Поэтапное освоение

1. Знакомство. С Броком Рамлоу Стив знакомится на десятый день пребывания в современном мире. За это время он успевает пройти все возможные комиссии, ему на них ещё месяца два ходить по понедельникам, но и то хлеб, да вытребовать себе квартиру и получить карточку с невероятной суммой, натекшей за годы во льду. Баки погиб две недели назад, но вместе с этим прошло семь десятков лет. Для Стива прошло по-прежнему две недели. Он понятия не имеет, что ему делать. В спортзале оказывается кто-то, кроме него, и это странно - Стив приехал к четырем утра, у него бессонница, и у него уже вошло в привычку таскаться в этот зал, который ему недавно показал кто-то, чьего имени Стив не вспомнит, несмотря на идеальную память - но Стив просто уходит в другой конец зала. Он разминается, надевает на штангу все блины, которые только находит - для него это не так тяжело, но с неразогретыми мышцами можно заработать неприятные тянущие боли. Что там болит и почему - Стив не знает, в войну он не жаловался, не до этого было, а пожалуйся он сейчас - и ему обеспечена возможность прожить все пропущенные 70 лет в лабораториях на обследованиях. Поэтому Стив не обращает внимание на это. Перед глазами стоит Баки, падающий в пропасть. Стив может идеально описать все, что было тогда. Он помнит все. Кто-то, пока безымянный, подходит к Стиву и оказывается смуглым черноволосым красавцем, повелительно-доверительным тоном советующим: - Мужик, опусти штангу. Ты толком не разогрел мышцы. Стив следует его совету, и садится на банкетку тренажёра, бессильно опустив взгляд в пол. - Горе луковое, идём, какао пьешь? Кофе кончился, а из автоматов не бери, дерьмо дерьмом. Стив послушно идёт за ним в раздевалку. Перед глазами все ещё падает Баки. Может, пожаловаться всё-таки на что-нибудь абсурдное? Во время обследований его отвлекало раздражение, и не было ни сил, ни ресурсов сожалеть о Баки. Баки.. Он был рядом всю его осознанную жизнь, а как Стив ответил ему? В ушах шумело, сердце билось в какой-то безумной пляске и Стиву показалось, что астма снова вернулась к нему, воздуха не было, кровь стучала в ушах, Стив, кажется, умирал. Гул в ушах заглушили аккорды и пение, от бешеной пляски сердца его отвлек заманчивый запах какао и сигаретный дым. Стив понял, что на него надеты наушники и включена громкая музыка. Он снял наушники и поднял взгляд на своего личного доброго самаритянина. Он переливает какао из турки в кружку и тихо говорит Стиву: - У тебя случилась паническая атака. Похоже, это впервые. Сейчас я подам тебе кружку. Как, руки не трясутся? Разольётся - вытрешь, чай не инвалид. Стива успокаивает эта его хамоватая манера общения, уверенные четкие движения, сам его запах, и он кивает. Тот приближается к Стиву в несколько шагов и вручает кружку, предупреждая: - Горячо. Стив отпивает из кружки. Это больше горячий шоколад, чем какао, густой и насыщенный, в меру сладкий и посыпанный корицей. Стив обнаруживает, что добрый самаритянин уже сидит рядом с ним и отпивает из кружки снова. Они сидят так молча ещё некоторое время, а потом таинственный добродетель уходит, шутливо отдав честь и бросив: - Чашку помоешь сам. К полудню Стив подписывает контракт с ЩИТом. На следующий день его знакомят с командиром его команды поддержки. Доброго самаритянина зовут Брок Рамлоу, и он очаровательно нагло ухмыляется.

☆☆☆

Солдат открывает глаза. Новый куратор, что странно, не морщится от отвращения, а смотрит спокойно на него, полу-замороженного, облепленного гелем из крио-камеры, кусая губу. Он тихо, но очень властно говорит с медиками и сам, без сопровождения или не скинув это на халатов, ведёт его мыться. Солдата качает, он все ещё слегка дезориентирован, и когда он подскальзывается на плитке, его хватают за плечо и возвращают в вертикальное положение, что-то ворча насчёт того, что придется менять футболку. Его не поливают ледяной водой или сразу кипятком. Ему позволяют вдоволь погреться под душем. Солдат ловит руку куратора и сжимает до боли, когда тот тянется к его волосам. Если берут за волосы, значит, сейчас притянут, заставят сосать, заставят лежать, пока его трахают, не растянув. Этот тоже решил, что может делать такое с Солдатом. Он знает, что за убийство или вред куратору будет наказание и ещё одно обнуление, а он и от прошлого едва отошёл - в криокамеру его сунули сразу, не дав восстановиться, а в ней все процессы практически полностью останавливаются. Куратор хмыкает: - Не нервничай, Белоснежка, я патлы вырывать не буду. Отпусти. Голову помыть сможешь? А то жирная - пиздец. Солдат отпускает руку куратора. Он не врёт, Солдат чувствует ложь. Он дёргает уголком губ и отвечает: - Базовые гигиенические процедуры входят в программу Солдата. Куратор не бьёт его шокером, когда он отказывается от предложенной снайперской винтовки, он спрашивает: - Что не так? - Деформирован ствол. Может пострадать меткость. - Молодец, что сказал, ненавижу проебываться по пустякам. Миссия затягивается, но куратор все равно тратит время на то, чтобы уверенно смотреть Солдату в глаза, пока его погружают в крио. Солдат почему-то очень хочет, как не входящий в питание кофе, как новое оружие, но иначе - он хочет, чтобы куратор снова стоял рядом, когда он выйдет из крио. Так и случается. Куратор ухмыляется, ловя вывалившегося из крио-камеры Солдата. - Доброе утро, Солдат.