Doom-Doom

Давно Эрик не был на «младших» позициях. Скрипят память и протез. Девять лет назад. Звенят задорно ключи от новенького Форда Таурус и двадцать четыре года. Мечты стать пилотом? Разбились вдребезги вместе с Б-52 в Фэйрчайлде. Ошибся пилот. Главное, он ошибки не допустил. После брифинга и встречи с прессой - так уж вышло, что первый комментарий пришелся на него! - перед лейтенантом Кингом открыты все прочие двери. Убеждают, он берет перспективную 2А9Х3. Код врезается в память, как вскоре два капитанских слитка – в погоны. Эх, были времена. С тех пор Эрик не сидел на брифингах в зрительном зале. Обстоятельства мешают наслаждению ностальгией. Его мнение тут нахер никому не упало – он сопровождающий, хоть и полковник. Хоть генерал! И все же Эрик скрещивает на груди руки, слушает внимательно. Готов вносить замечания по ходу дела. Нужды в этом нет. Гарсия знает свое дело не хуже. Черкает смело маркером по экрану, режет спроецированную карту стрелками. Щелкает колпачком, резюмирует. В тылу - пара страхующих. Зачистку осуществляют три малые группы. Центральную, «Альфа», ведет сам Гарсия, остальные прикрывают фланги. По западу «Бету» ведет Колчек. «Гамма» – на рыжем Чарли, тот и хмыкает довольно. Он уже два года как «на Востоке». Знать, судьба такая. У Эрика не слаще. Рейчел они оставили в западной части логова, а значит… - Что со временем? – лейтенант пока пребывает в счастливом неведении. - Оно ограничено? - Двенадцать часов перед первым отчетом. На веселье - вся ночь, главное, чтобы к шести утра ни одной твари не осталось. - Ого! Пойдем груженые патронами? – Чарли сияет щербатой улыбкой, виляет хвостом. – Устроим им праздничный салют! - Так, блядь, не разбазаривать боеприпасы. Я потом заебусь отчитываться. Стреляем до ликвидации, никакой пальбы в воздух. Все должно быть в мясо. Как учили, как отрабатывали. Пара вампиров однажды напала на ученых с боевым эскортом. Зря. Эрик видел, что осталось от мерзкой грудной клетки. Немногое. А это были два попадания. Говорят, визг стоял такой, что задумались о берушах. Больше вампиры не выползают. Сидят в щелях, надеются переждать бурю. Она придет сама, зайдет без стука. Патронов берут с запасом. С горкой, что повыше самого крупного холма из коконов! Ящики оставят в тылу, у подъемника. Если будет жарко, есть где подзаправиться. В глазах рейнджеров, всех без исключения, – голодный блеск. Жарко будет. В СИЗах запекутся, как индейки на Рождество. Берут не только дум-дум разных калибров. На каждого – по мобильной ультрафиолетовой лампе. На крайний случай – штык-ножи на винтовки. Хоть какое-то наследие от иракца, как его… Салим? Фальшфейеры и ракетницы – связь внизу временами барахлит. Насчет БФ Эрик уже не возникает. А смысл? В прошлый раз нечто зажигательное пришлось бы к месту. Пригодится и Си-4. Вдруг вампиры успели еще коконов… Отложить? Налепить на стены, как соты? В одном рюкзаке – столько добра, что любой шахид рванет чисто на зависти. - Отправляемся через час. Вольно. - Так стартуем же вечером! – Чарли так и замирает, чешет углом магазина картошечный нос. – Сейчас обед. Говядину в соусе с фасолью обещали... - Блядь, ты позоришь рейнджеров! У нас девиз, сука, «Sua Sponte»! Спонтанно встали, передернули и помчали на задание! По прогнозу к вечеру – нелетная, на месте подождем, - Гарсия отрывает взгляд от циферблата часов, смотрит на Эрика. - Сэр? Все в порядке? - В полном, капитан. Прежде было тяжко. Все морпехи – стрелки и очень этим кичатся. В корпусе каждый уборщик – боец, и административные сотрудники со звездами создают когнитивный диссонанс. Вряд ли морпехи знают, что это такое. За уважительное и персональное отношение Гарсии прощается многое. Даже мерзкий юморок! Что уж говорить о потрепанности. Они на базе, не в пустыне, мог бы и... - Как считаете, трудностей не будет? - Как у Вас в ВВС говорят… «Трудные задачи выполняем немедленно, невозможные - чуть погодя»? – заскорузлый палец чешет шею. На границе загара - белесый шрам. – Это звери, сэр. И не на таких охотились. Проблем не будет. - А с ним? - Эрик косится в сторону. Колчек занят сбором снаряжения, переговаривается о чем-то с бойцами из своей группы. - С вампирами у него и не было проблем, – капитан прищуривается, взвешивает аргументы и винтовку. – В отличие от. - Все еще?.. - Пиздит. Не как моя старша́я, но все равно неплохо, - винтовка тихо вздыхает в опытных руках. - О таких поступки говорят больше, чем слова. Все-таки Германия? Джин и мартини, разочарование и уважение. Ирак удивляет коктейлями не хуже Лос-Анджелеса. - Так бывает, сэр, - Гарсия бы сплюнул досаду на пол, да в конференц-зале неудобно. Сглатывает, дергается кадык. – Я этих собак знаю с девяностых. Гвардейцы - черти хитрые, опытные, а парень молодой. Попал под влияние. Тридцать лет. У Эрика в его годы - одиннадцать лет службы позади. Четыре посвящены «Целусу». На руках блестящие перспективы, команда идиотов с зашкаливающим IQ и понимание, на что он потратит следующее десятилетие. Кому светит майорский дубовый лист, кому – ссылка на дальнюю базу. Как бы ни ругали социализм, от каждого по его способностям, каждому по его труду. С другой стороны, война для морпехов – жизнь. Курсы квалификации помогают в работе, а жизнь требует опыта реального. Боевого. - Задание не перевоспитать, а оценить, капитан, - отставить давать шанс. Взгляды морпехов – проблемы самих морпехов. - Не берите на себя слишком много. - Нет. Уже почти. Доведет до ума. Не даст пропасть, ведь из Колчека может выйти толк. Громкое заявление припудрено пониженным тоном. Эрик все же оглядывается. Остальные заняты делом, никто не слышит. - Почти? – брови взмывают вверх, в тоне - неприкрытый сарказм. - Знаю, что неделя – слишком долго, - тянет хрипло, не без усмешки. - Офицеры. На фронте впервые, нюхнут пороху, вот и воображают из себя хер знает что. А тут еще и характер. Еще и морпех. Все против нас, сэр. - У рейнджеров таких проблем нет? Что они, что морская пехота – силы быстрого реагирования. Каждая считает себя «первой» ступившей на вражеский берег. На войне не до драк – иначе сцепились бы как любители теорий заговоров на теме Нила Армстронга. А был ли шаг? А был ли космонавт? Капитанский смех – что рык медведя. Раскатистый на выдохе, без какого-либо стеснения. - Хуже, сэр, - уже в полную громкость. – Мой, вон, свои офицерские погоны ждет! Приходится крылья подрезать уже сейчас, верно, Шоколадная Фабрика? - Сэр, ну я же просил! Не при всех! Наверняка тут кроется какая-то дерьмовая история. Не нужны прогностические алгоритмы –достаточно взглянуть на пунцовые уши сержанта. Возможно, их капитан обдирает вместе с перьями. Заранее. Чтобы, вдруг что, не случился Колчек. Эх, офицерские погоны… Важный шаг для каждого курсанта, в любых войсках. Отмечали с товарищами знатно. Ни до, ни после Эрик не просыпался хрен знает где хрен знает с кем. Только известно где и известно с кем. Обязательно благонадежным. До знакомства с Рейч. После – ни-ни. - Как настрой, лейтенант? – Эрик не сторонник дедовщины, свою укладку собирает сам. – Готовы? Я назначен сопровождающим на операцию, пойду с Вашей группой. Дежавю не просто чешется, просится наружу с чихом. Взгляд – как у капрала Мервина, благожелательней некуда. Даже Саддам удостоился бы большей теплоты. - Как скажете, сэр. - И на этом все? - Нет, сэр. Вот, себе в рюкзак положите. Шуршит по столу стопка магазинов. Винтовочных. - Хитро, лейтенант, - с Эрика не убудет, одно дело делают. - Мало кто может похвастаться оруженосцем-полковником. - Ага, только Королева меня забыла в рыцари посвятить. Через Коалицию это никак не перетереть? - Вряд ли. Но могу капитана попросить, он что-нибудь придумает для Вас. - Спасибо, не нужно, - косой взгляд на Гарсию. - Похоже, Вы нашли с ним общий язык. Колчек перезаряжает винтовку. Пока отряд не на месте, в зарядке должны быть стандартные патроны. Партизаны дум-думу обрадуются не больше, чем ЦКВС - перспективе заминать инцидент. - Да. Неплохо, знаете ли, сходиться с людьми не только своего корпуса, - Эрик хмыкает, опирается на стол. - Полезный навык. - До недавнего времени проблем с этим не было. Да хранит Господь Вас и Вашу мудрость, сэр. Эрик прищуривается. Тон вежливый, взгляд - обезоруживающе-открытый. Не подкопаться, это и дает повод сомневаться. Чертовы разведчики. Погода и впрямь портится. Вертушку качает, а этим хоть бы хны! Шутят про десантуру. Ну хоть не про матерей и члены. Участие в разговоре – редкость для Эрика. Сдержаться нет сил. Что? Он курсы парашютирования тоже проходил. Не похож? - Да не, просто… - Чарли ловит тычок под ребра, затыкается. Зря, тут Эрик бы и послушал. Проклятая Статья 134. Въедается в кости, в кожу похлеще татуировочных чернил. Чем дольше служишь, тем больше фокусируешься на погонах. Знак качества. Опыт и знания, односложное досье на плечах. Всем собравшимся до Эрика – так же далеко, как до земли падать с текущей высоты. У Гарсии больше всех шансов назваться полковником. Капитан опергруппы спецназа по карьерной лестнице может прыгать скачками. Высокопоставленный мертвый талиб равен году честной выслуги. До майора нужно минимум пять-шесть. Чтобы сравняться с Эриком, придется брать самого Саддама. Многие хотят. Многие ищут беглого президента не менее рьяно, чем их группа – химоружие. Пока же Эрик – самый старший. Привык. К статусу лидера, к одиночеству. Воздух на высоте разряженный, своих встретить все сложнее. У полковника Кинга – тяжелый нрав. Не все из своих – «свои». Тихий вздох, в горле першит песком. Всегда выручала Кларисса. Бойкая, симпатичная. Что уж, и Эрик бы сам… Она и сама смеялась, мол, шеф женат "безнадежно-счастливо". С Клариссой все было проще. Гражданская, экстраверт, нет свойственной военным деформации - до статей что до лампочки. В любой коллектив влезет без масла, а с ней – и Эрик. Кашель в кулак. Погода портится, как и настроение. Ассистентку подняли со дна ущелья, отправили в неизвестное ведомство. Поразительную тягу к жизни дает паразит. Кости после падения переломаны, а все шипит. Скалит клыки. Кепки в Ираке – заговоренные. Не слетают ни с лейтенантов, ни с обращенных докторов наук. Что сказать атеисту? Прости, что взял в Ирак? Мир ее душе? Чарли тянет пачку сигарет. Эрик качает головой. - Не курю. А можно было бы. Знакомая ферма изрешечена пулями, переломана штурмом недельной давности. Сгоревшей вертушке прикрыли лицо брезентом по традициям ислама. Чадящих вампирских туш - как не бывало, проломы в земле затянуты тканью в цвет пейзажа. Ни к чему силам Коалиции знать об их находке. Шуршат края, надувается ткань парусом. Ветер норовит забраться внутрь, забросить в храм свежего песка. С высоты – разоренная деревня. Таких по Ираку десятки, если не сотни. Под соломенной крышей – первый блокпост, полевая база «Аккад». От местного убранства остались разве что ковры на стенах. Техника, компьютеры… Тянет цивилизацией, крепким табаком. Совсем рядом. Чарли – что камуфляж, сливается с обстановкой. Хоть в парадный китель наряди, не поможет. Парень потрепанный, будто выгоревший. Выцветший кожей, не душой. Может, потому и Шоколадная Фабрика? Снаружи - грубая, а внутри - чудеса. - Не завидую парням, - кивает на скалы. На первый взгляд, там никого нет. На второй – тоже. Иракцы знали, откуда зайти. – Сейчас буря еб… начнется, а они на позиции. - Это их работа, - и делают ее американцы лучше. Два-три человека на удачной точке могут переломить исход перестрелки. – Сильный будет шторм? Можете не стесняться, сержант. Изъясняйтесь, как привыкли. Колчеку такое послабление не светит. Наблюдать, как он давит мат в присутствии старшего по званию, - бесценно. - Спасибо, сэр! – Чарли подмигивает, гоняет сигарету меж обветренных губ. – Ебнет знатно, я прям чую. Не как на юге у морпехов, конечно, но тоже ничего. Разочарован. Нет бури, штурма или приключения – день прожит зря? Это у Эрика будни редко окрашены в яркие цвета. Шуршат размеренно, как листы в календаре. Морпехи и рейнджеры тухнут на базе без дела. Сразу несутся вскачь. С риском их дела – не так много, этих дней. - Сэр, спросить хотел. А что за херобора такая на стенах? Эти… - парень морщит нос, подбирает слово. – Венички палочковые. Я и щупал, и пробовал поджечь – не пахнут. Благовония? Спасибо, что без пожара обошлось. Эрик хмурится. Пастухов допрашивала Рейч, но рассказать о результатах она не может. Есть только отчет Колчека. Арабского не знает, записал, что слышал от офицера, – а она в работе не слишком разговорчива. - Языческое чучелко. - Бля, гребанное вуду, - пепел искрами уносится прочь по ветру. Эрик все больше переживает насчет пожара. - Не удалось узнать, что это такое? - Вам мало вампиров под ногами? - Языческие божки и чудовища внизу могут быть связаны. - У всего есть научное объяснение. Мы его уже нашли, - Эрик пожимает плечами. – Зачем тратить время на верования местных? - Ну, они всякое могут рассказать. Много интересностей, - Чарли не смущен, держит удар дискуссии. – Тут же есть еще деревни неподалеку. Прикажете проверить? Кэп не будет возражать. - До начала операции - двадцать минут. - Так мы быстро. Схема-то уже отработанная, рука поставлена, - самодовольная усмешка. Эрик прищуривается. - У Вас богатый опыт допросов, сержант? Расслабленный привычной обстановкой и беседой, Чарли открывает рот – и осекается. Режется об острый настороженный взгляд, отводит свой в сторону. Шикает, дергает головой, припертый к стенке. - Есть опыт, сэр. - Какого рода? – возможно, не те мечты лелеял Эрик в юности. Ему бы не в инженеры или пилоты, а в прокуроры. Чарли поднимает взгляд. Ресницы – белесые, выжжены солнцем, как и рыжеватые волосы. Дым сочится меж зубов серой струей. Будто вампира подпалило, не УФ-ом - уточнением. - Разрешенного, сэр. Можете у капитана спросить. Глаза в глаза. Это вызов. Не хватает рядом Кея и стонов Гомеса из коридора. - Могу. Ваше позволение, сержант, для этого не требуется. Толку с того? У рейнджера есть одно мощное преимущество. Командующий – Гарсия, и он примет сторону подчиненного. Кинг, при всей его звездности, - лишь сопровождающий. Да и в прошлый раз, по факту, так и было. Его роль закончилась вместе с «Целусом». Баланс сместился от поиска оружия к выживанию. Все. Квалификации не хватает. Он не боевой офицер – поэтому был готов простить Колчеку ту вольность с Гомесом. Тут же и прощать нечего. А хочется, с высот накопленной надменности. - Я о Вас наслышан, - причем всякого. - По спискам работаете? Хоть что-то нас роднит. - При всем уважении, сэр, списки у нас разные, - нихера этому парнишке родство с ученым не сдалось. Их дело – пыльное, кровавое, припорошенное песком пустыни. - Ваши вряд ли прячутся за спинами у гражданских и обкладывают себя стволами, как мы их – хуями. - Поэтому Вы предпочитаете ликвидацию захвату? - Выбор - в полномочиях капитана, сэр, - Чарли морщится. Жаль, уже сказанное в песок не вдавишь, как окурок. - Все законно. Да. Если не брать в расчет тот факт, что черный список растет быстрее, чем сокращается. Эрик верит в эффективность разведки. Верит и в цепкость бюрократических челюстей. Своего не отпустят, чужое стиснут, что не забрать. Сам пользуется, ранг позволяет. Наверху многое схвачено. Многое решается в кулуарах. Добавить имя можно и постфактум. Все подозрения. Правды никто не скажет - это злит. Звенит армейским жетоном по обручальному кольцу, только внутри, под ребрами. «Целус» исключителен, как и его родитель. Его гений ослепителен, цель велика. Нужна всему миру! Только код пишется дольше, чем нажимается курок. Ломать не строить. Жизнь несправедлива, и не в амбициях дело. Не только в них. Рейнджеры коротают ожидание азартно и по-солдатски тупо – армрестлингом. Сержанта капитан размотал первым. Стонет стол, меняются люди. Воздух в лачуге - сперто-потный, гогот – задиристо-бандитский. Будто хозяева и не уезжали. Впрочем, и пастухи-наркоторговцы вели себя тише. Таились в горах, как змеи - под теплым камнем. В отличие от нагрянувших охотников. - Колчек! Тащи свою задницу сюда, Чарли! Ты тоже! - Долг зовет, сэр. При всем уважении, - эту фразу нужно запретить на законодательном уровне, – если бы не наш опыт, нас бы не отправили бить инопланетную заразу. Если Вас что-то смущает, поговорите с капитаном. Уверен, он все Вам разъяснит. Досадливо хрустят пальцы. Эрик растирает тлеющий окурок до мелкой крошки. Он – ведущий инженер-ядерщик, а не боец за идейность! Что за хрень? Что ни потеря, то смена специализации. Сперва нога, приведшая к 7SOX1 и личной войне, теперь жена… Тенденция так себе. Отставить уныние! Тела нет, а значит, не все потеряно. Чарли отступил не только тактически. В отряде рейнджеров ожидается редкое развлечение: капитан против лейтенанта морской пехоты. Колчек отлипает от стены, плетется к столу так, будто вот-вот уснет. - Давай, не криви морду. Я знаю, ты любишь посоперничать, - срезает капитан лишнее бахвальство. – Чарли! Чтоб до миллиметра все было точно. - Есть, сэр! – рыжий присаживается на корточки. Из-под стола только нос да вихрастая челка торчат. Выиграет Гарсия – кулаки бухнут прямиком у носа Чарли. Нестрашно. Интересно. Эрик подходит ближе. Он выше подобных игрищ, но сейчас расклад неоднозначный. Морская пехота не уступает в подготовке спецназу. Наверное, поэтому Колчека коллектив принял как равного. Стоящего на карандаше, но… Тут все такие, столпились на другом конце моральной шкалы как вокруг стола. Канцелярии не напасешься. Небесная рассудит. Колчек заряжен. Для подневольного участника – слишком рьяная разминка. Поправляет кепку, ухмыляется, примащивает к столу острый локоть. Гарсия вытирает ладонь о штаны, играет пальцами по захвату. "Смерть вперед бесчестья" - яркая, дерзко-кричащая на фоне размытого в смуглоте меча "Дельты". Ничего. Несколько лет на Востоке, и испанца нагонят. По загару - уж точно. - Давай, пока примериваемся, - возня и впрямь не прекращается. Ладони сдвигаются на миллиметры, задницы елозят по стульям. Скрипят подошвы. – Что больше всего бесит на войне? - Журналистика, - стены дрожат от гогота. Гарсия поднимает брови вместе с Эриком, читает его мысли. - Блядь, серьезно? Не вампиры, не иракцы, а?.. - А Вас бы не бесили привешенные гражданские? Туда не ходи, сюда не ходи, не то пуля башка попадет, – хмыкает, устраивает руку поудобнее. – Один раз, блядь, сделал фото палатки шкипера. А в кадре – полдоски с картой с последнего брифинга. План атаки, сука, на Куту. - Че, и это в эфир хотели пустить? – Чарли ахает, подпирает подбородок пальцами. – Вот это б напугали противника, блядь. - И не говори! – смеется искренне-весело. – Сука, ну и лицо у него было, когда понял. - Вот же ж, - Гарсия качает головой, хмыкает. – Хорошо, что за нами журнашлюхи не таскаются. Удивил, лейтенант, удивил. - Стараюсь. Намека на продолжение не следует. Тактичный Эрик завершил бы обмен байками, но капитан выносит дверь ногой. - Теперь моя очередь! – кивает, давит на руку. Судя по напряженному равновесию, никто не форсирует. Щупают почву. – Пока вы тусили в Багдаде, мы, значит, заняли Хадису... - И как? Весело было? – Колчек идет в атаку: давит чуть сверху, выворачивает противнику ладонь. - Как тебе сказать. Минометный обстрел, ракеты… Да, весело, - по прищуру не скажешь. – Так о чем я? А. Гоняли их как курей, до авиаударов дошло. Никак не затыкались, мрази. - Что бесит-то? – угол градусов в пятнадцать. Слишком мало для победы Колчека, да и Гарсия не переживает. - Изобретательность. Будто зараза по земле разносится, из Афгана сюда надуло. Когда они подавились своими обстрелами, знаешь, что было? Нехорошая ухмылка. Чуть больше силы, и преимущества как не бывало. - Встала машина на блокпосте. Женщина, беременная. Воды просила. Знаешь, скольких я на том взрыве потерял? Троих. И лейтенант мой там полег. - Соболезную, сэр, - вены на кисти вздуваются. Нейтралитет звенит, дрожит напряженными мышцами. - Спасибо, сынок. Это… неприятно. Сам знаешь, сам людей терял. Эти мрази изворотливые, ловкие и сильные. Иных в республиканскую гвардию не берут. Поджимаются губы, тридцать градусов - за рейнджером. Скрипит натужно стол. Его стискивают не только по краям для баланса. Ноги у морпеха длиннее, он упирается в ножки на стороне противника. Так в работе все тело, не только корпус. Рычаг давления решает многое. - Эти сукины сыны хорошо обучены и выучены. Лучшее вооружение, хоть и старье, - у них, - Гарсия усмехается, налегает грудью на стол. - Историю учил в школе? Немцы, знаешь, тоже не все стране присягали, были и те, кто на лидера работал. Бугрятся татуировки от налитых кровью вен, чернеют глаза. У обоих. - Гвардия ходит под Саддамом, его брат ими командует. Личные псы режима, даже сейчас! Война закончилась, а они мутят воду, поднимают партизан. Потому что не только ради прикорма – и за идею. В гвардейцы идут кто?.. Я задал вопрос, лейтенант! - Добровольцы, - сквозь зубы, со свистом дыша. - Громче, блядь! - Добровольцы, сэр! Рывок, удар! Грохочут об стол кулаки. Чарли тянется через весь стол, кивает, пока парни беснуются, а противники пытаются отдышаться. На щеках лейтенанта цветет румянец. На лбу и над губой блестит испарина. На кисти – красные отпечатки от чужих пальцев. Последнее усилие далось с боем. Вот только победа ли это? Гарсия разминает затекшую кисть. Усмехается, хлопает по обтянутому футболкой плечу ладонью. Проиграл на глазах у всех зрителей, обиды ни к чему. Победа Джейсона скрипит песком на зубах, ногтями - по столешнице. Все так и есть. Правда горька. Республиканская Гвардия - не регулярная армия Ирака. Элита, присягающая и служащая лично президенту. Не долг, не строгий призыв, а личное желание и соответствие высшим стандартам служат пропуском в ряды элиты. Квартиры, машины, субсидии, довольствие… По сути, не так много отличий между ними и контрактниками. Есть два основных. Первое – формальное, вышколенное до крахмального хруста, до блеска эполет. Они служат США, а не Ираку. Есть разница. Второе – горчащее на языке, житейская мудрость, за которую можно вылететь из ВВС прямиком под трибунал. А Эрик туда хочет не больше Колчека. Победителей не судят. Гвардейцы считают иначе. Лидер в бегах, силы Коалиции царствуют по всей территории, а они не сдаются. Не зря у многих - фуррагеры на плече. Собираются в кучи, огрызаются. Нападают. Вертушки, морпехи… Капрал Гомес. Нет сомнений, Гарсия напоминает и о погибшем сослуживце. Неделя. Даже полковнику Кингу хочется достать из кармана пряник, взамен кнута, и подбодрить Джейсона. Туго ему, туго. Морпех не возьмет. Они птицы простые до одури, но гордые. Хлестнут в ответ крыльями, улетят голодными. Вот и Колчек словно сам обжигается. Опускает голову, прячет под козырьком глаза, мажет потом и губами по глобусу на предплечье. Не видит сочувствия на лице полковника. Эрик не настаивает. Он здесь не для этого. - Собираемся! Нам пора на спуск! Второй блокпост – уже в пещерах. В воздухе пахнет озоном, жарят ультрафиолетовые лампы. Прогулка без защиты попортит зрение и кожу. Эрик о своих заботится, одевается по форме. Поверх стандартной одежды - куртка и штаны. Ткань плотная, с пропиткой – задерживает УФ. Капюшон, противогаз обязателен – не только защита от спор и мха. Так у вампира нет и шанса подселить паразита. Правда, дышится тяжело. В костюме жарко, хрипит дыхание в фильтрах. Наушник вдруг пищит надрывно, как комар. Эрик морщится, хлопает по уху ладонью. Не затыкается! - Тоже слышите, лейтенант? Колчек кивает, дергает головой. Опознать его в амуниции легко - из-под капюшона торчит неизменный козырек. Да если на войне не повезет, ему особый цинковый гроб заказывать придется! Чтобы кепка поместилась! Нехорошо, конечно, так думать, но упорство лейтенанта бьет все разумные и неразумные пределы. У Эрика они шире, чем у кого-либо другого. - Кэп, что со связью? – снова снизу фонит, бьет любой сигнал. Периодическое явление: техники не уверены насчет электромагнитных бурь, но начинается такое всегда с погодой. - Может, просто вырубить? Оглохнем же! - Нет. Пусть звенит, пока будем спускаться, буря кончится. А спускаться далеко. Очередное испытание любви к жене – в самом разгаре. В пещерах душно. Всюду провода. Эрик спотыкается пару раз. Единожды – даже заметно. У контрольных точек стоят ультрафиолетовые лампы. Их включают на ночь и в случае тревоги. Последней ни разу не было, но протокол есть протокол. Воздух греют обычные осветительные установки – зато можно ходить по-человечески, без фонариков. Указатели на стенах и поворотах. Красота! Часть проходов стратегически завалена. Дело Кея и Колчека продолжается в лучших традициях американской военной стратегии. Хорошо, из историков о храме никто не узнает. Вой бы поднялся на весь мир. - О, загонщики пожаловали! – дежурные на третьем блокпосте радушно принимают гостей, делятся водой. Жертвенный зал жуток в плане бардака. Ящики, контейнеры, амуниция, провизия. Вещей больше, чем людей. Дежурные – пара человек на каждой точке плюс патруль. У ног древней статуи валяется смятая пластиковая бутылка. Пустая. На стене висит услужливо карта. В ту сторону – западный выход из храма, расщелина. В эту – к тюрьме и подъемнику, там отдельный блокпост. - Все спокойно? - Да, капитан. Только связь опять барахлит. Связываемся по проводной, - кивок на стационарник. Как в девяностые. Впрочем, один провод погоды не сделает. - И еще… - дежурный переминается с ноги на ногу, черпает в товарище смелости. – Будто ходит кто-то. У пропасти. Слышал, честное слово! Кто тут может ходить? Души неупокоенные, вампиры эволюционируют? Или... Эрик готов, что докладчика назовут ссыклом, но нет. Гарсия перехватывает карабин поудобнее. - Покажи. Чарли, за мной. Включите за нами лампы, Джейсон! – взгляд на Эрика, что сидит на постаменте у статуи. – Ты за старшего, мы быстро. - Есть, сэр. Дежурные уходят. Гудит ультрафиолет, глухо переговариваются между собой рейнджеры. Лейтенант стоит над Эриком камуфляжной статуей. Лицо закрыто черной маской, лишь пластик глазниц бликует голубыми отсветами. - Что? – Эрик терпеть не может, когда на него смотрят вот так. Как? Из-за противогаза не сказать. Он кожей, фантомной болью чует, что это оно. «Обуза» стегает оголенным проводом, бьет током по нервам. - Может, останетесь, сэр? Тут безопасно. А респиратор может и в плюс играть. Скрывает не только «от» Эрика, но и самого Эрика. Дольше сойдет за хладнокровного. - Я выбил участие в этой миссии не для того, чтобы отсиживаться позади. Я иду. - Это из-за офицера Кинг? Сэр… Я же докладывал, мы все проверили. Не доверяете? - Если нужен результат, действуй сам. Не смотрел. Вздергивает голову, сверлит взглядом через линзы. Да, Эрик не доверяет. Да, хочет все проверить лично… В последний раз. Чтобы после не жалеть, не просыпаться ночами с мыслью: «ну а вдруг?». Храм подарил Эрику достаточно кошмаров – и это он точно никому не доверит. Лучше сам станет кошмаром для кое-кого другого. Медлительным, дотошным и на редкость упрямым дрянным сном. - Вы под моим руководством сейчас, сэр, - тянется хрипло. – Я вправе настоять. - Ваша характеристика еще не сдана в управление, лейтенант. Вместо языка цокает винтовка. Шаги из коридора, чьи бы ни были, - спасение. - Нет там никого, - раздраженно бросает Чарли, пинает камушек. Значит, система блокпостов и перекрытых коридоров работает. Место жуткое. И людей, и монстров тут сгинуло столько, что впору поверить в мистику. - Что, даже в пропасть не плюнул? – поддевает его Колчек. Сержант смущается, мнется на месте. – Блядь, серьезно? Снял противогаз? - Я быстро, я на минуту! - Не сомневаюсь, блядь, что минуты тебе хватает. Чтобы больше не было такого. Эрик согласен не со скабрезным содержимым, но с упреком. Риски известны, бойцы опытные, но… Ужас погони, скрежет в темноте. Треск сминаемых дверей, стон и агония брошенной позади ассистентки. Хлюпанье слизи в коконе. Нужно это пережить, чтобы не снимать респиратор. Ни ради акта презрения, ни ради глотка пропахшего озоном воздуха. Последний блокпост. Клубится внизу зеленый туман. Вместо старого генератора – свежий, новенький источник питания. Корпус крепкий, усиленный. Нахрапом не сломать. Подъемник также укреплен и модернизирован техниками. Им доверия больше, чем археологам. - Что наверху? Буря еще не кончилась? – дежурные связываются с поверхностью по стационарной связи. Нет, песок еще летит. Гарсия смотрит на часы. – Ладно, сейчас пойдем. Фальшфейеры взяли? Все остальное? - На месте, сэр! – Чарли пританцовывает на месте, заставляет почувствовать себя развалиной. Не старой, но отвалиться от Эрика и впрямь что-то может. Он незаметно проверяет ногу. Нет, все в норме. Если не считать ноющих от рюкзака и разгрузки плеч. Скорей бы уже спуститься и оставить это все на точке. - Только караул не подстрелите, - подмечает дежурная. - Они что-то задерживаются. - Блядь, согласование на что? – раздраженно гаркает Гарсия. – Есть время старта, остальное меня не ебет. Если поймают пулю на рефлексе – это не мои проблемы. - Не хотите американскую голову в свою коллекцию, сэр? - Нет. Отмазываться дольше обычного, - бросает капитан. Оглядывается на Эрика. - Рейнджеры идут впереди. Бюрократия – жестокая сука. Но прикрывает своих. У полковника Кинга - тяжелый нрав. Он не уверен, что кто-либо в этом подъемнике – "свой".