Кофе с Молоком или три заповеди Кадзекаге

Тяжелая тишина давила. Чувствовалась в воздухе колючей проволкой, раздирала горло изнутри до крови, до хрипоты и сковывала слова под тяжелым люком где-то в глубине самого твоего человеческого существования. Говорить не хотелось. Первое, что увидела Хината – чьи-то тяжелые сапоги. Прямо у неё перед носом. - Надо пологать... Сама Хьюга? – голос уставший и откуда-то сверху. Мужской и спокойный. В голове мутилось. Тело затекло, её видимо накачали транквилизаторами. Мысли вяло рассеивались облачком в стёртых воспоминаниях. Зачем она тут? И где это – тут? В мягком отсвете факела её пальцы казались неестественно оранжевыми, как шкорка мандарина. Почему она вообще об этом думает. Большим усилием воли шиноби попыталась встать с колен, но ничего не получилось. Голова начинала прояснятся. - Г.. Где я? – тихо но твердо спросила девушка. Её голос эхом отлетел от каменных сводов пещеры. Гулко падали капли. Чиркнула спичка. Хината буквально ловила каждый звук, но без толку. - Важно не где ты. Это никогда не было важно. Ты задаешь не верные вопросы. Запах едкого дыма ворвался в лёгкие и Хьюга зашлась в кашле. - Вы. Всегда. Задаете. Не. Правильные. Вопросы. Попробуй ещё. Девушка застыла в напряжении. Они могли напугать ту маленькую девочку, которая бросилась на штыри Пейна, но никогда не главу клана Хьюга прошедшую войну и потерявшую на ней брата. Ни тени паники или страха. Попытка активировать бъякуган не дала никаких результатов. И это было очень плохо. - Бесполезно. Я работаю над этим слишком долго. – мужской голос всё так же спокоен и терпелив, будто человек снисходительно ожидает пока она убедится в его словах. Попытка применить мягкий кулак. Тоже ничего. - И это тоже не выйдет. – тяжелый вздох и терпение у собеседника явно начинает подходить к концу. – Давай я сэкономлю нам время. Чакру чувствуешь? – мужчина говорил с ней так, как будто такие разговоры у него случались двадцать раз на дню. Хьюга начала понимать. Прошиб холодный пот. Чакры не было. - Вот. – поучительно сказал собеседник и встал. Тяжелые ботинки с чавканьем пошлепали к факелу. В огненном мягком свечении она могла рассмотреть их до мельчайших деталей: грязные, стоптанные, потёртые, на жесткой шнуровке продетой в шайбы. У них в Конохе такие не носят. Подошва рефленая и тяжелая, носок оббит металическими скобами. Песок? Туман? - Кто вы? – шиноби с трудом подняла голову. Она старается сохранять достоинство. Ноги слегка дрожат и усталость давит на плечи. - Это тоже плохой вопрос. – мужчина качает головой. Плюхается громко на стул. Закидывает ноги. Чиркает спичка. Терпение Хьюга дрожит стальными нитями. Психопат он. Это очевидно. Только ей разные психопаты попадались на пути: один за искусство убивал, второй марионеток из трупов родителей сделал, третий баловался запретными техниками. Психопаты с некоторых пор — это профиль Конохи. Ничего, Наруто перевоспитает. Наруто. Воспоминание лезвием резануло память. Точно, она тогда была с Наруто. Он жив? Да, должен быть живым, это же Узумаки, с него станется. Наверняка они уже ищут её. - Думаешь, что Наруто тебя уже ищет, да? – в голосе почему-то сарказм и укол боли. – Правильно думаешь. – одобрительно говорит человек. – Только не найдёт. Я же не дурак, недооценивать Узумаки. Хината копит силы. Копит. Ещё немножко. Резкий рывок. Девушка встает с колена и бросается корпусом вперед, впервые встречаясь с взглядом врага. И тут же отлетает тряпичной куклой от невидимого барьера. Но... его взгляд. Его взгляд останется с ней навсегда. Выцвевший. Холодный. Убийственный. Будто бы кто-то потрошит тебя изнутри, копаясь в самых потаенных уголках тщедушного сердца, рвя его изнутри по нитям, вытаскивая паутинки нервных сплетений и прожилки мышечной ткани. Светло серая радужка почти бесцветная. Почти. Они пустые и наполненные одновременно. Что... это? - Слушай, у меня мало времени. Дам тебе ещё один шанс. Задавай свой последний дурацкий вопрос. Хината всё ещё не может сказать ни слова. Этот взгляд. Он будто подчиняет себе твою волю и тебе становится так хорошо чувствовать себя частью чего-то большего. Девушка старается не подаваться и не смотреть в глаза. С ними явно что-то не чисто. - Чего вы хотите? – куноичи не ожидает многого, но пока ты бессилен в руках психопата, то лучше играть по его правилам. - Мира. – горько улыбается мужчина. Она этого не видит. Но она это чувствует. И тишина. Оглушающие капли в мраке. И рыжий отсвет пламени на мокрых камнях. Он растворяется так тихо, что она толком не понимает галлюцинация это или действительность. Хината приводит в порядок дыхание и старается сохранять трезвость рассудка. Мешает яд, но главе клана сцепив зубы всё же удается определиться с дальнейшим планом действий. Хотели бы убить, убили бы сразу. Почему она не может активировать бъякуган? Где чакра? Хьюга холодная и прекрасная в своей собранности. Для начала надо осмотреть тюрьму. *** - Да он совсем озверел. – Эру недовольно возмущается, отрабатывая очередной прием. Кулак утопает в груше набитой песком. Костяшки саднят, но девушка не замечает этого, поглощенная своими мыслями. «Да уж. Рассматривает порнушные журналы средь бела дня и по нескольку минут задумчиво смотрит в пустоту. С чего бы это?» - не без злорадства подумал кукольник, но в слух естественно ничего не сказал. - Как думаешь, почему? – аккуратно спрашивает старший Собаку, устроившись поудобнее на лавочке. Взгляд карих глаз оценивающе скользит по девушке. Да, она определенно симпатичная, особенно если приодеть. Не совсем то, что он ожидал от своего брата конечно, но это лучше, чем считать его убежденным девственником или геем. - Да черт его знает. – раздраженно кидает девушка и груша получает последний удар. Она обнимает её двумя руками и прислоняется к нагретой под палящими лучами коже взмокшим лбом. Грудь мерно вздымается в такт тяжелому дыханию. Гаара как-то странно начал себя вести после той их тренировки. Постоянно избегал её, уклонялся и даже пальцем не прикоснулся. А потом, когда она вцепилась в него мёртвой хваткой обхватив из-за спины, вовсе вдруг сослался на важные дела и быстренько ретировался к себе в кабинет. Пф, больно надо. Это он из-за укуса что ли обиделся? На войне все средства хороши. И вообще он сам напросился. - Может, влюбился? – невзначай спрашивает Канкуро искоса наблюдая за реакцией. Эру нервно рассмеялась. Что за глупости. В Кадзекаге из любви разве что иероглиф на лбу. - Точно нет. – медик даже не рассматривала этот вариант в серьез. – Наверное опять проблемы с советом, вот и бесится. – девушка насуплено фыркает и отходит от груши. За время проведенное тут, они порядком сблизились с кукольником. Иногда, в неформальной обстановке, Эру могла позволить обращаться с ним как с близким другом. Медик выливает на себя холодную воду и как-то грустно вздыхает. Струйки приятно стекают по взмокшей голове. Этот дурацкий шарф мешает нормально дышать. Тяжелый случай. - А почему он тебя сейчас не тренирует? - Обиделся наверное, что я его укусила. – девушка слегка нервно поправляет прядь и отводит взгляд в сторону. Кукольник в секундном замешательстве. - Ты его... что? – Собаку старшему только попкорна не хватает. Личная жизнь Гаары бушует такими интимными страстями, а он и не в курсе. - Ну да, а что мне было делать? – взрывается девушка. – Он мне отпускные не давал, сказал что если заберу бумажки, тогда и буду свободна. – в голосе столько обиды и возмущения, что кукольник ничуть не сомневается в её искренности. И в глупой наивности, тоже, к слову, не сомневается. У медика и правда ни единой задней мысли. Какой ужас. - Могла бы его поцеловать и он бы тебе все грехи мира простил. – подмигивает новоиспеченный тренер. - Канкуро! – щек слегка касается румянец, а глаза блестят праведным гневом. Вот же, ещё и издевается. - А если станцуешь... - Ну всё, ты труп. – Эру закатывает рукава и пытается в шутку задушить старшего Собаку. На душе становиться немного легче, и скребущие кошки на момент притихают. Глупый глава деревни со своим оголтелым трудоголизмом и неадекватной любовью к переработкам хоть где-то не давит ей на нервы испытующим тяжелым взглядом. *** Кто же? С глянца фотографий на него смотрят несколько улыбающихся лиц, в том числе и его личный медик, закутанный по самый нос в мешковатый шарф. Карточки разбросаны на песчаной гладкой поверхности среди бесконечных белых листков бумаг. Он перечитал их досье по нескольку раз. Приставил людей следить за ними и всё-таки ощущение, что он что-то упустил скрипело внутри неприятным холодком. Он устал. В кабинете было непривычно тихо и пусто, но сейчас Кадзекаге хотел побыть один и привести ворох своих мыслей во что-то на подобии порядка. Хотя какой тут к чертям собачьим порядок. Что он только творит. Парень откидывается назад на спинку кресла. Мягкий вечерний свет горит искрами на пламени волос. Мысли уносит прибой усталости и полудрёмы. А если Эру предатель? Верить сугубо не хотелось. Тяжелый вздох. Гаара щурится, рассматривая золото песчаных блёсток на потолке. Его руки, мягкие и тонкие. Недовольно надутые губы. Гневный взгляд. Искренняя улыбка, обнажающая ряд ровных зубов. Мягкий шелк волос. Собаку резко себя обрывает. Бессвязный поток ненужных картинок вливался в уставшее сознание каждый раз, когда он терял бдительность. Так дальше продолжаться не может говорит себе Кадзекаге и каждый раз это продолжается снова и снова. Надо отвлечься. Кстати по поводу тренировок медика. Надо проверить не филонит ли Канкуро и достаточно ли хорошо обучает его подчиненного. Конечно исключительно с этой целью, а не потому, что он хочет её увидеть. *** Песчаный глаз незаметно проплыл под потолком. Слежка за своим подчиненным вопрос не этичный, но идей лучше пока что не было. Да и зачем изобретать велосипед, если и так всё работает. Гаара видел всё. И тренировку. И Канкуро. И как они весело проводят время вместе. Он видел как ушел Канкуро и как Эру остался один. Медик нырнул в раздевалку, занавешенную плотной тканью и Собаку потерял его из виду. Напряжение подкатило к кончикам пальцев. Третий глаз медленно приближается, скользит совсем близко к полу и бесшумно ныряет под тяжелую ткань, лишь слегка её всколыхнув. Гаара видит всё как через подзорную трубу. Обычно у этой техники достаточно широкий обзор, однако пришлось им пожертвовать в пользу скрытности: размер глаза повлиял на диаметр кругозора. Гладкие песчаные стены рябят в глазах бежевой простыней, пока взгляд не нащупывает лицо Эру. Девушка тяжело потягивается после изнурительной тренировки. Шарф с тяжелым шуршаньем падает на пол. Легкое раздражение сменяется предвкушением хорошего вечера. Она не собиралась возвращаться в кабинет Каге и все мысли сейчас занимали шарики холодного вкусного мороженого, продававшегося в ближайшей кофейне. Ртутный столбик настроения пополз в плюсовые отметки. А если ещё и полить сверху какими-нибудь вкусными добавками и покрошить шоколад… Достал её этот красноволосый узурпатор. Подай, принеси, кофе, тренировки, бумаги, больница. Ни секунды свободного времени. Соврет завтра что-нибудь. Скажет, что тренировалась до самой ночи. Пообещает Канкуро свидание с кем-нибудь симпатичным, он точно согласится. Пф, она сбежала с деревни Листа от господина-самого-строгого-экзаменатора. Укатится колобком и от этого пустынного демона. Эру довольно мурлыкала под нос, предвкушая прекрасный вечер в оранжерее в компании редкого многоцветника, пломбира и тишины. Тонкие пальцы потянулись к краю бесформенной накидки. Грубая ткань поднимается вверх и падает в ноги. Фух. Тренироваться в сорок градусов в этом балахоне отдельный вид извращенства. Надо будет заставить этого деспота за это доплачивать. Гаара нервно сглатывает. Он не замечает, как пальцы впиваются в подлокотник. Стоп. Он чего-то не понимает? Или… Глава деревни наводит резкость и всматривается лучше. Эру бросает косой оценивающий взгляд на кружок зеркала, одиноко висевший на стене. За последнее время она неплохо подтянулась. Хм, плечи стали больше, однозначно. Медик становится аки культурист и изо всех сил напрягает мышцы. Линия бицепса еле заметно прочерчивается на тонкой руке. Шиноби вертится во все стороны, пытаясь найти ракурс, с которого эта куриная лапка будет выглядеть более внушительно. Гаара смотрит на это с непониманием и удивлением. Это он ему доверил свою жизнь? Глава деревни даже не знает как на такое реагировать. Эру недовольно хмурится и вздыхает. Её мускулатура выглядит устращающе. Устрашающе мелко. Девушка фыркает, но даже такой досадный факт не способен испортить ей сегодня настроение. Сегодня уж точно никакого дотошного надсмотра самодурного начальника. Медик довольно потягивается и зевает. Жмурится от удовольствия. Эластичный бинт больно сдавливает грудную клетку, хотя ей казалось, что она уже давно к этому привыкла. Поскорее бы избавиться от него к чертовой матери. Гаара смотрит затаив дыхание. Были бы у него брови, он бы их поднял. Зрачки сузились, сердце странно бьется где-то в горле. Зачем Эру эластичный бинт на всю грудь? Элемент стиля? Ужасный шрам? Тайные печати? Он точно скрывает от него что-то всё это время. Девушка беззаботно наматывает бинт на руку и белые полоски понемногу исчезают, обнажая тело. Вот уже видны очертания груди и… Гаара громко закашлялся. Пальцы, придерживающие веко дрогнули и песчаный глаз с гулким стуком упал на пол. Кадзекаге еле успел развеять технику, чтобы обернувшаяся на звук Эру ничего не заметила. Крик. Девушка моментально прижимает к себе остатки бинта и осматривается по сторонам, естественно ничего не находя. Колыхнувшаяся шторка даёт понять, что нарушитель скрылся за ней. Эру в впопыхах натягивает брошенную на пол накидку и ланью вылетает в спортивный зал. Чёрт! Чёрт чёрт чёрт! Это очень плохо. Надо найти. Найти, кто бы это ни был и закопать его живым или мёртвым. Лучше мёртвым. Девушка несется по пустым коридорам, запутанным лестницам, заглядывает в кабинеты – ничего. Нарушитель как будто сквозь землю провалился. Румянец стыда и гнева заливает щеки. Сердце бешено стучит от страха и адреналина, бушующего в крови. Паника. Ужас. Растерянность. Эру врывается в кабинеты, не разбирая дороги. Они её встречают закрытыми дверями и пустынной тишиной. Ни единой живой души. Естественно, уже слишком поздно. Какой дурак будет до ночи торчать в резиденции, кроме Каге. Досада горчит и наворачивается слезами на глаза. Вот это она влипла. Каге? Точно. Окна Каге выходят на тренировочную площадку, возможно, он что-то видел? Чёрт, мало того, что этот извращенец застал её практически голой, так если разболтает что она женщина, Гаара вышвырнет медика из страны Песка как пробку из бутылки шампанского. А потом, эта история станет известна в Конохе и небо его знает, что подумает дядя Генма, узнав что племянница притворялась мужчиной. А потом её обвинят в шпионаже, развернется четвертая мировая и дипломатические отношения Песка и Листа полетят псу под хвост… И всё это из-за какого-то второго с половиной размера. Елена прекрасная на минималках. Надо срочно бежать. Ступеньки извилистой лестницы смазано мелькают в глазах. Ещё один пролёт. Дыхание сбито, но Эру даже не замечает. Девушка лихо перескакивает порог, резко сворачивает, чуть не упав и с разгона влетает в кабинет главы Песка. Медик в один прыжок оказывается рядом с заваленным бумагами Каге, опирается о стол и смотрит прямо в глаза. Грудь мерно вздымается в такт тяжелым вздохам. Пот капельками блестит на лбу. - Вы всё видели? Пауза. Слишком резко разворачиваются события. Глава деревни не знает, что ему сказать. Скажет, что видел – придется объяснятся почему он подглядывал, сказать, что нет – не получит ответы на вопросы. А их за последние секунд тридцать у него появилось крайне много. Он поднимает взгляд и сталкивается с гневно сдвинутыми бровями, тёмной зеленью глаз и очень старается не смотреть ниже. Без эластичного бинта Эру слишком очевидно была девушкой. Чёрт. И в глаза смотреть неловко. И не в глаза тоже. Куда деть чёртов взгляд. Какого хрена он вообще нервничает и должен оправдываться? Это он тут жертва. Если бы она его не обманывала ничего не произошло бы. Твою… Получается, она всё-таки видела его глаз. То ли досада, то ли облегчение. Собаку пытается принять решение, но на ум ничего не приходит. Выдох. Надо собраться с мыслями. — Значит, ты тоже всё видел. Хорошо. – Красноволосый парень старается быть серьезным и сдержанным как обычно, но ситуация слишком выходит за рамки ежедневных проблем вроде договоров, склок с советом и прочей ерундой, что получается плохо. Он по привычке обращается к Эру в мужском роде. Разговор предстоит тяжелый. - Да, конечно, видел! – с возмущением и чувством вскрикивает медик. Гаара почему-то чувствует себя виноватым. Он прикрывает глаза, стараясь уложить в своей голове всю новую информацию. Хотя как тут её уложить-то. Вечер резко перестал быть скучным. - Кадзекаге-сама! – Эру так паникует, что не замечает в каком тоне обращается к главе деревни. – Где он? Где? - Кто? – Гаара непонимающе уставился на девушку. Смысл сказанного не сразу до него дошел. - Нарушитель! Кадзекаге-сама! О чем вы только думаете? Меня возможно хотели убить! Это резиденция или где? Где охрана? За что вы им платите? – девушка гневно кричит, плохо контролируя эмоции. Правильно, лучшая защита — это нападение. Её заметно пронимает легкая дрожь. Наглость – второе счастье. А орать на Кадзекаге чтобы тебе за это ничего не было – первое. Собаку хочет что-то ответить, но в дверном проёме появляется силуэт кукольника. Этого тут только не хватало. Канкуро ни в коем случае не должен узнать секрет его личного медика. Да что это за ассистент такой, он же должен решать проблемы, а не создавать новые. Если Эру сейчас повернется, Собаку старший поймёт то, что Собаку младший увидел. - Я слышал крик. Что-то случилось? – Канкуро пытается войти, но дверь перед его лицом с грохотом захлопывается песчаной рукой. Кошмар. Никакой субординации. Шастают в кабинет Каге как будто к себе домой. Распустил. Глава деревни лихорадочно придумывает отмазку, чтобы оставить медика в кабинете. Решение приходит само. Парень делает выдох, возвращая к себе привычное самообладание. - Сиди тут. Это может быть опасно. Тон, не терпящий возражений. Сейшн хотела было что-то сказать, но взгляд Кадзекаге чётко дал понять, что она не бессмертна и есть достаточно других интересных способов покончить жизнь самоубийством. Пока Сейшн хватала ртом воздух как выброшенная на берег рыба, ключ в дверном замке уже повернулся два раза. - Что происходит? Что с Эру? – кукольник настырно пытается пройти в кабинет, но Гаара загораживает вход. - Ничего не случилось. Всё в порядке. Иди домой, Канкуро – настоятельно рекомендует Собаку, но старший брат не сдается. - И не подумаю. Ты что-то скрываешь от меня, неправда ли? Ты что, мне не доверяешь? Думаешь, я предатель? – кукольник сузил глаза, чёрная радужка недобро блеснула. Отлично, только этого не хватало. Напряжение вдруг стало таким тяжелым, что главе деревни показалось, что он может его потрогать рукой. В текущей ситуации доверять было нельзя никому, но Гаара и не подумал бы подозревать своего старшего брата. Чёрт. Опять что-то надо выдумать. - Эру… кого-то видела. – тихо проговорил Кадзекаге. Лицо кукольника стало серьезным. - Где? Гаара тяжело вздыхает. Проблема появляется одна за другой. - В раздевалке спортзала. Когда глава деревни произносит эти слова, ему становится так стыдно, что легкий румянец покрывает бледные щеки. Тень падает на глаза. Хорошо что в коридоре достаточно темно, чтобы кукольник что-то заметил. Вот же. Собаку даже не знал что будет хуже: получить пощечину от медика или терпеть насмешки до конца жизни от старшего брата. Пауза затягивается. Но Гаара слишком занят своими мыслями, чтобы обратить внимание как напрягся кукольник. - И… где он? – Канкуро пытается не выдать себя. Если Собаку узнает, что его подчиненный на самом деле подчиненная, он лишится хорошего друга и возможности развлекаться за счёт личной жизни брата. А он-то уже придумал как они на свадьбу к старшей сестре поедут, так ладно всё подстроил и тут на тебе. Всё может рухнуть из-за какого-то извращенца. Да чёрт с ней со свадьбой Темари. Он уже свадьбу Гаары спланировал. Непорядок. - Ты поймал этого извращенца? – ещё раз спрашивает кукольник. - Почему сразу извращенца? Возможно, это вышло по ошибке – твердо говорит Гаара. - Гаара, я разбираюсь в этом лучше тебя. Никто не торчит в мужских раздевалках просто ради интереса. Такое не случается по ошибке. – раздраженно прерывает Кукольник. – Я возьмусь за расследование. Собаку младший не привык к такому уровню безумия, хотя раньше он считал, что его родственники и совет доставляют ему достаточно хлопот, чтобы что-то в этой жизни могло его выбить из колеи. Оказывается, есть вещи более стрессовые, чем третья мировая и извлечение Шукаку. - Подожди, Кан… Но два черных ушка уже скрылись внизу винтовой лестницы. Собаку выдохнул. Сильно надавил пальцами на глаза. Очень громко высказался по поводу происходящего. Естественно, про себя. И поспешил за Канкуро. Ну. Надо уметь искать плюсы в сложившейся ситуации. Зато он не гей.