнат в доме мало? Крэйг поворачивает голову к окну, смотрит в серое, пасмурное небо, при упоминании Токена вспоминается оказавшийся на вечеринке ни с того ни с сего Твик, к горлу подступает тошнота. Крэйг пропускает мимо ушей очередные причитания Клайда и хватается рукой за рот, стоит тому упомянуть вечеринку снова. - Что с тобой? - хмурится Клайд. - Тошнит? Крэйг кивает, у него плывёт перед глазами и, когда горло сжимаю очередные спазмы, он едва успевает добежать до раковины на кухне. Изо рта ожидаемо выходит желчь вперемешку с непереваренным энергетиком, горло жжёт. вот же ж блять Крэйг прополаскивает рот водой, ополаскивает лицо, пытаясь справиться с навалившимся ознобом и усталостью. Клайд, оказавшийся за его спиной, кладёт руку на плечо, поворачивая к себе, смотрит внимательно, Крэйгу от этого взгляда не по себе. Он раздражённо толкает Клайда в грудь, отворачивается и уверяет: - Всё нормально. Просто перепил вчера. Когда Крэйг садится на стул, положив голову на прохладный стол, тошнота постепенно отступает, его начинает клонить в сон, поэтому, посидев ещё немного, он встаёт, чтобы запустить кофемашину. - Тебе лучше? - не без волнения в голосе спрашивает Клайд, мягко толкает Крэйга обратно на стул, достаёт кружки для кофе и даже открывает холодильник друг ты хоть что-то жрёшь. Крэйг следит за ним из-под полуопущенных век, пытаясь сосредоточиться хоть на чём-то, чтобы унять головокружение. Клайд всё ещё в куртке, звякает посудой и недовольно бурчит, Крэйг смотрит на его широкую спину, постепенно съезжая обратно лицом на стол. - Тебе нужно в больницу, - чеканит Клайд, разливая кофе по кружкам. - Ты мне обещал, помнишь? - Ага. Клайд усаживается рядом, спрашивает так недовольно, как будто это его интимную жизнь выложили в сеть: - Тебе что, правда всё равно на видео? - Ага. Это правда, Крэйгу плевать, нет ни одной причины, почему это должно хоть каплю тревожить, разве что Кенни расстроится. Да, точно, Кенни, нужно сходить проверить, как он там. Крэйг думает о том, что они могут сходить куда-нибудь сегодня, может быть погулять, может быть даже зайти в пресловутое кино, да, это был бы хороший день, прекрасный день. - Ладно, - сдаётся Клайд, стаскивая с себя куртку. - Не важно так не важно. Завтракать будешь? Снегопад начинает постепенно, с каждой минутой набирая обороты и уже через час превращаясь в полноценную метель, ветер гнёт деревья и бьётся об землю, поднимая свежий снег, Крэйг смотрит на это, пока пьёт вторую кружку кофе, сидя вместе с Клайдом на кухне. Тошнота проходит, оставив после себя неприятное ощущение в желудке, перед глазами немного плывёт, растекаясь прозрачными пятнами. Крэйг думает о Кенни, о том, что тот сказал и о том, что он, Крэйг, может сделать. Наверное теперь это моё дело, - думает он, пропуская болтовню Клайда мимо ушей. - Наверное теперь всё, что касается его, - это моё дело. Ещё через час, когда ветер начинает завывать, а в доме темнеет, будто разом наступил поздний вечер, Крэйг поднимается в спальню, ложится на кровать рядом с Кенни, прижимаясь лбом к его мокрой от пота спине, и закрывает глаза. Сонливость не хочет уходить даже после третьей кружки эспрессо, Ксанакса больше не осталось, совсем-совсем, сегодняшняя доза пропущена, возможно поэтому Крэйга потрясывает, а по позвоночнику к затылку, прямо в мозг, бьёт электрическими разрядами. Ветер с глухим грохотом ударяется в окно спальни, Кенни вертится, просыпаясь, поворачивается к Крэйгу, смотрит сонно. Его лицо невозможно белое, от этого синяки под опухшими, покрасневшими от рыданий глазами кажутся чёрными-чёрными. - Хочешь пить? - негромко спрашивает Крэйг, встречаясь с Кенни взглядами. Тот качает головой, спрашивает хриплым после сна голосом: - Который час? - Почти обед. - Почему так темно? - На улице буря, - Крэйг протягивает руку, опуская её на горячую щёку, гладит мягко, нежно. От Кенни исходит приятное тепло, его хочется касаться сильнее, чем курить; и Крэйг не уверен от кофе ли начавшаяся тахикардия. Кенни не сопротивляется, смотрит задумчиво не говоря ни слова, пока Крэйг водит ладонью по его растрепанным волосам. В комнате интимно тихо и интимно темно, Крэйгу нравится, он обнимает уткнувшегося в его грудь Кенни, укрывая того одеялом с головой. Крэйг чувствует себя комфортно, чувствует себя спокойно, чувствует себя на своём месте и, по правде говоря, ему хотелось бы верить, что Кенни чувствует себя так же. Они лежат в тишине некоторое время, слушая завывания ветра. Кенни так близко, что между ними не остаётся свободного пространства, Крэйгу нравится, очень и очень нравится. Он вспоминает о сидящем внизу Клайде, говорит тихо, потому что сказать всё же стоит, хоть и не хочется: - Кто-то выложил видео, где мы вчера- - Крэйг, - прерывает его Кенни, поднимая взгляд. Ветер бьётся об стекла снова и снова, воя и свистя. Кенни смотрит как-то иначе, как-то по-другому, от этого в груди неспокойно и Крэйгу вдруг становится страшно, он хватается за бока Кенни, боясь, что тот сейчас уйдёт, но Кенни не уходит, смотрит молча, глаза в глаза. Когда он открывает рот, сердце Крэйга пропускает удар, сжимаясь в тиски, чтобы через секунду начать долбиться об рёбра: - Ты мне нравишься. - Что? - растерянно переспрашивает Крэйг, потому что это могло послышаться или это может быть шуткой или это Кенни отводит взгляд, даже в сумерках видно, как пылают его щёки, кладёт ладонь на грудь Крэйга, говорит с нажимом, будто эти слова приносят ему физическую боль: - Ты мне нравишься. Я хочу, чтобы ты был моим. Если бы кто-то спросил Крэйга, какое событие он считает лучшим за всю свою жизнь, он бы не раздумывая ответил: "Тот день, когда Кенни МакКормик сказал, что я ему нравлюсь". "Ох, это было непередаваемо", - сказал бы Крэйг, стоя за трибуной и слушая восторженный рёв толпы. - "Это было чудесно. Это было волшебно. Это было-" - Хватит лыбиться, - криво улыбается Кенни, пытаясь скрыть волнение, пока его рука на груди Крэйга дрожит, а лицо пылает. - И ничего не говори. Вообще никак не реагируй, понятно? Крэйг кивает, наклоняется, касаясь сухих колючих губ своими, его сердце не успокаивается ни на секунду. Прогулка свидание отменяется из-за начавшейся метели будьте внимательны на дороге. Клайд показывает Кенни видео, пока тот завтракает заботливо поджаренными тостами. - Насрать, - небрежно бросает Кенни. - Этим стервятникам только повод дай. По-любому это был кто-то из шлюх Факера. Крэйг заходится в кашле, давясь сигаретным дымом, Клайд наигранно вежливо уточняет: - Прошу прощения? - Мои кто? - потушив окурок об бок пепельницы переспрашивает Крэйг. Кенни пожимает плечами, делает глоток кофе, тыкая пальцем в сенсорный экран, усмехается чему-то. Клайд переводит взгляд на Крэйга, смотрит вопросительно: - У тебя есть личные шлюхи? - О да, - кивает Крэйг. - Я храню их в гараже. Клайд прыскает, качает головой, Крэйг улыбается в ответ, ему всё ещё хреново, но он не решается сказать об этом. Пройдёт, - думает Крэйг, поджигая ещё одну. - Не сегодня так завтра. Клайд уходит ближе к вечеру, посмотрев пару серий Рик и Морти по Нетфликсу, Крэйг провожает его до двери, а когда возвращается обратно в гостиную устраивается рядом с Кенни на диване, соприкоснувшись плечами. Тот не отводит взгляда от экрана и выглядит непривычно серьёзным, Крэйг умиротворённо смотрит на его профиль, подперев висок кулаком, и дёргается, когда Кенни резко поворачивает голову в его сторону, ловя с поличным. - Я видел эту серию, - оправдывает Крэйг. - Мы с тобой... - Кенни мешкает, цокает языком, перестраивая вопрос: - Чем занимаются люди, когда они в отношениях? Крэйг растерянно моргает: - А, ну... Он неожиданно чувствует себя смущённо, отводит взгляд, разглядывая голые колени Кенни. В отношениях, ну надо же Ну надо же Если честно, Крэйг и сам толком сказать не может, потому что единственная разница между тем, что было и что стало - это то, что теперь они принадлежат друг другу? нет глупо звучит а как тогда? разве он не говорил что хочет чтобы я был его? я тоже этого хочу значит так и есть разве нет - Ладно-ладно, - Кенни касается руки Крэйга, привлекая внимание к себе, на его лице язвительная улыбка. - Расслабься, не нужно так напрягаться по этому поводу. - Не думаю, что что-то должно поменяться, - говорит Крэйг, следя за тем, как рука Кенни забирается под его футболку. - Но сейчас всё, вроде как, официально. Похоже слова Крэйга кажутся Кенни забавными, потому что он смеётся: - Официально? Ну ты даёшь. И что, повстречаемся годик-другой, а потом сделаешь мне предложение, чтобы было ещё официальнее? Крэйг хмурится, ему вдруг становится обидно. Может и сделаю, что смешного-то? Он хватает Кенни за руку, не давая стянуть с себя футболку, смотрит напряжённо, сам не понимая, что могло в этих словах его задеть. Кенни смотрит в ответ, улыбка исчезает с его губ: - Ну что? Что не так? Ты не относишься ко мне серьёзно, - хочет сказать Крэйг, - вот, что не так. - Для тебя это что-то типа развлечения? - спрашивает он, понизив тон. На фоне шумит телевизор и Рик Санчес кричит что-то о паршивом капиталистическом режиме, Кенни поджимает губы, пытается отвернуться, но Крэйг хватает его за челюсть, поворачивая обратно к себе, просит: - Ответь. - Чего ты хочешь от меня? - морщится Кенни. - Я уже согласился с тобой встречаться. Признался, что ты мне нравишься. Что ещё ты от меня хочешь? Это не звучит осуждающе, не звучит язвительно или насмешливо, это звучит так, будто он и вправду сделал много, будто он, Кенни, достиг своего внутреннего предела. Злость спадает также быстро, как и появляется, Крэйг ослабляет хватку, опуская руку, и замечает оставшиеся на щеках Кенни внизу, возле линии челюсти, красные пятна от его, Крэйга, пальцев. Блять нет нет нет - Прости, прости, - бормочет Крэйг, чувствуя, как его начинает потряхивать от навалившегося страха. - Прости, клянусь, больше не повторится. Он подаётся вперёд, обнимая Кенни - Всё в порядке, - сухо отвечает тот, не пытаясь обнять Крэйга в ответ, но и не отталкивая. - Мне не больно. Лучше отсоси. Да, это просто вспышка гнева, - нервно думает Крэйг, съезжая с дивана на пол и кладя ладони на разведённые бёдра Кенни. - Я могу это контролировать. Ему просто нужно время, - думает Крэйг, беря в рот и чувствуя, как по телу проходят приятные мурашки, когда Кенни издаёт первый стон. - Я могу подождать. - Ещё раз, - говорит Кенни, обвивая Крэйга ногами, пока тот достаёт из него медленно обмякающий член. Крэйг дышит тяжело и влажно, перед глазами плывёт. Даже принимая во внимание, что Кенни под ним горячий и сексуальный, трётся, стонет как ненормальный и просит ещё, на третий раз его, Крэйга, навряд ли хватит. Телевизор всё ещё шумит, Крэйг его едва слышит из-за шума в ушах, стягивает заполненный презерватив и почти валится на Кенни, когда тот, дергает его за руку. Кенни делает такое расстроенное лицо, будто вообще не успел получить наслаждение и не его спермой залита футболка Крэйга и рот Крэйга. - Мне хреново, - признаётся Крэйг. - Давай лучше займёмся чем-нибудь другим. После секса становится только хуже, горло снова сжимает от спазмов, а голову давит так, будто её засунули под пресс. Крэйг ждёт, что Кенни начнём разбрасываться колкими шуточками, но вместо этого тот говорит: - Поцелуй меня. Растерянно моргнув, Крэйг опускается ниже, касаясь голым животом голого живота Кенни, целует мягко, чувствуя как ему отвечают. Кенни закидывает руки на его шею, обнимая, спрашивает, разрывая поцелуй: - Тебя правда хреново? - Да. Мне правда хреново. - Ладно, тогда давай займёмся чем-нибудь другим. Он соглашается с этим непривычно легко, и, видимо, Крэйг выглядит слишком удивлённым, потому что Кенни мягко улыбается: - Чем ты там хочешь заняться? В приставку поиграть? О, ты пробовал Валорант? Стэн говорил, что стоит поиграть. Только я есть хочу, давай сначала поедим. У него веснушки, маленькие и не особо выделяющиеся, на переносице и немного на щеках, маленький белёсый шрам возле глаза и свежие засосы на шее. У Крэйга по прежнему плывёт перед глазами, он смотрит на линию челюсти Кенни, наклоняется, целуя туда. - Мне не больно, - уверяет Кенни. - Ты не сделал ничего страшного. Крэйг утыкается лицом в его шею: - Я люблю тебя. - Пойдём поедим. Буря не успокаивается до поздней ночи, кажется, только усиливаясь и набирая силу, примерно к этому времени у Крэйга начинается очередной приступ тошноты и головокружения. Он проглатывает пару таблеток парацетамола и злит Кенни тем, что отказывается есть хоть что-то. - Тебе нужно есть, чтобы жить, знаешь? - хмурится тот, лёжа рядом на кровати и глядя как Крэйг закуривает. Они провели весь день в доме, занимаясь всякой ерундой и периодически прерываясь на поцелуи что за чудесный день. - Я сменю повязку, когда докурю, хорошо? - говорит Крэйг, оставляя замечание Кенни без ответа. - Я могу поменять её сам, - недовольно морщится тот. - Иди поешь или я тебе врежу. Крэйг стряхивает пепел в кружку с остатками кофе, улыбается криво: - Ой, как страшно. Встаёт с кровати, чтобы сходить за бинтом, игнорирует внимательный взгляд Кенни и уверяет: - Всё в порядке. У него нет желания рассказывать, что не так, нет желания жаловаться и уж тем более просить помощи. У него всё хорошо, всё замечательно. Что, никогда плохо что ли не было? Да фигня, пройдёт и не заметишь. Ночь больше похожа на череду нескончаемых кошмаров, Крэйг просыпается несчётное количество раз, мокрый от пота и дрожащий от озноба. Его рвёт раза три и на четвёртый он почти теряет сознание. Чтоб тебя, - морщится Крэйг, склонившись над раковиной в ванной и вцепившись в неё побелевшими пальцами. Наверное он спит всего ничего, потому что просыпается от звука хлопнувшей входной двери, когда, казалось бы, только закрыл глаза. Родители возвращаются неожиданно-неприятно, уже давно пора было этому случится, просто Крэйг был бы рад, если бы они не приезжали совсем хотя бы ещё месяц. Он успевает только встать с постели, утомлённый даже больше, чем был до того, как лёг, пока Кенни не реагирует ни на звуки снизу, ни на шум рядом оно и к лучшему. Голова всё также кружится, а тело всё также дрожит, бросая то в жар, то в холод. Выходить из комнаты не хочется, но лучше подойти самому, пока мать не решила подняться. Крэйг натягивает на себя спортивные штаны и футболку, бросает взгляд на мирно спящего Кенни и выходит из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. - Доброе утро, - слышит от отца, стоит спуститься вниз, к кухне. - Доброе, - вяло отвечает Крэйг, - утро. Мать оглядывает его с головы до ног, отмечает колко: - Ты выглядишь неважно. - Я болею, - парирует Крэйг, он так и не решается подходить к ним ближе, останавливаясь в проходе на кухню и глядя напряжённо, дико. Им не о чем говорить, поэтому и задерживаться с ними он не планирует. Сегодня, вообще-то, воскресенье, Крэйг хотел сводить Кенни куда-нибудь, может даже сделать минет в общественном туалете в парке. - Долго болеешь, - бросает мать, включает кофемашину и с недовольством спрашивает: - Где графин? Осколки графина всё ещё лежат в мусорном ведре, Крэйгу от этого смешно. Он не меняется в лице, когда признаётся, принимая вину на себя: - Разбил. - Разбил? - раздражённо переспрашивает мать. Возможно она думает, что Крэйг решит изменить свой ответ, но какой в этом смысл, если графин по-прежнему в мусорке. Крэйг пожимает плечами: - Да, разбил. - Ты что, издеваешься надо мной? - мать взрывается почти мгновенно, бросает на стол ключи от машины, скрещивает руки на груди. - Это хрусталь! Какая разница, - устало думает Крэйг. - Какая блять разница. Она продолжает кричать и отец молча кивает на её слова. Они выглядят как комики в говняном стэндапе: даже смеяться не тянет, только уйти. Крэйг и собирается уйти, когда за его спиной кто-то тихо охает. Мать тут же замолкает, переводя всё внимание на застывшего возле входа на кухню Кенни. Крэйг оборачивается к нему, чувствуя, как сердце ускоряет тем, а затем делает шаг в сторону, закрывая собой. Он готов как минимум спорить, как максимум драться, если мать решит сказать или сделать хоть что-то. Это моя вина, - с сожалением думает Крэйг. - Нужно было разбудить. Нужно было предупредить. На Кенни из одежды только шорты, вся его украшенная засосами и укусами шея и грудь выставлены на обзор и нужно быть совсем идиотом, чтобы не понять, в чём тут дело, Крэйг видит, как мать опасно щурится. - Ты нас не познакомишь, - говорит она, - Крэйг? Блятьблятьблять Нет, точно уж нет, тысячу раз нет Блять - Может быть я ошибаюсь, - произносит мать, когда не дожидается ответа, её голос звучит как патока, ни грамма искренности, - но ты, случайно, не МакКормик? Кенни вздрагивает как от пощёчины, поджимает нижнюю губу, упёршись взглядом в пол, он выглядит испуганным, униженным. - Это Кенни, - чеканит Крэйг, - мой парень. До этого молчавший отец негромко охает, он смотрит на мать, видимо, не зная, как реагировать, пока та, опершись поясницей об столешницу, окидывает Кенни взглядом, будто проверяет на качество блузку в магазине люксовой одежды. Крэйг сжимает от напряжения зубы так, что начинает болеть челюсть, делает шаг вперёд, закрывая обзор и заставляя мать перевести внимание на себя. У неё никогда не бывает всё хорошо, никогда не бывает "Это твой выбор" или "Рада за тебя", у неё всегда всё через рук вон плохо, через жопу, поэтому и хорошей реакции ожидать не приходится. - Как мило, - говорит мать, её губы растягиваются в учтивой улыбке. - У тебя есть типаж. Крэйг пропускает её комментарий мимо ушей, тянется рукой за свою спину, нащупывая руку Кенни и мягко её сжимая, в тщетной попытке поддержать. Молчание затягивается, наконец мать произносит, даже не пытаясь скрыть небрежность в голосе: - Что ж, Кенни, приятно познакомиться. Я скину деньги на твою карту, Крэйг, сходите куда-нибудь, позавтракайте. Они уходят из дома сразу же, успевая натянуть на себя что-то из одежды и подхватить рюкзаки. Кенни оседает на землю возле дома соседей и Крэйг едва успевает его остановить, схватив за руки и притягивая к себе. Лицо Кенни, белое и неживое, больше похоже на отлитое из гипсокартона, чем на человеческое, Крэйг гладит его по спине и затылку, натягивает на голову капюшон, укрывая от ленивого утреннего снега. - Какого ты сказал им, что мы встречаемся? - шипит Кенни, приходя в себе. - Потому что мы встречаемся, - пожимает плечами Крэйг. Он чувствует себя не лучше, совершенно опустошённым, как это всегда и бывает после разговора с матерью. Кенни морщится, смотрит на придавленный тяжёлыми ботинками снег под ногами, его щёки постепенно краснеют, делая лицо более живым, он бормочет: - Да, но-, - и резко замолкает, хмурится. Глаза Кенни наполняются слезами, он пихает Крэйга в грудь, отталкивая от себя, смотрит злобно, обижено, яростно трёт глаза руками, так, что те краснеют, усмехается, качает головой, будто устал, будто на грани. Когда он начинает говорить, всё вокруг замолкает, а желудок Крэйга ухает вниз: - Это была плохая идея. Всё это. Мы друг другу не подходим. Бомж МакКормик идёт домой. о чём ты таком говоришь о чём ты Крэйг хватая его за ладонь, сжимает дрожащими пальцами, чувствуя, как стучит в висках, просит: - Нет! Не нужно! Пожалуйста. Ты не прав, это не так. - Это так! - повышает голос Кенни. - Твои родители- - Мои родители - это не я! - резко прерывает его Крэйг, тянет к себе, обнимая, продолжает уже мягче: - Твои родители - это не ты. Понимаешь? Наши отношения их не касаются. Да срать я хотел, что они там думают! Кенни молчит, его трясёт, тишина кажется такой давящей, что у Крэйга закладывает уши. Кажется проходит целая вечность, прежде чем Кенни обнимает его в ответ, положив подбородок на плечо и всхлипывая. - Я люблю тебя, - шепчет Крэйг успокаивающе, гладя того по спине. - Всё будет в порядке. Всё будет хорошо.