о страшных днях

Так светло и зелено, что хотелось блевать. Ну чем не картина рая? Который, собственно, ведет в место покруче ада. Анне всегда отчего-то было понятно, что в аду темно, коррупционно и его обитатели не только реальны, но и даже опасны. С продвижением вглубь свет меркнул и становилось терпимее. Под ногами ничего не чувствуется и Анна передвигается машинально, с некоторым ужасом от возможности свалиться в неизвестность. Хотя она уже в ней. Не зная абсолютно ничего, она знает все. И это и пугает. Тьма в конце туннеля сгущается, наступает эффект дежавю, мрак полностью охватывает девушку по всем фронтам. Идя в потемках, Анна припомнила всех известных ей богов, помянула их разными словцами, под горячий язык прилетел Оптимус и в целом, она о решении прогуляться уже пожалела. А темнота становится все гуще, обволакивает, забирается под ребра, нежно обхватывает руками за горло. И Анна почти не удивляется когда нога не нащупывает опору и тело проваливается в эту сраную темноту. Почти смирившись с неизбежным, что впрочем рано или поздно настанет, все еще хочется вернуться. Куда? Да черт его знает, но в голове только два до боли в скулах знакомых и неизвестных лица. Ох, твою ж мать, Анна… М-да. Задница болеть будет долго. Анна с каменной рожей, растянувшись, приготовившись к заключительному концу и вообще почти вспомнив жизнь, лежит на сырой каменной реальности, думая о суровости этого бытия. Совсем не романтично. Сыро, потемки, эхо далекого рокота, ну хуже чем на поминках, честно. Безразличные к этой жалкой ситуации глаза повернули свой взор на их окружающее. Окружающее не особо вдохновляло вставать. Анна громко, по-кошачьи зевнула и перевернулась на бок. Опять послышался рокот. Земля отдала вибрацией. — А это уже более интересует. Со скрипом, в три погибели, сморщившись от боли в жопе, Анна встала, прижав руку к пояснице. «Ой, мамочки»… Зрачки расширились через долю секунды после свиста. От ударной волны и сопровождающего грохота уши заложило на отмашь. Анна в застывшем положении медленно повернула голову назад, смотря огромными глазами на нечто явно превышающее размеры грузовика. «…мы заполучили координаты одного из убежищ десиптиконов…» Рокот дальней части пещеры не прекращался. Тут Анна начала замечать. Груды металла похожие на человеческие тела, руки, сломанное оборудование. Красоты картине добавляли светящиеся ящики тут и там и в принципе явная борьба за ресурсы, веющая в воздухе ухмылкой и кукловодными ниточками. И где-то в глубине темной и сморщенной старостью и печалью пещеры гогочит Арес над рвущими друг другу глотки живыми трупами. — Ааа, черт… По логике вещей надо как бы съебывать. Но исходя из предыдущих действий логично предположить, что нет. На цыпочках, как ниндзя в ночи, оббегая ошметки киборгов-убийц, наша героиня пробирается на звук стрельбы, предсмертных криков и прочее. Предметы начинают летать все чаще, земля трястись все интенсивней. — Это автоботы! К оружию! — АААА! Средь всего хаоса Анна прислонилась к бездушному металлу тихо вдыхая его мертвые стоны. И пока она — вырезанная из контекста — стоит февральской мертвой тишиной, вокруг бушует девятый вал, извергается июньская гроза и вообще танцуют жизнь со смертью. Но эта мертвая пещера все равно заберет все живое и останется только февраль с его отчаянием жить. — Прекрасно, я ведь давно мечтала сдохнуть в окружении инопланетных гуманоидов. Продвигаясь дальше и стараясь особо не отсвечивать, Анна чего-то потянуло стать верующей на несколько мгновений. Это чего-то являлось огромными желтыми кольцами, опоясывающие своды подземелья. Анна невольно спутала это сооружение с Божьим судом и отшатнулась, сразу вспоминая все свои грехи. Список вышел неплохим. *очень сильный грохот* Потолок пошатнулся. Анна возвела ясны очи в сторону звука. И все-таки это очень знакомо. Как будто переживаешь уже не второй раз. Мысли путаются и безуспешно пытаются слиться во едино, сказать давно забытое. Машины, Амотерасу, знойное лето и кровь с банкой пива… мы смеялись на крыше Анна ловит ошалевший взгляд Арси. Твою мать. Ничего не понятно.