Не цепляйся за прошлое.

Нелли вышла из цирюльни, и дверь захлопнулась за её спиной, женщина тяжело вздохнула и облокотилась на перила. Она посмотрела вниз — жизнь на Флит-стрит шла своим чередом: улица была заполнена людьми, слышалось звонкое цоканье лошадиных копыт, радостные возгласы детей, пробегающих мимо пекарни, и оживленные разговоры разных кавалеров и дам, что как всегда спешили по своим делам. На первый взгляд ничего необычного, но если начать прислушиваться, стараться вникать в суть разговоров, приходит понимание... Люди здесь не так чисты и безгрешны, как кажется на первый взгляд, и вот уже вместо приличной леди по улице идет вдова, отравившая своего мужа лишь для того, чтобы получить его состояние. Вместо молодого франта — погрязший в долгах мелкий чиновник, проигравший всё, что у него было. Вместо счастливой семьи — люди, ненавидящие друг-друга всем сердцем и вышедшие замуж по расчету. В такие моменты Лондон начинает играть новыми красками, и все кажется еще более серым и безнадежным. Даже в мысли миссис Ловетт пробирается некая тоска и осознание своей ничтожности, после переломного момента, когда бизнес начал катиться по наклонной, их семья была вынуждена жить на те жалкие гроши, что удавалось зарабатывать через раз. Когда-то пользовавшаяся популярностью мясная лавка, а позже и пирожковая мистера Ловетта, потерпела крах, их бизнес стал стремительно терять посетителей и прибыль, а пироги миссис Ловетт получили звание худших в Лондоне! Но сейчас это могло измениться. С приходом Суини Тодда Нелли начала чувствовать себя иначе, будто тот самый пазл, что казался утеряным, нашелся и, наконец, встал на свое место. Он вернулся, и они пожалеют о его возвращении. Теперь все было иначе, Бенджамин Баркер стал Суини Тоддом, и это принесет много несчастий на Флит-стрит, но вместе с тем станет хорошим уроком для всех её жителей. Из мыслей Нелли вырвало ржание лошади и человек, что выругался, чуть не попав под карету. Она подняла голову на звук и ухмыльнулась, этот мужчина явно не рассчитал с дозой эля или чего покрепче и теперь бесцельно шатался по улицам, так и наровя попасть под колеса. Поправив юбки, миссис Ловетт прошла мимо двери в цирюльню и краем глаза заглянула внутрь через пыльное стекло: человек уже разместился в кресле, а его подбородок покрыт пеной. Суини улыбается и нависает над ним с бритвой, попутно что-то говоря посетителю. Ловетт не стала задерживаться, обогнула перила и зашагала вниз по лестнице, чуть приподняв подол платья. Ступеньки скрипели, напоминая о том, что этому дому уже не мало лет. Нелли вновь на секунду задумалась, она вспоминала о том, как она была молодой и каждый день бегала по ним вверх и вниз, помогая Бенджамину и переодически поднимаясь к нему с подносами и едой. Теперь всё это было в прошлом, единственное, что спустя все эти годы осталось неизменным, так это её любовь к нему, женщина не знала, могло ли это быть взаимно, но надежда всё еще теплилась в её груди. Улыбнувшись самой себе, миссис Ловетт направилась в подвал, всё её хорошее настроение и приятное чувство ностальгии осталось за его пределами, когда в ноздри ударил запах крови и тело мясника снова дало о себе знать. На какое-то короткое мгновение Нелли показалось, что это всё был лишь кошмарный сон, но нет, от тела нужно было избавляться и желательно, как можно скорее. Поборов рвтоный позыв, женщина кое-как стянула с мужчины все тряпки и откинула их в сторону, растекавшаяся от него лужа крови капала прямо в канализацию, откуда тоже несло бог знает чем. Воздух в подвале застоялся, воняло просто отвратно. Угли в печи казалось начинали потухать, но Ловетт снова расшевелила их и подкинула еще так, что через пару минут там снова плясали языки пламени. Женщина взяла одежду, до этого момента принадлежавшую её дяде, и выкинула её в огонь, захлопнув тяжелую дверь печи. В её глазах мерцали оранжевые огоньки, когда она снова с презрением посмотрела на труп. — Я ведь и правда дорожила тобой... — она присела на колени и провела рукой по холодной щеке мертвеца. Женщина пристально смотрела на него, и постепенно в её голову приходило осознание того, что её единственный родственник оказался убийцей, уничтожившим семью человека, которого она любила всю свою жизнь, миссис Ловетт возненавидела его в тот самый момент, как увидела письмо, но оправдана ли эта ненависть? Дядя старался спасти её, хотел, чтобы они жили лучше, но какой ценой... Нелли понимала его поступок — это была безысходность, жалость и желание помочь человеку, которого любишь (в этом они похожи). Миссис Ловетт сейчас делала то же самое: она стала соучастницей убийцы и убирала улики, и все это от любви... Любовь — чертово проклятье, свалившееся на голову Ловетт. Она была безумна и готова на всё. Откинув все чувства, которые на мгновение захватили её сознание, Нелли вернула себе самообладание, она была сильной и могла справиться с любой работой. Женщина засучила рукава и взяла топор, лежавший в углу комнаты. Руки дрожали, но она старалась не обращать на это внимание, она подошла к трупу и замахнулась — на её лицо брызнула кровь, когда голова мясника отделилась от тела и струя крови, стекавшая в канализацию, стала больше. По её щекам невольно потекли слезы, но лицо оставалось невозмутимым. У Нелли имелся некий страх крови, и она никогда не разделывала трупы, казалось, её сейчас стошнит. Миссис Ловетт всхлипнула, это давалось ей тяжело, но она должна была, она хотела помочь Тодду и вновь поднять свой бизнес с колен. Подобный план был крайне безумен, но она сама загорелась этой идеей, и отступать было некуда. Сглотнув, она вновь занесла топор над трупом и отрубила руку, женщина решила начать с конечностей, проще в первую очередь избавиться от них, прежде чем переходить к телу. Крови на её лице и одежде становилось все больше по мере того, как она расчленяла труп. Сложно поверить в то, что еще вчера утром она мило общалась с человеком, что сейчас разделан на куски и частично лежит в мясорубке. Она вытирала слезы с лица и тихо всхлипывала, женщина все ещё слабо верила в происходящее, какой бы сильной она не была, подобные действия выведут из строя даже самого стойкого человека. ------ Дверь захлопнулась, Нелли покинула цирюльню, оставив Тодда наедине с посетителем. — Здравствуйте, проходите! — буквально за два шага цирюльник преодолел расстояние, что разделяло его с юношей, он положил руку ему на плечо, а второй жестом указал на кресло, приглашая посетителя занять своё место. Это был молодой парень, лет двадцати четырех, он был не особо опрятен: рубашка на нём была помята, а на штанах оставлена пара пятен желтоватого оттенка. Тот взглянул на Суини и в ответ лишь натянуто улыбнулся, излишняя дружелюбность показалась ему немного странной, но тот и предположить не мог, что на самом деле кроется за этой широкой улыбкой. Сделав два неуверенных шага, молодой человек подошел к креслу, он провел рукой по обивке, посетитель был любопытен и не спешил садиться. Он разглядывал потёртые обои, оборванные в верхнем углу, разбитое зеркало, стоящее чуть поодаль. В отражении парень видел искаженное изображение себя и цирюльника, чья улыбка и взгляд сейчас выглядели еще более жутко, чем в момент, когда парень только зашел в помещение. Суини это не нравилось, слишком уж много церемоний, мужчина был готов сделать замечание под предлогом того, что ему надо работать и другие посетители не станут ждать, но парень будто прочитал его мысли, так как в следующую секунду он поспешил разместиться в кресле. Тодд предпочел поддержать разговор, чтобы разбавить напряжение, повисшее между ними. — Вам нужен одеколон? Или, быть может, новый бальзам для волос? — голос звучал спокойно, он говорил это, попутно замешивая пену в небольшой миске, в цирюльне было тихо, и только копошение Тодда нарушало эту почти мертвую тишину. Казалось, напряжение только усилилось, когда парень таки решил ответить на вопрос: — Да, если можно, я бы не отказался от одеколона. Что-то без резкого запаха,— парень проговорил это непринужденно, махнув рукой куда-то в сторону. — Как пожелаете, — Суини подхватил небольшой бутылек и протянул его юноше. — Подойдет? — он передал баночку в руки парня, а сам продолжил помешивать пену, которая была уже готова. Посетитель вдохнул запах одеколона и утвердительно кивнул головой, возвращая его в руки цирюльника. Послышался негромкий стук емкости о столешницу, а после Тодд накрыл посетителя белой парикмахерской пелериной. — Что ж, тогда приступим, — Суини легкими движениями нанес пену для бритья на подбородок юноши, после чего отстранился, чтобы поставить миску на стол. Странно, но часто посетители любили поговорить с цирюльником, рассказывать о своей жизни, удачах и неудачах, и этот парень не был исключением, поэтому первый завел разговор: — Вас все хвалят как хорошего цирюльника, — начал он, — пусть вы и жутковатый на первый взгляд, но я уверен,что мне просто показалось, — он поёрзал в кресле, чтобы усесться поудобнее. От таких слов Суини слегка опешил — он не ожидал такой прямолинейности и, честно говоря, был немного сбит с толку, бритва в первый раз скользнула по подбородку юноши. Краем глаза цирюльник увидел движение за дверью, но не стал уделять ему внимания. — Сегодня меня ждёт встреча с моей возлюбленной! Не могу дождаться этого момента, мы так давно не виделись! — цирюльник не видел лица посетителя, но был готов поклясться, что сейчас по нему расплывается мечтательная улыбка. Этот парень определенно отличался от всех тех людей, что приходили к нему раньше. Они жаловались на здоровье, ужасные отношения с семьей и то, как плохо им живется, но этот юноша буквально светился. — Поздравляю вас, сэр, — коротко проговорил цирюльник, в целом, ему было все равно, ведь он собирался убить этого несчастного. Но что-то щелкнуло в его голове в следующий миг. — Вы немногословны, — последовала легкая усмешка. — Ответьте мне на вопрос, почему в Лондоне все люди такие? — в голосе читалась грусть и какое-то явное разочарование. — Нет ни единого человека, кто мог бы по-настоящему разделить со мной мое счастье... Странный юноша, очень странный, неужели он еще не понял? Это дыра, чертово сборище отбросов, что никогда не смогут выбраться из омута собственной апатии и взглянуть на мир по-другому. Но он этого, кажется, еще не понял, его сознание не погрязло в этой пучине ненависти ко всему живому, он всё еще оставался позитивным и... чистым? Просто мечтательный дурак, не познавший всю несправедливость этого мира, и Суини он кое-кого напоминал... — Впрочем, это и не важно, я понимаю, вам не до этого, но так хочется поделиться своим счастьем с окружающими, докричаться до них, чтобы и они тоже искали своё! Наивный дурак, неужто он не понимает? Всем всё равно на него, его даму и на то, что они счастливы сейчас! Быть по-настоящему довольным своей жизнью в Лондоне — редкое явление. Но этот парень... Вылитый Бенджамин Баркер! Такой же наивный, глупый... не познавший всю ту боль, которую может причинить ему его жизнь, он просто упивается любовью и наслаждается тем малым, что у него есть. Тодду это не нравилось, он начинал злиться, бритва всё это время находилась на опасном расстоянии от горла парня и в любой момент была готова оборвать его жизнь, но что-то не давало этого сделать. В голове цирюльника был четкий план мести, он поклялся себе уничтожать всех, кто приходит к нему в цирюльню, все без исключения должны были познать на себе ярость Суини Тодда, но этот парень... Рука мужчины дрогнула в последний раз, когда бритье было закончено, он настолько глубоко ушел в свои мысли, что практически не заметил того момента, когда он побрызгал на юношу одеколоном, не заметил, как тот поблагодарил его и ушел, прикрыв за собой дверь. Простояв пять минут в оцепенении, Тодд вдруг издал раздраженный хрип и, скинув все принадлежности, что лежали на трюмо, облокотился на него и вцепился в свои волосы. Он не хотел принимать факт того, что не смог убить. Мужчину раздражало всё, что напоминало ему о прошлой жизни, о прошлом себе, и он хотел уничтожить все, что могло напомнить ему о том, кем он был. Но Тодд не смог, что бы это ни было, но он не смог убить человека, что олицетворял луч света в этом темном царстве. Быть может, часть Бенджамина Баркера всё еще была жива, но сидела где-то глубоко внутри, и именно она не дала ему убить то, что послужило напоминанием о прошлой жизни. Как бы то ни было, Суини был крайне раздражен, он злился на себя, стискивал зубы и крепко сжимал кулаки, он сопротивлялся самому себе и карал себя за то, что не смог стереть того юношу с лица земли. Тодд вышел из цирюльни и с яростью захлопнул дверь, он спустился по лестнице и пошел искать алкоголь, как вдруг услышал тихие всхлипы из подвала — Ловетт. Это явно был её голос, да и кто еще мог находиться в этом ужасном смердящем месте? Суини быстро спустился вниз и распахнул тяжелую дверь, всё его раздражение улетучилось, когда он увидел Нелли. Это зрелище было непривычным и в какой-то степени пугающим даже для него. Он застыл, глядя на женщину. Ловетт держала в руках топор, почти всё ее платье впереди было покрыто кровью, в глазах плясали оранжевые огоньки, отчего взгляд казался безумным, а на лице виднелись мокрые разводы от слез, вперемешку с брызгами крови, что попадали на её лицо, когда она в очередной раз отрубала кусок от толстого тела мясника. Она смотрела на него в упор, но не смогла проронить ни слова, Нелли не хотела, чтобы Суини заставал её в таком виде. Тодд же, в свою очередь, выглядел завороженным, он не отводил взгляда от её лица. Ловетт разрубала труп на куски, здесь, в подвале, все это время. Она не шутила, когда сказала о том, что их бизнес сможет процветать за счет убийств. Женщина была настроена серьезно, пусть это и давалось ей тяжело, как физически, так и морально, но она была готова сделать всё ради него. Цирюльник подошел к Нелли почти вплотную, она все еще не двигалась, их лица были в нескольких сантиметрах друг от друга, Суини почувствовал с ней некое родство, он понял, они оба были убийцами, они подходили друг другу и должны были держаться вместе. Теперь он был в ней уверен. — Дальше я сам, — проговорил он, приходя в себя и делая шаг в сторону трупа. Он взял топор из рук Нелли и рассмотрел лезвие, цирюльник замахнулся и, ударив несколько раз, отделил ногу от тела, что было наполовину растерзано Ловетт. Суини поморщился, когда на него брызнула струйка крови, она была холодной и более густой, не такой, как у живых. Звук рассекаемой плоти заставил Нелли на мгновение зажмуриться, но она быстро вернула себе самообладание и хотела взять конечность, чтобы отнести её в мясорубку, когда Суини остановил её легким прикосновением руки. — Миссис Ловетт, я сказал, что дальше справлюсь сам, — голос звучал холодно и равнодушно, но глаза смотрели на неё с некоторой заботой и... сочувствием? Больше Тодд не сказал ни слова, а лишь жестом велел ей уйти. Нелли посмотрела на того с благодарностью и, развернувшись, поковыляла к выходу из подвала, она очень устала за сегодняшний день — слишком много эмоциональных потрясений, да и физических нагрузок было предостаточно. Поднявшись из подвала и оставив Тодда одного, первым делом женщина направилась в ванную, ей предстояло отмыть себя и всю свою одежду от стойкого запаха железа и затхлости. *** Тот день стал переломным в жизни Суини Тодда и Нелли Ловетт, с тех пор они начали свой кровавый бизнес. Прошло полторы недели или около того, Нелли стала потихоньку привыкать к разделыванию трупов, а Суини сделал нехитрый механизм, позволяющий сбрасывать тела прямиком в подвал. Они дошли до этого решения вместе с Ловетт, когда перетаскивать тела вниз стало довольно проблематично, а постоянно вытирать кровавый след, тянущийся из цирюльни, уже осточертело. Женщина стояла за прилавком, во всем помещении приятно пахло свежими пирогами, которые Нелли испекла сегодня утром. Дела налаживались: если раньше к ней не заходил никто, то теперь она успела обзавестись несколькими постоянными покупателями, их было немного, но это не могло не радовать. Дверь раскрылась, и на пороге появился мужчина, на вид лет сорока, в черном цилиндре и хорошо выглаженном фраке, видимо после посещения пекарни ему предстояло светское мероприятие. Он подошел прямо к миссис Ловетт и оценивающе оглядел её с ног до головы. — Видимо я так и остался единственным посетителем, — выдал он, окинув взглядом пекарню, мужчина даже не поздоровался и, поправив свои очки, продолжил, — мне, пожалуйста, два пирога и лучше посвежее, — он облокотился на столешницу и стал ждать, внимательно следя за каждым движением женщины. Нелли, как всегда, улыбнулась ему и, взяв тарелку, положила на неё пироги. Ловетт ловко обошла свой стол для готовки и поставила еду на стол, находящийся в дальнем углу пекарни. Мужчина проследовал за ней и уселся на свое место. — Что бы вы делали, если бы я не зашел к вам неделю назад, ваша пекарня считается худшей в Лондоне, можете называть меня спасителем, — он поднял один из пирогов и покрутил его у себя перед носом, разглядывая, не подгорел ли он. Миссис Ловетт очень раздражало это отношение, каждый человек считал её странной и даже сумасшедшей и позволял себе такое отношение к ней. Из-за репутации, которую женщина получила, ни один человек ни разу не обращался с ней уважительно. Посетитель тем временем замолчал и занялся едой, женщина посчитала нужным не разговаривать с ним вовсе и не отвечать на его замечание. Она была довольно конфликтной личностью, когда дело касалось её чести, и, как бы грустно ни было это признавать, но этот мужчина был отчасти прав, ведь помимо него к Ловетт заходит еще пара человек и одна семья. Тем не менее это можно было назвать каким-никаким, но успехом. Она отошла в противоположный конец помещения и встала у окна, разглядывая проходящих мимо людей. В этот момент дверь пекарни открылась и туда зашел цирюльник, только что закончивший обслуживать клиента, как бы он ни горел желанием мести, Нелли убедила его убивать через раз, делать некие исключения, чтобы не вызывать лишних подозрений. Он держал в руках бритву и протирал её белым платком. Ловетт посмотрела в его сторону, её внимание вновь привлек блестящий инструмент в руках цирюльника, в глазах женщины блеснул хитрый огонёк, она первая завела диалог: — Эй, мистер Ти, — женщина подошла ближе к нему. — Как насчет... — она многозначительно посмотрела на бритву, после кивнув в сторону посетителя и проведя рукой по своему горлу. Тодд вопросительно посмотрел на неё, потом перевел взгляд на мужчину, спокойно сидящего за столом. Он понял, что она имеет в виду. Цирюльник повернулся боком к Нелли, теперь он тоже смотрел в окно, выходящее на Флит-стрит. — Что он тебе сделал? — равнодушно, но всё же с долей любопытства произнес Суини. — Мистер Ти! — шикнула на него женщина, аккуратно глянув в сторону посетителя. — Вы бы еще громче это сказали! — она придвинулась еще ближе и облокотилась на подоконник, глубоко вздохнув. — Каждый раз нервирует, — она проследила взглядом за очередным прохожим, пока он не скрылся из виду. — Да и не велика будет потеря, в конце концов, мистер Ти, вам же не трудно! — она обижено надула губы. — Хорошо, — коротко бросил он и, резко развернувшись, пошел прямо к человеку, который только дожевывал последний кусок. Суини натянул свою фирменную улыбку, с которой он обслуживал всех своих клиентов. Мужчина опешил, когда цирюльник подошел к нему и, по своей привычке, положил руку тому на плечо. — Здравствуйте, сэр, не желаете ли побриться? — он улыбнулся еще шире и хитро прищурился. — Как постоянному клиенту миссис Ловетт я предлагаю вам свои услуги совершенно бесплатно. Нелли смотрела на это со стороны, в какой-то степени её одолевала зависть: со своими жертвами Тодд обращался так галантно, вежливо, он улыбался им, а с Нелли он был равнодушен и спокоен, за всё время он ни разу ей не улыбнулся, так же Суини почти не прикасался к ней и делал это крайне осторожно. Через пару минут цирюльник уже шел в сторону Нелли, а мужчина поспешно удалился из пекарни. Тодд выглядел удовлетворенным, когда вернулся на своё прежнее место. — Он придет, — спокойно произнес мужчина и уперся руками в подоконник, он проследил взглядом за уходящим человеком. — Чудесно, — задумчиво сказала Нелли, так же провожая взглядом посетителя. — Вы не голодны? — как бы резко переводя тему, спросила Ловетт, она тут же оживилась и поспешно отошла к столешнице, взяв оттуда один из пирогов, женщина положила его в чистую тарелку и поднесла Суини. Он посмотрел на еду и нахмурился. — Не бойтесь, это не ваши посетители, — как бы прочитав его мысли, произнесла Ловетт. — Для вас только лучшее, — она улыбнулась и подмигнула цирюльнику, а после развернулась спиной и пошла за ближайший столик. Тодд, не отрываясь, смотрел на неё, Нелли двигалась легко и непринужденно, казалось, что даже слегка вприпрыжку, он не понимал, как ей удавалось сохранять позитив, когда вокруг неё происходят такие ужасные вещи. Суини поймал себя на мысли, что стал часто заглядываться на Ловетт, он пытался рассмотреть каждый изгиб её тела, каждый шов на её одежде, в какой-то степени соучастница завораживала его, но он не понимал, почему. Цирюльник слегка тряхнул головой, чтобы отогнать навязчивую мысль. — Мистер Ти, ты идешь? — окрикнула его женщина, когда поняла, что тот не проследовал за ней к столу. Тодд тяжело вздохнул и подошел к Нелли, заняв стул напротив, поесть все же надо было, поэтому он поспешно начал поглощать пищу, практически не обращая внимания на вкус. Нелли в это время сходила за бутылкой джина, прихватив из серванта пару стаканов. Она поставила их на стол и наполнила до половины, пододвинув один к цирюльнику. — За успешный бизнес в будущем, — спокойно произнесла она, подняв свой стакан со стола, она хотела чокнуться им с Тоддом, но тот всё еще ел, не обращая на неё внимания. Женщина вздохнула и залпом выпила свой алкоголь. — Так, мне нужно идти, — стакан с грохотом приземлился на стол, а Нелли второпях встала и поправила платье. — Оставьте всё здесь, я уберу, — последнее, что сказала миссис Ловетт, прежде чем уйти из комнаты. ------ Два часа были позади, цирюльник занимал свое привычное место у окна, он смотрел на улицу, но практически не обращал внимание на то, что там происходит, Суини был поглощен своими мыслями. Внезапно дверь в помещение открылась, и на пороге оказался мужчина, Тодд забыл про то, что обещал побрить его сегодня вечером, поэтому он не обернулся, пока его не позвали. — Извините? — голос звучал вкрадчиво, но с некоторой претензией. Тодд быстро среагировал и резко обернулся, чтобы лицезреть нарушителя его покоя. Это был тот самый мужчина, что заходил в пекарню сегодня днем, Суини вспомнил, зачем позвал его. — О, я рад вас видеть, — проговорил цирюльник, стараясь вежливо улыбнуться. — Прошу меня простить, задумался, — теперь он развернулся лицом к мужчине и сделал жест, приглашающий его сесть в кресло. Господин не стал медлить и, сняв с себя цилиндр, поспешил занять своё место. Приготовления прошли быстро, и вот мужчина уже сидит в пелерине и с пеной на лице, дело остается за малым. Тодд достает бритву и первый раз проходится ей по подбородку клиента. — Готов поспорить, вы важный человек в Лондоне, — завел диалог цирюльник. Он старался быть вежливым. — Я? О, да, вы правы, — горделиво сказал тот, приподняв голову выше. Странно, что он не стал хвастаться своим чином. — А вы, я так полагаю, содержите только цирюльню? — голос звучал надменно, создавалось впечатление, что он ставит себя гораздо выше других, и это не нравилось Суини. — Именно так, сэр, — с ноткой раздражения процедил Тодд, в очередной раз проводя бритвой по глотке жертвы. Мужчина больше ничего не сказал, но спустя десять минут молчания и усердного бритья раздражённо выдал: — Вы скоро там? — видимо, он заметил то, что Тодд помедлил, прежде чем сбрить последнюю часть его щетины, ведь на этом работа могла быть закончена. — Почти закончил, — хладнокровно произнес цирюльник, он замахнулся для того, чтобы нанести удар. Но вдруг посетитель вскочил, Суини успел попасть по нему, но рана не была смертельной, кровь брызнула из его шеи и он вцепился в неё рукой, упав на пол. Видимо в разбитом зеркале он успел заметить странное движение и хотел спастись, но у него не вышло. Тодд был в ярости, он обошел кресло и встал прямо перед жертвой. Дверь в цирюльню открылась, Тодд застыл в ужасе, пока не увидел того, кто зашел так не вовремя — Ловетт. Увидев картину, открывшуюся перед ней, она поспешно захлопнула дверь в цирюльню, в её глазах была паника, как Суини мог промахнуться? — Почему он еще жив!? — полушепотом сказал она, стоя у двери, Суини не стал медлить и схватил жертву за грудки, намереваясь покончить с ним здесь и сейчас. — Да кто вы, чёрт возьми, такие, вы не имеете права... — хрипел мужчина, на его лице застыла гримаса ужаса и паники, он пытался отползти назад, но не мог, у него перехватило дыхание, когда цирюльник приложил бритву к его горлу. — Теперь я здесь судья, — одно резкое движение, и тело бездыханно падает на пол. Лужа крови растекается из его глотки, заливая пол в цирюльне. Ловетт смотрит на убитого, на её лице проскакивает ухмылка. — Кто теперь жалок? — бросает она, все еще прожигая взглядом мужчину, растянувшегося на полу. Дело сделано, очередная чернь убита, Суини чувствует удовлетворение, медленно, но верно он уничтожит всех тех, кто загрязняет улицы Лондона своим жалким существованием. Он чувствует себя тем, кто вправе решать, кому жить, а кому нет. Он чувствует власть, которую он сам себе дал, и теперь он не остановится. Миссис Ловетт нагибается над трупом, она обчищает его карманы и находит небольшой мешочек с деньгами. Проверив содержимое, Нелли лишь недовольно хмыкает: — Не такой уж он и богач, — она прячет находку в своем декольте и поправляет корсет. — Зато сколько гордости, — она бросает еще один самодовольный взгляд на убитого и подходит к Суини, хитро усмехнувшись. — Я должна вам как-то отплатить? — она прижимается к мужчине почти вплотную и проводит рукой вверх по его груди. Она заглядывает ему прямо в глаза, на её щеках пылает легкий румянец, а на губах расползается самодовольная улыбка. Первые несколько секунд Суини стоит неподвижно, он также смотрит Ловетт в глаза, странно, но у него нет желания оттолкнуть её. Нелли зарывается рукой в его волосы и тянется к нему для поцелуя, и в этот момент он будто очнулся и отстранился, угрожающе прорычав. — Я убийца, миссис Ловетт, — он отвернулся, отходя от неё на пару шагов. — Вы должны бояться меня. Нелли лишь понимающе смотрит на него. Да, она должна бояться, и она боится, но это работает не всегда, женщина не хочет верить в то, что он способен убить её. Она снова сокращает расстояние между ними и кладёт руку ему на плечо. — Мы убийцы, — женщина еще раз смотрит в сторону мужчины, чей труп всё еще находился в цирюльне. — Мистер Ти, нам следует убрать его отсюда, помогите мне, — она снова стала серьезной, женщина понимала — ее чувства не взаимны, и она не хотела принуждать его. Сообщники оттащили тело и посадили его в кресло, после чего тот проследовал в подвал. Нелли прогнулась назад, разминая поясницу. — Ну вот, дело сделано, — на её лице вновь показалась лучезарная улыбка, при виде её, агрессия Тодда вновь стала ослабевать. — Я пойду, мистер Ти, спокойной ночи, — она побрела к двери и вскоре покинула цирюльню. Суини вновь остался наедине с собой, он обдумывал случившееся, и одна вещь все же не давала ему покоя, эта женщина. Она была странной и настолько же безумной как он, она была частью серого Лондона, но всё же выбивалась из общей картины. Тодд не ненавидел её, но не понимал, что именно она значит для него. Важность в его жизни имели только Люси и Джоанна, но миссис Ловетт... Он решил не думать об этом сейчас и снова отогнал наваждение.