Constanta

В кромешной тьме, под тёплым одеялом спалось бы просто охренительно, если бы не один невероятно раздражающий факт: Тэхён снова посреди ночи решил заняться чем угодно, только не отдыхом. И всё бы нормально, но обижает то, с каким нетерпением Тэ ждёт, когда Чонгук уснёт, чтобы пробраться на цыпочках в свою студию и, запустив аппаратуру, подключить рабочую станцию. Чон лишь недавно понял, что ревнует. Страшно ревнует любимого мужчину к его работе. И пусть она приносит колоссальный доход и такое же по величине удовлетворение, и пусть Тэ светится каждый раз, когда получает положительные отзывы от признанных музыкальных критиков, Чонгук всё равно едва сдерживается, чтобы не скривить губы. Музыка для Тэхёна так навсегда и останется любимым делом. Нет, это не значит, что Тэ любит свою работу больше Чонгука, нет-нет, это нереально, просто всё свободное время, зная, что это не доставит дискомфорт супругу, Тэхён пропадает в своей студии. Но Чон — эгоист. Вырвав зубами у судьбы своего возлюбленного, он буквально цепями привязал его к себе. И не то, чтобы Тэ был сильно против. Электронное табло на настольных часах показывает время — 03:43. И Чонгук почти вздрагивает от неожиданности, когда дверь тихонько открывается, и внутрь проскальзывает призрачная тень. Чон всячески делает вид, что крепко-крепко спит, но вряд ли это надолго, учитывая тот факт, что довольно тяжёлое тело буквально накрывает собой самого Гука. Мягкие, трепетные поцелуи начинают своё путешествие от губ к изгибу шеи, и Чонгук просто-напросто не выдерживает. Обхватывает руками тонкую талию и, быстро перевернув Тэхёна в ворохе сбившегося одеяла, подминает его под себя: — Бу! — смеётся хрипло и чмокает в родинку на носу. Тэхёну ничего не остаётся, как прижаться, не оставив и шанса любому из миллиметров между ними, и втянуть в сладкий, ласковый поцелуй. — Я разбудил тебя… — шепчет, касаясь влажными губами. — О, заметил? — Чонгук улыбается. Он видит в тусклом свете ночи, как горят любимые глаза. — У меня там… Тэхён смущается. Он редко бываем таким. Он, таинственный Фантом, прекрасный Ви, любимый муж, он редко смущается, но у Чонгука каждый раз вселенные схлопываются. Он настолько нежно любит Тэ, настолько дорожит каждой его эмоцией, что вот такие проявления необычности кажутся чем-то совсем нереальным, чем-то до умопомрачения фантастическим. — Что случилось? — трепет. Вибрирующий трепет в каждой букве. Касание лёгкое кончиками пальцев тёплой кожи. И море любви во взгляде. Такой густой и терпкой, что потрогать можно. На вкус попробовать. — У меня восьмая дорожка не идёт, — шепчет Тэхён прямо в губы. — Звук замылился, а завтра к полудню сдавать первую пару треков. — Ох уж этот дедлайн, да? — усмехается Чонгук, приподнимая мужа, чтобы встать самому. — Ну, веди, композитор. На выходе из спальни их встречают любимые девчонки. Рони и Тани — курцхаары, пятилетние бандитки. Они, сонные, не понимают, почему хозяева бродят по дому в неурочное время, ведь до утренней прогулки спать и спать. Но раз поднялись, значит, можно и поцокать стрижеными лапами по дорогому паркету. Они любопытные, как и все охотники. Любопытные, шебутные и добрые. Но абсолютно идеально выдрессированные для прямого назначения. Владельцы местного стрелкового клуба, чета Чон, регулярно устраивают праздники во время открытия охотничьих сезонов, и тогда энергичные собачки играют чуть ли не главную роль. Ну, после гладкоствольного двадцатикалиберного «холланда» Тэхёна, конечно, на который только ленивый не пускает слюни. Каждый из их клуба уже успел потрогать ружьё, а некоторые даже сделать пару выстрелов. Этого красавца Чонгук подарил мужу на пятилетнюю годовщину брака, за что вот уже год Тэ непрестанно благодарит любимого и единственного мужчину. Девчонки поняли, что ловить им нечего, задумчиво глядя на своих отцов. Те же, нежно обнимаясь, спустились в звуконепроницаемую комнату, которая несколько лет подряд служит для возобновившего свою творческую деятельность композитора студией создания и записи музыки. Тоже, к слову, подарок Чонгука. Он любит и балует. Потому что обожает, когда Тэ, окрылённый результатом, несётся к нему в объятия и устраивает такой крышесносный секс, от которого ещё неделю звенят все мышцы. Чон эгоист? Где-то это уже упоминалось… — Ну, что тут у тебя? — он заваливается в глубокое кресло и натягивает профессиональные наушники. Их на столе две пары. Тэхён всегда готов поделиться прекрасным с супругом. — Вот… — длинный палец указывает на ломаную линию одной из звуковых дорожек. Больше объяснять ничего не надо. Чонгук запускает её на средней громкости и какое-то время внимательно слушает. Через минуту начинает качать головой в такт, а потом, ставя на паузу, поворачивается к Тэ: — Басы приглуши. На слабой доле выстреливает, неуместная синкопа… — указывает курсором, — вот здесь и здесь… Ритм сбивается, акцент смещается, ты пытаешься словить, а не получается, да? — Отсюда и рассинхрон. Чёрт… — Тэхён устало потирает лицо. — А я думаю, почему дорожки разваливаются? — Потому что спать надо больше, горе ты моё. Давай в кровать. Потом доделаешь. — Гук-а, сроки горят. — Не сгорят. Чонгук млеет, когда Тэ дует губы. Он становится таким ласковым котёнком в этот момент, что сердце сжимается. — Иди сюда. Фигня, что непроглядная ночь. Он тянет за тонкое запястье и усаживает любимого к себе на колени, прижимаясь к изящному телу. — Спать надо, Тэ. Я уже и забыл, каково это, обнимать тебя всю ночь. Соскучился. Посидим так немного? А то вдруг потом снова из постели убежишь, дай хоть полапать тебя немного … — Посидим, — тихо выдыхает Тэхён, целуя мужа в щёку. Он почти всегда предельно серьёзный. Нечасто балует Чонгука яркой улыбкой и своим сексуальным смехом. Чаще отмалчивается, показывая молчаливым взглядом всё то, что творится в душе, и когда в глазах проскальзывает редкая, но до боли жуткая звенящая пустота, Чону хочется весь мир положить у его ног. Но в моменты, когда Тэ вот такой, как сейчас, — мягкий и ласковый, чонгукову счастью просто нет предела. Потому что у Вселенной пределов нет, да?.. Ведь именно таких размеров его чувства к мужу, размером со Вселенную — без конца и края. Как тэхёнова константа, постоянны и нерушимы. Иногда он буквально захлёбывается в этом и горит от желания тонуть всё глубже. Горит и не хочет останавливаться. — Знаешь, — слышит Чонгук тихое, кончиками пальцев чувствуя, как стальные мышцы расслабляются под бархатной кожей, — иногда мне кажется, что я тебя недостоин. Нет, постой, — чувствуя, как любимый напрягается в руках, Тэхён сильнее стискивает ладони на его широких плечах, мне нужно это сказать… Ты столько делаешь для меня, а чем я заслужил? Тем, что красивый? Тем, что сумел впечатлить и привязать тебя к себе?.. Я убийца, Гук. Столько всего натворил, и ведь не жалею ни о чём. Но этого не изменить. — Ты не убийца, — тихо, но уверенно шепчет Чонгук в изгиб шеи. — Ты — палач, Тэ. Был палачом, а это совершенно разные вещи… — Но результат тот же: все эти люди мертвы. — Они заслужили, и прекрати терзаться этими мыслями. Это то, что осталось в прошлом. Ничего ведь не переиграешь, а я сомневаюсь, что будь твоя воля, ты стал бы что-то менять. И знаешь, — он заглядывает в огромные глаза, светящиеся в неярких отблесках студии, — я люблю тебя не просто за симпатичную мордашку, — Тэхён на это лишь фыркает, — а за непоколебимую веру в собственную правду. Это и кое-что другое покорили меня с первой минуты нашего знакомства. И я никогда не пожалею о сделанном выборе. Пройти через всё, что мы с тобой прошли, чтобы потом сидеть и рассуждать о сомнениях?.. Глупо, Тэ. Печально и глупо. — Мне кажется, — судорожно вздыхает Тэхён, — ты сильнее меня. Я со своими рефлексиями лишь усложняю тебе жизнь. — Э-э, нет, — откидывается Чон на спинку кресла. — Поверь, мне хватило тех двух месяцев, что я считал тебя мёртвым. И даже будь ты сейчас совсем другим, я бы не отказался от тебя. — Ты бы справился без меня, — голос почти не слышен. Каждое слово, слетающее с губ, трепещет в полной тишине. Будто сам не верит в сказанное. — Не справился бы… — Чонгук чувствует, как сдавливает горло. Времени прошло достаточно, чтобы не просыпаться от кошмаров, но те дни до сих пор болью отзываются глубоко в душе. — Не появись ты, через месяц я бы вскрылся… — Не говори так, — Тэхён замирает. Они не раз это обсуждали, но даже сейчас вспоминать до одури страшно. И представлять всё это — тоже страшно. И Тэхён благодарит судьбу, что появился вовремя. Шесть с половиной лет они знакомы. Почти шесть лет в браке. Но только три года назад Тэхён перестал просыпаться посреди ночи, слыша, как сдавленно выкрикивает его имя Чонгук. Стоило уйти ненадолго, например, на кухню, чтобы просто попить, как приходилось бежать обратно, потому что любимый в бессознательном состоянии начинал обшаривать постель, напуганный тем, что Тэ рядом нет. Это страшно на самом деле. Видеть всегда улыбчивого и цветущего Чонгука таким — страшно. И стоило больших трудов заставить мужа поверить, что никогда больше никуда не денется. Никто никого больше не потеряет. Никогда не погибнет и не допустит прохождение через те мучительные моменты. И это их общее «никогда» имеет ту же силу и власть, как их общее «до самого конца». Они очень стараются для этого. Оба. Наверное, именно поэтому сегодняшние сомнения Тэхёна крайне неуместны. — Я люблю тебя, Чон Чонгук, — шепчет он в губы мужа, сразу же затягивая его в нежный поцелуй. — Я люблю тебя, Чон Тэхён. Оба хмыкают. До сих пор странно звучит это имя. Принять было легко, но вот привыкнуть… Хотя, что уж тут, Тэ так и вовсе сменил свой творческий псевдоним, оставаясь даже для заказчиков весьма загадочной личностью. Никто не видел одного из востребованных композиторов современности. Даже награды за него получает Лендри в качестве главного менеджера. И это нормально, потому что для супругов Чон Тэхёну лучше оставаться инкогнито как можно дольше. От греха, как говорится… — Спать пойдём? — уткнувшись в тёплую шею, бормочет Чонгук. — Надо закочнить… Тэхён не успевает договорить. Зевает так широко, так вкусно, что Гук не может не удержаться от умилительного смешка. Прижимает мужа крепче и встаёт из кресла. — Пошли, музыкант. Ты сейчас уже ничего не закончишь. Только хуже сделаешь. И Тэхён соврёт, если скажет, что не сходит с ума от такого вот Чонгука — властного, но мягкого и заботливого. Такому хочется отдавать себя целиком и полностью. И совершенно абсолютно подчиняться. * У них прекрасный дом. Любовь Тэхёна к свету проявляется абсолютно во всём: в панорамных окнах во всех помещениях, в светлых стенах и полах, в мебели нежных оттенков. Даже в кухне одна стена полностью из стекла и выходит прямиком на залив. Там никого не бывает, там только волны и ветер, да огромные камни. И только они могут стать свидетелями того, что порой случается в лучистых потоках, сквозящих по блестящим поверхностям, отражаясь брызгами звёзд. Только они могут видеть моменты откровения, картины, скрытые от глаз посторонних. Потому что больше никому нельзя такое видеть… Нельзя никому видеть то, как захлёбываясь собственными стонами, один из мужчин пытается ухватиться за край столешницы, вытянув руки над головой. Он пытается ухватиться хоть за что-нибудь, господи, потому что больше не может поднять их, сил нет в пальцах царапать гладкую скользкую от пота кожу на плечах мужа. Того самого, что методично вбивается всем своим существом в податливое хрипящее тело, поддерживая на согнутых запястьях две сочные и невероятно умопомрачительные половинки самой прекрасной задницы в мире. Он двигается, ритмично раскачиваясь в наркотическом трансе, ища хоть какую-нибудь точку опоры, чтобы совсем не сойти с ума. Чонгук ищет вслепую, потому что больше не может открыть глаз, он не в силах выплыть на поверхность, ему не выбраться… Проводит по гладкой коже ноги, которую закинул на плечо секунду назад, и целует-целует-целует. Мало. Чертовски мало всего: касаний, глубоких стонов, липкой патокой расплывающихся в сознании. Мало этой жаркой сладости, что пульсирует во всём теле. Мало… Он ловит губами большой палец стопы. И понимает — вот оно. Вот то, что сейчас просто необходимо. Остервенело обводя пленённую фалангу языком, начинает сосать. Самозабвенно, густо сглатывая, крича внутри от разрывающего удовольствия. Мычит, пуская слюну. Рычит, чуть прикусывая. Воет, чувствуя, как содрогается в конвульсиях любимое тело. Чонгук слышит своё имя, словно сквозь толщу воды. Но выбираться из-под волн не спешит, он бьётся, бьётся о скалы, рассыпается в мириады алмазных осколков. Смеётся. Хохочет прямо, выпуская стопу мужа из плена собственных зубов. Валится на пол, утягивая за собой несопротивляющуюся красоту, что тоже не сдерживается, бьёт лениво ладонями по бокам, прося отпустить. И никогда не отпускать. Дать выдохнуть. Но позволить задохнуться во всепоглощающем чувстве. Они лежат, сплетясь в липкий клубок, не обращая внимания на прохладу керамической поверхности. Тишина, наполненная синхронным дыханием мужчин, разрывается искренним хохотом. — Ты сумасшедший, — Чонгук крепко прижимает тело мужа к себе, сладко выцеловывая влажную шею. — А ты извращенец, — фыркает сквозь смех Тэхён. — Палец? Серьёзно? Палец ноги? — в голос ржёт. — Вкусно было? — Пиздец, ты себе не представляешь… Я бы не кончил, если б не он! Чонгук застывает на мгновение, вглядываясь в лицо напротив. Он понимает, что он больной извращенец, но сложно не быть им рядом с таким человеком. Тэхён, как взведённый курок, чёрт возьми. Только щёлкнет — жди выстрела. И Чонгук выстреливает. Каждый раз. И каждый раз по-новому. Сколько лет надо им, чтобы Чон привык находить каждый раз всё более фантастические грани из наборов собственных фетишей. Тэхён — провокатор. Заводит с пол-оборота, а потом наслаждается результатом. Искренне наслаждается. Льнёт кошарой, помурлыкивает, ластится. И просит ещё. А кто такой Чонгук, чтобы отказывать? Чонгук — любящий супруг. А когда любят, любимым не отказывают. Не в этой семье. — Быстро в кровать! — командует Чон, шлёпая мужа по заднице. — Хочу, чтобы ты нёс меня на руках! — голос Тэхёна сводит с ума, а внизу снова всё наливается кровью. Шесть лет брака? Фигня. Сегодня они будут самыми затраханными супругами в мире. Потому что кое-кто создал прекрасный повод. А в такие моменты грех не отметить. И что может быть лучше, чем жаркий сумасшедший секс на всех горизонталях собственного дома? Только жаркий секс тех, кто любит до бескрайних просторов личной вселенной. Они переместятся в спальню, целуясь, и не заметят, как в пылу страсти столкнут с комода увесистую папку, на которой строгим официальным шрифтом написано: NETFLIX «Silent Space»* Music by Vincent JEON Об успехе своим близким они объявят чуть позже. Но сейчас… Чёрт, сейчас их ожидает что-то намного круче. И оно только для них. Таким не делятся с другими. Такое может быть только для них. Для Тэхёна и Чонгука. * я люблю помечтать:)