Не цепляйся за прошлое.

Судно подплыло к причалу, слегка ударившись об него с глухим стуком. Начинался шторм, и морская гладь казалась черной от нависших над водой туч. С корабля начали сходить люди, но один из них притормозил, хмуро смотря на город. Это место отличалось своей нагнетающей атмосферой и серостью, из каждой трубы клубился густой, почти черный едкий дым, что придавало ему еще больше мрачности. Даже люди здесь были другие: одетые в темные костюмы и платья, всегда угрюмые и озлобленные на жизнь. Каждый куда-то спешил, дни шли один за другим, но при том казалось, что все здесь давно мертвы. Они были словно заблудшие души, так и не нашедшие успокоение. — Лондон... — низким, хриплым голосом произнес мужчина. — Вот я и дома... Несмотря на то, что цирюльник провел на каторге пятнадцать долгих лет, в его голосе не читалось радости, было лишь некое отвращение и злоба. Люди все шли и шли, а он стоял, погруженный в свои мысли. — Мистер Тодд? Все в порядке? — с легким волнением спросил юноша, подошедший сзади. — За пятнадцать лет ничего не изменилось... — бросил лишь одну фразу цирюльник и прошел вперед, а после добавил, — я пойду на Флит-стрит 186, если что-то понадобится — ищи меня там, — это было последнее, что сказал Суини, и, развернувшись спиной к Энтони, он пошел прочь. ------ Флит-стрит 186. Теперь по этому адресу находится пекарня под названием "Mrs. Lovett's meat pies", как можно понять из названия, принадлежит она миссис Ловетт, вместе с ней живет ее дядя, он остался без крыши над головой и ему пришлось переехать сюда. Это мужчина семидесяти лет, подрабатывает у Ловетт мясником, правда, работы у него в последнее время мало, они живут очень бедно, посетителей нет, и выручки кое-как хватает на хлеб. Снаружи пекарня выглядит столь же невзрачно, как остальные дома, но все же имеется одна особенность: на втором этаже этого дома находится помещение, некогда бывшее цирюльней, ее хозяин не объявлялся уже много лет, но окна в ней были на удивление чисты — кто-то убирался там, будто ждал его возвращения. А тем временем Суини шел по серым улицам Лондона, осматривая все вокруг, что ж, он был прав, ничего не изменилось с тех пор, все те же здания и все те же люди. Память не подвела его, и вскоре мужчина вышел на нужную улицу. — Пекарня Миссис Ловетт... — нахмурившись прошептал цирюльник, он прочитал крупную надпись, красовавшуюся над входом в помещение. Недоверчиво уставившись на окна, закрытые тонкими занавесками, Тодд медленными шагами подходил к зданию. Нелли Ловетт стояла у стола, подперев голову рукой. Среди толпы людей, что каждый день мельтешили мимо пекарни, женщина заметила силуэт — человек явно хотел зайти. Посетители у нее были большой редкостью, так что она заметно оживилась. Человек взялся за ручку, и дверь открылась. — Ох! Посетитель! — проговорила она с удивлением, будто не видела, как тот приближался к пекарне. Нелли даже не успела разглядеть лицо мужчины, что недоверчиво и даже с опаской на нее смотрел. Ловетт отвернулась, чтобы достать пирог из печи, она положила его на тарелку и сдула пыль, которой он уже успел покрыться. — Я так рада, что вы... — она начала подходить к мужчине, и тут ей удалось разглядеть его полностью — зашли...— она опешила, поэтому последнее слово прозвучало нечетко. Перед ней стоял он, тот самый владелец цирюльни — Бенджамин Баркер. Она узнала его, несмотря на то, что он ужасно изменился: кожа стала бледной, появились темные синяки под глазами, взгляд бывший когда-то добрым и живым, теперь излучал лишь холод и ненависть, казалось, даже сами его зрачки потемнели, затуманились, волосы стали, как смоль черными, лишь одна светлая прядь разбавляла мрак его образа. Но даже эти изменения не смогли прогнать то чувство, что испытывала Ловетт — она его любила, и даже сейчас Тодд казался ей ужасно красивым, хоть и не тем, что раньше. — Дождалась... — буквально одними губами произнесла Нелли, поймав на себе еще более презрительный взгляд цирюльника. — Простите, тяжелый день, — женщина будто очнулась, теперь она была взволнована, но старалась не подавать виду. Нелли подошла к Суини и, положив руку ему на плечо, усадила на стул. Тарелка, на которой лежал не первой свежести пирог, со стуком приземлилась на стол перед Тоддом. Он, все еще не успевший осмыслить все произошедшее, глянул на угощение оценивающим взглядом и взял его в руку, поморщившись. Ловетт отошла обратно к столу, женщина старалась украдкой рассмотреть Тодда, пока тот отплевывался от пирога, что оказался ужасным на вкус. В очередной раз глянув на него, Нелли как-то горестно усмехнулась и, опустив руку под стол, достала бутылку с какой-то жидкостью. — Так просто ты от этого привкуса не отделаешься, на вот, запей, — женщина снова подошла к Тодду, попутно заполняя стакан джином. На этот раз она села за стол вместе с ним, стараясь делать отрешенный вид. Повисло молчание. Суини покрутил стакан в руке, глянул на жидкость, после чего даже понюхал — боялся, что его могут отравить. Цирюльник сделал пару больших глотков и поставил стакан на стол. Он решил оглядеть помещение: темные стены, пол, засыпанный мукой, закоптившаяся печь, и, несмотря на все это, пекарня выглядела даже уютно, сложно объяснить почему. Справа находился проход, отделяющий кухню от жилой комнаты, поддавшись ностальгии, Суини встал со стула и не торопясь направился в ее сторону, Ловетт взволнованно наблюдала за ним, но вскоре встала и пошла следом. Тодд стоял, уставившись на лестницу, ведущую наверх. — Здесь есть комната, верно? — Да, но в ней уже давно никто не живет, — сказала приблизившаяся сзади Нелли. — Ты живешь одна? — Тодд чуть повернул голову, чтобы видеть женщину. — Хотелось бы, — со вздохом произнесла Ловетт. — Со мной живет дядя, пришлось приютить, но мы оба ночуем тут, внизу, он категорически отказывается жить на втором этаже. Там когда-то произошла пренеприятнейшая история... — ее голос звучал тихо, с сожалением, но на этой фразе она решила остановиться. Суини нахмурился, он как никто другой знал эту историю и предпочел не спрашивать. — Если вы... — Тодд замолчал и глянул на женщину, она с непониманием наклонила голову, но через мгновение пришло осознание — Суини определенно был знаком с ней, но плохо помнил. — Миссис Ловетт, — спокойно произнесла Нелли, теперь он развернулся к ней лицом, их взгляды встретились. — Так вот, миссис Ловетт, если вы не против, могу я поселиться в той комнате? — он сделал движение головой, как бы указывая в сторону лестницы. — Конечно, можете... — сказала она задумчиво, не отрывая от цирюльника взгляд. Он же, взяв свою сумку, уже стал подниматься вверх по лестнице. — Стало быть... вы — Бенджамин Баркер, — почти шепотом произнесла Ловетт. Внезапно сказанная фраза ввела Суини в ступор, он затормозил, а Нелли все так же стояла, отрешенно смотря на него. Цирюльник помрачнел. — Тодд, — последовала пауза, — Суини Тодд, — он начал стремительно подниматься по лестнице и прежде чем скрыться за поворотом, произнес. — Бенджамин Баркер давно мертв. ------ Прошло шесть часов. Дело близилось к вечеру, и солнце не спеша скрывалось за серыми крышами домов, все это время Суини не выходил из комнаты, но и никаких звуков оттуда не доносилось. Дядя Ловетт уже вернулся домой, но о сожителе еще ничего не знал, впрочем — узнает, но позже. Сейчас он развалился в кресле и видит десятый сон, в этот момент где-то наверху скрипнула дверь, шаг, второй, по лестнице спускался цирюльник. Увидев в зале человека, он нахмурился, оценивающе на него глянул и быстро прошел в пекарню. Там, будто и не сдвигаясь с места с самой первой их встречи, сидела Ловетт. Она глубоко задумалась и не сразу обратила внимание на Тодда, который уже с полминуты стоял в проходе, будто не решаясь пройти. Нелли медленно повернула голову в его сторону, мутный и будто сонный взгляд ее глаз вдруг прояснился. — Долго же вы разбирали вещи, — она усмехнулась. — Мне нужно вам кое-что показать, — женщина обошла стол вокруг и подошла к Суини, она схватила его за рукав и потянула за собой. Тодд все еще не пришел в себя, его движения были медленными и топорными, он все думал о Люси, он хотел отобрать ее у судьи. Послышался звон дверного колокольчика, пара покинула пекарню и стала подниматься вверх по лестнице, которая вела в цирюльню. Связка ключей звякнула в руках у Ловетт, и она отворила дверь в довольно пыльное помещение. Да, она порой убиралась тут, но в последние две недели здесь не было ни души. Женщина чихнула, прикрыв лицо рукой. — Как же тут пыльно, надо будет снова привести это место в порядок... Суини оглядывал все, что попадалось ему на глаза, в выражении его лица читалось волнение, он медленно проходил мимо полок, сундука, старой колыбели, которая была накрыта куском ткани, его несчастный вид можно было сравнить с человеком, который только-только узнал о гибели всей его семьи, но Тодд не знал, он ничего не знал, и это его волновало. — Миссис Ловетт... — позвал Суини и провел рукой по колыбели. Женщина сидела на корточках, она аккуратно отодвигала доску на полу, но, услышав голос Тодда, выпрямилась и посмотрела на него. — Да? — теперь все ее внимание было сосредоточено на цирюльнике. — Я должен узнать... Что стало с моей семьей? — Рука Тодда все еще лежала на колыбели, он с задумчивым видом поглаживал пыльную ткань. Ловетт опешила и посмотрела куда-то вниз. — "Суини все еще их не забыл..." — пронеслось у нее в голове, и эта мысль больно кольнула ее в районе сердца, она подняла голову, в ее взгляде было сочувствие. — Прости... — Нелли поднялась и с опаской подошла к Тодду, положив руку ему на плечо. — Я не знаю, что с ними случилось, просто... — она на мгновение задумалась, стараясь не упустить собственные воспоминания, — в один момент они будто исчезли Тодд резко сжал ткань и откинул ее в сторону, поднялся клуб пыли, а Ловетт, будто уколовшись о Тодда, отпрянула и сделала два шага назад. Он по-прежнему стоял к ней спиной, она не видела его лица, но от цирюльника чувствовалась угроза. — Как это исчезли? — до жути спокойным тоном начал Суини. — Вы и правда думаете, что я в это поверю? О, миссис Ловетт, не держите меня за дурака, — Тодд развернулся и посмотрел в глаза Нелли, его взгляд холодный и тяжелый, с крупицами нарастающего гнева сейчас буквально прожигал ее насквозь. — Мистер Ти, я не пытаюсь вас одурачить, — уверенно начала говорить Ловетт, она его не боялась, но сохраняла дистанцию. — Сами посудите, зачем мне вам... — она не успела договорить фразу, Тодд рванулся к ней и схватил ее за плечи, глаза цирюльника широко распахнулись. — Судья. Точно! Где, черт возьми, судья? — сейчас Суини повысил голос, его речь стала звучать словно рык какого-нибудь зверя, а в глазах играли странные огоньки, они выражали и злость, и азарт, в них было что-то притягательно пугающее. Поддавшись ситуации и небольшой панике, Нелли тоже повысила тон, как бы пытаясь таким образом отгородить от себя Тодда. — Судья мертв! — зажмурившись прокричала Ловетт, но то, что произошло в следующую секунду заставило, ее открыть глаза. Хватка цирюльника в момент ослабла, его руки опустились вниз, и он отстранился от женщины, огоньки в его глазах потухли, Тодд снова выглядел уставшим и измученным. — Как... мертв?.. Все эти годы, я вынашивал в себе эту месть, я хотел вернуть свою семью, а что же теперь? — казалось, он сейчас заплачет, но зачерствевшая душа цирюльника была на это не способна, поэтому он просто стоял и смотрел на город через покрытое разводами окно. Нелли Ловетт кое-что вспомнила, то, чем она занималась, пока Тодд не завел разговор. Женщина вновь опустилась на колени и, нащупав в полу ту самую отходившую дощечку, вытащила ее, положив рядом. Небольшой тайник, который был здесь спрятан, хранил в себе футляр, обернутый в красный шелковый платок, Ловетт вытащила его и, поставив рядом с собой, начала разворачивать. — Мистер Тодд, — окликнула Нелли цирюльника. — Я думаю, это ваше, — женщина встала и подошла к нему, открыв фултяр. В нем лежали семь серебряных бритв, рукоятки которых были выгравированы красивыми узорами. Суини, все еще отрешенный, наконец перевел взгляд на Ловетт, а вместе с ней и на то, что она ему протянула, выражение его лица вновь изменилось. — Откуда они у тебя? — прошептал Тодд, он пристально смотрел на бритвы, будто не веря своим глазам. Цирюльник потянулся и взял одну из них, он трепетно раскрыл ее и, вытянув руку, стал рассматривал лезвие, оно выглядело, как новое. Ловетт же наблюдала за Суини, ей нравилось следить за каждым движением мужчины, за каждой его сменяющейся эмоцией, она так давно его не видела и вот, когда надежда на возвращение была почти потеряна, он появился на пороге пекарни, совсем другой, но по-прежнему прекрасный. Их идиллию нарушил дядя Ловетт, что буквально вломился в цирюльню, Суини дернулся и резко опустил руку, устремив взгляд на нежданного гостя. Нелли вздрогнула и подбно Тодду взглянула на человека, что только что прервал их. Мясник окинул взглядом пару, его внимание привлек Тодд. — Нелли, кто это? — недоверчиво начал дядя, он стоял в дверном проеме. На мужчине был потрепанный жилет, старый пиджак с заплатками в нескольких местах, штаны так же были потерты, весь его внешний вид говорил о том, что живут они бедно, короткие рыжие волосы торчали в разные стороны, одна из пуговиц на рубашке отличалась от остальных, видимо, пришили то, что было. Ловетт засуетилась, она быстро подошла к дяде. — Есть разговор, — буквально на ухо сказала ему женщина, а после, обращаясь к Тодду, добавила, — освойтесь здесь, мы скоро вернемся. ------ Стук двери. Шаги двух людей, спускающихся вниз по лестнице. Убедившись в том, что Суини не пошел следом, Нелли взяла дядю под руку, и они прошли в пекарню. — Этот человек, которого ты видел наверху, он наш новый постоялец, заселился в комнату на втором этаже, — начала Ловетт. — В ту самую комнату?.. — задумчиво протянул дядя, ему не понравился Суини, хоть видел он его всего пару минут. — Но что вы делали в помещении наверху? Зачем ему там находиться, да и бритвы... Разве они не принадлежат тому цирюльнику, как же его звали?.. — мясник потер макушку рукой, он пытался вспомнить имя. Ловетт закусила губу и отвела взгляд в сторону, брови чуть сошлись к переносице. — Да, это бритвы того цирюльника, но, — она на мгновение задумалась, — его сослали на пожизненную каторгу, не думаю, что он когда-нибудь вернется, если, конечно, он еще жив, — женщина горестно вздохнула. — Этот человек, мы поговорили с ним, он тоже цирюльник, поэтому я приняла решение отдать их ему, тем более, он может начать работать, а выручку мы сможем делить напополам, в конце концов, мы владельцы этой жилплощади, — Ловетт хитро улыбнулась, а после отпустила дядю и отошла к двери. — Я вернусь к постояльцу, мы не все обсудили, — последнее, что сказала Нелли и, хлопнув дверью, скрылась из виду. ------ Уже через двадцать минут Тодд вместе с Ловетт спустились в пекарню, снаружи стемнело, и улицы Лондона стали похожи на пустынные переулки города-призрака, если днем люди суетились и нескончаемым потоком двигались по дорогам этого города, то ночью тут становилось совсем пустынно и изредка можно было услышать лишь лай уличных собак. Нелли убиралась в пекарне, подготавливаясь к новому дню, вероятно, как и всегда, посетителей не будет, но она не отчаивалась и каждый вечер устраивала уборку в надежде днем накормить хоть какого-то бродягу. Тодд сидел за столом и о чем-то думал, он не смотрел на Ловетт и, казалось, не обращал на нее никакого внимания, но в комнату уходить не спешил. Скрип половиц возвестил их о том, что сюда идет мясник, он хотел познакомиться с новым сожителем, хоть и не был от него в восторге. Дойдя наконец до стола, он приземлился на стул напротив цирюльника и постарался начать разговор. — Здравствуйте, нам ведь с вами так и не удалось пообщаться, узнать друг-друга, ну, мы же теперь под одной крышей жить будем... — он ерзал на своем месте и явно чувствовал себя дискомфортно рядом с Суини. — А вы... Позвольте? — он устремил свой взгляд на мужчину и пододвинулся вперед. Тодд, в свою очередь, был не заинтересован в этом диалоге и лишь для приличия представился. — Суини Тодд, — холодно отрезал он. — О, мистер Тодд, приятно с вами познакомиться, — дядя Ловетт протянул свою руку цирюльнику для рукопожатия и натянуто улыбнулся. Суини недоверчиво посмотрел на руку и нехотя пожал ее. — Вы не знаете, что случилось с семьей, что тут жила? — слету начал Тодд, он все еще не отпустил руку мясника и с угрозой смотрел ему в глаза. Дядя Ловетт растерялся и явно заволновался, его глаза забегали. — О... Вы про ту семью цирюльника, Нелли небось уже рассказывала вам что-то об этом, — он усмехнулся и свободной рукой потянул за воротник рубашки, как бы давая себе воздух. — После смерти судьи они пропали, я не знаю что с ними стало, — он выглядел еще более неуверенно, чем обычно, и Ловетт это заметила. — Что же случилось с судьей? — протянул Суини и сжал руку мясника, то ли от злости, то ли от волнения. Но ответ на этот вопрос прозвучал с другой стороны комнаты. Держа скалку в руках и сложив руки на груди крест на крест, Нелли произнесла: — Не мучай ты его. Судья подхватил горячку и скоро скончался, уж когда это было, года три назад, может больше, может меньше, я и не вспомню, — она смотрела каким-то уставшим взглядом, час был поздний. — Дядя, мистер Ти, — поочередно позвала Ловетт. — Час поздний, думаю, нам всем пора отдохнуть, мы с вами уж не молодые, особенно вы, — на этом слове Нелли многозначительно посмотрела на мясника, — Мистер Тодд, вам тоже пора, приятного сна, сегодня был насыщенный для всех нас день. Суини отпустил руку мужчины и, проводив его презрительным взглядом, направился к себе. Ловетт все еще стояла на кухне, её терзали тревожные мысли, женщину не отпускало выражение лица мясника во время разговора с цирюльником, его волнение показалось ей очень странным, она боялась, что он что-то скрывает, но Нелли тут же списала это на свое излишнее беспокойство, хотя, быть может, зря...