Лиса и ворона

      Наруто была совсем маленькой, когда увидела своих будущих братьев, правда на тот момент она не знала их имён и как они повлияют на нее. Она помнит, что ей было страшно, когда её закрывали в тёмной комнате. Солёные слёзы и всхлипы вырывались из ее рта, но никто не приходил. Ей было страшно и одиноко. Почему её не любили? Почему на неё всегда смотрели так странно?       Она помнит, как к ней приходили люди в масках и от них всегда исходило тепло, помнит объятья, которые согревали её в холодные ночи. Она помнит, как ей на лицо капали несколько одиноких слёз из прорезей для глаз. Наруто помнила, как цеплялась за любой их контакт. Ей не хватало прикосновения, она хотела, чтобы её не отпускали. Когда она подросла, то перестала плакать, всё ещё не понимала, почему её не любили, почему её постаянно преследовали взгляды. Они всегда пробивали Наруто холодом до самых костей. Всё та же тёмная комната, в которую её бросали, холодный пол и голые стены, маленькое окошко прямо у потолка закрыто решетками. Она снова сделала что-то не так, она не знала что, но взрослые всегда были правы. Они старше, лучше знают. Наруто всегда делала что-то не так, но она была даже рада этому.       Сидя у стены с окном, прижимая колени к себе, она просто ждала, и когда знакомые большие ладони в чёрных перчатках погладили её по голове, она подняла её и улыбнулась. Пёс и Медведь. Наруто давно знала их клички, но не их имена. На самом деле, это всё, что она однажды услышала из их уст. Тёплые объятья и тихий разговор с её стороны, они никогда не говорили ничего в ответ, но она была благодарна и тому, что они просто были с ней и позволяли обнять себя. Она пыталась обнимать кого-то в приюте, но быстро поняла, что ей не следует этого делать. Они всегда разрешали и обнимали в ответ...       Она помнит, как попросила забрать её оттуда уже будучи в полусне, и как её крепче прижали к холодной броне Пса. Она знала ответ на свою просьбу, но это не помешало ей тихонько всхлипывать во сне.

***

— Шисуи, а когда ты стал Геннином? — блондинка оторвалать от свитка, который изучала на протяжении уже целого месяца, пока Учиха неспешно расчёсывал её золотистые волосы. — Ну, официально – в семь. Но миссии мы выполняли ещё когда проходили обучение. А чего вдруг спросила? — Шисуи отложил гребень и опустил голову на плечо маленькой Узумаки, заглядывая в свиток.       Впрочем, он мало-что мог понять. Всё же он так и не смог продвинуться в Фуине больше чем на складские печати, да и те первое время постоянно взрывались. Очень уж это крапотливая работа, на которую у него просто не хватало выдержки (хотя, смотря на Наруто, это вообще не было проблемой; единственный ответ, который дал на это Генма – «Узумаки»; так, будто это объясняло всё). — Просто любопытно. Ты ведь застал Третью Войну, вот и интересно.       На словах о войне Учиха немного проводился в свои воспоминания. Ужасное зрелище. Он ненавидел то время, в которое родился. Шиноби, дети, невинные – всё гибло на поле боя, нехватка еды, оружия, лекарств, переполненные больницы, на кладбищах могил становится всё больше, при том что не все тела были найдены и доставлены домой.       Многие получали последние вещи родных или и вовсе несчастную бумажку «Погиб», «Не найден». Шисуи помнил, как ему пришло два письма. Старый дедушкин танто и фотография его и отца с ним. От его отца не осталось ничего. Неудачная разведка в лагерь противника. Он и сам не понял, когда замолчал, заметил лишь то, что Узумаки развернулась к нему лицом и крепко сжала в объятья. Он охотно ответил, знал что ей нравился тактильный контакт. Да и самому в детстве не особо досталось, так что сейчас он хватался за любой контакт.       Почему то в клане не было принято проявлять на людях заботу и эмоции. Ему это не нравилось, он любил внимание, но некому было проявлять его. С детства один в доме с занятым отцом, а позже и вовсе сирота. — Прости, мне не нужно было спрашивать, — Наруто не понимала, что именно вызвало такое изменение в эмоциях, но знала, что это связано с войной.       У Какаши тоже были такие моменты и в первый раз она не знала, что делать, но позже поняла что может просто обнять и этого будет достаточно. Она не видела войны и не могла понять, но ей казалось это похожим на её дни в приюте и тогда она хотела только объятий, и это сработало. Может быть, она и не знала войны, но она знала, как бороться с травмами от неё. Шисуи быстро пришел в себя, так что они могли продолжить разбираться в запутанном Фуине. Ну, точнее, она разбирала. Шисуи просто продолжил расчёсывать её волосы, попутно рассказывая о разных историях из его детства.

***

— В наше время Академия совсем ничего не даёт, кроме теоретической базы. Даже банального контроля. Регион, сегодня мы не возьмём миссий, а поработаем над твоим контролем, — Какаши стоял напротив Наруто.       Блондинка всё так же носила свою любимую оранжевую куртку с мягким плюшевым горлом. Повязку, на его удивление она завязала на рукаве, а не на голове. Это был их первый день, когда он в роли её Сенсея. Что-то странное всегда у него вызывало это слово. В детстве он, наверное, сказал бы, что вы сошли с ума и он никогда бы не обучал детей. Он понятия не имел, как ведут себя нормальные дети, пока не стал охранником Наруто в роли АНБУ.       Технически, они вообще не должны быть знакомы до этого дня, запрет. Но когда он побоялся нарушить запрет, ему пришел хороший удар в челюсть от Генмы. Ширануи даже не обращал внимание, когда им приказали не подходить к дочке Минато-сенсея и Кушины-нээ. Да и как они могли соблюдать это правило, когда это буквально их последняя семья.