Такое туманное будущее

— Ты любишь снег? — тихо спросила Ивет, разглядывая танец снежинок за окном. Она несколько недель не могла прийти в себя, терялась в коридорах Хогвартса, не помня, куда идти. Анджелина сравнивала ее с призраком, шутила, стараясь разрядить обстановку, но Ивет все сильнее замыкалась, становясь тенью былой себя. — Мне нравится, как все искрится на солнце, но холод... — Анджелина дернула плечом, — не переношу. Волшебница отложила перо и устало опустила голову на руки, наблюдая за Ивет. Она пыталась помочь, проводила почти все свободное время с ней, но этого было недостаточно. И девушка никак не могла понять, что делать. Она обращалась к мадам Помфри, но та пожала плечами и ответила, что нужно время. Неутешительно покачав головой, рассказывая истории о том, как некоторым людям, со схожими случаями, потребовались годы для восстановления рассудка. — Фред пригласил меня на бал, — Анджелина легко улыбнулась, едва приподнимая уголки губ. — О, я рада, — Ивет искренне радовалась за подругу. — Тебе давно пора развеяться, а не сидеть с дряхлой старушкой. — Самокритично, — волшебница фыркнула и легко ткнула Ивет в плечо. — Может пойдешь с Джорджем? Девушка скривилась, всем своим видом давая понять, что сам факт нахождения на балу был отвратительнее, чем тыквенная каша, которую Ивет, весьма сильно ненавидела ещё с первых дней в Хогвартсе. — Виктор? — не сдавалась Анджелина, рисуя пальцем в воздухе сердечко. — Мерлин, ты же знаешь, — девушка спрятала лицо в ладонях. — Я боюсь с ним разговаривать. — И поэтому, ты бегаешь от него уже вторую неделю, — волшебница скрестила руки на груди. — Пора взрослеть, маленькая ведьма, иначе мне придется взять все в свои руки! Ивет застонала. Она попросту боялась подходить к дурмстранговцу, каждый раз, чувствуя, как сердце норовит выпрыгнуть из груди. Это было глупо, может, совсем по-детски, но Ивет не могла заставить себя подойти к нему и поговорить. Видя его во дворе, общем зале или коридоре, она просто сбегала, пряталась, ощущая, как щеки краснеют, а руки дрожат. Глубоко в душе, девушка была бы рада пойти на бал, отвлечься от окружающей серости, сбежать от мыслей и переживаний. Но она не могла побороть свой страх, появившийся неизвестно откуда. Она не хотела оказаться в огромном зале, наполненном музыкой, шумом и бесчисленным количеством людей, ощущая себя одиноким запуганным котенком. Ее мучила тревога, от которой не спасала болтовня Анджелины, глупые шутки близнецов или учеба, в которую волшебница погрузилась с головой. Просыпаясь по ночам, от кошмаров, Ивет подолгу смотрела перед собой, ловя странные образы, видения, что мелькают перед глазами словно мотыльки, но как бы она не пыталась их поймать, они всегда ускользали, оставляя после себя колючую боль в висках. — Мне нужно прогуляться, — Ивет отложила пергамент с домашним заданием и устало взглянула на подругу. — С тобой пройтись? — Анджелина слабо улыбнулась. — Я недолго, просто проветрю голову. — Если что, кричи как можно громче! — волшебница попыталась пошутить, и легко ткнула Ивет в плечо. — О, на мой визг сбежится весь Хогвартс, — девушка хмыкнула, но все же было заметно, как уголки ее губ поднялись. Снег падал медленно, большими хлопьями, укрывая все вокруг тонким, словно пух, слоем. Внутренний двор пустовал, из-за чего показался Ивет таким большим и холодным. Никто не пытался обойти ее или толкнуть плечом, не было слышно разговоров и смеха. Только несмелое пение птиц, сидящих на голых ветвях. Ивет шла по вымощенной камнем дорожке, поднимая за собой маленькие вихри снежинок. Она хотела представлять себя великой, бесстрашной колдуньей, способной побороть любое зло. Вспомнила детские сказки про снежных эльфов, великанов и целый снежный мир, где мог выжить только тот, кто обладает настоящей силой или небывалой хитростью. Она помнила, как хотела быть такой же изворотливой и умной, как ее любимый герой, имя которого, так некстати, полностью стерлось из головы. Он ничего не боялся, мог заговорить любого и уж точно, не стал бы прятаться от собственной тени среди холодных камней, наблюдая за снегопадом, обнимая себя руками, чтобы согреться. Ивет устало вздохнула, прежде чем услышала тихий разговор по ту сторону камней. — Пойдешь со мной на балл? — неловкий вопрос, с ужасным акцентом. — Это неожиданно, — весёлый девичий голос, смущённый, но довольный. — Но почему я? Ивет узнала Гермиону по ее звонкому произношению гласных букв. И Виктора, по ломанному английскому. Девушка притихла, стараясь даже не дышать. — Ты неплохая девушка, — смущённо ответил парень и Ивет могла поклясться, что он пожал плечами. Словно она знала все его повадки, не помнила, но чувствовала. И от этого было больнее. Девушка сжалась, словно комочек, пытаясь исчезнуть из мира, чтобы ее больше никто не нашел. Крепко сжала веки, чтобы не заплакать. Ивет не хотела снова плакать, не хотела ощущать себя слабой, даже если казалось, что от боли можно сойти с ума. Она сама виновата, а теперь, нет смысла винить в произошедшем кого-то другого. Просидев ещё несколько минут в тишине, Ивет вытерла глаза рукавом теплой мантии и встала. Если ей придется мириться с происходящим, то она сделает это с высоко поднятой головой. Она встретит свои страхи, потому что Ивет уже устала от них бегать. Что-то мелькнуло в ее памяти, темная комната, свет, отражающийся от чужих глаз, злых, жестоких. Она ощутила горький привкус на языке, словно кто-то дал ей настойку полыни. — Мисс Ярвинен, я как раз Вас искал, — мужской хриплый голос, обращался к ней из-за спины, делая акцент на ее фамилии. Ивет опасливо повернулась, становились лицом к лицу с ее самым большим кошмаром. Она пропускала уроки защиты от темной магии, избегала всего, что может быть связанно с профессором Грюмом, но он нашел ее сам, стоящей в одиночестве. Мужчина улыбался, своей бессменно мрачной улыбкой, его механический глаз дрожал в предвкушении. Трость ударилась о камни три раза, означая количество шагов, которые сделал профессор, подходя к волшебнице. — Я слышал, Вы часто стоите у моего кабинета, но давно не видел Вас на уроках, прогуливать нехорошо, мисс, — он усмехнулся. Ивет могла поклясться, что он изменился, его манера речи, поведения, даже, казалось бы, внешность, стали другими, чужими, не подходящими для профессора Грюма. Перед ней стоял другой человек, скрывающийся за иллюзией или оборотным зельем. Это была догадка, которая обрушилась на нее, выбивая воздух из лёгких. Ив поняла свои чувства, расставила все по полкам. Впервые за долгое время, туман исчез из ее головы, принося ясность. — Я ни разу не прогуливала занятия профессора Грюма, — невольно сорвалось с ее губ. Девушка оставалась стоять на месте, оцепенела от своих собственных мыслей и обрывочных воспоминаний. Она пыталась сказать директору, что Грюм — чужак. Но ей никто не поверил, с нисхождением улыбнулись и выставили из кабинета. Ивет была один на один со своим знанием и опасностью, которую оно таило. — Я слежу за посещаемостью, — профессор сделал ещё один шаг вперед, делая вид, что не услышал намека в ее фразе. — Кошки-мышки, — ее голос перешел на шепот. Случайная фраза, вернула ее в ту самую ночь. Она вспомнила янтарные глаза, жестокость, бледное лицо с высокими скулами и безумной улыбкой. Он просил найти его, но пришел к ней сам, вручая все карты в руки, отдав ключ от своей тайны. Так необдуманно, так глупо и бессмысленно. Ведь Ивет могла снова пойти и потребовать проверки профессора, но она сама рассказала ему, что ей не поверили. У нее нет доказательств кроме глупых видений, кроме своих собственных чувств. Лже Грюм отлично играет свою роль и ему доверяют больше, чем волшебнице недоучке, которая не может связно объяснить то, что видела. — И ты снова попалась, — он облизал губы, это выглядело так неестественно на лице Грюма. Ивет сорвалась на бег, все чувства обострились до предела, животный страх подкатывал комом в горле. Она едва слышала цокот туфель по мостовой, перебиваемый ее собственным сердцебиением. Лже Грюм не стал ничего делать. Вокруг слишком много чужих глаз и в этот раз, мышка смогла сбежать от него. Он сам не понимал, почему пришел к ней. Стало скучно среди глупых детей, он устал от своей роли, хотел выплеснуть свою злость и безумие, хотел играть, веселиться и убивать. И маленькая прорицательница, нравилась ему больше всего. Ивет пришла в себя только когда остановилась у дверей, ведущих в холл замка. Здесь было шумно от голосов учеников, которые вышли прогуляться несмотря на холодный декабрьский день. Это отрезвляло, она была не одна, здесь никто не причинит ей вреда. Сердце продолжало бешено стучать в груди, но Ивет ощущала себя спокойнее. Теперь она знала ответ на самый важный для нее вопрос и могла себя защитить. Она больше не будет слепым котёнком, который тыкается в темноте. — Ив! — звонко окликнув, к ней подбежал высокий рыжий парень. — Фред! — она кривовато улыбнулась. — Джордж, — парень хмыкнул, скрестив руки на груди. — Я знаю, дразню, — она ткнула его пальцем в бок. — О, Мерлин, ты вернул нам настоящую Ив, которая не прячется по углам и не боится каждого шороха? — рыжеволосый театрально поднял руки к небу. — Возможно, он снизойдёт и пошлет тебе чуть больше мозгов, — она последовала его примеру и так же подняла руки. — За это надо выпить! — Джордж обнял девушку за плечи. — Я думал, меня уже ничего не удивит этим днём. — Что-то случилось? — Ивет взглянула на парня снизу-вверх. Она ощущала, как страх стал отпускать, как становится легче дышать от того, что правда раскрылась. И даже если ей никто не поверит, она сможет справиться. Это знание окрыляло. А друг рядом, позволял расслабиться, не ожидая удара со спины. — Ты даже не представляешь, какая трагедия произошла, — он опустил голову и длинные рыжие пряди упали на его лицо, едва скрывая ехидную улыбку. — Я все вижу, — она толкнула его локтем в живот. — Несносная, верните мне прошлую Ивет, она молча слушала и не перебивала! — Джордж, я помню, что ты боишься щекотки, а мои руки опасно близко расположены к твоим рёбрам, — девушка подняла ладони перебирая пальцами. — Ладно-ладно, зачем же сразу угрожать, — он примирительно улыбнулся. — Как ты знаешь, я надеюсь твоя память опять не подводит, завтра состоится бал, на который нужно приходить парами и к моему величайшему сожалению, моя пара утром сказала, что не пойдет со мной, а пропустить такое мероприятие было бы кощунством! — И? — она вздохнула. — Мисс Ярвинен, не составите ли Вы мне компанию? Обещаю не приставать, — он поднял большой палец вверх, широко улыбаясь. — Я не планировала туда идти, — она пожала плечами. — Ты не посмеешь разлучить близнецов! — он умоляюще на нее смотрел, не давая ни единого шанса отказаться. — Напомни, почему я с тобой дружу? — она закатила глаза, изображая усталость. — Потому что я самый весёлый и вообще лучший парень в этом мире? — Джордж подмигнул. — Только, я не буду танцевать и спрячусь в каком-нибудь углу, — тихо произнесла Ивет. Перед ее глазами встал утренний подслушанный разговор и меньше всего на свете, она хотела увидеть Виктора танцующим с другой. Ивет едва справлялась с неприятным, жгучим ощущением в груди, думая о Викторе. — Как дама просит, так и будет, но, если что, можешь всегда рассчитывать на меня, я не дам заскучать, — Джордж потрепал девушку по волосам, взлохмачивая их. — Эй, не порть прическу, — она поджала губы, стараясь не улыбнуться. — У тебя такое воронье гнездо… мне кажется, его невозможно испортить, — весело ответил парень. — Увидимся вечером за ужином. — Угу, — Ивет кивнула, смотря на уходящего Джорджа. Теперь ей нужно было платье, которые она никогда не носила, предпочитая более удобную и теплую одежду. Девушка усмехнулась, чувствуя себя ненормальной. От переживаний о собственной жизни, до переживаний о каком-то платье, всего за несколько минут. Она точно сходит с ума и не собирается это останавливать. Мимо прошел парень в красной мантии, дурмстранговец. Ивет вздрогнула, боясь поднять голову и увидеть Виктора. Но к ее счастью, это был не он. Рассматривая мантию, ярко выделяющийся на фоне серости двора и белого снега, Ивет ловила обрывки воспоминаний. Перед глазами мелькали картинки — Хогсмид, трактир, озеро. И пусть она никак не могла собрать эти осколки воедино, но они вызвали в ней трепет, душевное тепло от которого ее щеки глупо покраснели. Ей предстоит развязать целый клубок своих ошибок и остаться при этом живой. Отличный план на следующий год — выжить. Она даже не могла понять, что ее пугает больше: ненастоящий профессор или лучший игрок в квиддич?