Serendipity

      Всё хорошее когда-нибудь заканчивается, а значит и короткий перерыв, который Чимин провёл со своим любимым мужем. С тяжестью на сердце, как обычно, он попрощался с заплаканным Чонгуком, обещая встретиться как можно скорее. Хотя они провели вместе больше времени, чем в прошлый раз, они слишком многое не успели сделать. Во-первых, Чимин так и не приготовил для Чонгука. Младший просил его как-то приготовить для него Dwaeji Gukbap и Dak Galbi во время одного из их телефонных звонков. Это были его любимые блюда. Чимину жаль, что он не смог сделать этого во время этой поездки. В основном они останавливались в отелях, а в доме, который они снимали в Далласе, кухня была недостаточно оборудована.       Чимин сделал мысленную заметку увеличить частоту их личных встреч, когда сел в ожидающую его машину, махая Чонгуку, пока тот не исчез из виду. Это было то, к чему Чимин никогда не мог привыкнуть. Неважно, сколько раз они это делали, прощаться всегда было тяжело.       Дни превратились в недели, а затем в месяцы. Была первая неделя октября, воздух был прохладным и свежим. В Нью-Йорке действительно была непредсказуемая погода, поэтому он всегда надевал на себя несколько слоёв одежды, чтобы согреться. Но какой бы непредсказуемой была погода, Чимин также любил красивые лиственные пейзажи в городских парках.       — Ваша машина здесь, мистер Пак, — объявила его новая помощница Джун. Она была студенткой последнего курса Нью-Йоркского университета; яркая личность.       Чимин вздохнул и допил остатки соджу в своём бокале. Алкоголь согрел его вены и вызвал легкое возбуждение, которое расслабило его нервы.       — Можешь взять отгул на остаток дня, Джун. Увидимся в понедельник.       — Конечно. Хороших выходных! — прощебетала она, поворачиваясь и уходя, когда он ответил ей со всем фальшивым энтузиазмом, на который был сейчас способен.       Как бы ему ни хотелось, он не мог полностью избежать этого ежемесячного семейного ужина. Присутствие на нём было обязательным, и он пропустил семейный ужин в прошлом месяце, как обычно, взбунтовавшись. Кроме того, ситуация с Ханыль и Чонгуком не очень понравилась его родителям. Впрочем, ничего нового.       Он часто задавался вопросом, почему он мирится с этим. Возможно, потому, что он был от природы упрям. В нём текла кровь семьи Пак, и это было его право по рождению. Он не позволит им избавиться от него только из-за его ориентации. Хотя они не приняли его, он не хотел, чтобы они радовались, думая, что у них успешно получилось выгнать его из семьи. Он предпочел бы остаться, даже в качестве предмета мебели, и напоминать им о своём существовании просто потому, что мог.       Сегодня вечером пройдёт очередной ужин в одном из элитных ресторанов города. Но Чимин подозревал, что за этим кроется нечто большее. У его отца было трое братьев и сестёр. Эти семейные ужины обычно проходили в одной из их роскошных квартир поочередно у кого-то из родственников.       Чимин никогда не понимал, как быстро разрослась их «семья» и как семья Ханыль вообще присоединилась к ним. Однако сегодня вечером была их очередь, и Чимин уже жалел о том, что решил пойти на этот ужин. Ему придётся весь вечер слушать, как мама Ханыль, тётя Аён, хвастается достижениями своей талантливой дочери и длинным списком женихов, которые у неё были. Список женихов, которые, возможно, даже не подозревали о существовании Ханыль. Он фыркнул при этой мысли.       Поездка до ресторана прошла относительно нормально, ну, насколько это было возможно на переполненных улицах Нью-Йорка. Снаружи было несколько папарацци, учитывая, что это был один из ресторанов, который часто посещали многие знаменитости. Несколько вспышек ослепили его, когда он вышел из своей машины, однако вскоре папарацци оставили его в покое. Будучи наследником семьи Пак, он держался в тени, и немногие знали о нём, что было хорошо.       Один из сотрудников поприветствовал его вежливой улыбкой и повел в семейный зал, который они забронировали на ночь, и, как и ожидалось, его мать сразу же потянула его в пустой угол подальше от лишних ушей родственников, шипя себе под нос.       — Что это тогда было, Пак Чимин? О, я знаю, зачем ты это делаешь, — скрестила она руки на груди. — Сначала ты обрушил на нас эту гейскую чушь, а потом продолжал говорить, что у тебя есть парень, о котором мы даже не знаем, а теперь это. Ты думаешь, я дура? Ты просто хочешь опозорить нас перед этими людьми.       Чимин приподнял бровь.       — Ты так думаешь?       Она сохраняла относительно спокойное выражение лица, но тон говорил об обратном.       — Я думала, ты уже перерос эту чушь. Как ты мог так поступить с нами? Ты годами позоришь нас перед людьми, но нанять кого-то, кто будет притворяться твоим мужем…это немного чересчур. Мы так ждали этого мероприятия, а ты поставил нас в затруднительное положение, не придя на него. Ты очень хорошо знаешь, как важна для нас семья Сон.       Чимин спокойно слушал её, засунув руки в карманы своих чёрных брюк. Когда она говорила, то никогда не слушала и не интересовалась тем, что он хотел сказать. Так зачем ему вообще беспокоиться об этом и пытаться сказать что-то в ответ?       — С самого детства мы давали тебе всё, чего ты хотел. Разве я прошу слишком много? Просто прояви хоть какое-нибудь уважение. Не знаю, с какой такой плохой компанией ты связался, но, что бы это ни было, прекрати это прямо сейчас, Чимин. Я серьёзно. Мы больше не будем этого терпеть. На этот раз мы навсегда вычеркнем тебя из нашей семьи. Ты не получишь от нас ни пенни, — предупредила она и развернулась, не дожидаясь ответа. — О, ещё у нас сегодня два важных гостя. Веди себя хорошо!       Вести себя хорошо? Он что, щенок?       Чимин покачал головой с горькой улыбкой на лице. Он посмотрел на своих родственников, которые едва обращали на него внимание. Его братья и сёстры собрались в группу и оживленно разговаривали друг с другом. Как и ожидалось, Ханыль была в центре их внимания. Конечно, подающая надежды модель, которая думала, что мир уже у неё под ногами. Несколько смешков и ехидных замечаний были брошены в его сторону, когда он проходил мимо них, в основном они просто называли его голубым и одиночкой. Если бы они только знали.       Он проигнорировал всё это. Он осмотрел комнату пристальным взглядом и, поразмыслив, сел в дальнем конце стола подальше от всех остальных. Знакомый официант подошел к нему с бокалом его любимого вина.       — Звонил Тэхен-щи, — сказал официант с дружелюбной улыбкой. — Он сказал, что тебе это понадобится сегодня, а ещё попросил проследить, чтобы ты не выпил лишнего.       — Конечно, — фыркнул Чимин, но в сердце потеплело. Это было его любимое вино из тайника Тэхёна, в котором он хранил вино для особых случаев. Винтажное вино стоило около двадцати четырех тысяч долларов. Он отпил глоток, смакуя вкус.       Тэхен купил этот ресторан вместе со своим парнем Юнги в прошлом году. Они часто приходили сюда, так что Чимин знал почти всех сотрудников, и у него также были VVIP-привилегии. Не то чтобы его семье нужно было это знать. Официант удалился с вежливым кивком, и Чимин снова сделал глоток вина, вздохнув, когда сладкий вкус взорвался у него во рту. Тэхен всегда знал, как о нём позаботиться. Это был один из тех моментов, когда Чимин понимал, как ему повезло, что в его жизни были замечательные друзья.       Пока Чимин крутил бокал вина, его мысли вернулись к разговору с мамой. В этом не было ничего нового. Они приглашали его на подобные мероприятия, а затем целенаправленно избегали его. Их послание было ясным. Либо он будет делать то, что им нравится, либо его выгонят из семьи. Он бы давно сдался, если бы в его жизни не было Чонгука или его друзей.       Младший во всех отношениях идеально подходил Чимину. Даже будучи подростком, он всегда давал понять Чимину, как сильно он его хочет. Это восстановило некогда подорванную самооценку Чимина, о чём Чонгук даже не подозревал.       — Вау! Ты выглядишь сногсшибательно, хён.       Чимин чувствовал себя дерьмово со своими опухшими глазами из-за того, что он очередную ночь просидел за учебниками. А ещё ему только неделю назад удалили зуб мудрости, и его щека всё ещё была опухшей. Одежда, которая была на нём, была не из лучших. В то утро он с трудом поднялся с постели. Но искренний взгляд и искренность в голосе Чонгука мгновенно подняли ему настроение.       — Не самый лучший мой день, Чонгук-и, — Чимин пожал плечами, положив руку на свое худое плечо. Он подтянул свой портфель, когда они шли по длинным коридорам, направляясь в класс.       — Но не для меня, — беззаботно сказал самый младший. — Каждый день, когда я вижу тебя — это хороший день для меня.       Чимин остановился.       — Если бы я не знал тебя лучше, то подумал бы, что ты подкатываешь ко мне, — ответил он с лёгким смешком.       — Если бы ты был девушкой, я бы обязательно женился на тебе, — возразил младший.       Дрожь пробежала по телу Чимина. Чонгук даже не знал, на что намекал. Он не знал, что эти слова многое значили для Чимина. Чёрт возьми, ему всё ещё было пятнадцать, и Чимин задавался вопросом, как отреагировал бы Чонгук, если бы узнал, что Чимин увлекается мужчинами.       Он боролся со своим подростковым жиром и мирился с постоянной потребностью родителей сделать его частью своего общества. Диеты, упражнения и уроки этикета в какой-то момент стали для него стрессом. Но Чонгук, которому недавно исполнилось пятнадцать, был постоянной поддержкой для него, всегда следил за ним с восхищением и всегда говорил ему, какой он крутой. Он делал всё, что делал Чимин, и Чимину это нравилось. Даже если Чимину только семнадцать, он уже достаточно взрослый, чтобы понять, что такое любовь, и хотя он был новичком в этих взрослых эмоциях, он точно знал, что влюблён в младшего.       — Ты идеален, хён. Человек, с которым ты будешь встречаться, просто везунчик, — продолжил Чонгук, не осознавая эмоционального смятения Чимина.       Чимин покачал головой, чтобы прояснить свои мысли.       — Спасибо, Чонгук-и.       Это много значило для него. И эта влюбленность выходила из-под контроля.       Нет, Чимин. Даже не думай об этом. Через несколько месяцев он окончит школу, а затем переедет из родительского дома. Он собирался сделать перерыв в учебе и найти работу, чтобы накопить на университет. Сейчас не время поддаваться чувствам. Он был влюблен в Чонгука и уже смирился с этим. Но Чонгук был молод, и сейчас было не время все усложнять. Эта любовь останется похороненной на долгие годы или до тех пор, пока он не будет готов двигаться дальше. На данный момент это было то, за что он держался.       — Моя нуна купила мне новую игру в подарок на день рождения. Могу я прийти сегодня вечером? Ты закончил с заданиями?       Чимин был измотан. Хотя всё, что он хотел сделать сегодня, это поспать, он не мог сказать «нет» Чонгуку. Он никогда не смог бы отказать ему, потому что не хочет смотреть на то, как младший грустит.       — Конечно. Я буду рад, — вместо этого говорит он.       Ладно, ещё одна бессонная ночь не повредит. К счастью, он жил в небольшой квартире рядом со школой, вдали от своей семьи, что было удобно, учитывая его нынешнее затруднительное положение. Чонгук был его слабостью, и это точно не изменится в ближайшее время.       Чонгук был полон энергии, когда позже вечером пришел к нему.       — Я принёс закуски, — просиял он, размахивая пакетами перед лицом Чимина. — Я взял банановое молоко для себя и клубничное для тебя.       Чимин нежно усмехнулся.       — Заходи, Чонгук-и. У меня есть рамен, — он жестом пригласил его войти внутрь и запер за ним дверь, прежде чем подвести к дивану.       В его небольшой квартире, которая была размером в студию, гостиная и кухня были открытой планировки с узким коридором, ведущим в ванную комнату и спальню среднего размера. Раньше он ходил в школу-интернат и недавно перевелся в эту школу, так что Чонгук был первым другом, которого он здесь завёл.       Раньше к нему два раза в день приходил повар и готовил ему, но всё это прекратилось, как только он сообщил о своей ориентации родителям. Это был их способ наказать его; лишить роскоши, к которой он привык, надеясь, что это волшебным образом превратит его в гетеросексуала.       Но Чимин всегда был сообразительным. Таким его воспитывали с детства, так что он был морально готов к чему-то подобному. Его отец всегда говорил ему, что у него должен быть запасной план действий на случай непредвиденных обстоятельств. И он был прав. Они лишили его средств, но позволили оставить квартиру, потому что не хотели, чтобы об его ориентации узнал кто-то из их круга.       Как только он осознал, что он гей, то понял, что его семье будет трудно принять это, поэтому он устроился на подработку. Ему следовало дождаться хотя бы окончания университета. Это единственное, в чём он прогадал. Но Чимин не пожалел о своём решении, потому что его родители уже строили планы относительно его брака.       Браки были лишь средством укрепления делового союза или создания нового. Они наверняка женили бы его ещё до окончания университета на ком-то, кого он даже не знал. Не то чтобы это что-то меняло. Они отказались принять его таким, какой он есть.       — Хён…ты в порядке?       Встряхнул его Чонгук, и Чимин моргнул. Неужели он заснул?       — Хм?       — Ты отключился. Я зову тебя уже целую минуту. Ты устал? — нахмурился Чонгук. — Ты выглядишь уставшим, — прошептал он уже больше себе, чем Чимину. Прежде чем он успел ответить, Чонгук начал убирать свою игру.       — О, нет, Чонгук-и. Мы всё ещё можем поиграть, — они только что съели рамен, и Чонгук уже разложил для них игровую консоль.       Младший покачал головой.       — Ты не выспался. Мне не следовало предлагать поиграть. Почему ты не сказал мне «нет»?       Плечи Чимина опустились в знак поражения.       — Ты же знаешь, что я не могу сказать тебе «нет».       Чонгук поджал губы.       — Моя нуна всегда говорит мне, что не нужно стесняться говорить «нет». И когда кто-то говорит «нет», я должен уважать этот выбор, нравится мне это или нет.       Чимин уставился на младшего, который был слишком мудр для своего возраста.       — Кажется, что она очень хороший человек.       — Так и есть, — Чонгук толкнул его локтем в колено. — Мама и папа слишком пеклись обо мне. Я здесь из-за неё. Она сказала им, что мне нужно учиться жить без их помощи и испытать всю суровую реальность жизни, ведь они не всегда смогут меня защитить. Но она ничуть не лучше их. Я всё ещё живу со своей сестрой, и она чертовски заботлива.       — Разве ты можешь винить их? — Чимин ткнул его в щеку. — Ты ещё ребенок.       Чонгук закатил глаза.       — Я не ребенок, — проворчал он. — Но мне нравится, когда ты меня так называешь.       Сердце Чимина затрепетало, и он убрал руку, жар припал к его щекам. Что ты делаешь, Чонгук?       Но Чонгук не обращал внимания на то, какой эффект произвели его слова на Чимина. Он встал с места и взял закуски, прежде чем потащить Чимина за собой.       — Пойдем, давай спать. Мы можем посмотреть что-нибудь на телефоне. Ты можешь лечь спать, когда захочешь. Я запру дверь перед уходом.       Чимин последовал за ним, не говоря ни слова. Несколько месяцев назад он дал Чонгуку ключ, чтобы тот мог приходить и уходить, когда ему заблагорассудится. Когда они забрались в постель, Чонгук прижался к нему, положил голову на плечо Чимина и вытащил свой телефон.       — Что хочешь посмотреть? — спросил Чимин.       — Как насчёт смешных видео с животными?       — Хорошо. Но что, если ты снова заснешь со мной?       Когда Чонгук впервые заснул в квартире Чимина, их обоих разбудил настойчивый звонок телефона Чонгука и голос его обезумевшей сестры, доносившегося из динамика.       — Нуна знает, что я у тебя.       — Она не против?       — Конечно, нет. Она знает, что ты мой друг. На самом деле, она счастлива, что я не просто сижу дома и выбираюсь куда-то.       — О, правда?       — Ага. Моя прошлая школа была не такой уж и хорошей. У меня было совсем немного друзей. Дети всех этих больших шишек учились там, и надо мной издевались. Поэтому сестра попросила моих родителей перевести меня сюда, она хотела, чтобы я завёл здесь много друзей. Но ты мой единственный друг. Она ещё этого не знает.       — Почему? Твоя сестра права. Тебе следует завести больше друзей, но ты редко разговариваешь с кем-либо из них вне школы.       — Мне с ними неуютно, — пожал плечами Чонгук.       Но мне комфортно с тобой. Эти слова остались невысказанными. Сердце Чимина снова затрепетало. Больше они не разговаривали. Чонгук перекинул через него свою ногу и прижался к старшему, чтобы было лучше видно.       И когда Чимин проснулся на следующее утро, то Чонгук лежал рядом с ним, свернувшись калачиком. Его сердце сжалось при виде такой милоты. Он втайне ценил такие моменты и хотел, чтобы их было ещё больше.       Что-то или кто-то вывел Чимина из задумчивости, и он несколько раз моргнул, чтобы понять, что отключился. Теперь в комнате было больше людей. Он допил вино и пересел подальше от всех остальных. Он лениво взял поданные безалкогольные напитки, потягивая их, чтобы убить скуку, прокручивая свой телефон, когда услышал, что в разговоре родственников промелькнуло знакомое имя.       — О, этот малыш Чон? — спросила его мать, широко раскрыв глаза и улыбаясь чему-то, что сказала ей тетя Аён.       — Мы с Чонгуком вместе работали над рекламной кампанией. Мы очень близки, — прощебетала Ханыль, выпрямляясь и перекидывая волосы через плечо.       Чимин не мог не подслушать их разговор.       — Ты даже не представляешь, Исыль. Этот парень просто сражен наповал нашей Ханыль.       — Мы ходили на ужин, и он был очень мил, — согласилась Ханыль.       Ханыль и Чонгук знакомы? Он ничего не говорил Чимину об этом. Но совместные ужины были после окончания проекта обычным явлением. С другой стороны, Чонгук не знал большинства членов его семьи, потому что Чимин не любил говорить о них. Чонгук был послом многих известных брендов в Корее и США. Он провел много рекламных кампаний, и эта реклама с Ханыль, вероятно, была одной из десятков за этот месяц.       Чимин боролся с желанием громко рассмеяться. Чонгук был интровертом. Он редко заводил друзей на работе. Было всего несколько человек, с которыми он был близок. Мина была одной из моделей, с которыми Чонгуку было комфортно работать, а их было немного.        — Это мило. Их семья больше нашей и даже богаче, — согласилась мать Чимина. — Я пару раз сталкивался с дамами Чон во время некоторых мероприятий.       Лицо тети Аён скривилось.       — Они держатся высоко и могущественно. Я не очень их люблю, но этот парень Чонгук звучит как джентльмен.       — Мама, он джентльмен. Он известен как золотой мальчик Кореи, нет ничего, что он не мог бы сделать, — продолжила Ханыль с блеском в глазах, с которым Чимину пришлось бороться, чтобы сдержать желчь в горле.       Он отключился от их разговора, чтобы сохранить рассудок, и не отрывался от телефона, пока его не прервал голос.       — Это обручальное кольцо? — один из его двоюродных братьев схватил его за левую руку, которой он потянулся за водой. — Кто такой Джей Кей?       Чимин на мгновение замер, прежде чем на его губах появилась легкая улыбка. Он так привык носить кольца на публике, что до сих пор даже не задумывался об этом. На его кольце было написано JK, а на кольце Чонгука — JM. Его пристальный взгляд на мгновение встретился с маминым.       — Мой муж, — сказал он, не отрывая взгляда, и странное чувство удовлетворения наполнило его, когда выражение лица его матери стало недовольным. Тётя Аён, которая пила в этот момент воду, подавилась ей, прыснув.       — Муж? — спросила она с широко открытыми глазами от удивления.       — О, вау, Чимин, так быстро, — хихикнула Ханыль. — Ты даже не представил нам своего парня. А теперь у тебя вдруг появился муж. В это не очень-то верится, — взмахнула она рукой в воздухе.       — Кто он? Чем он занимается? — спросил другой двоюродный брат с ещё большим любопытством, придвигаясь ближе к нему.       — Как зовут твоего таинственного мужа?       Его отец и брат, как обычно, вели себя тихо, разговаривая между собой, вероятно, обсуждая новые деловые перспективы. Когда-то давным-давно это на месте брата был он.       — Ты ведь не встречаешься со знаменитостью, не так ли? — спросил кто-то, и Чимин едва обратил на них внимание.       — Так вот почему ты его прячешь?       — Ах, ребята, мы все знаем, что он неудачник. Вероятно, он делает всё это, потому что не хочет чувствовать себя одиноким. Не правда ли, Чимин? — Ханыль склонила голову набок с лукавой улыбкой. — Мы все знаем, что ты жаждешь внимания. Тебе следует стараться усерднее.       Прежде чем Чимин успел ответить, дверь в их зал открылась, и знакомый голос прогремел через весь холл.       — Нам очень жаль. Мы немного задержались на работе.       Чимин резко развернулся, его глаза расширились, а улыбка стала шире.       — Намджун хён!       — О! — Ким Намджун, один из самых талантливых бизнесменов и владелец одного из популярных модельных агентств в Нью-Йорке, сделал паузу, он улыбнулся своей искренней улыбкой и раскрыл руки, чтобы обнять его. — Чимин-и!       Внезапно до Чимина дошло, почему семья Ханыль пригласила Намджуна. Вероятно, они пытались наладить связи. Этот человек имел большое влияние в модельной индустрии, и наличие рядом такого человека, как он, определенно было бы большим плюсом.       Однако, прежде чем Намджун смог добраться до него, кто-то другой опередил его.       — Мини! — миниатюрная девушка с пушистыми каштановыми волосами и большими глазами бросилась к нему, цепляясь за него как коала. — Я так скучала по тебе, — пробормотала она ему в грудь.       Чимин усмехнулся, впервые за этот вечер почувствовав лёгкость. Он тоже сильно скучал по ней. Лучшая подруга Чони — Эра, она же Мин Эра, младшая сестра Мин Юнги, которая теперь Ким Эра. Они уезжали в свадебное путешествие и совсем недавно вернулись в Нью-Йорк.       — Я тоже скучал по тебе, моя маленькая мышка. Как прошла ваша поездка? — он погладил её по спине и держал на расстоянии вытянутой руки, чтобы еще раз посмотреть на неё. Она сияла.       Эра отпустила его, и её глаза заблестели.       — Мне так много нужно тебе рассказать, — затем она оглядела всех присутствующих, немного сжавшись при виде незнакомцев. Когда она повернулась к нему лицом, она снова засияла. — Могу я прийти к тебе сегодня вечером?       — Конечно, — согласился Чимин. — Я также позвоню Чони и Тэхен-и. Давненько мы не собирались.       — Как по мне, это отличный план, — сказал Намджун из-за её спины, наблюдая за ними с нежной улыбкой. — Я могу взять на себя Юнги хёна и Хоби.       — Отлично.       Кто-то прочистил горло позади них.       — Ах, Намджун-ши, приятно видеть тебя здесь с нами, — сказал отец Чимина, вероятно, впервые обращаясь к кому-то ещё за этот вечер, кроме его матери или брата. — Не знал, что ты знаешь нашего Чимина.       Нашего Чимина? Брови Чимина взлетели вверх. Когда он снова стал их Чимином?       Намджун рассмеялся.       — Мы знакомы очень давно, — он дружески похлопал Чимина по спине. — Он также был гостем со стороны невесты на нашей свадьбе вместе со своим мужем.       Глаза Эры расширились, она толкнула Намджуна локтем, который вопросительно посмотрел на неё, не понимая, что он сделал. В зале стало тихо, и все уставились на Намджуна.       — Всё в порядке, — сказал Чимин. — Они знают, что я замужем, — он похлопал её по руке, которая сжимала его руку.       — Ты носишь свои кольца.       — Я всегда их носил, — кивнул Чимин.       — Ты знаешь, что я имею в виду, — она ткнула его в ребра. — Раньше они были у тебя на цепочке.       Чимин пожал плечами.       — Мы решили, что всё нормально, если я буду свободно носить их.       — Потрясающе!       — Почему бы вам не присесть? Вы, должно быть, голодны, — вмешалась мать Чимина, вероятно, стремясь отвлечь их.       Ханыль уже стояла, готовясь проводить их к двум пустым местам рядом с ней и её семьей. Чимин отпустил Эру и хотел сесть на своё место, но Эра схватила его за локоть. Она повернулась к Ханыль, которая уже сидела.       — Могу я попросить тебя поменяться местами с Чимином, не против? — спросила она невинным голосом, от которого Чимин чуть не расхохотался. У Ханыль отвисла челюсть. — Я так сильно скучала по нему. Я бы хотела сидеть рядом с ним.       — Ой. А… — Ханыль заерзала на своём месте, не привыкшая к тому, чтобы кто-то ей приказывал. Она огляделась, её рот открывался и закрывался.       — О, ничего страшного, если это доставляет неудобства. Я займу один из столиков снаружи, — небрежно сказала Эра, заметив, что Ханыль не двигается. — Джун-и, найди меня, когда закончишь, — она уже разворачивалась, таща Чимина за руку, когда его мама бросилась на помощь.       — Пожалуйста, подождите… — сказала его мама, беспомощно смотря на тетю Аён. — Сегодня вечером в ресторане довольно оживленно. Думаю, мы что-нибудь придумаем с рассадкой, — она посмотрела на Ханыль, её глаза сузились.       — Не беспокойтесь об этом, миссис Пак. Этим рестораном владеет мой брат и его парень. У нас есть отдельный семейный зал, который доступен только для членов нашей семьи, — парировала Эра.       — Это… о… эм… — тётя Аён вскочила. — Сегодня вы наши гости. Хани как раз собиралась пересесть, — махнула она рукой в сторону Ханыль.       Чимин не смог сдержать ухмылку, когда Ханыль прошла мимо него. Эра действительно была переодетым дьяволом. Прийти на ужин к Ханыль и вот так вышвырнуть её — только Эра может провернуть что-то подобное. Хотя раньше он не был большим любителем выпендриваться, сейчас он изменился, из-за многих лет жестокого обращения его семьи. Было приятно отомстить им. Он заметил, как начали нервничать его родители.       — Так это правда, что у Чимина есть муж, — спросил тот же двоюродный брат, который ранее схватил его за руку, чтобы осмотреть кольцо.       — Почему это могло быть неправдой? — Эра изогнула свою ухоженную бровь. — Они в браке уже шесть лет. Среди наших друзей они поженились самыми первыми.       — Что? — спросил его другой двоюродный брат, его глаза расширились. — Ты замужем уже шесть лет? Ты никогда не говорил нам об этом.       Чимин просто пожал плечами.       — Не хотелось.       — Ух ты. Чувак, теперь ты ведешь себя так, словно ты действительно замужем за знаменитостью, — нервно рассмеялся его двоюродный брат. — Просто расскажи нам уже.       — Для тебя я «хён». Разве тётя не научила тебя уважать старших, малыш? Сколько тебе сейчас, девятнадцать? — Чимин посмотрел на него пристальным взглядом, выражение его лица ни разу не дрогнуло. Его двоюродный брат сглотнул, не ожидая такой внезапной вспышки гнева. — Что касается твоего вопроса, я веду себя так, как ты выразился, потому что мой муж и правда знаменитость. Так что вам всем сначала придется подписать соглашение о неразглашении, — он подозвал официанта, попросив ещё бокал вина.       — Ты шутишь, да? — спросил его двоюродный брат, чье имя не стоило даже упоминать.       — Зачем ему шутить о чём-то подобном? — вмешался Намджун. Его хён напрягся, впиваясь пристальным взглядом в его брата, и тот весь вжался, смотря на мать в поисках поддержки. Она, тётя Чимина, однако, не обращала никакого внимания на происходящее.       Эра рядом с ним фыркнула.       — Точно. Чимин не из тех, кто шутит о таких серьёзных вещах как брак. Я заставила подписать соглашение о неразглашении всю команду организаторов свадьбы только потому, что Джей Кей был одним из гостей.       Чимин с удовлетворением наблюдал, как большинство их лиц побледнели. Некоторые смотрели на него с отвращением, некоторые с недоверием. Им нравилось иметь свои собственные теории, и никогда не нравилось, когда кто-то говорил им обратное. Он не планировал большого разоблачения сегодня вечером, но и не чувствовал необходимости скрывать это. Он состоял в браке с лучшим человеком в этом мире и не боялся показать это. Хотя он не мог раскрыть личность Чонгука, не было ничего плохого в том, что они узнали о его браке.       — Я… Это Анри Жайер 1974 года? — недоверчиво спросил двоюродный брат, когда тот же официант, что и раньше, наполнил его бокал вином. — Не знал, что оно было в меню, — он посмотрел на Ханыль и Аён, которые выглядели так, как будто кто-то обворовал их.       — О, этого нет в меню, сэр, — вежливо ответил официант. — Это за счет заведения.       — Правда? Не знал, что вы подаете бесплатное вино, — просиял его глупый брат, и Чимин закатил глаза.       — О, нет, сэр. Вы ошибаетесь. Мы не предлагаем бесплатное вино. Мистер Пак — наш VVIP-гость, и у нас есть особые инструкции по его обслуживанию, — затем он повернулся к Чимину. — Что-нибудь ещё, мистер Пак?       — Нет. Спасибо, — он сделал глоток вина, смакуя его во рту, и бросил косой взгляд на людей за столом. — Пожалуйста, скажи моему водителю, что он может быть свободен. Я уеду с Намджун хёном. Он может оставить машину у меня завтра.       — Конечно, мистер Пак.       После нескольких минут неловкого молчания остальная часть ужина продолжилась легкой болтовней. Намджун и Эра разговаривали в основном с Чимином. Намджун ответил на несколько вопросов, которые ему задали, но он не предпринял никаких усилий, чтобы завязать разговор, что было до боли очевидно. Он уклонялся от разговора или игнорировал его всякий раз, когда речь шла о модельной карьере Ханыль.       Эра с усмешкой толкнула его локтем в колено.       — Эта сука ни каким образом не будет связана с нашим агентством, пока я жива, — пробормотала она себе под нос. Чимин не был настолько озлоблен, чтобы так поступать, но Эра остановила его, прежде чем он смог возразить. — Нет, Чимин. Она гомофобка, так что она не получит от нас ничего, кроме «нет». Мы хотим, чтобы наше агентство было безопасным местом для наших моделей и сотрудников. Она и шагу не ступит рядом с нами.       Чимин вздохнул. Он понял, что проиграл спор ещё до того, как он начался. Они знали, что Чимин не был близок со своей семьей, и он был любимым младшеньким Намджуна. А Эра не станет терпеть чье-либо дерьмо, и он восхищался этим в ней.       Чимину определенно нравилось страдающее лицо Ханыль и дискомфорт его родителей в течение всего вечера. Пришло время им узнать своё место. После того, как они постоянно смотрели на Чимина свысока, было приятно одержать верх. Когда он вышел из ресторана, на душе у него стало намного легче.