— Привет, Ев. Это Маша. Егор сейчас не может говорить. Ему что-то передать?
— Привет, Маш. Да, передай, пожалуйста, что у меня отошли воды и я с родителями уже едем в роддом, хорошо?— О, Боже мой, Ева, да, конечно, я сейчас ему всё расскажу.
— Спасибо, — скинув вызов, я выдохнула. В какой-то степени я даже была рада тому, что не я буду говорить Егору о том, что всё началось. Он бы точно завалил меня вопросами, ответы на которые я пока не знаю. Когда мы приехали в больницу, ко мне сразу спустилась женщина, которая будет принимать у меня роды. Папа отдал все нужные документы медсёстрам, а потом мы пошли в палату, которая уже была готова к моему приезду. — Как самочувствие? — спросила Надежда, когда родители вышли из палаты. Ей надо было меня осмотреть, а при родителях это сделать довольно проблематично. — Пока хорошо, волнительно немного. — Не надо бояться, в этом нет ничего страшного. Планы не поменялись? Будут партнёрские роды? — Да, да, муж скоро должен подъехать, — я искренне надеялась, что всё случится тогда, когда Егор будет рядом. Первые роды длятся достаточно долго, поэтому я надеялась, что муж успеет приехать. Думаю, часика два у меня точно есть, а дальше посмотрим. Говорят, это всё индивидуально. — Ну что там? — спросила я, когда женщина сняла перчатки. — Дело идёт к родам. Сегодня к вечеру или к завтрашнему утру, если всё будет идти хорошо, можешь родить. Раскрытие пока маленькое, но это нормально. Причин для кесарево-сечения я не вижу. Пока, дальнейший план — это роды, — с одной стороны я была рада. Меня не будут резать. Это просто замечательная новость. С другой стороны, это помогло бы избежать той боли, которая меня ждёт впереди. Но я прекрасно знаю, что для ребёнка намного лучше естественные роды без хирургического вмешательства, поэтому ничего, потерплю. — Дочка, ну как ты? — ко мне подскочила мама, а после подошёл и папа. Оба взяли меня за руки, пытаясь поддержать и успокоить. — Вроде нормально, пока по крайней мере. — Не волнуйся, мы рядом с тобой, — сказала мама, поглаживая меня по плечу и руке. Мы так и остались в палате втроём. К нам только периодически заходила медсестра, уточняя моё самочувствие. Прошло уже где-то полтора часа. Схватки участились, да и боль от них тоже усилилась. Благо, пока она была терпимой для меня. Можно было даже не жмуриться, когда очередная схватка посещала меня. — Ой, я забыла Коле с Мариной позвонить. Они же ещё не знают, — мама вышла из палаты, чтобы позвонить родителям Егора. Я совсем забыла о том, что им тоже надо сообщить. Почему-то, когда мама ушла, я выдохнула и расплакалась. Как-будто мне надо было держаться при ней, при враче, делать вид, что я такая храбрая и мне ничего не страшно. Рядом с папой мне не захотелось притворяться. Мне страшно. Мне очень страшно. Как бы ты себя ни готовила к этому моменту, когда он наступает, все напутствия просто улетучиваются из головы. Кроме страха в мыслях ничего нет. — Дочур, ты чего? — спросил папа, крепче сжимая мою ладонь. — Пап, мне страшно. Вдруг у меня не получится или я сделаю что-нибудь не так. — Ева, не накручивай себя. Всё будет хорошо. Да, это не просто, уверен, что больно, но ты справишься. Ты у меня сильная девочка, да? Тем более, рядом будет Егор, он не оставит тебя одну. — А если он не успеет приехать? — спросила я. Времени было ещё вагон и маленькая тележка, но паника и страх уже крепко засели в голове, поэтому было неважно, что даже если Егор будет идти до роддома пешком, он всё равно успеет. В моих мыслях я уже рожала одна. — Ничего страшного. Значит, пойдёт с тобой мама. А хочешь, я пойду, — по лицу папы и так было понятно, что он вообще не горит желанием быть свидетелем подобного процесса, но он был готов сделать это ради меня. — Никто не оставит тебя. Ты не будешь одна, слышишь меня? — Где Егор? — спросила я, практически уже плача. Мне хотелось, чтобы он был рядом. — Какого чёрта он вообще поехал на эти съёмки? — из-за страха я стала раздражительной. Мне хотелось на кого-то кричать, а ещё лучше в чём-то обвинять. — Тихо, всё хорошо, он уже едет к тебе. Скоро будет рядом. Ну ты чего, Евик, не плачь, — папа вытер слёзы с моего лица, после погладив по голове. Мой папа — офицер. Он полжизни отслужил в спецназе. Он был командиром. Сколько людей слушают его, исполняют его приказы, уважают, а некоторые даже боятся. Сейчас он был передо мной другим человеком. Он был моим папой. Папой, который переживал за своего ребёнка. Он боялся за меня. У него дрожал голос, но он всё равно пытался держать себя в руках, чтобы не пугать меня ещё больше. — Ева, — в палату неожиданно ворвался Егор сразу же подлетая ко мне. — Егор, — я отпустила руку папы, обнимая своего мужа. — Тише, любимая, я здесь, я рядом с тобой, мы справимся, — Егор целовал меня в лоб, в щёки, в нос, в губы, гладил по волосам и по рукам. — Я так испугалась, — тихо сказала я, смотря в глаза своему мужу. — Ничего страшного, это просто произошло неожиданно, поэтому ты испугалась. Мы сейчас в больнице, здесь куча врачей, которые сделают всё так, чтобы с тобой и с малышкой было всё хорошо, слышишь меня? — Егор успокаивал меня, а папа решил нам не мешать, присоединившись к маме, которая осталась в коридоре. *от лица папы Евы* — Ну что там? — спросила меня жена, когда я вышел из палаты. — Оставил их вдвоём, — ответил я, садясь рядом с ней. — Ну и правильно, — сказала Лена. Мы всё равно могли наблюдать за ними. Жалюзи не были полностью повёрнуты, поэтому я видел, как Егор успокаивает мою дочь. Только что я понял, что моя дочь уже не нуждается в моей помощи. Она выросла, у неё появились проблемы, которые решаются уже не с папой. Хах, пару месяцев назад я говорил Егору о том, как важно понимать, что своих детей надо отпускать во взрослую жизнь. Легко сказать, но трудно сделать. Чёрт возьми, она отпустила мою руку, как только появился Егор. Она так расслабилась, когда он вошёл в палату. Будто, по её мнению, рядом с этим парнем ничего плохого не случится. — Ха, она успокоилась, — сказал я, видя, как моя дочь улыбается. Она даже смеётся, внимательно слушая, что ей рассказывает Егор. — Это хорошо, ей сейчас нельзя растрачивать силы на истерики. — Я два часа пытался её успокоить и всё без толку. Она лишь кивала мне, но продолжала плакать. А пришёл Егор и через две секунды ни слёз, ни паники, ни страха. — Наша девочка выросла, — улыбнувшись, сказала жена. — У неё теперь своя семья. — Да, да, точно. — Скоро у нас родится внучка. И у тебя опять будет маленький человечек, который полюбит тебя, будет считать самым крутым дедушкой. Будешь учить делает её кувырки, как когда-то учил Еву. — В школе у неё была самая высокая оценка за кувырки, — сказал я, выпрямив спину. Та пятёрка была моя заслуга. — Вот, а теперь нужна пятёрка и от внучки. Мы продолжили сидеть в коридоре. В этих стерильных костюмах мне было жутко неудобно. Но ничего сделать с этим было нельзя. Это же больница. Через минут пятнадцать мы вернулись в палату к детям. Ева выглядела намного лучше, чем полчаса назад. Глаза были немного красными от слёз, но она уже не плакала. Даже позитивно смотрела в будущее, которое её ждало в ближайшее время. *от лица Егора* Когда ко мне пришла Маша, говоря о том, что Ева в больнице и у неё уже отошли воды, я вылетел со съёмочной площадки никому ничего не объясняя. У меня не было на это времени. Да, из-за меня сорвались съёмки, но, чёрт возьми, у меня была очень веская причина. Тем более, уверен, Маша всё уладит. Увидя Еву в палате, уже переодетую в больничную одежду, всю в слезах и испуганную, я понял, что мне самому очень страшно. Такого никогда не происходило в моей жизни. Я не знал, что мне делать, как себя вести, да и что вообще говорить. Единственное, что я понял, мне надо было успокоить Еву. Я никогда не видел её настолько напуганной. Рядом сидел её папа, явно пытаясь не первый час привести её в чувства. Выбора не было. Ева никогда не оставляла меня одного, если случалось что-то серьёзное. И я не имею права оставить её одну сейчас. Мне удалось успокоить её, я даже сумел рассмешить Еву. Сейчас Ева разговаривала по видеосвязи с моими родителями. Завтра утром они будут в Москве, а пока решили убедиться, что с моей женой всё в порядке, а также сказать напутственные слова, пожелать удачи и лёгких родов.— Ева, ты же у нас боец, ты справишься.
— Конечно, — улыбаясь, сказала девушка, держась как можно увереннее. С каждым часом весь процесс шёл быстрее и быстрее. Схватки участились, а боль от них усиливалась. Если после моего прихода Ева ещё могла говорить во время схваток, даже не кривя лицо, то сейчас она иногда даже не могла сдержать крик. Всё бы отдал, чтобы не видеть мучения своей собственной жены, но в данный момент это просто непозволительная роскошь. Она и так девять месяцев мучилась, а сейчас её тело разрывает от боли. Уж я-то как-то справлюсь с тем, что мне не хочется на что-то смотреть. Мы смиренно ждали того момента, когда зайдёт врач и скажет, что пора. Хотелось увидеть нашу дочь, хотелось, чтобы Ева перестала мучиться от боли, которое разрывало её тело. Хотелось просто выдохнуть и расслабиться. — Я уже больше не могу, — простонала девушка. Я нажал на кнопку вызова медсестры, которая появилась в палате через несколько минут. — Можно позвать врача? — спросил я. — Да, конечно, — в скором времени к нам зашла женщина, которая и будет принимать роды. — Ну что, Ева, как ты? — Просто отвратительно, — пот скатывался по лицу девушки, глаза были прикрыты. У неё уже не хватало сил, а самая главная часть сегодняшнего дня ещё даже не началась. — Мы близки к финалу, — женщина сказала медсёстрам подготавливать место для малышки. Родители вышли из палаты. Всё шло к той самой долгожданной встрече с нашей дочкой. Я вообще редко когда умолял кого-то, но сейчас молил Бога, чтобы всё прошло хорошо и с Евой, и с нашей малышкой. — Ева, слушай меня внимательно. Выполняешь всё, что я тебе говорю, поняла? Сейчас будем тужиться, готова? — Да, да, — ответила Ева. Я крепко держал её за руку, даже не зная, на кой чёрт я согласился сюда идти. Вот какая от меня здесь польза? — Егор… — Да, любимая? — Не уходи. — Я не ухожу, я здесь, я с тобой, я рядом, — я поцеловал её руку, крепче сжимая её. — Ева, насчёт три тужимся, — сказала женщина. — Давай, моя хорошая, — крик Евы застыл у меня в ушах. Весь этот процесс, всё, что происходило сейчас, для меня было в замедленном темпе. Всё вокруг я видел какими-то кадрами. Ева, которая кричала от боли. Врач, которая давала советы моей жене. Медсестра, готовая принять малышку и перерезать ей пуповину. И я. — Так, папа, с вами всё хорошо? — врач отвлеклась от Евы, посмотрев на меня. Видимо, я слишком ушёл в себя. — Нашатырь? — Нет, не надо, всё в порядке. — Точно? — Да. — Ева, умница, уже головка идёт. Ещё два раза и всё. Давай, моя девочка, давай, тужимся. — Аааа! Я больше не могу, — жена сорвала свой голос, она выглядела такой слабой. Все силы уходили с неумолимой скоростью. — Ева, чуть-чуть осталось, ты умница, у тебя всё получится, слышишь? — говорил я. — Ты уже практически сделала это. Я горжусь тобой, моя девочка. Самая лучшая, слышишь? Давай, ещё чуть-чуть. — Ева, последний раз и очень стараемся, поняла? — внимание на себя опять взяла врач. Девушка опять начала тужиться. В один момент Ева резко откинулась на спинку своей кровати, начиная шумно дышать. Тут же я услышал плач. Детский плач. Плач нашей девочки. — Получилось, — улыбнувшись, сказал я. Нашу девочку положили Еве на грудь. Она смотрела на меня, а я плакал, так же, как и Ева. — Доченька. Потом её забрали, надо было измерить рост, вес, проверить дыхание и зрение. Мы следили за всеми этими действиями, держась за руки. — Девочка здорова, — сказала медсестра. — Люблю тебя, — счастливо улыбнувшись, сказала Ева, смотря на меня. — Мы тебя любим. — И я вас очень люблю, — сказал я, оставив поцелуй на губах своей жены. Если когда-нибудь надо будет выбрать самый счастливый день своей жизни, то я выберу именно этот день. День рождения нашей дочки! Чёрт возьми, я папа!