Немного огня

«Сэл Мориарти» говорит Сэл управляющему «я здесь, чтобы забрать личные вещи Дина» «Вы его родственник?» «Да, мы были братьями» Это почти не ложь. Если не всматриваться сильно. Дин был ему ближе всех, почти семьей, и Сэл любил его всем сердцем. Поэтому эти слова почти не были ложью Вещи Дина — его старый рюкзак, рубашка, найденная рядом с его телом, и неотправленное письмо «Сэлу» криво подписано сбоку, там, где печатные строчки почти наезжают друг на друга. «Сэлу» щиплет глаза и болезненно тянет в груди Сэл осторожно убирает письмо в нагрудный карман, перекидывает лямку рюкзака через плечо и колеблется, перед тем как взять рубашку в руки. Она кажется немного теплой, словно Дин только что ее снял, хотя это неправда. Дина похоронят сегодня вечером, рубашка давно остыла, как и сам Дин. Письмо тяжким грузом оттягивает карман куртки Дома лежат ещё несколько писем, написанных им из разных концов необъятной страны. Сэл и раньше осторожно к ним относился, храня их в закрытой шкатулке с памятными — диновыми — вещами, а теперь будет относиться с ещё большим трепетом. Управляющий провожает его взглядом и возвращается к своей газете как ни в чем не бывало Похороны проходят Дина через несколько часов после этого. Сэл в последний раз вглядывается в родное лицо, спокойное и равнодушное, лишённое искры жизни и былой энергичности, и отходит в сторону, позволяя закрыть крышку гроба и опустить его в свежую могилу. С каждым комом земли, падающим на деревянный ящик, что-то острое и твердое все глубже входит в сердце самого Сэла, пока не доходит до его конца и не протыкает насквозь. Наконец, гробовщик отходит в сторону, удовлетворённый своей работой, и все начинают расходиться. «Спи спокойно, Дин. Мой дорогой друг, мой любимый брат» Сэл на секунду опускает ладонь на холодный камень надгробия, проводит по нему кончиками пальцев, и убирает руку в карман Горечь утраты настигает его снова лишь спустя месяц, когда письмо выпадает из кармана куртки на пол прихожей. Сэл осторожно разворачивает лист бумаги, расправляет жесткий сгиб и вчитывается в печатные строки. В какой-то момент буквы начинают расплываться, растекаться, пускаются в медленный пляс, и читать становится невозможно. Сэл трёт глаза, с удивлением обнаруживая, что они сухи и это вовсе не слезы.