На острие ножа

      Я ничего ей не должна, как и она мне. Помочь наполовину, означало, хотя бы хоть как-то унять свою агрессию по отношению к этой семейке. К Кассандре Вуолдорф. Я могла остаться, дождаться с ней скорой помощи, помочь ещё, дальше, больше. Но я понимала как это может выглядеть и кого сюда обязательно приплетут. А если эта девчонка повесит все на меня, будет ещё «лучше». Поэтому, да, я позвала своего друга, который был готов помочь за услугу в прошлом. Ну и все, что ещё? Она сидела там, в крови своего друга, пыталась его разбудить, а я просто взяла, сделала шаг и вышла за порог этого дома. Мне было так легче. Я все равно ничего больше не могла. А так у них хотя бы будет шанс. Хотя, я не учла пару моментов, таких, как если очнется её недопапаша или то, что Кассандра может быть расчетливой психичкой, которая наведёт на меня все свои ракеты и бомбы.       Я оставила Кассандру одну, не стала дальше помогать Жаклин. Если честно, я устала от этой семьи. И даже в какой-то момент хотела все это оставить в прошлом, уехать и пусть остаются в этой драке сами. Но каждый раз я вспоминала о Юпитере. Он был совершенно один, не знал кого любить, кому рассказывать как прошёл день или просто сердиться. Этот конь вывел меня из бесчисленных истерик, он был рядом, не отступал, принял меня как родную. Я собирала себя по кусочкам. По крохотным кусочкам. После этой Сесилии. И смогла собрать себя заново. Открыть другую ступень своего «я».       Ну а теперь, стою тут, в конюшне, рядом с Юпитером и вспоминаю вчерашний день. Как так быстро все могло измениться?       Юпитер фыркает, его глаза блестят от света яркой лампы. Я прижимаюсь к нему. Запускаю пальцы в гриву, крепко держу. Наша связь не рухнула. Он все ещё принимает меня и любит.       - Что ты малыш?       Пожалуй, только Юпитер видел меня настолько нежную и добрую. Я всецело принадлежу ему. Доверяю. Только вот он может перестать мне доверять.       Его глаза такие умные. Он все понимает. Более того, никогда мне не простит, если я уеду и забуду о нем.       - Всё будет хорошо, мальчик. Ты главное верь в меня.       Он опускает свою голову и тянется к еде.       - Джо!       Я оборачиваюсь, закатываю глаза и снова смотрю на Юпитера.       - Мне кажется покоя не будет.       Он фыркает и начинает жадно пить.       - Джо! Там хотят тебя заказать.       Я поджимаю губы. Смотрю в потолок, чтобы ни как не обидеть Мили. Она работает тут уже достаточно долго, но так и не знает как правильно подавать информацию и почему её держат?       - Ой, прости, - она делает виноватый вид и прижимает пару своих гладких длинных пальцев ко лбу. – Девушка хотела инструктора, ну и назвала твоё имя.       Я выдыхаю и начинаю вспоминать, кто слишком хорошо знает меня.       - Скажи мне, - приобнимаю Мили за плечи, - это высокая сексуальная брюнетка с изгибами во всех местах, которых только можно или та, что чуть ниже ростом, полноватая фигура, такой же цвет волос, возможно даже манеры и слегка внешность… наверное.       Мили освобождается из под моей опеки.       - Выглядит как опрятная богатая взрослая дама.       О, как. Описала все так легко и без какого-либо оскорбления. Уважаю. Немного.       В любом случае встречаться с кем-то из них мне не больно-то хотелось, да и плюс, кто знает, что Кассандра рассказала своей мамочке.       - Скажи, что я отлучилась. Только уверенней.       - Но…       - Мили, поверь, так будет лучше, чем всемирный скандал.       Она абсолютно ничего не понимала, но все же не стала спорить. Порой мне казалось, что там вместо мозгов одни опилки, но её никто не обижал, все знали, что Мили сестра ген директора этого клуба. Кто рискнет ей ответить в лицо? Лучше тайком, как крысы, это надёжнее.       Она развернулась и чуть ли не на цыпочках прошла к своему рабочему месту обратно.       Я не была слишком любопытной, точнее, мне в общем-то было плевать на всех остальных, но узнать, что они от меня хотят, было, пожалуй, самым нужным в этот момент.       Черт, зачем мне это? Я же просто сделала, что смогла и пока не приехала полиция, смотала удочки. И если её друг умер, я не виновата. Пусть разбирается со своим отцом. Он точно в этом виноват, не мог же китаец сам напороться на нож.       Я остановилась, не доходя до ресепшена. В какую-то минуту мне даже показалось, что ноги меня сами сюда принесли.       Мили стояла за стойкой и с каким-то диким выражением лица смотрела вперёд.       Я не могла выглянуть так, чтобы меня не заметили. Могу присесть на корточки и понять, что происходит в холе. Но а зачем? Чем я вообще ей помогу? Бред какой-то.       Я облокотилась о стену и провела руками по лицу.       И что эта Вуолдорф хочет от меня? Я ей ни чем не смогу помочь. Да даже лучше бы я вообще не видела этого. Только вот ангел на одном плече постоянно твердит, что если бы не я, Кассандру изнасиловали. Собственный отец. Уму непостижимо.       - Пожалуйста, можно воды!       Громкий, отчаянный голос прорвался внутрь.       Мили тут же сорвалась с места. Что же там происходит?       Я продолжала стоять недалеко от стойки администратора, не заглядывая в холл. Но отчётливо слышала, как Мили налила воду и получила за это благодарность.       - Как вы? – все тот же голос. Такое чувство, будто я его знаю.       - Да вроде отпустило.       Ох, вот она. Жаклин Вуолдорф. Её голос, её фальшивая нотка в голосе, когда она заметно врет. Так это тебе было плохо? Хм.       Они обсуждают беременность и весьма охотно смеются. Даже поддерживают друг друга.       - Спасибо. Вы очень помогли. Жаклин благодарит незнакомку.       - Сара. Не люблю когда со мной на «вы», чувствую себя неловко.       Черт. Черт. Черт.       Я все же даю себе необходимые полномочия и выглядываю из-за угла.       Передо мной две женщины. Одну я имела чуть больше суток назад, а вторая является офицером полиции. И как же угораздило. Вот так вот. Надо что-то делать. Не слишком весело, когда такая как Сара Тернер задумала что-то очень сложное и хитрое.       Я же вроде как работаю на нее. Точнее, помогаю. Разоблачить семейку Вуолдорф. И… ей нужна была Кассандра, не Жаклин. Но почему она сейчас здесь, в конном клубе, помогает тому, кого должна приземлить к стенке?       Я выхожу из своего укрытия, моментально придумав только пару словосочетаний и вижу, как Жаклин протягивает руку Саре Тернер для рукопожатия.       - Жаклин.       Я настраиваюсь и обращаю на себя внимание.       Жаклин подыгрывает мне, пока я испепеляю Сару одними глазами. Но она совсем не поддаётся. Будто так и должно быть. Какая-то новая игра?       Наконец, Жаклин сдвигается с места и идёт за мной. Но я все ещё явно ощущаю широкую улыбку Сары Тернер. Она уже продумала каждый шаг на ход вперёд. Интересно, почему она все же тут?       Мы проходим дальше и поток вопросов и зловонного помета льётся на меня, будто это я причастна к тому, что вчера произошло, а не её семейка ненормальных.       Как оказывается, Жаклин вовсе ничего не знала, она в полном неведение закатывала истерики, хотя даже не удосужилась понять, что могло произойти.       Старшая семейства не могла так спокойно притворяться. Она явно полностью обезумела от информации, которая только что звучала.       Жаклин не понимала, как отец Кассандры мог попытаться изнасиловать свою дочь. Её глаза мельтешили из стороны в сторону и пытались найти за что зацепиться. Не верить своим ушам, это одно, но вот глазам другое. Она не видела всего того, что могла видеть я и более того, Жаклин полностью выпала из реальности. Возможно это из-за меня. А может быть, она уже сама не знает как справляться.       Я, конечно, не стала говорить ещё и то, что толком и не помогла Кассандре. Оставила её одну всю в крови с другом на руках. Если это вскроется, не думаю, что Жаклин будет очень рада. Да и с какого вообще я должна была оставаться до последнего? Уже не маленькая девочка, справится. Я же справлялась, проходила через все одна. Так что, тут без претензий.       И как только я все же хочу ей помочь, поддержать и выяснить, что сделали с тем ублюдком, как меня ошарашивают со всех сторон.       - Полиция! Всем стоять на месте!       Я лишь успеваю развернуться, как два амбала в форме валят меня на землю.       Они зачитывают мне права, все ещё уткнув лицом в землю, так, что я могу слышать лишь одним ухом.       Я вижу, как Сара Тернер что-то говорит Жаклин и та медленно стекает по стенке, но детектив её подхватывает.       Неужели, эта мелкая тварь сделала так, что я причастна? За изнасилование Кассандры Вуолдорф. Смешно. Я её пальцем не трогала. Но кто мне поверит, да?       Меня поднимают с земли и уже с наручниками на запястьях ведут к выходу.       Я успеваю взглянуть на Жаклин и заползти внутрь её головы. Вы все получите сполна. Раз малышка решила играть по своим правилам, я уничтожу её по своим. Но обязательно прихвачу тебя Жаклин, не волнуйся.       Офицеры крепко меня держат и я лишь украдкой успеваю увидеть Юпитера. Он недовольно фыркает и бьёт копытом по земле.       - Всё хорошо, мальчик, я вернусь.       Меня будто бы специально проводят по главному холлу, где несколько граждан пытаются заключить договор на годовой поход в клуб. Они успешно роняют ручку и задают вопросы Мили, которая сама до сих пор не понимает наяву ли это.       Офицеры благополучно усаживают меня за заднее сиденье полицейской машины и закрывают дверцу.       Я осторожно облокачиваюсь о спинку, не повредив при этом руки за спиной.       Да как я вообще могла оказаться в таком дерьме? Стоит сделать доброе дело, показать себя с лучшей стороны, как ты оказываешься в наручниках, с обвинением за изнасилование. Хорошо хотя бы не за убийство китайца. Надеюсь, он жив.       Сглатываю и понимаю, что Кассандре Вуолдорф точно не жить. Она поплатится за все. За само свое существование. Капризная маленькая девчонка, которая не получила игрушку и решила наказать её не осознавая последствий. Тебе хана. ---       Впечатлительная камера в которой есть большое стекло и тусклый свет, который то и дело мерцает. В таких ни разу не была. Да и не думала, что буду. Хотя, с моим характером, все возможно.       Открывается дверь и в проёме появляется Сара Тернер. Она учтиво кому-то говорит «спасибо» и в её руке появляется стаканчик с кофе. Один стаканчик.       Сара проходит внутрь, закрывает дверь и садится напротив меня. Она снимает крышку со стаканчика и осторожно заглядывает внутрь.       - Ненавижу кофе с пенкой. – Она поднимает глаза на меня. – Будешь? - Так просто?       Она пожимает плечами и пододвигает стаканчик ближе ко мне.       Я тянусь к нему, но она успевает надеть крышку сверху.       - Вдруг захочешь облить меня горячем кофе, который я буду выводить ещё пол дня.       Я беру его в руки и он приятно согревает мои ладони. Здесь довольно прохладно, особенно сидеть несколько часов и ждать, что кто-то вспомнит о тебе.       - По-моему, Джо, мы договаривались о другом.       Я делаю глоток и выдыхаю пар, который змеится ввысь.       - По-моему это чистая ложь.       - Что именно? – Сара откидывается на спинку. – То, что ты мне помогаешь или твоё безупречное насилие над той, кто мне нужен?       -Ты сама-то в это веришь?       Знаю, я хожу по тонкому краю и тем более, знаю, что обещала и кому. Но неужели она действительно думает, что я могла это сделать. Да и зачем? Марать руки физически, когда я могу расплавить её морально.       - Ну не знаю, ты мне скажи.       Сара продолжает смотреть на меня и ждать твёрдого полноценного ответа. Но что я могу ей сказать? Правду? Я вас умоляю, кто мне поверит? Да и потом, я же ушла с места преступления. Могла быть свидетелем, а стала лишь преступником. Дьявол.       - Я этого не делала.       Она поднимает брови вверх и тут же их опускает.       - Тебе ещё повезло, что парень… Ристон Чемпер выжил.       Я лишь на секунду колеблюсь и она точно это замечает.       - Я его не трогала.       - Ну, конечно. А у меня иная версия.       Она забирает мой кофе.       - Эй!       - Знаешь, что, я передумала, сегодня выпью кофе с пенкой, в конце концов она ведь только наверху, да?       - Я его не трогала.       - Да-да, - Сара убирает крышку со стаканчика и с полным восторгом выливает содержимое на пол. Уборщицы не обрадуются. – Лучше скажи, как все было на самом деле, а то у меня уж очень интересная история получается, Джексон.       Зная Кассандру, она напридумала там слишком многое. Сделала меня самым злобным отпрыском этой планеты и решила исподтишка пометить мой ковёр в доме.       Я молчу. Ни один из вариантов не убедит никого. У неё есть заявление, побои. Для остальных у меня есть мотив. Её друг, китаец, точно будет за неё и если он вообще помнит, кто его пырнул. А этот Оливер скорее всего уже свалил из страны. Все просто, Джо Джексон будет сидеть за то, чего не совершала.       - Если я её насиловала, у неё должны остаться следы внутри, правильно?       Сара вздыхает.       - Наш доктор этот подтвердил. Следы внутри влагалища присутствуют.       - Но… она же девственница, - я понимаю, что звучит это не убедительно. – Да это не честно! Она могла заплатить доктору за то, чтобы он так сказал.       Сара накаляет обстановку ещё сильнее.       - Джо, тебе светит уголовный срок. А все из-за чего? Потому что тебе отказала какая-то богатая девчонка, которая даже курить ещё нормально не научилась.       Я хлопаю по столу так громко, что у самой в ушах начинает звенеть. Меня начинает разъедать. Эта маленькая стерва точно все учла.       - Лучше приведи мне её сюда, я ещё раз покажу, как надо.       Сара кивает, поднимается и идёт к двери.       - Ты сделала свой выбор.       Она выходит из камеры.       Я пытаюсь достать до шеи, но наручники, закрепленные прямо в столе, не дают мне и шанса. Отодвигаю их чуть дальше от кисти и проверяю запястья. Они красные и уже начинают кровоточить.       Выбор я свой сделала на ура. Просто и слишком глупо. Отдать свою жизнь за то, чтобы какая-то пигалица могла немного раскатать губу. Она ещё не представляет что будет дальше. Более того, как ей будет больно по итогу.       - Так, - дверь снова открылась, на это раз резче, чем необходимо. Сара Тернер снова появилась на фоне. – Обвинения сняты. Ты можешь идти.       Она отстегнула меня от наручников и с не самым довольным видом пропустила вперёд.       - Замечательная шутка.       Сара тяжело вздыхает.       - Это не шутка. Лучше иди, пока я не придумала за что ещё тебя арестовать.       - Интересно получается. Мне грозил срок, а через пять минут ты возвращаешься и говоришь, что я свободна.       Сара не отвечает, она идёт к выходу и исчезает за дверьми.       - Да что за черт?!       Я отрываю свою пятую точку от стула и потираю запястья. Они немного опухли и весьма жутко чешутся.       Выглядываю из камеры и не вижу никаких препятствий.       Удаляющаяся фигура Сары Тернер даже не думает поворачивать. Она в среднем темпе достигает какого-то кабинета и заходит внутрь. Черти что. Сколько я вообще сидела в этом гнезде? Да и почему решили снять обвинения? Они думают, что это смешно?       Я иду по коридору, но совершенно в противоположную сторону от Сары.       Замечаю камеры по всей протяжённости, значит, это не розыгрыш? Она действительно меня отпустила. Только вот почему и что для этого произошло? Может все же Кассандра скончалась и свидетелей на месте не оказалось? Или Жаклин вразумила её по большей части, что так делать не надо? Не уверенна, эта маленькая бестия может любого уболтать.       Дохожу до лестницы, но прямо напротив вижу уборную. Захожу внутрь и прохожу к дальней кабинке.       Закрываюсь и делаю несколько глубоких вдохов и выдохов.       Мне нельзя дать себе волю. Показать свою слабость и дать остальным то, чего они так хотят. Свою жизнь. Один раз я уже сделала это и по итогу нажила себе лишь кучу болячек в голове. Нельзя принимать что-то снова. Ни одной живой душе не дано залезть в мою душу. Там уже был бардак, остальное я оставила позади. Пусть лучше они боятся меня или знают, что сломить невозможно. Остерегаются. Не подходят близко. Не улыбаются, а морщатся от страха.       Я слышу как открывается дверь и отчетливый стук каблуков. Включается вода. Девушка явно одна.       Девушка. Как мне не хватает хорошего секса. Снять кого-нибудь на ночь и повеселиться от души. Зажать в тисках, начать душить. Понимать, что она моя и ни куда не денется. Я же могу себе это позволить после бесконечного дня в наручниках… черт… наручники.       Я опускаю глаза вниз и отчётливо вижу красные следы, они будто светятся. Наверное, даже в темноте. Великолепно. Кто из тех красоток, что в уме, накинется на меня, когда увидит это. Начнутся вопросы или даже осуждения. Ну и зачем мне это? Я пытаюсь скрыть кофтой следы недавнего обвинения и выхожу из кабинки.       Девушка стоит ко мне спиной. Она сушит руки в сушилке и не обращает внимания на мир вокруг. Её длинные волосы подлетают во время сушки и до меня доносится запах невероятных духов. М-м-м, я давно мечтала ощутить что-то подобное. Она явно ухаживает за собой и более того стоит тут передо мной, словно ждёт.       Я подхожу ближе, смотрюсь в зеркало, но понимаю, что в любом виде, я буду выглядеть неотразимой. Девчонки любят уверенных, а я через чур уверенна.       Она заканчивает сушить руки и откидывает длинные волосы назад.       - Привет.       Мой голос не даёт осечки и я ещё больше горжусь собой.       Она оборачивается. В её глазах испуг, а губы отрываются друг от друга в немом крике.       Я тут же прижимаю её к стенке и голова девушки ударяется о сушилку. Но она не может и пикнуть, потому что, голосовые связки сжаты в моей руке.       Кассандра пытается убрать мою руку со своей шеи, но у неё не получается и доли того, сколько могу я. Как я могла тебя не узнать? Эту спину, осанку, волосы, боже! Мечтала совсем не о той.       - Давай-ка кое что проясним.       Я хватаю её за руку и пока она пытается откашляться, завожу её в одну из кабинок. Закрываю засов и насильно усаживаю её на крышку унитаза.       Не присаживаюсь на корточки, стою во весь свой рост и смотрю на неё сверху вниз.       Она закидывает голову. Успела накраситься. Как всегда неотразима и слишком эгоистична. Конфета в самом дорогом фантике.       Я раздвигаю её ноги и прижимаю спину Кассандры к унитазу, её голова оказывается на крышке, где смыв. Ей не куда идти, она зажата. Я нависаю над ней, смотрю прямо в глаза. Она не даёт волю слезам, но я чувствую, как Кассандра дрожит всем телом.       - Чего-то испугалась?       Она молчит. Сглатывает и вновь смотрит на меня глазами полными сожаления.       - Жалеть поздно, ты же знаешь, малышка.       Я поднимаю её юбку и кладу ладонь между ног.       - Не нужно.       - Действительно? А как же изнасилование? Нам же надо соответствовать.       - Я же забрала заявление, Джо. Его больше нет.       Я улыбаюсь и сжимаю её плоть между ног. Она не кричит, лишь морщится.       - Тебе приятно? – Я наклоняюсь к её уху. – Могу доставить тебе такое удовольствие, что ты как раз хочешь. Можешь даже считать это изнасилованием, если хочешь.       Кассандра ерзает, но даже не пытается меня оттолкнуть.       - Прости меня, Джо. Я просто… просто была зла на тебя.       - Да? И поэтому решила обвинить меня в том, что хотел сделать твой отец?       Мой палец упирается прямо в развратную точку и Кассандра пытается встать.       Я тут же давлю ей на плечи и она опускается обратно.       - Тебя же там держали буквально пару часов.       Я усмехаюсь и хватаю её лицо второй рукой. Зажимаю подбородок и всматриваюсь.       - Ты же хочешь этого, хочешь, чтобы я трахнула тебя, поэтому решила обвинить, так?       Она мотает головой насколько ей позволяет моя рука.       - Тогда какого хрена ты обвинила меня в том, чего не было?!       Я чуть ли не брызжу в неё слюной. Моя злость начинает закипать и я забываю все правила.       Мы обе слышим стук в дверь уборной.       - Кассандра, все в порядке? – это голос парня, наверное, тот африканский друг малышки Вуолдорф. – Не нужна помощь?       - С чем?       Я говорю шёпотом и проглатываю свою смешинку во рту.       Кассандра смотрит на меня и я понимаю, что не заткнула ей рот.       - Всё нормально, - она отвечает ему и я тут же затыкаю её рот ладонью.       - Хорошо. Я жду тебя.       Дверь закрывается.       - Какого хрена?       Я убираю свои руки. Одну от её заветного нетронутого места (наверное нетронутого, по крайне мере так было до появления этого парня), а другую от лица.       Она даже не пытается встать.       Я открываю дверь кабинки и выхожу к раковинам.       - Мне правда очень жаль, я не думала, что тебе грозит реальный срок. Это же…       Она не может подобрать нужные слова.       - Это же детская шалость. – Я оборачиваюсь и прожигаю её насквозь. – Тебе так легко распоряжаться жизнями, Кассандра? Нравится? Захватывает, да?       Она, наконец-то, встаёт и тоже подходит к раковинам. Смотрит в зеркало и только на себя. Но в её взгляде нет той сучки, которая идёт по головам и отрезает руки. Сейчас малышка Вуолдорф в другом амплуа.       Я усмехаюсь и встаю позади неё. Она не шевелится. Я буквально ощущаю этот зуд между её ног, ток во всем теле, который не угасает. Кассандра ещё не понимает, что с ней, возможно, даже не хочет этого понимать. Но вот она взрослая жизнь. И в первый раз тебе не наплевать на чужую. Только вот, я не верю тебе. Ты либо хорошо играешь, либо придумала что-то более изощренное.       Она выше меня, поэтому в зеркале ей меня не видно. Кассандра разворачивается.       - Я злилась, что ты оставила меня одну. Мой друг умирал, я не могла его потерять, а ты ушла. Просто и легко. Вот я и подумала, что тебе тоже будет просто и легко посидеть в наручниках.       Я сделала шаг вперёд, немного задрала голову, мои руки прижали её к телу и в считанные секунды, пока Кассандра не поняла, я поцеловала её. Сладко и болезненно. Мучительно приятно. Я понимала, что явно хочу её. Без разницы где. Даже на этой раковине. Я не понимала, почему не могу выбросить эту девчонку в мусорную корзину. Уничтожить. Все было совершенно странно. Я ей не верила, да, но ужасно хотела залезть в её голову и поселиться там.       Она ответила на мой поцелуй. Мы медленно, но звучно целовались, пока остальное стиралось в прах. Это было глупо, сто процентов ошибкой, но я не могла оторваться. Я не простила ей ничего, абсолютно, но все равно держала её за талию и вкушала эти пухлые губы.       А когда это слишком затянулось, она сама оторвалась от меня.       Кассандра посмотрела на меня уже совсем по-другому. Без жалости, страха и презрения. В ней было что-то другое. То, что я никогда не видела. Неужели, это то, что ты прячешь? Боишься показать и отдать.       Я улыбнулась, провела пальцами по её белоснежному личику и целомудренно поцеловала, почти невесомо.       - Пошла ты в жопу, Кассандра Вуолдорф.       Я подмигнула ей и с самым обычным восторгом вышла из уборной.       - О, привет. – Неподалёку стоял тот самый парень, выглядел он конечно великолепно. Жаль, что досталась такая девчонка. – Не волнуйся, я её не убила, всего лишь покалечила… душу.       Я удалялась все дальше, когда из уборной вышла сама виновница, она смотрела мне вслед самым отчаянным взглядом. А может быть и злобным. Издалека я не могла точно увидеть.       Теперь нужно разобраться. Хочу ли я дальше нагибать эту малышку и видеть её слезы или все же отдаться тому, что возникает при виде неё?