Vela

Главную площадь Энканто огласили удивлённые и беспокойные восклики. Едва заметив вдали странный туман, похожий на ползущее по самой земле облако, матери поспешно уводили детей в дома, продавцы прятали товары и закрывали лавки, молодые помогали старикам укрыться. Кто-то из торговцев ворчал в пышные усы: — Вот те раз, опять ураган? Последний раз сеньора Пепа разошлась так на своей свадьбе. Что ж опять её так растревожило? — Да разве ж тогда сеньора Пепа была виновата? Говорили, что Проклятый, — его сосед придирчиво подёргал замок на двери своей лавки, но отчего-то остался недоволен. — Вот ты заладил: «Проклятый то, Проклятый сё…»! Всё тебе сеньор Бруно виноват! — фыркнул первый торговец, качая головой. — А тебе какое дело? — обмотав замок поверх цепью и крякнув от удовлетворения, тот неспешно повернулся к товарищу. — Вот завернёт он тебе предсказание в добрый час — будешь знать! — усатый выпятил глаза и вывалил язык, стараясь устрашить соседа. — Боялся я вашего Мадригаля! Что он мне сделает, жердь худосочная? — хохотнул второй. — Вот если бы мне сеньорита Луиза пообещала шею свернуть, я бы посторожился, а у него силёнок не хватит! — Карлос… — первый неожиданно притих, смотря в сторону площади. — Ну или если б всё же сеньора Пепа не в лучшем настроении заглянула бы — молнию в макушку кто ж хочет? — продолжал торговец, не замечая перемены в усатом. — Карлос!.. — Или сеньор Камило станет, допустим, нашим мясником — уважаемо, там габариты такие, что ух! Да даже юная сеньорита Мирабель и то опаснее — видел я, как она чуть камень кому-то на голову с воздуха не уронила. Но Проклятый… — Карлос, да посмотри же ты! — наконец смог выдать больше одного слова за раз усач. Второй повернулся и замер как вкопанный, вцепившись двумя руками за цепь на замке. Всю площадь охватывало, надвигаясь с леса, гигантское пыльное марево. Песок, плотным бураном мельтешащий в воздухе, закрыл собой небо, и свет солнца не пробивался сквозь его бешено вращающиеся потоки. Сумрак этой страшной ночи прорезали вспышки зелёных молний. Торговцы с криками ужаса бросились прочь. Он шёл в этом хаосе, подобный демону, ступающему по своим владениям — ровно, твёрдо, свободно, с равнодушно-спокойным лицом. Чёрным нимбом развивались под порывами бури распущенные волосы. Из абсолютно зелёных, без зрачков и белков, глаз бил ослепительный свет. Каждый его шаг оставлял на земле и даже камнях след, горящий нефритовым пламенем. За собой он за шиворот тащил человека, волоча его не оглядываясь, как мешок с требухой. Оказавшись в центре площади, Бруно швырнул начинающего приходить в себя Гриса на камни перед собой. Тот застонал и завозился, но не то, чтобы встать — он и перевернуться не мог, замерев в скрюченной позе. Из разбитой губы по подбородку стекала струйка крови, яркой нитью выделяясь на почти белой коже. Разлепив опухшие глаза и увидев перед собой Бруно, Вико вздрогнул всем телом и возобновил попытки отползти как можно дальше. Мадригаль всё с тем же бесстрастным лицом смотрел на то, как он дёргается и корчится от боли и страха. В совсем отчаянном порыве мужчине всё же удалось рыбкой оттолкнуться и чуть отодвинуться, а когда Бруно сделал шаг вслед, булькающе заорать, опрокинувшись на спину: — Не приближайся! Не приближайся ко мне! Но провидец уже настиг его. Основание его ладони впечаталось в бледный лоб. Глаза Вико закатились и из них стал бить такой же ослепляющий нефритовый свет. Грис истошно заорал, но его голос потонул в песчаной буре, ответившей треском зелёных молний.

***

Тьма вокруг рассеивалась. Ты несмело приподнялась на руках, рассматривая постепенно проступающие контуры небольшой светлой комнаты. Судя по рисункам на стенах и нескольким аккуратно сидящим на полках и кровати игрушкам — детская. Это точно не Касита… Коснувшись деревянных досок пола, ты нахмурилась. Всё казалось каким-то нереальным, зыбким. Посмотрев внимательнее на игрушки и рисунки, ты поняла, что даже не можешь их описать — просто знала, что это, но сказать, что нарисовано или стоит ли перед тобой плюшевый заяц или кукла, не могла. Ты попыталась встать, но ноги слушались плохо. Тебя придавливала к полу неожиданная усталость. Сначала ты даже не заметила, но теперь точно почувствовала — чем дольше ты тут находишься, тем быстрее утекают твои силы. Ещё хуже тебе становилось, когда ты пыталась вглядеться в окружающие вещи. «Нужно выбираться отсюда, иначе скоро я не смогу даже руками двигать…» Ты схватилась за стоящий рядом стул и уже собиралась одним рывком подняться на ноги, но тут зыбкая дверь открылась, и в комнату забежала маленькая девочка пяти-шести лет. От неожиданности ты разжала руки и снова оказалась на полу. Малютка звонко рассмеялась и, приподняв цветастое платьишко, тоже села на пол, смотря на тебя во все глаза. — Значит, ты вернулась? По коже пробежали мурашки. Её голос звучал очень странно, словно она находилась далеко, а до тебя долетало только раздробленное многоголосое эхо. Ты замерла, настороженно рассматривая девочку в ответ. — Куда вернулась? — от звука своего же, абсолютно нормального, голоса, захотелось поёжиться. Очень странное место… — Сюда, — снова засмеялась девочка, показывая рукой на комнату. Ты не стала с ней спорить. Нужно найти способ выбраться отсюда, и как можно скорее. Ты чувствовала, что уже едва можешь пошевелить ногами. Ты постаралась, чтобы твой голос звучал мягко: — Как тебя зовут? Девочка перестала улыбаться. Она наклонила голову и удивлённо спросила: — Ты не узнаёшь меня? Ты вскинула брови. Узнаёшь ли ты девочку из зыбкой комнаты, которая разговаривает эхом? Разумеется, каждый день видишь. Подумаешь, какая невидаль… Ты едва сдержала истерический смешок. Видимо, весь спектр твоих эмоций отразился на лице, поскольку девочка нахмурилась и покачала головой. — Ты должна вспомнить. От этой фразы тебя неожиданно бросило в дрожь. Какая же абсурдная ситуация… — Прости, но я… — ты запнулась, но всё же продолжила. — Я правда не знаю, кто ты. — Знаешь, — непоколебимо отрезала малютка. — Вспомни тот день, и ты вспомнишь. — Какой день? Девочка серьёзно посмотрела на тебя. То, как она вела себя, несмотря на возраст, вызывало в тебе противоречивые чувства. Ты выдохнула, заставляя себя собраться, и попробовала добиться от неё вразумительного ответа: — Послушай, я… Возможно, мы уже встречались, у меня не очень хорошая память… Но сейчас мне очень нужно уйти. Там… Мои близкие, они в опасности, я должна быть с ними. — Пока они спят. И ты спишь. Но теперь пора просыпаться, — ещё более запутанно ответила она, словно не услышав тебя. — Кто спит? Я не понимаю… — Воспоминания. Вспомни пожар. Что там произошло? — Какой?.. пожар… По позвоночнику пробежали мурашки. Ты поняла. Пожар. Тот пожар, в котором погибли твои родители и вся семья. Но причём здесь это?.. — Я не знаю! Я не помню, ничего не помню! — Ты помнишь. Смотри глубже. Её голос стал совсем далёким, контуры комнаты — ещё более расплывчатыми, а затем они неожиданно раздались шире. Мебель, пол, игрушки — всё смешалось в сплошную мельтешащую круговерть, а затем и вовсе исчезло в чёрном едком дыме. Резко ударивший в лицо запах гари заставил тебя закашляться. Глаза слезились. Ты почувствовала, что наконец можешь двигаться, и вскочила на ноги, но не видела, куда бежать — дым был уже повсюду, и ты только натыкалась на невидимые стены и мебель. Сквозь треск пламени и звуки падающих вещей ты услышала чьи-то отчаянные голоса: — Solecito! Где ты?.. Не имея других ориентиров, ты пошла на голос, закрывая рукавом лицо от жара, ужасно пекущего слезящиеся глаза. Вскоре дым немного рассеялся и ты увидела нечёткие силуэты людей. Двое из них пытались пробиться в твою сторону, но не могли преодолеть огонь, стеной стоящий между вами. Остальные силуэты были настолько расплывчаты, что ты не могла даже разобрать их количество. Их голоса казались гулом пламени, едва долетали до тебя обрывками. — … в ловушке… не ходите!.. погибла… не выбраться… назад!.. Ты старалась подойти ещё ближе, но нестерпимый жар заставлял тебя отскакивать. По щекам текли слёзы от ужаса и дыма, ты кашляла и пыталась разглядеть лица тех двух, которые, несмотря ни на что, продолжали звать кого-то. — Solecito!.. Hija!.. Нужно сказать им, что ты здесь! Ты вцепилась ручонками в тлеющее цветастое платьишко и изо всех сил крикнула звонким ребячьим голосом: — Mami! Papi! Двое, услышав тебя, немедленно кинулись прямо в пламя. Огонь осветил их лица… Те два лица, которые, улыбаясь, каждый день смотрели на тебя с фотографии. Пусть все в копоти, с застывшим ужасом в глазах, с начавшей гореть одеждой, но ты не могла их не узнать… Ты протянула к ним руки, отчаянно плача. Над вашими головами раздался оглушающий треск, посыпались искры. Женщина, отчаянным прыжком оказавшаяся рядом с тобой, упала на колени, баюкая тебя на груди, сжав так крепко, что это было почти больно. Мужские руки обхватили вас обеих, закрывая от летящих мелких обломков. — Всё хорошо, Solecito… Всё хорошо… Твои мама и папа рядом… Мы всегда будем рядом… Их нежные дрожащие голоса перекрывал оглушительный грохот — у здания обрушилась крыша. Ещё несколько мгновений, и оно рухнет на вас, навеки погребя под завалами. Ты изо всех сил прижалась к ним. Неужели это и есть смерть? Она так выглядит? И она заберёт тебя, заберёт маму и папу? Заберёт… всех?.. Нет! Ты не хочешь! Если так надо, если смерть обязательно должна забрать кого-то сегодня, то пусть это будешь только ты! Пожалуйста, только ты! Если тебя кто-нибудь слышит, то пожалуйста!.. Пожалуйста… Все звуки смолкли. Ты почувствовала, как в груди зародилось что-то необъятно большое, сильное, яркое. Оно пульсацией прошло через твоё тело, жаром прокатилось по рукам, стало твоими глазами, твоим дыханием, твоим голосом, твоими мыслями, вспыхнуло ярче беснующегося вокруг пламени. Ты стала большой-большой, размером с целый дом. Тебе уже было не страшно пламя, ты сама была светом. Ослепительным золотым светом, что коконом опутал всех людей, погибающих в яростном огне. И этот свет стал непроницаемым щитом. Обломки, жар, дым — ничто не могло проникнуть внутрь и навредить. А ты… ты исчезла, полностью став сиянием.

***

Ты резко села на кровати. Сердце билось, как ненормальное, и каждый его стук отдавался пульсацией в груди и руках. Ты чувствовала это. То, что бурлило в твоей крови, перекатывалось под кожей, просыпалось и раскрывалось, словно цветок, лепесток за лепестком. Живой свет, жидкое золото — оно сливалось с тобой, и ты чувствовала, словно какие-то осколки тебя, давно отколовшиеся части, возвращаются на свои места. Ты становилась целой. И от этого чувства почему-то очень хотелось плакать. Ты заметила рядом какое-то движение и подняла голову. На кровать опустилась обеспокоенная Иса, держащая на руках прижавшуюся к старшей сестре Миру. Малышка дрожала и плакала. У окна стояла, сжимая подоконник, Долорес. Кажется, пока ты была без сознания, тебя перенесли в твою комнату. — Что я пропустила? — спросила ты, предугадывая вопросы сестёр. — Какая сейчас обстановка? Девочки переглянулись. Иса поджала губы и сильнее прижала к себе Миру, негромко ответив: — Tio… Мы думаем, его дар вышел из-под контроля. Пришлось эвакуировать жителей. Сейчас остальные стараются увести тех, кто по какой-то причине всё ещё в городе. Кровь отхлынула от лица. — Что с Бруно? — Мы не знаем, — Долорес присела к вам на кровать, комкая в руках платок. — Сейчас у нас вместо главной площади один сплошной песчаный буран. Всё, что мы знаем — дядя где-то внутри, но на связь он не выходит, а к нему не попасть. Пытались, но песок выталкивает обратно. — И так уже несколько часов… — тихо добавила Иса. Ты вскочила с кровати и быстро направилась к двери. Медлить нельзя. Каждая минута задержки может привести к катастрофе… — Не ходи туда! — Долорес вскочила следом, пытаясь преградить тебе путь. — Его силы взбунтовались, может произойти всё, что угодно! Безопаснее находится в Касите, это самое защищённое место в Энканто. Ты обернулась на девочек. — Оставайтесь здесь. За меня не беспокойтесь, — твои глаза вспыхнули золотым. — Я знаю, что делаю. Под их удивлённые восклики ты выскочила из комнаты, закрыв дверь. Но тут же замерла, распахнутыми глазами обводя холл. Сначала тебе показалось, что ты перенеслась куда-то в неизвестное место, и только та же плитка под ногами подсказала, что ты всё ещё в Касите. Всё пространство первого этажа, ставшего, казалось, в три раза больше, занимала толпа людей. Даже на дне рождения Миры здесь не было столько человек. Весь город… Люди жались друг к другу и перешёптывались. Среди толпы ходили Джульетта и Агустин, раздавая всем паёк и одеяла. Заметив тебя, Джульетта ахнула: — Дорогая… Но ты уже пробиралась к выходу. Нужно спешить… Несмотря на то, что ты уже знала о происходящем, увидеть весь масштаб бедствия ты не была готова. Над городом висело гигантское пылевое облако. Не было видно ни неба, ни домов. Только песчаный смерч, воронкой уходивший вверх, и прорезающие сумрак зелёные молнии. Сжав кулаки, ты побежала в сторону города. Хоть бы успеть… В воздухе кружилась песчаная пыль, сквозь её марево уже с трудом можно было найти ориентиры. Навстречу тебе выбежала группа людей, закрывающие платками рты и носы. — Не отходите друг от друга, мы почти на месте. Если кто-то из ваших родственников или знакомых всё ещё в городе или отстал по пути, сразу сообщите нам, не возвращайтесь за ними сами! — доносился голос Луизы. Ты обогнула их, стараясь, чтобы тебя не заметили, и продолжила пробираться вперёд, надеясь, что не сбилась с пути. В городе дул сильный порывистый ветер, песок попадал в глаза. Очень просто было заблудиться здесь и задохнуться в мареве. Но какое-то чувство, отклик в груди, словно по нитке вёл тебя дальше. По мере приближения к центру города ветер усиливался, уже с трудом можно было устоять на ногах, но зато пыли здесь было меньше — она не успевала осесть и её закручивало в смерч. На площади, борясь с ветром, стояли Альма и Пепа. Когда ты приблизилась, из бури буквально вышвырнуло Феликса. — Ну как? — стараясь перекричать завывания ветра, спросила абуэла. — Около пяти метров, дальше пройти просто не даёт. И видимость нулевая… Феликс закашлялся, отплёвывая песок. Ты подошла вплотную к бурану и тебя озарило вспышкой молнии. Мадригали заметили тебя и дёрнулись. — Что ты?.. — начала было Альма, но ты её перебила: — Дайте я попробую. Ты выдохнула, стараясь сосредоточиться настолько, насколько могла, и подняла руку. Твои глаза засветились золотым, такой же золотой свет окрасил ладонь. Когда ты коснулась края смерча, песок под твоими пальцами внезапно вспыхнул и осыпался к твоим ногам. От неожиданности ты отдёрнула руку, и брешь тут же закрылась новыми потоками. Ты буквально чувствовала ошарашенные взгляды Мадригалей на себе, но сконцентрировала всё внимание на буре. Значит, нужно идти напролом… Встряхнув руками, ты подняла их и двинулась внутрь смерча. Золотые вспышки, превратившиеся в сплошной свет, освещали осыпающийся песок, сталкивались с зелёными молниями. Ты чувствовала, как песчаная стена за тобой смыкается, и жуткое ощущение, словно ты находишься в маленькой лодке в шторм, сдавливало горло… Но ты гнала от себя все страхи. Нужно идти. Бруно где-то там, впереди. Двигаться по прямой было невозможно, ветер налетал сбоку и почти сносил тебя, но ты довольно быстро сообразила, что проще идти по спирали, постепенно приближаясь к центру. Медленно, шаг за шагом. Внутри было тихо. Беснующийся песок словно оставался за невидимой чертой, лишь бессильно завывал у её границы, создавая что-то на подобии песчаной сферы. Ты опустила руки. Бруно неподвижно стоял спиной к тебе. Полы зелёного пончо и распущенные волосы трепетали от ветра. — Бруно?.. Ты приблизилась и обошла провидца. Увиденное заставило что-то внутри тебя оборваться и упасть с большой высоты… Слишком равнодушное лицо, слишком зловещая аура. Взгляд полностью нефритовых глаз был направлен в никуда, одновременно проникая в самые глубины души. От этого взгляда ничего не могло укрыться. Он действительно видел всё… Это был не Бруно. Ты чувствовала это — его сознание находилось сейчас где-то очень далеко, вне времени, вне этого хаоса. Вот он — волшебный дар, вводящий в ужас не только простых людей, но даже других волшебников. Дар, столько лет таящийся в вечно уставшем человеке, слишком сильный, чтобы было возможно вечно держать его под контролем… Замерев, ты смотрела на то, как ветер играет поседевшей прядью, белой змеёй вьющейся в чёрных волосах. Хоть бы не было слишком поздно… Ты снова призвала сияние и взяла провидца за безвольно висящие руки. Сколько раз ты держала их, сколько раз пыталась сделать хоть что-то?.. Если не получится и сейчас, то это будет конец. У тебя должно в этот раз получиться… Ты чувствовала, как зарождающаяся в груди сила течёт через руки и сталкивается с нефритовым светом. Старалась не отводить золотых глаз от его, бездонно зелёных. Ты не слышала ни завываний ветра, ни шуршания песка. Были только вы. Минуту, час, вечность. Ничего… Ты опоздала?.. Именно сейчас, когда ты можешь, действительно можешь что-то сделать?.. «Ну же, Бруно… Я знаю, ты можешь вернуться! Пожалуйста, вернись!.. Вернись ко мне…» Ты подошла совсем вплотную. Положила голову ему на грудь, вбирая в себя едва слышный запах горьковатого разнотравья, смаргивая отчаянные слёзы. Вот и всё?.. Всё закончится вот так?.. Вы просто исчезнете в этой буре, сольётесь с песком, станете частью этой бурлящей магии?.. Значит, так тому и быть. Ты не оставишь его. Ветер взревел ещё громче. Зелёные молнии прорезали свод песчаной ловушки, бросая на ваши фигуры нефритовые отсветы. Твои руки подрагивали от напряжения. Ты крепче сжала его ладони и закрыла глаза, прижавшись щекой к плечу провидца. — Ты прав… мята уже цветёт… Мадригаль вздрогнул всем телом. Ты резко подняла голову и увидела, как нефрит в его глазах словно разъедает жидкое золото. Вначале проступили зрачки, светящаяся радужка, а затем и она погасла. Песчаная буря застыла, словно замороженная. Стало невыносимо тихо. Ты невольно задержала дыхание, будто в забытьи наблюдая, как Бруно упал на колени. Стоило его ногам коснуться земли, песок с тихим шелестом стал осыпаться вниз. Провидец тяжело дышал и держался руками за голову. Поседевшая прядь закрыла бледное лицо. Ты не могла оторвать от неё взгляд, смотря, как лучи солнца, наконец пробившиеся сквозь пылевую тучу, выбеляют её ещё больше. В глазах предательски защипало. — Бруно… Он резко вскинул голову. Вы замерли, смотря друг на друга, не смея поверить, что это происходит наяву. — Vela… Ты бросилась ему на шею, едва не повалив на землю, но он и сам дёрнулся навстречу, обхватывая тебя руками, прижимая к себе. Так крепко, что, казалось, никогда не отпустит. Как и ты его… К чёрту всех. Прошлое, будущее, дары, волшебство — все это неважно, когда его руки на твоей спине, когда он сцеловывает твои слёзы с щёк, а ты зарываешься руками в его волосы и целуешь в ответ, не чувствуя ослабших ног. Этот кошмар наконец закончился. Теперь всё будет хорошо. Вы этого заслуживаете.