Doom-Doom

Код и чертежи однозначны. Если и подводят, то это – человеческий фактор. Исправь алгоритм, и все заработает. С людьми иначе. Сработало лишь однажды. Не разум, интуиция – руку жать не стал. Как чувствовал! В остальном черт его знает - подставят ли плечо, подставят ли просто так. Жаль, рядом нет вулкана. Эрик трудоголик, без Рейч по кино не ходит. Моде следует с запозданием, но тут бы влился со рвением. Трендам кинематографа – Semper Fi! Прилипчивое, как троян, но к Рейчел ничего не липнет. Кроме сержанта, что прочищает придушенное горло. Эрик бы на него и не подумал. Со вкусом у жены получше. Было. Как и их Semper Fi. Личное. Бывшее. Пустое, как голова морпеха любого ранга. «Бравый» лейтенант исчез из виду. А полковник и раненый товарищ? Пусть, вдруг что, выбираются сами, тут иракец на краю погибели! - Черт! - Эрик оглядывается на Кея свирепым ястребом. Будто тот виноват еще и за друга! – Как Вы, сержант? - Я… - морщится, мотает головой. - Я в норме, сэр. Собирается с духом. Большой палец вверх! Ну, хоть где верх, еще осознает. В его состоянии это хорошо. В отличие от ситуации в целом. Пламя пожара пожирает древнее гнездовье. Визжат совсем рядом твари. У Эрика кровь стынет в жилах, а у Кея – в ухе. Свернулась, точно пиявка, поблескивает в отсветах огня. Дыхание затрудненное. Координация нарушена. Налицо контузия и факт, что его и до лифта дотащить будет трудно. Не то что до поверхности! - В норме, говорю, - Кей читает его мысли. - Раз пошел... Значит, так надо. - Оставайтесь здесь, - Беретта жадно глотает магазин. Хоть бы не подвела! – Я к Колчеку. Неизвестно, что Эрик ненавидит больше – лейтенанта или собственное бессилие. Иракцу повезло. Считай, два американских офицера выдвинулись ему на помощь, хотя спасают не совсем его. Бросай Кея, не бросай - Эрик все равно не выберется. Колчек нужен, жизненно-необходим. Иначе ноги полковника не было бы на этом пожарище! Вампир расправляет крылья, ловит первую пулю. Черной тенью уносится прочь. Все внутри холодеет от близости не твари – их коллективной смерти. Иракцу не повезло. Не будь Эрика, не повезло бы и Колчеку. Цепная ядерная реакция. По факту трупов было бы два, а по сути - четыре. - Уходим! Быстрей! Лейтенант пятится, шепчет что-то. Взгляд примагничен к окровавленной зеленой гимнастерке. Тело уже привлекло вампира, спасать некого, да и нечего. Шаг, еще шаг – они отступают к лифту, подхватывают Кея. В груди колотится сердце, во рту – вкус металла и дыма. В мозгу – одно слово. Непрофессионализм. Вопиющий, недопустимый! Трепанирует череп, мигает перед глазами красным – сперва болью в теле и легких, пока они волочат за собой Кея. Затем фальшфейером в безумном затмении, после – защитным костюмом дознавателя ЦКВС. У Эрика большие неприятности. Не меньшие, чем навалившиеся облегчение и боль. Ноют натертая культя и душа. Почти вся его команда мертва. Рейчел спрятана, не под невинной фатой - в инопланетном коконе. Даже Целус, его дитя, первенец, плод стольких усилий, подвел! Внутри пусто на 99%. Сотый спасительно зависает - за него Эрик и хватается. - Говорите, лейтенант Колчек вступил в союз с республиканским гвардейцем? – СИЗ защитит от химии, УФ и биологической заразы, но удивление пропускает на «ура». Не морпеховское. - Именно так. Возмутительная небрежность в тех условиях. Ошибка в оценке риска, поставившая под удар всю команду! И это – офицер морской пехоты? Совесть давит в груди. На отчаянном выкрике из-за брезентовой стенки: - Тебя там не было! Твари рвали нас на куски, мне насрать, кто он! Нам нужна была помощь! – и вовсе скребется в горле мерзким паразитом. По масштабу грядущих проблем Эрика трудно обставить. У Колчека будут так, досадные мелочи. Обстоятельства все же чрезвычайные, пожурят для порядка, но… - Я вернулся туда, чтобы спасти Салима! Он стоил пятерых таких, как ты! Semper, сука, Fi! На душе легчает. Правду о морпехах говорят. Что по вкусу в стрижках, что по интеллекту – полный ноль. Столь дерзкие слова в адрес иракского повстанца – повод для разбирательства. Позволивший такое офицер может быть неблагонадежен. Упустишь – и зараза инакомыслия по всему взводу поползет. Колчек сам виноват. Эрик ни при чем. - Я должен обо всем докладывать, лейтенант, - подчеркнуто-вежливо, суше, чем Сирийская пустыня. – Никто Вас за язык не тянул. - Я должен был это сказать. Сэр. Многовато чести для мертвеца. От него и тела-то не осталось, не могут никак найти. Отчет о взятии пастушьей фермы – что плевок в лицо. Эрик не подает вида, принимает бланк с безразличием. Что он за полковник ВВС, если без авиаторов не умеет смотреть на людей, как на дерьмо? Сам требовал отчитаться о причинах промедления. Джейсон помнит. Вздох, беглый взгляд по диагонали. Хоть в почерке южного акцента нет, все разборчиво. Смотрите, кто-то умеет держать в руках не только винтовку, но и ручку! Жаль, не себя. - Ваш долг заключается в том, чтобы оберегать своих товарищей, лейтенант. - При всем уважении, сэр, - пышет нажористым матом, прямо с гриля на заднем дворе, - я это и делал. - Если бы не мое вмешательство, Вы расплатились бы за свое геройство жизнью, – это ж надо, вытащить полковника в самую кашу! – Не только своей, но и всей опергруппы. Всем ее остатком. Недосказанное читается в одном прищуре, отражается зеркально в другом. - Это война. Чем выше ранг, тем больше на кону. - Ранг можно и понизить, если игрок не оправдывает доверия, - резко отзывается Эрик. Что этот щенок себе позволяет?! Полковник – не рядовой, чтобы ставить его жизнь на кон. «Пока еще» первый лейтенант задирает голову. На внутренней стороне козырька – налет пыли и презрения. - Не стоит меня пугать, сэр, - хмыкает, пожимает чуть плечами. – Это только у Вас в ВВС административно разжаловать – что в буфет сходить. В других войсках нет такого бардака. Вызов прячется в уголке губ, в морщинках у прищуренных глаз. И ведь прав. У любого спроси, хоть с армии, хоть с флота - скажут, что это бардак и превышение. В глаза об этом заявит лишь морпех. Специфичные люди. Неудивительно, что гибнут быстро. В поле, на передовой Эрик уже бывал. В том же Афганистане были тестовые запуски "Целуса", проверки ради, но со своими, ВВС. Насчет морпехов в подчинении его предупреждали. Говорили, что будет трудно, но чтобы настолько? Они из одной страны, находятся на вражеской территории, но языковой барьер между ним и Джейсоном Колчеком непреодолим. Не акцент виноват. И переводчик не поможет. Пальцы – в замок, немного подумать. Ногти, кстати, грязные. В порядок надо привести. Смерти в бою морпех не боится. Психолог отметил, что сангуиворофобии по итогам операции тоже не развилось. Понижение в звании не смущает, так что же тогда?.. - Может, разжаловать и не выйдет. А вот на базу в другой стране отправить вполне возможно. Верхняя губа дергается, на секунду морщится нос. Эрик фиксирует добрый знак, точно фотокамера, продолжает нарочито равнодушно: - Например, Бёблинген. Очень спокойное место, - идеально для самого драчливого и бестолкового подразделения ВВС США. - Уверен, Вам придется по душе. Если опять, сука, будет это гребанное уважение... Эрик запихнет его в эту хриплую глотку. Молчит. Взгляд из-под кепки - что сверло, норовит пробить насквозь спокойствие Эрика. Не полковника Кинга. Тут нужен отбойный молоток - или еще любовник Рейчел. - Так-то лучше. Подумайте об этом на досуге и не дерзите человеку, от которого зависит Ваше будущее назначение, - иначе Эрик засрет характеристику лишь ради того, чтобы не видеть больше эту ухмылку. - Не усугубляйте свое положение и будьте достойным офицером. - Как Вы? - Как я. Эрик был стоек: в борьбе за жизнь Рейчел, за ее любовь и свои принципы. Соблазн бросить незадачливого соперника возникал не единожды. Не поддался. Не оставил. Гордиться больше и нечем. В остальном «достойный офицер» Кинг знатно обосрался. Ладно самому знать, но в глазах Колчека читать неприкрытую иронию? - Вольно, - Эрик морщится, демонстративно берет в руки бумаги. Он нынче занятой! – Возвращайтесь к работе. - Это для вашего брата война – работа. А для нас, морпехов, - это жизнь. Слишком гордо для того, чье будущее висит на кончике карандаша. Эрик кивает, позволяет уйти на красивой ноте. Колчеку, с его-то шатким положением, пригодится и такое утешение. Закрывается дверь. Сухие ладони трут лицо, цепляют корку на ссадинах. Боль ноющая, оседающая внутри песчаной пылью. Когда же это все кончится? Долгожданное солнце прогнало монстров, а кошмар все продолжается. И в Багдаде, и в Кэмп-Слейере – на нервах все. Ирак побежден, но атаки на коалиционные силы не иссякают. Крепнут партизаны, сбиваются в группы. Свержение режима Саддама – далеко не конец. Колчек нервничает понятно по какой причине. Плюс Кея нет рядом - лежит в госпитале. Подрыв коконов дался сержанту непросто, хотя… Были бы в бритой голове мозги, чтобы их сотрясать! Было бы за что любить. Да, Рейч? Эрик с силой давит на карандаш. Стержень ломается, брызжет грифельными осколками по бумаге. Все что угодно. Даже измена, даже выбор не в его пользу. Только бы нашлась. Она в мыслях каждый день. Была, есть и будет. Вот и неделя позади, а Рейчел еще не найдена. Взрывы и пожары привели к обрушению конструкций в вампирском логове. Вся топография полетела к черту! Примерное место все же определили, но и там – ничего. Коконы пусты. Возможно, не те? Их там сотни! Может, это Колчек ошибся? Всяко лучше, чем оплакивать без вести пропавшую жену. Лейтенант не согласен категорически, с пеной у рта отстаивает свою правоту. Казалось, уже разругались. Уже и заткнулись обе стороны – нет. Замкнутый круг. Пальцы давят на глаза до тех пор, пока пресловутые цветные круги не начинают кружиться и укачивать. Чертов калейдоскоп. Чертова гонка. Эрик живет в ней уже два года. Заперт в четырех стенах, будто в гараже, в авто с вечным двигателем. Ура науке, создавали "Целус", а вышел Perpetuum Mobile! Только голова кружится от угарного газа. Или веселящего? К горлу подступает нервный смех. Или слезы. Какая разница - пока в кабинете никого нет, можно дать себе слабину. Его положение – еще хуже, чем у мятежного лейтенанта. Колчеку хоть есть чем заняться. ЦКВС стремится ограничить круг посвященных лиц, кто в строю – те присоединились к прибывшим рейнджерам специального назначения. Они вместе сопровождают специалистов в катакомбах. Боевой эскорт и охрана. Включили и лейтенанта. Да, под надзором капитана. Да, разбирательство не окончено, но всем понятно, что до трибунала никто доводить не будет. А люди нужны. Люди со строкой «убийца вампиров» в резюме – особенно. Немыслимо, но Эрик ему завидует. Колчек занят делом. Не коротает время за бумагами и отчетами в ожидании… Разжалования, приговора? Нового назначения? Возвращения Рейч. Они выбрались из ада, но Эрик по-прежнему там. Он по-прежнему бессилен. Вся его власть – на кончике карандаша. Все влияние – в старых связях да принципах. Главное – не браться за характеристику Колчека, пока он на взводе. Так и чужую карьеру похоронить недолго. Уже неделю тянет. Исполнительность – просто в ноль, мысли все не о том, но! Скоро все закончится. - Операция по зачистке? Уже? Образцы получены, материалы для патологоанатомов - тоже. Даже живых монстров удалось заарканить, как бы они ни прятались в щелях. Приказ от ЦКВС уничтожить оставшихся, и дальше в пещере будут работать уже техники и инженеры по металлоконструкциям. Не Эрик. Ядерщикам тут не место. Как и на его «звездной» миссии… Слишком дурная тенденция. Хорошо, хоть по старым связям «внештатного гения» удалось протолкнуть как сопровождающего одной из групп зачистки. - Только без фокусов, дружище, ладно? – устало отзываются на том конце земного шара. – Мне пришлось попотеть, чтобы все устроить. - Где я и где фокусы, Андерс? Ты же меня знаешь. - Знаю, потому и прошу. Тебе вечно на месте не сидится. С протезом особо не побегаешь. За последние пару лет Эрик привык… Думал, что привык. Вторую миссию подряд он будет ходить как на экскурсии, за чужими спинами. Обузой с Береттой в руках. Для инженера-ядерщика – золотой стандарт, но Эрика он не устраивает. А должен был бы, по прогнозам. Неприязненный вздох. - Какие люди! – капитана рейнджеров ничем не пробить. Он скалит излишне белые зубы, зовет подойти ближе. - Добро пожаловать, сэр! Вы на брифинг? Начнем минут через семь. - Конечно, - Эрик жмет протянутую руку. Сквозь загар едва пробиваются чернильные меч и подпись «Дельта». Гарсия – испанских кровей. Приземист, чернобров и боевого нрава. По его же признанию, обделен Богом скромностью, знает пятнадцать маринадов для шашлыков и «подписался в Ирак погреться на ласковом солнышке». Эрик склонен верить. В Техасе не лето, адское пекло. - Что, будем спорить, кто больше тварей положит? – лопоухий Чарли совершенно не тянет на сержанта спецподразделения рейнджеров. Веснушек на лице точно больше, чем звезд или прожитых лет. Впрочем, в бою рейнджеры меняются. Тут обстановка неформальная. Все тот же конференц-зал, та же беспечная болтовня в преддверие брифинга. Люди другие. Недолго пустовали места погибших. Эрик встряхивается, расправляет плечи. Пусть из прежнего состава – только двое, новый ничуть не хуже. Даже лучше. - Ты-то куда лезешь? – Джейсон хмыкает снисходительно, скрещивает руки на груди. Он свою форму вообще стирал после катакомб? Та же кепка, та же футболка и платок на шее. - Ты впервые ствол в руки взял на курсах подготовки. - Неужели? – Гарсия крякает. - Я думал, лет в тринадцать. Уши сержанта пунцовеют, Эрик напоминает себе, что это последняя их операция, связанная с храмом. Терпеть сальности осталось недолго. - Ваш охотничий опыт не сильно поможет! – смущенный не значит побежденный. - Будто стрелять по иракцам и по зверью – сильно разные навыки. И те, и те мечутся как крысы на тонущем корабле. - И впрямь. Скажешь, нет, Джейсон? Так было в Багдаде? - Блядь, сумбур там был, - лейтенант пожимает плечами. – Хер пойми, кто сдается, кто воюет. Считается за «так»? Гарсия кивает, мажет по лицу Джейсона взглядом. Капитан доминирует во всем – в кажущейся болтливости, в колоритности речи, наконец. Пока лейтенант по алабамской традиции жует окончания, капитан расстреливает всех автоматной очередью. Рокочет звонкой испанской «р» - и наблюдает. Каждый жест, каждое слово могут попасть в отчет. Стоила та фраза такого соглядатая? Видимо, нет. Колчек притих удивительно резко, стоило на базу прибыть рейнджерам. Косится на Гарсию, не возникает особо. Даже обидно. В поисках капрала Гомеса о субординации никто не вспомнил, а тут! С порога. Эрик не выдержал, спросил как-то. - В Германию не хочу, сэр, - на ходу, брошено краем рта. Можно записывать в резюме: "что-то донес до морпеха". Беспрецедентный успех! - Жаль, все под секретностью ходим, - Гарсия мечтательно вздыхает, скребет пальцем щетину на волевом подбородке. - Я бы взял вампирскую голову в качестве трофея, повесил бы над камином… - Нахера? Любоваться этой рожей каждый день? - Детей пугать! У меня их целый, сука, дом. Настругали с женой, а так хоть в гостиной будет покой и тишина. - Эти морды и взрослым в кошмарах снятся, - Чарли поджимает губы. – Пожалейте детей, сэр. Уж лучше ракушку какую-нибудь. Чтобы дунул – и сразу звук такой потусторонний… - Тебе лишь бы дунуть, бестолочь. Гарсия гогочет. Чарли дуется. Он из Массачусетса, там оружие абы кому в руки не дают, в отличие от свободного Юга. Ему охотничьи причуды чужды. А вот ракушки – нет, у бабушки была аж… - Чем гордиться, что внукам рассказывать? Трофеи должны быть настоящими, не пустая сувенирная поебень! – Гарсиа загибает пальцы. – Значит, смотри. Олень, аллигатор – это само собой, свое, домашнее. Панама, Персидский залив – отовсюду по стволу. С Афганистана - снайперка Драгунова… - Это ж старье, - Джейсон приподнимает брови. - Зато с лично убитого противника! Съел, лейтенант? Головы возить нельзя, хоть огнестрел раритетный на память останется. - А с Ирака есть что-нибудь? – Чарли облизывает обветренные губы, топчется в нетерпении. - Не. Тут, блядь, все с голыми жопами ходят. Ни кожи, ни рожи, ни оружия… Что взять? Сорок седьмой? – морщится, плюет в сердцах на пол. – Побыстрее бы с этим логовом разобраться и вернуться к партизанам. Может, у них хоть что интересное завалялось. - Типа с разграбленных складов? Да, было бы неплохо, – Чарли оживляется, поворачивается юрким воробьем к Джейсону. – А Вы, сэр? Чем дома будете хвастаться? - Своей охеренной красотой. Осколок от статуи Саддама не хочешь? - Мать тв... Вашу, серьезно? Прям с площади? – а Колчек хозяйственный, если не врет. Эрику не понять, Чарли присвистывает. – Дадите позырить? - Если на зачистке отработаешь хорошо, подарю, - Чарли вот-вот взлетит в воздух без подручных средств. – А будешь мазать – хер тебе, понял? - Саддамовский? Это и есть тот кусок от статуи? – сержант лыбится как у стоматолога. Джейсон щурится и гаркает хрипло: - Твой собственный, вместо винтовки. Любитель, блядь, хуев мраморных, думай лучше о задании. Господи, Эрик не осознавал своего счастья. Провести брифинг и сразу же рвануть на миссию! Пара шуток от Мервина и Джоуи – дробь по сравнению с этим пулеметом. Его зовут штабной крысой. По факту, в штабе находиться куда приятнее, чем в обществе неотесанных вояк. И это еще их трое. Еще есть казармы. - А Вы, полковник? – Гарсию ничего не смущает, он в своей стихии. Клонит голову набок, точно птица, смотрит прозорливо-дразняще. - Будете участвовать в личном зачете? Эрик – атеист, но Господи, убереги. - Я сопровождающий. И у меня Беретта. Лучше с галерки посмотрю. - Так, чего ж мы? – похоже, Колчека капитану мало. Эрик скрещивает на груди руки, расправляет плечи. - Не свои, что ли, не родные? Дум-дума столько завезли, что весь Ирак расстрелять хватит. - Дум-дум? - Цветы смерти! – радостно блещет знанием Чарли. - Экспансивные пули, сэр, - Джейсон настороженно следит за реакцией. – ЦКВС выделил на местные нужды. В носу насморком щекочет дежавю. Эрик хмурится. - Они же запрещены Гаагской конвенцией в 1899-м. Дум-дум, пули со срезанным носом, пропиленные вдоль. Не прошивают плоть навылет узким клином, а плющатся в момент столкновения, раскрываются подобно бутону. Лепестки разрывают мясо, оставляют жуткие развороченные раны… Что же все тянет полевиков к нелегальщине? - Против людей, - Джейсон как штык-ножом отсекает, одним ударом. – О вампирах в тексте ни слова. - Не пизди, и против людей использовали. В Мировых дум-дум только так свистел, в той или иной форме. Не говоря уже про наш Вьетнам и Афганистан, - Гарсия фыркает. – Надо было и тут не жеманничать, быстрее бы управились. Быстрый злой взгляд. Джейсон тотчас опускает голову, поправляет кепку. Хрустит выпрямленное колено, скрипят по мрамору подошвы берцев. Показалось. Когда выпрямляешь затекшую ногу, и не таким волком на мир смотришь. - Хотите, чтобы США нарушили международные конвенции? – Эрик прищуривается, в голосе пожарной тревогой звенит предупреждение. - Расслабьтесь, полковник. Четкого определения дум-дума нет, чтобы за него привлекали, - Гарсия усмехается, покачивает на весу винтовкой. – А значит, и нарушения нет. Не зря же столько вариаций патронов придумано. В любом случае, обычные пули вампиров не берут. Даже разрывные слабоваты. Дум-дум хорошо тормозят врага. За это и любимы в облегченной форме полицией. Что хорошо в случае с вампирами - раневой канал от них обширнее. Шансы поразить сердце высоки. Дум-дум не оставят и шанса. Их используют в охоте – чтобы раненый зверь издох на месте. Ни побега, ни атаки на охотника. В ЦКВС это понимают. Иначе в Кэмп-Слейер это добро бы не привезли. Вопрос, из каких закромов достали… Решение принимает не Эрик. Уже неделю как, но царапает это только сейчас. Ревностью. Худшим из всех предчувствий. Кею оно едва не аукнулось.