Такое туманное будущее

Звон башенных часов эхом разносился по пустым коридорам Хогвартса, оповещая о наступлении шести часов утра. Ивет сидела на кровати в больничном крыле и бездумно смотрела в окно. Она была опустошена, словно кто-то вытащил из нее душу и забыл вернуть на место. Девушка с трудом вспомнила кто она такая и никак не могла понять, почему оказалась у мадам Помфри на попечении. Если раньше, ее память напоминала стеллажи с книгами в уютной библиотеке, то теперь все было разбросано, разорвано, а половина книг и вовсе отсутствовала. — Как себя чувствуешь? — заметив сидящую Ивет, спросила мадам Помфри, подходя ближе. — Не знаю, — она пожала плечами, продолжая смотреть в одну точку на окне. — Но мне ничего не болит, если Вы об этом. — Меня больше беспокоит твое ментальное состояние, — женщина села на соседнюю, пустующую кровать. — Кто-то воздействовал на тебя заклинанием забвения, очень грубо, поэтому я смогла это заметить, в своей молодости, не раз сталкивалась с таким явлением. — Мне стёрли память? — Ивет несколько раз удивлённо моргнула, прежде чем взглянуть на мадам. — Да, поэтому некоторое время ты будешь чувствовать себя отрешённо и потеряно, иногда, тревожно, я не смогу это вылечить, но, если будешь чувствовать себя плохо, приходи, что-нибудь придумаем, — женщина дружелюбно улыбнулась. — Я могу идти? — спросила волшебница, пропустив почти все слова медсестры мимо ушей. — Если хочешь, — она кивнула. — Но, на твоём месте, я бы осталась здесь на день. Девушка спрыгнула с кровати, едва не упала от резкого головокружения, но смогла устоять на месте, придерживаясь за небольшую тумбочку. — Спасибо за помощь, — коротко произнесла Ивет, прежде чем выйти в коридор. Она рассматривала картины на стенах, кирпичную кладку, мозаику на полу, словно видела ее впервые. Память подкидывала ей странные образы, мелькающие картинки, которые никак не складывались воедино, заставляя голову пульсировать от боли. Может, она бы и согласилась отлежаться в больничном крыле, если бы не навязчивое желание куда-то идти. Словно по зову, Ивет шла вперёд, совершенно не зная почему и зачем. Изредка, на пути встречались другие учащиеся, проходили мимо, оборачиваясь в след лохматой девушки с помятой, пыльной формой. Но Ивет не обращала на это внимания. Ноги сами привели ее к кабинету защиты от темной магии. Она подвергала ручку, но было закрыто, не помогло даже заклинание. Обессиленно, девушка упала рядом, опираясь на дверь спиной. Усталость наваливалась быстро, делая тело тяжёлым, не давая вновь подняться. Ивет точно знала, что ей надо туда, но не понимала, почему ей так хочется попасть в кабинет. Сердце заходилось в бешеной тревоге, по щекам катились слезы, которые она не была в состоянии остановить. Ей хотелось выть от поглощающей пустоты внутри, от того, что ее память напоминает рваное покрывало. Она потеряла саму себя среди этих холодных стен. Казалось, картины смотрят на нее с сочувствием, их персонажи тихо шепчутся, изредка раздаются нервные смешки. Но девушка точно знала, картинам плевать на нее. — О, Мерлин, Ивет! — вскрикнула Анджелина, увидев подругу, сидящую на полу. Она подбежала к ней и крепко обняла девушку, сжимая до боли в рёбрах, смазывая слезы с ее щек тканью мантии на плече. Анджелина едва сдерживалась, чтоб не заплакать. Она проснулась среди ночи от сквозняка, поднялась чтобы закрыть окно и не заметила подруги на соседней кровати. Обошла всю гостиную, но так никого и не нашла, просидела час у камина, надеясь, застать девушку. А когда почти расцвело и небо окрасилось в теплый оранжевый цвет, волшебница выбежала из гостиной на поиски Ивет, переживая за нее до дрожи в руках. Она видела, что с девушкой происходит что-то не то, но Ивет скрывала, отмалчивалась или сразу переводила тему, не говоря о том, что ее беспокоит. Анджелина обижалась на недомолвки, принципиально хотела сделать так же, не рассказывать ничего подруге, но ей было трудно сдержаться. Она хотела делиться новостями, переживаниями или глупыми сплетнями, потому что ближе Ивет, у нее никого не было. И сейчас, сидя в коридоре на холодном полу, ощущая, как плечи подруги дрожат, слыша ее всхлипы, Анджелина почувствовала себя полной дурой, неспособной настоять на своем, помочь близкому человеку. — Я не буду ничего спрашивать, сейчас, но потом, клянусь Мерлином, привяжу тебя к стулу и заставлю сидеть так хоть целую вечность, пока ты мне все не расскажешь, — шептала волшебница, разрывая объятия. Ивет кивнула. Лицо Анджелины она помнила, как и все то, что их связывало, по крайней мере, девушка на это надеялась. Это стало маленьким лучиком надежды, помогло постепенно успокоиться. Все же, она что-то да вспоминает и это дало ей сил встать, принять теплую руку Анджелины и пойти в сторону гостиной, стараясь не ощущать на себе любопытные взгляды. Сидя в купальне, нагло игнорируя первый урок зельеварения, Ивет чувствовала, как постепенно приходит в себя. Пустота никуда не делась, но с ней стало возможно бороться, не подпускать слишком близко, не впадать в апатию. Она заверила Анджелину, что все будет в порядке и когда та придет, Ивет будет здесь и никуда не исчезнет. Если Ивет мало заботили собственные оценки, то подруга очень переживала за экзамены и будущую профессию. Было бы неправильно заставлять ее прогуливать из-за глупости Ивет, которая полезла туда, куда не следовало. Погрузившись почти полностью под воду, девушка старалась не думать о произошедшем, она старалась полностью отгородиться от всего, чтобы не чувствовать дикую панику, способную гнать ее вперёд, снова и снова видя перед собой закрытую дверь кабинета защиты от темной магии. И как бы ей не хотелось туда попасть, она знала, что не найдет там ответов, только вопросы и новые страхи. Анджелина застала подругу с чашкой горячего кофе. Она листала книгу по нумерологии, особо не вдумываясь в написанное, поверхностно пытаясь понять, зачем им вообще знать то, как числа влияют на судьбу. — Ты как? — девушка села рядом на диван, бросая сумку с учебниками рядом. Гостиная наполнялась студентами разных курсов. Одни готовились к занятиям, другие весело разговаривали и смеялись, третьи пытались заставить себя проснуться с помощью кофе. Ивет поморщилась от шума, ощущая новый прилив головной боли. Она смотрела на гриффиндорцев, вспоминая из лица, иногда, с ужасом вздрагивала, когда понимала, что кого-то не помнит, но успокаивала себя, что невозможно запомнить каждого, кто заходит в эту гостиную. — Знаешь, я внезапно вспомнила одну фразу, которую мне часто говорил папа, когда я падала или ударялась: «не выйдешь из жизни живым», — и сейчас, я его поняла, — она нервно хихикнула, едва не разлив кофе на диван. — Ты ведь знаешь, что у тебя есть я? — Анджелина положила руку на плечо подруги. — Знаю, — Ивет прикрыла глаза. — Я рада, что помню тебя. — Что случилось ночью? — Кто-то применил на меня Обливиэйт, но видимо этот кто-то слишком спешил, потому что все воспоминания в моей голове напоминают дырявую пленку, — девушка вздохнула. — Я не знаю, что делала ночью, куда шла и почему оказалась в больничном крыле, последнее, что мелькает перед глазами — я выхожу из нашей комнаты, а дальше пустота. — Мы разберемся, обещаю, — волшебница сжала плечо девушки, и ободряюще улыбнулась. — Если ты снова не будешь скрываться, я во всём тебе помогу. — Прости, — Ивет поджала губы. — По какой бы причине, я не молчала, я поступила отвратительно. — Отлично, что ты это понимаешь, — Анджелина отвесила девушке шуточный подзатыльник. — А теперь пошли, у тебя такое кислое лицо, что даже лимон в чае не нужен. — Может не надо? — Ивет из последних сил держалась за диван, пока Анджелина тянула ее за руку. — Если профессор Снейп никогда не обращает внимание на гриффиндорцев, боготворя своих любимых змеенышей, то профессор Стебль ужасно на тебя обидится. — Не преувеличивай, — проворчала Ивет, но все же встала со своего места. — Ни капли, — темнокожая победно улыбнулась. Она старалась дать подруге поддержку, ободрить, развеселить, вытащить из того болота, в котором Ивет тонула. Анджелина знала, каково это быть затянутой в трясину и не хотела, чтобы кто-то из ее близких застрял там без возможности выбраться. Дорога к теплице занимала минут пятнадцать. Ударил первый мороз, окрашивая белым инеем пожухлую траву, каменные перила и толстые свисающие лианы, высохшие от недостатка влаги. Тонкая корка льда сковала каменную кладку, по которой спускались девушки, крепко держась и стараясь не упасть. Ивет забыла перчатки в комнате, пальцы стали деревянными от холода. Она старалась согревать их дыханием, но этого хватало на несколько секунд и девушке казалось, что они стали замерзать быстрее. — Я скоро превращусь в сосульку, а это всего лишь конец осени! — воскликнула девушка, стуча зубами от холода. — Ярвинен, ты выросла в снегу, должна не бояться какого-то небольшого минуса, — Анджелина махнула рукой, не обращая внимание на причитание подруги. — Я может и выросла в снегу, но не состою из него, чтобы не мёрзнуть, — проворчала Ивет, спускаясь с последней ступеньки и засовывая руки в карманы мантии. Она подняла голову и увидела парня в красной меховой накидке, что смотрел в ее сторону и махал рукой приветствуя. Девушка неловко подняла ладонь, скорее машинально, чем осознанно, после чего подбежала к Анджелина, прячась от взгляда незнакомца. — Кто это? — шепотом спросила девушка, чувствуя, как ее щеки покраснели. — Ты серьезно? — Анджелина перестала улыбаться и взволновано смотрела на подругу. — Это же Виктор Крам, ты последние полгода только и бегала с ним на свидания. О Мерлин, ты правда забыла его? — девушка взлохматила свои волосы, нервничая и не зная, что делать. — Вообще ничего не помнишь? Ивет нахмурилась, ощущая себя так глупо, как никогда раньше. Она напрягалась, пытаясь вспомнить хоть что-то, найти в своей голове хотя бы маленькое упоминание о том, кто такой Виктор. Ивет чувствовала, как ее сердце бьётся быстрее, когда она думает о нем, но не могла разобрать ничего из тех образов, которые подкидывает ей память. Только теплые медовые глаза, от взгляда которых подкашивались ноги, а внутри все переворачивалось. — Анджелина... — волшебница едва не плакала, понимая, что заработала только головную боль и ни капли ответов. — Тише, — девушка обняла подругу, — вечером, я расскажу тебе все, что знаю, может получится вспомнить. — Хорошо, — Ивет шмыгнула носом. — Как думаешь, стоит с ним поговорить? — Позже, а теперь, вытирай сопли, и пошли сажать мандрагору, — темнокожая постаралась улыбнуться. — А ты правда встречаешься с Фредом? — Ивет не смотрела на Анджелину. — Ну хоть это ты не забыла! — Забудешь тут, — фыркнула девушка, мыслями возвращаясь к Виктору. Она едва могла вспомнить хоть что-то, но даже мелькавшие картинки перед глазами, дарили необъяснимое чувство тепла и защиты. Ивет тянулась к нему, хотела узнать снова, коснуться его теплой руки, она точно уверена, что его руки теплые. И ей отчаянно хотелось найти что-то в своей голове связанное с ним, или создать новые воспоминания, которые она спрячет так глубоко, что никакое заклинание не сможет их стереть.