Хороший мальчик

ГЛАВА 5. АД ПРАВИТ ВСЕМ

Это утро, столь волнительное и прекрасное заставило «Хорошего мальчика» искренне улыбнуться. Ведь в этот день он, наконец, встретиться с Андреа — мужчиной его жизни. «…Когда он обнимает меня, и шепчет мне на ушко, я вижу жизнь в розовом цвете…», — вспомнил слова песни юноша. Русланчик подготовился к встрече сполна, выгладив парадную розовую рубашку, которая весьма стройнила его, в меру подушился туалетной водой, и, собрав волю в кулак, решил отдать весь тот сборник писем и стихов, что писал когда-то своему «Прекрасному принцу». Лежа в теплой постели «Хороший мальчик» вспомнил о тех временах, когда он и подумать не мог, что наступит то время для них, когда молодые люди будут счастливы, не смотря на череду препятствий. И вот время пришло, оно всегда приходил! «Сегодня он как всегда опаздывает, в этом есть определенное очарование», — с трепетом размышлял юноша, сидя за партой. И вот на двадцать шестой минуте хаоса царившего в аудитории, где пребывали студенты, вошёл Андреа, но выражение его лица было далеко не радужным. — Итак, здравствуйте. Сразу скажу, что курсовые работы не проверил, — сработал на опережение преподаватель, включая ноутбук. По негативному улюлюканью общественности было слышно, что преобладающее число студентов явно не в восторге от этого факта. Однако за этим последовала новость, от которой некоторые с лёгкостью вздохнули, а Рита с Кирой были несказанно рады. — В общем, план такой — вы сдаете курсовые, я проверяю, мы расходимся и больше никогда не встречаемся. В следующем году я здесь работать не буду или же буду, но временно. Всем ясно? — весьма безразлично говорил молодой преподаватель, опустив сосредоточенный взгляд в экран ноутбука, — У кого какие вопросы по курсовым есть? Спрашивайте, я отвечу, но не на все, — подбадривающе произнес он. Русланчик сидел в полном онемении и подавленности. «Что произошло?», — с ужасом обдумывал он. «Хороший мальчик», не сомневаясь, решил поговорить с любовником, дабы прояснить ситуацию. Юноша на протяжении получаса пребывал в смятении, безразлично пялясь в экран отключенного телефона, скрупулезно обдумывая слова молодого наставника. — Эй, ты, что такой смурной? Сейчас заплачешь! Ха-ха, — жестоко подшучивая, проговорил однокурсник, сидящий за одной партой с Русланчиком. — Отстань, блять! — сказал в полный голос на всю аудиторию «Хороший мальчик», неловко обернувшись по сторонам, насупившись. Несколько секунд тишины и громкий смех однокурсников заполонил все пространство диким ором ребят. Андреа сидел в замешательстве с лукавым прищуром. — Ай, Руслан! Ай, Руслан! — смеясь, произнес молодой преподаватель, в то самое время, как студенты стихли, — Вот уж не ожидал от тебя, а ну ка иди, прогуляйся и подумай над своим поведением. Русланчик молча встал, и, выходя из аудитории, все ещё слышал глупые смешки и перешептывания однокурсников, которых он терпеть не мог. Юноша направлялся прямиком в уборную, и ему было абсолютно плевать на все в своей жизни. Он хотел хоть раз не вернуться на пару, а самым наглым образом прогулять факультатив. «Хороший мальчик» сидел на голом полу, облокотившись о кафельную стену сортира. Слезы одна за другой стекали по щекам, его раскрасневшегося от смущения и стыда лица. Он сидел неопределенно долгое время, пока не заслышал чьи-то шага за дверью. Стук каблуков прекратился. — А вот ты где! — с задором произнес Андреа, входя в мужскую уборную. — Ага... Почему не писал? — скрывая обиду и ярость, что кипела в нем с новой силой, выпалил «Хороший мальчик», всхлипывая. — В этом уже нет необходимости. Пожалуйста, вернись в аудиторию, — наморщив лоб, строго отрезал мужчина. — В чем дело? — тревожно спросил юноша. — Эм, да, собственно, говоря, ни в чем! Просто я сменяю работу, а возможно и место жительства... — невнятно протянул он. — Что? Когда? — надрывно вскрикнул юноша в отчаянии. — Как только приму курсовые работы и экзамен. Я померился с бывшей супругой снова. В общем, поэтому я и ухожу с работы, там меня ждет жизнь куда лучше этой, посмотри на это все с положительной стороны, мой мальчик. — Как? — еле выдавил их из себя Русланчик, потеряв голос. — Вот так. Но все постепенно, какое-то время я задержусь здесь, а затем буду приезжать и подрабатывать, в следующем году так же на втором курсе, но если мне повезет, то я не вернусь. Собственно, я давно хотел жить в столице, сам подумай, там и возможностей больше в реализации своей деятельности. Посмотри, какой я красавчик, разве мне не должно повести!? Жизнь налаживается! — с искренней, полной радости улыбкой, произнес мужчина. — Ты ведь не любишь ее… Ты сам говорил, что вы много раз расставались из-за разности взглядов. Ты же сам говорил, что женщины глупы для тебя. И... А как же я!? — дрожащим от поступающего потока слез голосом, проговорил «Хороший мальчик». — Я знаю эту девушку ровно семь лет, и до сих пор связан с ней необъяснимой силой. По-моему это и есть судьба! — улыбнувшись, произнес он. Руслан сидел на холодном кафеле, не ощущая своего физического тела, он был уничтожен. Его мысли могли впору претендовать на цитаты из фильма о несчастной любви. Ничего девяносто два дня, ничего две тысячи двести минут и семь миллионов девятьсот сорок восемь тысяч восемьсот секунд. «Конец игре и играм, пропала острота существования. Я блуждал по миру, как героиня комедии Расина — Гермиона в мужском обличии. Кто он? Что сделал? Что ещё должен сделать? Что за бред меня охватывает? Что за печаль съедает? Как понять — я люблю его или ненавижу? Андреа убил меня, уничтожил, зарезал, изнасиловал, опустил и прочее в том же духе… Все кончилось тем, что я стал думать о нем в прошедшем времени: одиночество, бабушка, учеба, короче сплошной Расин», — все смешалось в его неокрепшем уме. — Эй, не дуйся, слышишь! Надеюсь, ты не пойдешь в полицию… — осторожно спросил мужчина. — Гм, нет, — откашлявшись, и выдавив из себя слова, стал чуточку приходить в чувства «Хороший мальчик». — Вот и отлично! Я не ошибся в тебе, — чуть не подпрыгнул от воодушевления молодой преподаватель. Я, собственно, так и подумал, ведь ты никогда не признаешь свою гомосексуальную природу, считая это постыдным, — добавил он, вяло приобняв бывшего любовника. Наставник двинулся чуть ближе и попытался поцеловать в губы юношу, но тот сидел неподвижно, тяжело дыша и редко моргая. Он одарил его холодным молчанием. — Возвращайся до звонка. Это всего лишь опыт, помни об этом! — удаляясь, произнес Андреа. «Хороший мальчик» с грустью проводил его взглядом и с каменным лицом, недолго думая, поспешил на семинар. Юноша вел себя преспокойно, стараясь все так же веселиться. Он так и не проронил слезы за все три дня после, наверное, он уже давно все выплакал.

*****

Записная книжка все так же лежала на полке между старыми пыльными книгами, олицетворяя кусочек счастья из прошлого. «Хороший мальчик» проснулся ранним утром с тяжёлым сердцем, ему было больно осознавать утрату дорогого ему человека, осознание приходило не сразу, но ещё больнее было вновь увидеть его, того с кем ещё недавно он был вместе, чье тело содрогалось от теплоты вольных прикосновений, чьи губы сливались воедино с его. Все это походило на длинный сон, наваждение, которое страшным креном обернулось реальностью. Сегодня решающий день для всего потока студентов второго курса — защита курсовой работы! Купленная у Андреа работа была аккуратно уложена в папку, которую «Хороший мальчик» чуть не забыл дома, вследствие чего, ужасно опаздывал. Но все обошлось, когда он увидел толпы стоящих однокурсников возле кабинета. — Фух, кто последний? — стремительно вбежав, крикнул юноша. — Эй, «Русланчик-Хороший мальчик», иди сюда, — поманила рукой Рита, сидящая на стуле по правую сторону от кабинета. — Привет. А где девчонки? — отдышавшись, выговорил Русланчик. — Я не знаю, где-то гуляют, возможно, пошли в буфет, — ответила девушка, доставая из сумки перекус в виде сухариков со вкусом томата, — Угощайся… — Спасибо, — торопливо выпалил юноша, взяв горсть угощения в руку. — Хорошо, что пришел, ты только постой со мной, а то мне скучно... Они стали наседать на меня, что я слишком громко ем сухарики, и что они пахнут, — после минутной паузы произнесла девушка. — Кто «Они»? — мрачно спросил он. — Валя с Кирой, причем первая не могла не воспользоваться тем, чтобы выклянчить у меня содержимое, а затем сказать, что я как-то не так ем и мешаю... Сучки! — воскликнула она с легкой укоризной. — А Мила с Катей где? — поинтересовался юноша. — Мила не пришла еще, а Катя, кажется, тоже в буфете... Тут очередь, так что многие пошли гулять кто где. Минуты сменяли часы, а ребята все ещё пребывали в длинной очереди. «Хороший мальчик» сам не понимал, что ему делать — отмучиться сразу или начать пропускать вперёд себя людей. Ему всячески хотелось отсрочить встречу с бывшим любовником, которая, безусловно, была неминуемой. Ко всему прочему ситуация казалась плачевной, ведь как рассказывали ребята, выходившие из кабинета, курсовые работы он изрядно критикует и вечно придирается, заставляя переделывать мелкие недочёты. Но «Хороший мальчик» совсем не переживал по этому поводу. «Ведь не может он придраться к собственной курсовой работе», — убеждал себя юноша. — Вот мудачье! Придрался к титульному листу и списку литературы, — со злостью произнесла Рита, выходя из кабинета. — Оо, ко мне тоже из-за титульного листа, так ещё и к выравниванию глав, — экспрессивно выразилась Кира. — А мне сказал, что все в порядке и отпустил, — между делом вставила Катя, собираясь уходить. — Как? И тебе тоже!? Но... Я думала, что он только меня похвалил, — воскликнула Валя, скрывая раздражение и латентную конкуренцию. Русланчик слегка занервничал, однако, убеждал себя, что все ещё обойдется хорошо. Он был следующий в очереди, когда его стали посещать призраки сомнения. — Эй, следующий! — крикнули у кабинета. «Хороший мальчик» вбежал в аудиторию, и как можно увереннее держась, стремительно направился к столу, где сидел Андреа. — Присаживайся, — апатично отозвался мужчина, копаясь в гаджете, будто не замечая присутствие парня. — Вот... — протягивая папку с курсовой работой, буркнул «Хороший мальчик», переступая с ноги на ногу возле стола. — А, что!? Ах, ну да… — воскликнул молодой преподаватель, с наигранной жеманностью, — Так что у нас здесь… Хм, титульный лист выполнил неправильно, стоит переделать, мой мальчик, — скривив слащавую улыбку, язвительно произнес Андреа. — Как неправильно? — опешил юноша, — Но это ведь... — Стоит переделать! Позови следующего, — безучастно отозвался преподаватель. Русланчик стоял как вкопанный, пребывая в полном отчаянии и переполняющей его обиды. Не вытерпев более равнодушия, и собрав волю в кулак, он задал вопрос, что так мучил его, испепеляя изнутри. — Скажи, за что ты так со мной? — твердо произнес «Хороший мальчик», часто дыша, едва сдерживая подступающие слезы. — Мм? — нехотя взглянув на парня, встрепенулся Андреа, — Я же все сказал. Разве нет!? — воскликнул он, издевательски скривив улыбку. «Если я произнесу хоть звук, то непременно разрываюсь… Лучше промолчать», — мысленно анализировал Русланчик. Постояв ещё череду неловких секунд, он несколько заторможено направился к выходу. Ступая по кафельному полу, он ощущал немощность в обеих ногах, боясь вот-вот упасть. Его словно истерзали внутри, он чувствовал неопределимую боль в грудине. «Хороший мальчик» задыхался от острого, давящего кома в горле, перекрывающего воздух. Он вышел из колледжа, не попрощавшись с девочками, идя прямиком домой, но в мыслях, он грезил изменить свой маршрут хоть раз, хотя бы единожды оказаться за пределом этой системы. «Придет ли время моей свободы? Придет ли время, когда я перестану быть тенью собственных предубеждений?», — с грустью и яростью подумал Русланчик. В тот день он дал себе четкую установку — видеть во всем только хорошее, побольше шутить и полностью охладеть к Андреа до пересдачи.

*****

«...Что? Почему снова не предупредили, что отменяют трудовое право!?», — подумал «Хороший мальчик», взглянув на расписание. — Ооо, Русик, иди к нам! — окликнула юношу Кира, сидевшая на подоконнике. — Мы тут уже минут десять, — потягиваясь, произнесла Рита. — А почему отменили занятие? — рассеяно поинтересовался Русланчик, попутно снимая лёгкую ветровку с плеч. — У преподавательницы какие-то дела, а нам, как всегда, ничего не сказали! — взвинчено проговорила Рита, разведя руками в стороны. — Ой, Вологина прется… — ехидно прыснула Кира, завидя одногруппницу издалека. — Привет! Русланчик, отойди в сторону, я положу свои вещички на подоконник, — с наигранным кокетством произнесла девушка, отодвигая парня в сторону. — Так, Вологина, опоздала и ещё права качаешь. Ух! Наглая ты женщина! — саркастично заявила Кира, злорадно усмехнувшись. — О, Валя из преподавательской ковыляет, наша староста. А вон и Катя! Привет, Валечка, здравствуй Катечка! — состроив нарочито глупое выражение лица и неестественно смеясь, произнесла Мила. — Привет, ребят, — тихо поздоровалась Катя, аккуратно протиснувшись между приятелями. — Привет, Милочка! — с той же интонацией в голосе ответила Валя, — Сегодня ты решила посмотреть наше «прекрасное» заведение? — Да. Мне нужно было принести распечатанную курсовую одному знакомому парню, — все так же улыбаясь и хлопая ресницами, произнесла девушка. — Ля, Мил, так он уже ушел! Не дождался тебя! Так бывает... — посмеиваясь, съязвила Кира. Руслан, стоял безучастно, ощущая ноющее чувство в груди, его снова одолевала непреодолимая тоска по ушедшему, наблюдая за всей этой картиной, он всячески старался держаться и не подавать вида, в конце концов, он дал себе обещание и хотел видеть в людях лучшее. — … Ребят, я вам говорю, пошлите к физкультурнику, пусть пока зачёт поставит, все рано у нас у всех справки! — настаивала на своем Валя. — Да, я согласна. Благодаря этому у нас будет больше времени, чтобы расслабиться и отдохнуть, — уверенно подметила Катя. Группа товарищей дружно пошли вслед за направляющей Валей, по обе стороны которой шли Мила, Катя и Кира, а Русланчик с Ритой несколько отстав, шли поодаль. — Эй, ты чего такая грустная? — поинтересовался юноша, обратив внимание на неразговорчивую, что совсем ей не свойственно, Риту. — Скорее озадаченная… — ледяным голосом произнесла, идущая подле него девушка. — Ребят, идём обратно, преподаватель сказал, что надо выучить лекцию, а затем на следующей перемене ответить по вопросам, которые он задаст по ней, — прервав разговор «Хорошего мальчика» и Риты, заявила Валя, разузнавшая обо всех тонкостях сдачи зачета. И всей компанией ребята снова вернулись на то место, где были доселе. Мила, Кира, Катя и Рита прямиком заняли места на подоконнике, запрыгнув на него и положив сумки, а Валя и Русланчик, расположились рядом на стульях. — Ну, что, как учить будем? Каждый будет учить сам или я могу почитать всем вслух? — с энтузиазмом поинтересовалась Валя. — Давай вслух, — безынициативно произнесла Кира, залипая в гаджете. — Да, Валь, лучше ты читай! — с наигранным оптимизмом воскликнул «Хороший мальчик», при этом по-прежнему скрывая свое истинное состояние. Девушка начала смачно читать страницу за страницей, пытаясь делать многозначительные паузы и вставлять объяснения, вполне очевидных для ребят вещей по теме развития спорта в современности, тем самым всячески стараясь показать свое превосходство и поразительную осведомленность. Ее мало кто слушал, ведь читала она довольно душно, вследствие чего каждый занимался своими делами или был просто погружен в собственные умозаключения, вовсе не относящиеся к теме спорта. — Эй, Кир, — шепотом окликнула ее Рита, — мне нужно с тобой поговорить, это личное... — Ага, — продолжая листать ленту социальной сети, буркнул девушка. — Вы вообще слушаете!? Рит, как всегда, болтаешь только ты, может, хватит всех отвлекать!? Видно же, что все хотят получить максимум информации, особенно Кира, Катя и Руслан, — фыркнула с важным видом Валя. — Я пойду учить в буфет... — подмигнув Кире, тем самым намекнув на приватный разговор, удалилась Рита. «Как я буду ему смотреть в глаза после нашей последней с ним встрече!?» — в отчаянии раздумывал «Хороший мальчик», грызя от волнения ногти и вовсе не слушая материал по теме. «Он не достоин моих переживаний! Я вырву его из себя!» — убеждал себя он. В его мыслях был оттенок едва скрываемого нетерпения ко всему сущему, однако, он вынужден был сидеть здесь и лишь фальшиво улыбаться и подхихикивать от всего, что говорят его «подруги». Вскоре после череды несмешных шуток и девчачьих возгласов, последовавших за наискучнейшим чтением Вали, вернулась Рита. — Хаюшки! — кислотно произнесла пришедшая девушка, подняв правую руку в символическом знаке приветствия, однако, ребята не обратили на нее особого внимания. Они собирались идти к преподавателю по физкультуре, чтобы ответить на вопросы из учебника, и как итог получить долгожданный зачёт. И надо сказать, что, выстояв огромную очередь, ответив на весьма некорректно поставленные вопросы по дисциплине, вытерпев заносчивого преподавателя, им всем таки удалось получить долгожданный зачёт. — Что будем делать во время информатики? — выходя в холл, как бы, между прочим, спросила Кира. — Там же пересдают? — зная ответ, уточнила Валя. — Ага, — ответила ей девушка. — Пошли, поднимемся! Катя уже там, — позвала Валя. — Ну давай, — согласившись, Кира последовала за старостой. — Ой, ладно ребят, я домой — устало сказала Мила, прощаясь с Ритой и Русланом. — Пока, — сухо отозвались ребята. «Хороший мальчик» взглянул на девушку, которой столь задумчиво смотрела в сторону, пялясь в одну точку, словно завороженная чем-то неосязаемым для окружающих. — Рит, пошли наверх к девкам! — с энтузиазмом, граничащий с напускным оптимизмом, воскликнул юноша. — Зачем? Я не люблю информатику, да и в альтруисты записываться не собираюсь! Я чертовски хочу кушать, единственное, что держит меня здесь, это мудачье Андреа, а точнее сдача курсовой работы, которую он два раза мне запорол. Так что я не хочу подниматься наверх, натягивать маску льстеца или ныть, ходить с кислой миной, так что, пожалуй, я пойду в магазин, иначе я точно умру с голода, — изнеможённо произнесла она. — Ладно, я схожу с тобой и куплю себе баночку «Coca-cola», — тяжело выдохнув, едва сдерживая гримасу отчаяния, произнес «Хороший мальчик». Ребята вышли из колледжа прямиком в «настоящее лето». Знойное солнце приятно согревало своими лучами, заставляя ребят прищуриваться. Величественные деревья горделиво стояли, раскинув на своем горизонте массивные ветки, покрытые уже совсем зрелыми листочками. Но вся эта призрачная красота была безразлична им, они молча шли по узкой дороге погруженные каждый в свои мысли. Оба имели историю, которую боялись обличить наружу. Однако на полпути Русланчик все же смог выдавить скупую фразу, как бы невзначай сказанную от нечего делать. — Что грустная такая? — вздохнув, произнес он. — Я задумчивая… Хотя, ты прав, я действительно грущу, — с расстановкой и долей театральности, пояснила девушка. Оба замолчали снова. Дойдя до продуктового магазина, ребята купили по банке «Coca-Cola», так и не выбрав чем подкрепиться. И по возвращении назад, они все же заговорили. — У меня беда в жизни… — в качестве констатации изрекла девушка, внимательно всматриваясь вдаль. — У меня тоже... — со вздохом произнес «Хороший мальчик», чье желание высказать все, что накипело за последнее время, доходило до критического предела возможного. Однако он промолчал. — Я умереть хочу! — воскликнула Рита в исступлении. Ее голос дрогнул, она взглянула на рядом идущего парня. — Воу, с чего это? — с живостью спросил юноша. — Я устала от этой жизни. Я презираю все окружающее меня… — дрожащим голосом произнесла она. — Из-за чего? — с долей интереса спросил Русланчик, взглянув на девушку. — Да так… Давай просто помолчим, я не готова сейчас говорить, ладно? — с досадой произнесла она, осушив залпом половину банки газированного напитка. «Хороший мальчик» шел с грузом на душе. Ему было тяжело решиться на исповедь, которая возможно его излечила бы, вселила бы надежду на что-то светлое в недалёком будущем. «Я тоже хочу умереть!», — думал он, — «Но если я скажу это, то непременно последуют вопросы… Я никому не могу доверять!». Он с горечью выпил напиток, так и не заметив, как дошел до колледжа, у дверей которого, как всегда, обитало местное быдло из числа учащихся, чьи возгласы доносились издали. — Эй, Русик, здорова! — окликнул один из студентов, ехидно подхихикивая. — Привет, — запинаясь, произнес «Хороший мальчик». — Не обращай на них внимания, они все чёртовы кретины! — на выдохе отрезала Рита, заходя в учебное заведение. — А где девчонки? Может все ещё на втором этаже? — с любопытством встрепенулся юноша, остановившись в холле. — Этого я не знаю, — апатично протянула она. — Пошли, поищем!? — воскликнул он. — Иди, ищи, я останусь здесь, — понурив глаза вниз, ответила девушка. Оставив однокурсницу внизу, Русланчик помчался на второй этаж, переступая сразу через две ступеньки. Вокруг было пусто, ни одной живой души в коридоре во время пары, даже странно. Обойдя коридоры, «Хороший мальчик» никого не обнаружил, оставалось последнее — зайти в класс информатики. И с минуту помявшись у двери, он все же осмелился постучать. — Кто там ещё!? — послышался протяжный крик преподавательницы. — Здравствуйте, — робко произнес юноша, взглянув исподлобья на присутствующих, среди которых без труда заметил Катю, Валю и Киру. — Зачем пришли юноша? — скрипящим голосом воскликнула женщина, сделав весьма многозначительную гримасу, накручивая белокурые волосы, спадающие ниже плеч. — Я хотел узнать… Точнее спросить… Кхм, у Киры, — промямлил «Хороший мальчик», неловко запинаясь. — Что ты хотел спросить? — произнесла девушка, сидящая подле однокурсника, помогая ему сдать практическую работу для зачёта. — А что вы тут делаете? — забормотал Русланчик. — Видишь, помогаем! — воскликнула Кира, отвернувшись. — Рита там, внизу, позвать? — суетливо спросил он, теребя ремешок сумки через плечо. — Как хочешь, — скупо пробормотала девушка, с пренебрежение посмотрев на «Хорошего мальчика», который в свою очередь весьма смутился, а затем поспешно вышел прочь. Внизу его ждала девушка, в опустелом холле колледжа, она одиноко сидела на неудобном стуле и смотрела в окно, в объективе которого она видела, пожалуй, один из ничтожных видов на неприглядные гаражи и обособленные частные постройки, которые одним лишь своим видом нагоняли неимоверную долю уныния. — Рит, — окликнул ее Русланчик, — Пойдем к девчонкам, они все еще там. — А что они там забыли? — язвительно спросила Рита, повернув голову в сторону рядом стоящего парня. — Они помогают с практическими электронными работами, тем кто ещё не получил зачет. Пошли… — умоляя, произнес он. На что девушка только фыркнула. — Рит, ну пойдем, там твоя love тебя ждет, — не унимался «Хороший мальчик». — Ты не видишь мне плохо, блять, я жить устала, а ты лезешь ко мне со всяким дерьмом! — не выдержав, вскрикнула девушка. — Ладно, не горячись, я тогда тоже не пойду, — рассеяно сказал юноша, почувствовав, что возможно это единственный человек в данную минуту, который сможет разделить с ним душевные переживания. Он сел на свободный стул рядом с ней, робко косясь в сторону. — А ты чего такой кислый? — остыв и собравшись с мыслями, спросила она. — Да так… Неважно… — нерешительно проговорил «Хороший мальчик». — Я все же ужасно хочу кушать! — взвинчено, с детской непосредственностью обронила она. — Рит! Что с тобой не так!? Мы же были в магазине! Почему ты ничего не купила? — с живостью воскликнул юноша, широко разведя руками. — Не знаю, ничего не захотела, — рассеяно ответила она, — Так ты идешь в буфет? — Иду-иду, — нервно произнес «Хороший мальчик», следуя за взбалмошной особой. Юноша завернул за угол, войдя в опустелый зал, оснащенный несколькими пластмассовыми столами и стульями. «Какое же днищенское место…», — уныло взглянув на окружающее, подумал Руслан. «Эти белые стены, полупустые коридоры, стадо ублюдков, сидящих по аудиториям или прогуливающих пары…». — ... Простите, но какое ваше дело? — послышался звонкий голосок Риты. «Хороший мальчик» ускорил шаг, чтобы узнать происходящее, но не успел, завидя, как девушка идёт обратно. — Что произошло там? — медленно произнес он. — Престарелая стерва! Да какое ей дело!? Черт! — воскликнула она в крайнем раздражении. — Что было? — с нетерпением повторил Русланчик. — Эта сучка сказала, что я выгляжу как ее ровесница из-за темно-красного цвета волос, а это помада винного оттенка мне и вовсе не идет! — издевательски передразнивая буфетчицу, протянула Рита. — Не обращай внимание! У нее просто жизнь не удалась или климакс начался! — поспешно воскликнул юноша, еле заметно улыбнувшись. — Ха! Ничего себе, какие познания! — прыснула в усмешке она. — Так что у тебя произошло? — как бы невзначай снова поинтересовался «Хороший мальчик». — Я не хочу об этом, понимаешь? Вдохновения нет... Черт его знает... — отрешённо произнесла девушка с застывшим взглядом. — Ладно, — недовольно буркнул юноша. — Я обязательно тебе все расскажу, честно. Но только не сейчас, до перемены совсем ничего. Потом. Нам еще долго ждать, — все с той же задумчивостью повторила Рита. — Я подожду, — небрежно обронил он. «Сейчас самое время. Самое время все рассказать! Почему я трушу!? А может дело в ней, в этой эксцентричной девчонке? Она непременно высмеет меня и растреплет всем остальным…», — задумался «Хороший мальчик». — Русик, а как ты относишься к яркому и нестандартному цвету волос? — после продолжительного молчания, оживлённо произнесла девушка. — Такой как у тебя сейчас? — с улыбкой заметил Русланчик, немного оживившись. — Нет. Ну, такие цвета, как фиолетовый, синий, голубой, зеленый, красный, розовый и другие, — она залпом перечисляла. — Да ну… Слишком по-пидорски! — кисло улыбнувшись, проговорил он. — А мне нравится… Хоть я и не могу представиться себя с подобными цветами. Ха-ха, — застенчиво улыбнулась Рита, — Меня это восхищает. Правда. Все это... Ну, знаешь, цветное тату, пирсинг, яркие волосы, «гранж», «панк», «готика», «эмо» стили. Это восхитительно! — восторженно произнесла девушка, артистично жестикулируя руками. — Так следуй тому, что тебе нравится! — уверенно сказал он. — Хм, это всего лишь то, что меня привлекает, но готова ли я сделать это — вряд ли. К тому же не думаю, что мои родители будут в восторге от подобного, так что… — пожимая плечами, уклончиво протянула она. Сокрушительный звук обрушился на мертвую тишину, доселе существующую. Перемена. И не прошло минуты, как оголтелая толпа «обезумевшего стала» рассеялась повсюду. — Это кажется девчонки! Вон там! — воскликнул Русланчик, встав со стула. — Оо, вы здесь! — сквозь смех, проговорила Валя. — Как помогли? — с наигранным оптимизмом в голосе произнес «Хороший мальчик». — Ой, да там вообще… Ха-ха! Я бегала от одного стола к другому, а Кира Фагилю помогала, — натужено смеясь, продолжила Валя, поглядывая то на Руслана, то на Риту. — Правильно, что ему помогла, — еле слышно отозвалась Рита, — Так что поговорим? — между делом напомнила она, переведя взгляд на Киру. — Я еду с maman в соседний город. Мы договорились встретиться, — апатично произнесла Кира. — А где договорились увидеться? — промямлила с надеждой девушка. — На остановке, напротив торгового центра. — Рит, иди, проводи свою девушку! — живо воскликнул юноша, лукаво улыбаясь. — Отстань Русик! — махнув рукой в его сторону, гаркнула Рита, — Ты хочешь, чтобы я тебя проводила? — осторожно спросила она. — Да, давай, — дружелюбно ответила Кира. Юноша проводил взглядом девушек, оставшись с Валей наедине. — Ну что? О чем болтали? — коротко спросила она, сменив улыбку на серьезное выражение лица. — Мм, о разном, — отрезал «Хороший мальчик», отвернувшись к окну. Ребята сидели молча, от чего Русланчик чувствовал непреодолимое желание поскорее сбежать, он совсем не знал, что ему говорить после предыдущего их диалога. Вскоре молчание прекратилось. — Ты так и будешь здесь сидеть полтора часа, пока Андреа Шавелавич не явится? — с долей пренебрежения прошипела она. — Ага, я буду его ждать, — на выдохе ответил он. — Ну, тогда удачи сдать! Может в этот раз тебе повезет, — натянув лживую улыбку, с живостью воскликнула Валя и чуточку замешкав, удалилась прочь. Прозвенел звонок на следующую пару и толпы студентов снова рассеялись кто куда: первые — на занятия, вторые — домой. «Каждый выбирает свой путь…», — вырвалось с языка юноши. Он многозначительно осмотрелся вокруг, завороженно задерживая взгляд на каждом метре пространства. «Что я скажу ему сегодня? А может быть лучше ничего не говорить… А если он не сделает первый шаг, мы вовсе не поговорим?», — зациклившись на одной мысли, тупил глядя в пространство, Русланчик. Ему было одиноко, но в тоже время он ощущал покой, приятно воодушевляющий его. Его забавляло сидеть, вот так одному, и наслаждаться тишиной это места. Он представлял в уме, сколько тысяч или даже миллионов раз по этому коридору прошло студентом, сколько историй пережили эти стены, он рассуждал: «А задавался ли человек, сидящий на моем месте, тем же вопросом, что я сейчас». Вскоре «Хороший мальчик» снова переключился на мысли о молодом преподавателе, не понимая, какие чувства питает к нему. Он прокручивал всевозможные сюжеты их встречи, старательно воображая предполагаемые диалоги, которые могут возникнуть, и в которых юноша чувствовал бы себя убедительно как никогда. Холодность, равнодушие, цинизм — вот залог успеха, это и значит быть НАСТОЯЩИМ МУЖИКОМ! «Хороший мальчик» получал истинное удовольствие от подобных мыслей, в них он был Богом! Однако череду вольнодумные рассуждений юноши, прервал знакомый звонкий голос издали. — Кис-кис-кис, — крикливо протянула Мила, быстрыми маленькими шажками подходя к юноше. — О, Милко! Привет! — с неестественной живостью, произнес «Хороший мальчик», — Присаживайся! — Ха, спасибо, — не переставая подхихикивать, сказала девушка, ерзая на стуле. — Ты чего тут? — проявляя поддельный интерес, продолжил юноша. — Ты только никому! Я относила физкультурнику портвейн, потому что я ни на одну его пару не ходила за последние два месяца. Ха-ха, — игриво посмеивалась она. — Мм, понятно, — протянул он, смотря по сторонам. — А где твои подружки? Катя, Кира там... Еще кто-нибудь... — инфантильно протянула девушка, теребя волосы и покачивая обеими ногами, сидя на стуле. — Мм, не знаю... Кажется, Кира едет в другой город, а Рита ее провожает, Катя домой ушла сразу после зачета, а Валя... Валя домой вроде вместе с ней, они в одной стороне живут... — задумчиво перечислял «Хороший мальчик». — Все оставили тебя... Эх! — театрально покачала головой Мила. — Подколола! Подколола! Смешно! — подыграл ей юноша. — Ладно тебе! Как планируешь провести выходные? — пискляво заверещала она. — Не знаю... Буду смотреть YouTube, сериал, пить «Coca-Cola», спать и все в таком роде. А ты? В церковь пойдешь? — бодро усмехнулся Русланчик, посматривая на рядом сидящую девушку. — Нет, я уже давно туда не хожу. Что там делать!? — забормотала девушка. — Как? Мила! Ты же самая верующая из нас, ты же каждое воскресение ходишь в церковь, забыла!? — запальчиво восклицал «Хороший мальчик». — Да, верующая, просто... Ой, ну, что ты привязался, а? — истерично залепетала Мила. — Воу! Откуда столько эмоций, Милкин, — заулыбался юноша, соответствующими движениями обеих рук, успокаивая однокурсницу. — Я вообще-то опаздываю, так что давай, пока! — фыркнула девушка, засеменив к выходу. Русланчик обернулся посмотреть на то, как стремительно ее образ растворяется в конце коридора, по которому столь же поспешно возвращалась Рита. Он снова погрузился в раздумья о наболевшем.

*****

— А вот и я…— все с той же ноткой печали, произнесла девушка. — Ооо, ну, что, как проводила свою love? — вальяжно потягиваясь, поинтересовался Русланчик. — А ты как, не скучал? — не замечая его слов, воскликнула она. — Нет! — уверенно выпалил «Хороший мальчик». — Слушай, можешь сходить в буфет? — жалостливо произнесла Рита, присев на стул подле юноши. — А что сама? — вяло отозвался он. — Не хочу видеть эту сучку-продавщицу. Я просто чертовски хочу есть. Ну, пожалуйста, у меня стресс! — усмехнулась она, капризно воскликнув. — Ладно, жди здесь, — буркнул юноша, удаляясь. И не успев отойти от девушки, он обнаружил сообщение от неизвестного абонента: «Сегодня в 18:30.». Юноша оглянулся по сторонам, так и не увидев никого. «Неужели это Он? Но что ему нужно, с чего это все? Может быть, Андреа передумал уезжать…», — затрепетало в душе у «Хорошего мальчика», который неуверенно ступал по кафельному полу в буфет. — Ну что, принес? — тяжело вздохнула она. — Да, вот держи, — протянув девушки сок и шоколадку, с загадочной улыбкой, воодушевленно произнес Русланчик, — Ну, что я дождусь истории? — Хм, очень даже, ты же сходил за едой, — усмехнулась Рита, а затем с минуту помолчав и тяжело вздохнув начала свое повествование, — Сегодня со мной произошел довольно необычный случай, а точнее тот который заставил верить меня в судьбу ещё больше… — А, судьба — хуйня! Экзистенциализм говорит обратное… — манерно отмахнулся «Хороший мальчик». — Это единственно во что я верю больше всего. Слушай и не перебивай. Так вот, сегодня мне снился сон, цветовая гамма которого была в теплой тональности, окрашенный в жёлтый цвет, как на старой пленке, представляешь… Желтый — ассоциируется у меня с детством. Мне снились школьные будни, но я не была школьницей, я была той, кем являюсь сейчас, с теми же мыслями, чувствами, опытом, воспоминаниями. Словно я случайным образом очутилась в тот день в своем старом классе, однако, для всех я была прежней. Я видела некоторых своих одноклассников, настолько детально, что я даже ужаснулась. Я встретила во сне физичку, пропади она пропадом! И встретила свою давнюю лучшую подругу. Все было, как раньше понимаешь, но, черт побери, я же знаю, что ожидало нас с ней в будущем. Самое странное во всей этой истории, что я встретила ее сегодня утром, у школы, где я когда-то училась… — замолчала девушка, засмотревшись на невзрачный вид из окна. — И что дальше? — воодушевленно спросил юноша, внимательно наблюдая за мимикой рядом сидящей девушки. — А ничего... Абсолютно ничего, я прошла мимо, словно вовсе не знаю ее, она же сидела на лавочке со своей нынешней близкой подругой. Ребята репетировали выпускной вальс на школьном дворе. Странно все это… Она впервые, после годичной разлуки, снилась мне и в тот же самый день я увидела ее. И все-таки жизнь странная штука! — глубоко, еле слышно заключила она. — С этим я согласен, со мной за последние месяцы произошли события, о существовании которых, еще полгода назад я даже, и представить не мог бы... — задумчиво, проговорил «Хороший мальчик», закрыв глаза ладонями. — Какие? — спросила девушка, нахмурившись. — Ну это связанно… В общем, с тем, что я узнал все это. Ну там… О пидорах, о лесбиянках, о СПИДе, о порнухе, о резиновых членах, о этих глиномесах-роботах из цикла слэш-рассказов и многое другое. Я погряз в этом и запутался! — запальчиво говорил он, тряся головой. — Ха-ха-ха. Киборгах, — чуть не плача, рассмеялась девушка, — Ответь, тебе что-то дали эти знания? — Нет! — возмущённо вскричал юноша, — Но… Я не знаю. Рит, вот что вы с Кирой со мной сделали!? Я погряз в этом по уши! — Потерпи ещё год, нам недолго осталось учиться вместе. Скоро все кончится… — театрально, с мудрым видом изрекла Рита, изменившись в лице. — Да что ты такое говоришь? Мы как дружили вшестером, так и будем дальше дружить! — утвердительно проговорил Русланчик, смотря на девушку, словно пытаясь услышать от нее подтверждение своим словам. — Нет, — покачав головой, убедительно произнесла она, и, подперев ладонью щеку продолжила, — Ты наивен до чёртиков и за это я тебя люблю... Однако неужели ты не видишь очевидного? А, ладно, к черту! — махнула рукой девушка, — Взять хотя бы тебя, дорогуша, ты же первый и сольешься, оборвешь контакты и ищи-свищи. Тебе просто напросто все это станет не нужно. Мое общество не сделает из тебя «Хорошего мальчика», ты пошлешь адекватность к черту! Проклятье! В конце концов, так и будет, я тебе это обещаю! — цинично закончила девушка, бросив убийственный взгляд на «Хорошего мальчика». — Но ведь мы же друзья… — с ноткой неуверенности произнес юноша, исподлобья взглянув на нее. — Наверно, я не знаю… — вздохнув, с досадой сказала она. — Брось, конечно «да». Ты так говоришь, потому что у тебя сейчас «черная полоса» в жизни, — со знанием дела заявил Русланчик. — Жизнь — это череда быстроменяющихся событий, как правило, имеющие, так называемые «белые» и «черные» полосы, именно так я думала, будучи ребенком. Знаешь, все эти теории и домыслы, что после «черного» идёт непременно «белое», и прочие радикальные крайности о добре и зле. Я делила весь мир на «белое» и «черное», словно не видя ничего более, но теперь я уже давно в это не верю. Моя догма на этот счёт — это то, что жизнь имеет кучу оттенков серого от гейнсборо до цвета пушечного металла, и во всем этом калейдоскопе цветов мы и сосуществуем. Как говорится, нет предела счастья, то есть «белой полосы», ведь для каждого оно свое, для кого-то «белое» это рождение ребенка, а для другого получение гонорара и всеобщего признания. И то же самое и с «черной полосой», думаю, принцип понятен. Все познается в сравнении: сегодня ты говоришь: «Это худший день в моей жизни, ничего не может быть ужаснее того, что случилось!», однако, ты ещё не был в завтрашнем дне. Вот и все! Так же с добром и злом, все относительно, все субъективно, что хорошо для одного, плохо для другого и наоборот. Я не являюсь идеальным человеком, трезво осознавая это, но ты со мной общаешься, дружишь, а значит, считаешь меня хорошей, в той или иной форме, однако, в то время как большинство так не думает. Каждый человек это личность с набором всевозможных характеристик, вследствие чего любой из нас подбирает себе того, кто ему больше нравится, кто кажется ему «хорошим», ты словно просматриваешь в ресторане меню качеств потенциального друга, выбирая из сотни «блюд», то которое тебе по вкусу, только и всего! Прошу заметить, я не склонна к обжорству. — Рита! Опять эти сравнения! Говори проще… — на выдохе, капризно произнес «Хороший мальчик». — Я не могу иначе! Фантазия посетила меня, я хочу говорить! Много говорить! — восторженно воскликнула девушка, чей голос звучал с надрывом, и она остановилась, чтобы перевести дух и заново собраться с потоком мыслей. — Ты пиздец странная! — загадочно улыбнулся юноша, — Ты плачешь? — Нет, но изо всех сих сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться… Не хочу показаться плаксой и слабачкой. Единственный, кто видел, как я плачу была Кира. Это было три недели назад, в те майские выходные. Три дня проведенные с ней до разлада, являются достойными воспоминаниями, думаю, тогда я окончательно открылась ей, доверилась, понимаешь… Я поняла, что она действительно дорога мне, думая, что я ей тоже. А теперь… Теперь моя жизнь превратилась в ад. После того как приехал мой старший братец и у меня начались ссоры с семьёй, я чувствую себя одинокой и беспомощной, я сломлена! Дома мне приходится молчать в тряпочку, дабы не получить добротной доли проблем в копилку к общей массе, поэтому я болтаю без умолку с тобой, уж прости. Все, потому что мне нужно поговорить хоть с кем-то, иначе я совсем сойду с ума. Я лишняя в собственной семья, я лишняя в собственной жизни, человек, живущий, вот уже восемнадцать лет ничего не знающий о себе… Я устала, все слишком навалилось, все сразу! В мире очень много людей и каждому отведено свое время для того, чтобы тот в свою очередь отличился, стал частью мира, был талантлив или в чем-то полезен, сделал какой-то вклад или просто прожил достойную жизнь… Но что сделала я? Кто есть я в этом мире? Я не веду праведную жизнь, я не обладаю сверхсилой, не делаю каких бы то ни было открытий, у меня нет таланта и призвания, элементарной тяги к чему-нибудь, у меня ничего не выходит, хотя многие мои ровесники давно знают чего они хотят. И вот ещё что, я не являюсь интересным человеком, человеком, который стоит восхищения или любви, я никогда им не была, не знаю, что это такое, я словно лист бумаги, ничем не примечательный объект общего видения только и всего. Зачем в мире нужны люди подобные мне? Они только зазря засоряют землю своим существованием, поэтому я не вижу смысла в своей никчемной жизни. Я сплошное разочарование для своей семьи, для уходящих из моей жизни друзей и самой себя, — фокусируя взгляд на посторонних предметах, с надрывом говорила она, словно не замечая присутствие «Хорошего мальчика» рядом. «Кто она, эта Рита? Взбалмошная интриганка-пидоролюбительница или серьезная девушка, которая как никто другой может меня сейчас понять и выслушать. Нужно уметь доверять людям! С чего лучше начать?», — думал Русланчик, жадно слушая монолог девушки и стараясь понять ее истинную сущность. — А у меня и вовсе нет родителей, — отведя взгляд в сторону, начал юноша, — Мой отец... Он бросил меня ещё до рождения. Сущий подонок, который время от времени напоминает мне о своем существовании, последние пару лет, присылая жалкие подачки в виде денежных субсидий. А моя мама умерла несколько лет назад, когда я был в 9 классе, плохо ее помню, знаешь, воспоминания о ней размытые... Я жил с детства с бабушкой по маминой линии, она же, моя мать жила отдельно от меня. Наши встречи были нечастые, и я жадно ловил мгновения встреч с нею, однако, потом я привык к этому, смирился… Бабушка часто ругала ее из-за того, что она была слишком не воздержана в молодости и часто выпивала. Поэтому теперь она возлагает на меня большие надежды, старается отгородить меня практически от всего, ограничивая меня тем самым. Она слепила из меня того, кого хотела, а я полностью отдался в руки «Мастера». Я ощущаю себя Пиноккио — деревянным мальчиком, я словно не владею собой, мое тело уже давно не подчиняется мне, а разум кишит всевозможными паразитами. Я отрекся от всех после маминой смерти, хотя… Думаю, я с детства был со странностями. Увы, меня нигде толком не принимали, не любили попросту. Одному спокойнее... Когда ты один, то тебя точно не предадут и не ударят в спину. Сложно доверять людям, ведь меня ещё до моего рождения предал отец, никогда его не прощу, но порой мне не хватает его, — с досадой всхлипнул Русланчик, начав снова говорить после минутного молчания, — Я иногда задумывался, каким бы я был, будь он рядом. Знаешь, мне проще думать, что благодаря ему я такой неуверенный и замкнутый в себе. Школа явное тому подтверждение, именно там мне об этом и твердили, тыкая тем, что я не такой как остальные мальчики моего возраста. Все лишь насмехались надо мной. Парни скорее больше прикалывались, иногда подтрунивали, а вот девчонки ядовито смеялись надо мной, не объясняя причин, а также перешептывались о том какой я неудачник и урод. Я ненавижу девушек, они слишком глупы, особенно когда пытаются шутить, как же это жалко и мерзко выглядит… Парням это хотя бы идёт. Единственное приятное воспоминание из школы, это когда учительница погладила меня по голове, назвав меня при всем классе «Хороший мальчик», мне приятно об этом вспоминать, это заставляет меня чувствовать себя нужным и значимым. Но этот случай мало чем помог мне, потому что в выпускном классе я чувствовал себя как нельзя паршиво, даже и сказать нечего. Я просто существовал обособленно ото всех, был изгоем и меня вполне это устраивало. Собственно, на первом курсе колледжа все было тоже самое, но второй год несколько изменились мою жизнь. И наверное, я только сейчас осознаю, что я отчасти рад, что встретил… Ну, что встретил вас. Кхм, вас всех… Катю — человека, с которым легко и приятно пообщаться, с кем можно забыть про худшее, отвлечься, того кто так же мягок характером как и я. Милу — девушку-христианку, с золотистыми волосами и большими голубыми глазами, словно прообраз ангела, она так чиста и невинна, и увы, уже обожглась в любовных отношениях. Валю — самую умную и ответственную девчонку нашей группы, пример трудолюбия и надёжности в одном флаконе. Киру — загадочного гота-сатаниста, того, кем стоит восхищаться, а именно ее пофигизмом во всем, пожалуй, я бы хотел быть хоть чуточку на нее похожем. Ну и ты, ох, даже не знаю что тут сказать, ты та которая посветила меня во все тяжкие всего запретного и развратного, ты та единственная, из всех нас кто на первом курсе выдавала себя абсолютно за другого человека — скромную, ответственную, приличную девчушку… И знаешь, ты все же не самая плохая актриса, если подумать, однако, это не всегда хорошо, ведь иногда не понятно играешь ты или действительно говоришь искренне, ты — человек настроения. Но помимо вас, есть ещё кое кто один… Кхм, в общем, — отрывисто произносил юноша, старательно выводя буквы простым карандашом на белой батареи, его голос дрожал, — Я встретил… В общем ты не поверишь, но я… Фух, я, кажется, был не так давно и возможно еще буду счастлив… — на выдохе, запальчиво лепетал юноша. — Черт побери, проклятье! Твой монолог потрясающ сегодня, я не слышала ничего более чувственного от тебя, ты не очень-то многословен, дорогуша, — с горделивым прищуром и манерно вздернутой вверх кистью правой руки, произнесла девушка, сидящая подле него, — Так что ты скрываешь, кто тот самый таинственный незнакомец/незнакомка, предмет твоих душевных страданий и любовных мук, а? — Я… Я пока не готов все рассказать, прости Рит, — замялся он. — Но я вижу, тебя что-то гложет, возможно, ты боишься признаться мне, сомневаешься... Что ж, я не буду на тебя давить, но думаю, тебе все же стоит открыться человеку, которому ты доверяешь больше всего, — покачивая головой, изрекла девушка. — Смотри! Я наконец дописал, тебе нравится? — перескочил «Хороший мальчик», показывая законченную им надпись на батареи «Кира + Рита», — Хочешь, могу ещё сердце подрисовать внизу? — посмеивался Русланчик. — Ха-ха! Тупень-шлюпень! Зачем ты это напил!? — усмехнулась девушка, несколько смутившись. — Потому что это правда! Пусть все видят! — запальчиво сказал юноша, горделиво вскинув голову вверх. — Надеюсь, общественность не настолько глупа, чтобы поверить в это. К тому же у тебя репутация «странного мальчика», так что, думаю, все знают, что ты блефуешь, — убедительно сказала она. — Посмотрим! — кисло улыбнувшись, бодро воскликнул Русланчик. Ребята замолчали, продолжительно посмотрев друг на друга, оба одновременно изменились в лице — от истерического смеха до состояния удушливого отчаяния. — Русик, пообещай мне, пожалуйста, пообещай мне, что ты не уйдешь... Вот так просто, не уйдешь от меня, — пронзительно продолжила девушка, стиснув ладонь парня обеими руками. Ее голос дрожал. — Не могу обещать... — рассеяно отозвался он, отведя глаза в сторону. — Почему? Мы могли бы жить все вместе через год, втроем: я, ты и Кира. Снимать квартиру и учиться в ВУЗе, разве это круто? — с надрывом продолжила она, чьи глаза стали мокрые от слез. — Не хочу! Я устал... — апатично протянул юноша, стараясь говорить холодно и непринужденно. — Отчего? — в отчаянии пробормотала Рита, не сводя пристального взгляда с парня. — От всех людей в целом. От всего этого живого общения приносящего только боль и разочарование, — цинично продолжил он, — Я понял, что не хочу иметь близких друзей, это ответственность, которую я не желаю брать. У меня нет сил! — Но ведь ты сам сказал, что мы все твои друзья... Дружба — самое прекрасное, что может быть в нашей жизни, самая чистая и трепетная форма любви и привязанности... Как можно не хотеть иметь друзей не понимаю, — сентиментально проговорила девушка, прибывая в минорном настроении. — Меня вполне устраивает иметь друзей только в колледже, но за его пределами не желаю, я не хочу личных встреч вне места учебы! — отрезал «Хороший мальчик», тяжело дыша, — Мне нравится наше общение с Катей тем, что она не наседает на меня, мне легко с ней, потому что наши разговоры ограничиваются перепиской и ни она, ни я, ничего не должен друг другу. Говоря проще — если она прекратит общение со мной, то мне не станет больно, мне будет просто все равно, — медленно проговорил юноша, контролируя свои эмоции. — Теперь ты ее идеализируешь! Я здесь, я рядом, а ты хочешь разрушить все, потому что ты трус! Да-да, ты трус! — иступлено воскликнула Рита, — Ты нужен всем нам! Ты мне нужен… — Нет. Вам никто не нужен! — серьезно произнес парень, отрицательно покачав головой, — Вы все погрязли в собственной алчности, лжи и пороках, в иллюзиях лично вами созданных, где каждый из вас прав, где вы на высоте. Вы ни о ком не думаете кроме себя. Вы называете себя друзьями, мило улыбаясь, а затем предательски говорите друг о друге, вываливая все дерьмо на меня, используя «Хорошего мальчика» в качестве посредника! Я устал от ваших исповедей! Вас всех изъели черви собственных предубеждений и страхов. У меня нет сил... — выдохнув и откашлявшись, замолк юноша. — Помнишь, когда мы только поступили… Вспомни, как мы были чисты и невинны… — задумчиво протянула девушка, исказив лицо в безумной улыбке. — Да, это так, — жадно вдыхая воздух, словно после пробежки, глухо произнес он. — Убей меня, Русик! Правда, убей. Тебе за это ничего не будет, совесть не изъест тебя. Задуши меня, — отчаянно отозвалась Рита, задерживая свое внимание на посторонних объектах. — Нет, — безразлично отрезал юноша, — Это просто истерика. На самом деле ты не хочешь умирать, и чем больше ты говоришь об этом, тем сильнее ты хочешь оказаться «спасенной». Я помню то время, когда тоже этого хотел в средней школе. Однако не все так просто. Как только ты перестанешь стараться, как только твое тело будет изнывать, а внутри все превратиться в частички пепла, когда охладеешь ко всему, что тебя окружает и интересует, осознаешь, что не в силах найти ответы на собственные сомнения, тогда ты с легкостью распрощаешься с собой, при этом, не сказав никому. А все оттого, что тебе будет наплевать на чувства других людей, на весь мир, ты сделаешь это только для себя, в надежде обрести покой собственной душой. — Я не знаю, что сказать, — небрежно обронила девушка, пребывая в смятении. — Ты живешь — пока ты «борешься». Сейчас ты на грани и исхода в этом три. Первый — в том, что ты будешь «спасена» и это закончится. Второй — в том, что ты окончательно потеряешь себя, и за этим последует еще два варианта: кардинально стать другим человеком, а надежде, что Новый Ты станет лучшей версией тебя или же просто уйти, перестать существовать, так и не сумев найти выход. — Как ты считаешь, когда человек кончает жизнь самоубийством, он это делает, потому что слаб? — тихо произнесла она, после продолжительного молчания. - Я называю это «Естественным отбором при жизни». Ты не стравляешься — значит, ты слаб и не в силах приспособиться к тем условиям, в коих ты вынужден пребывать, ты другой и этим все сказано, — рассудительно продолжил «Хороший мальчик». — Хм, это весьма интересная мысль, но я думаю, это нормально иметь право выбрать жить или умереть, в этом нет ничего постыдного, — наморщив лоб, задумчиво произнесла девушка. — Это и есть философия экзистенциализма. Ты сам творец своего счастья и несчастья тоже. И все таки, к чему ты это говоришь? — не вытерпев, заявил юноша, глядя исподлобья на Риту, — Обернись, посмотри на свою жизнь! У тебя есть оба родителя, которые любят тебя, брат, сестра, что оберегали тебя в детстве, у тебя есть друзья, не важно какие, но они у тебя есть, ты любишь и любима! Девушка сидела молча, через слово, желая перебить парня, но, когда он окончил свою мысль, она промолчала, тяжело выдохнув. — Расскажешь мне одну штуку? — внезапно, изменившись в тоне, произнесла девушка с легкостью. — А? — не понял «Хороший мальчик». — Расскажи мне, кто есть мои друзья? Вот Катя и Мила... Я ведь не была с ними близка как ты, кто есть эти люди? Что ты знаешь о них? — задумчиво протянула она, продолжая смотреть в одну точку. — С Катей мы начали переписываться с первого курса, сначала просто общались по учебе, а потом она предложила пройти онлайн-тест, потом еще один и еще, мы стали общаться чаще, ну, а затем разговаривать о более личном... — начал свое повествование юноша. — Ха-ха! Боже! Неужели остались те, кто их проходит? — удивленно отозвалась девушка, улыбаясь. — Да, ей очень нравятся игровые тесты и мне тоже, а еще астрология — это ее конек! Помнишь, как она принесла наши подробные зодиакальные характеристики? — восторженно говорил Русланчик. — Конечно! А помнишь, как мы с тобой стали общаться? — лукаво улыбнулась Рита. — Как такое забудешь!? — воскликнул «Хороший мальчик» прыснув со смеху. — Семнадцатое ноября... Тогда Кирка показала один из многочисленных видеороликов «Питерской компании» и мы весь вечер смотрели и обсуждали один за другим, — залпом произнесла девушка, чьи глаза блестели, — Раньше я на YouTube только обзоры на популярное кино или развивающие ролики смотрела... А потом мы стали обсуждать «аморальные» фильмы, помнишь? — Как можно забыть то, что сломало тебе психику!? — бодро воскликнул Русланчик в усмешке, — Вот только я совсем не знаю Киру... — Это сложно... Я расскажу тебе позже, а пока, продолжи свой рассказ про Катю, — с энтузиазмом проговорила она, посмотрев на парня. — Она тоже любит кино, не до такого фанатизма как ты конечно, но ей нравится, — снова продолжил он. — А какие жанры предпочитает? Про что? — перебила девушка. — Ну, она смотрит в основном французские мелодрамы. Про любовь там, знаешь, — протянул «Хороший мальчик», старательно пытаясь вспомнить. — Многим девочкам нравятся мелодрамы, — приветливо улыбалась, проговорила Рита. — Мм... Ну, это лучше твоих специфично-извращенных вкусов в кино... — скривив лицо, кисло улыбнулся парень. — Эй, я просто стараюсь найти что-то нестандартное и интересное. Артхаус, гранж, реализм, философия, трэш, психологические триллеры, биографические ленты, жизнеутверждающие драмы... Это то, что расширяет сознание, заставляет увидеть что-то новое, забыться... То, что помогает мне бороться со страхами, живущими внутри меня, всякий раз смотря про насилие, сексуальные и психологические девиации или же просто про тяжелую судьбу, я отвлекаюсь, словно говоря себе: «Эй, детка, у тебя еще не все так паршиво, держись!». Словно, смотря это, я морально подготавливаю себя к неизвестному и пугающему меня «взрослому» миру, — глубокомысленно проговорила Рита. — У Кати тоже есть страхи... Она стравляется с ними с помощью писательства... Ей было четырнадцать, когда в ее семье произошли перемены. В то время это подкосило ее, она несколько замкнулась в себе, но имея друзей ей было легче справляться с болью. Примерно в том же возрасте я лишился мамы, вот только у меня никогда не было тех самых друзей, что окажут помощь и поддержку, я справлялся с этим один. Благо у нее все наладилось, она сумела сохранить веру в светлое будущее, в людей и этот мир, а я — нет, у меня ничего не вышло, как не пытался... — тяжело дыша, отрывисто произнес юноша. — Черт, вот же срань... — с грустью, протянула девушка, — А я сама по себе лет с шестнадцати как. Ну, знаешь, я перестала чувствовать поддержку и опору во всем. Отдалились как-то все, перестали понимать друг друга... Мои друзья, они... Все, кого я считала своими друзьями стали чужими, каждый пошел своим путем, и лучшая подруга покинула меня почти год назад. Знаешь, всегда есть кто-то, кто лучше тебя, интереснее и о тебе забывают... — с надрывом говорила девушка. — Согласен! — воскликнул «Хороший мальчик». — Так вот... Не знаю, кто я есть... Не вижу своего будущего... Не вижу себя ни в чем... Я раздавлена! — апатично сказала Рита, делая последний глоток сока. — Я тоже, просто живу, как мне говорят. Стараюсь держаться на плаву и не думать о будущем, — подумав, добавил он, — А Катя знает чего хочет, у нее вся жизнь расписана: закончить колледж, а затем и ВУЗ к двадцати трем годам, в этом же году выйти замуж за мужчину, который будет ее ровесником или чуть старше; в двадцать четыре — родить первого ребенка, желательно мальчика, в двадцать семь — второго, желательно девочку; к тридцати начать трудовую деятельность в том, что ей близко; каждый год путешествовать; прожить счастливую и яркую жизнь, встретив старость достойно, дожив до восьмидесяти лет, — протараторил «Хороший мальчик». — Ничего себе... — изумленно добавила девушка, — А что же про Милу? — Мы начали с ней часто переписываться после дня рождения Вали, в январе этого года. Она, тогда как два месяца уже работа в соседнем городе и из-за пропусков в учебе часто писала мне, спрашивала о делах в колледже и о вас… — начал свое повествование юноша. — О ком? — предполагая ответ, спросила она. — О вас с Кирой, — спокойно ответил парень. — И что же именно? — с любопытством, поинтересовалась Рита, внимательно слушая собеседника. — Спрашивала, чем вы занимаетесь, о чем говорите, как ведете себя вместе... Но, это не было допросом, думаю, ей было просто интересно узнать о своих друзьях, — подумав, сказал он. — Почему она не спрашивала о Вале и о Кате? — добавила она. — Наверное, она, итак, их знает, переписывается с ними, часто общается вживую... — неуверенно промямлил юноша, — Она рассказывала, как они были близки с Кирой, как были лучшими друзьями в раннем подростковом возрасте с пятого по восьмой класс. И о том, как это закончилось... Мне кажется, что Мила до сих пор вспоминает о тех временах, храня фотографии своей старой подруги, несмотря на то, что они отдалились уже так давно и стали полными противоположностями. Увидев их сейчас вместе, я бы никогда не подумал, что у них была совместная история близкой дружбы. — Я догадывалась, что Мила несколько недолюбливает меня... Черт! Мне так неловко стало... Может быть, стоит отойти чуть в сторону и дать возможность им помириться вновь? — смущенно произнесла девушка, отведя взгляд в сторону, раздумывая. — Не смей даже! Вы лучше! — безумно воскликнул парень, повернув девушку лицом к себе. — Посмотри, сколько ты сделала... Даже не думай об этом! Не смей разрушать мое ОТП! — Эй, дорогуша, отпусти меня! — сквозь смех, произнесла Рита. — Ладно-ладно, но я тебя предупредил! — с театральной серьезностью, грозно наказал он. — Так это все, о чем вы говорите с Милой? — отойдя от смеха, спокойно спросила девушка. — Не, сейчас у нас батл! Мы спорим какой город лучше тот, в котором мы живем или тот, в котором она работает, она за тот в котором работает, а я за тот в котором живу. Вот так вот! Ха-ха! Не бери в голову, мы просто с ней прикалываемся! — громко и взвинчено рассказывал «Хороший мальчик», — А еще я обожаю шутить над ее религиозной фанатичностью! Но, наверное, это уже в прошлом... — исчезла улыбка с лица парня. — Почему? Мне нравится, как ты прикалываешься, — добавила Рита, посмотрев на собеседника. — Это больше не ее... Она распрощалось поразительно легко с тем, что было смыслом ее жизни, ее мировоззрение мне не понятно сейчас... Кажется, это перестало быть ее «фишкой», — невнятно произнес он, нахмурившись. — Русик, скажи мне, на что бы ты никогда не пошел в этой жизни, а? — задумчиво спросила Рита, смотря на унылый вид из окна. — Так, дай подумать... Никогда бы не поцеловал мужика! Да-да, Рит, хочу тебя расстроить! Никогда бы не стал больше пить алкоголь, в особенности с тобой! Ха-ха! Хер, тебе понятно, ты не увидишь меня пьяным, так и запомни! Ну, и напоследок... Я никогда не стану смотреть аниме, это такая срань, пускай пидоросня всякая смотрит. Я не стану! — утвердительно перечислил «Хороший мальчик». — Ха, что ж, ладно, — игриво улыбнулась девушка. — Кстати, ты не рассказала о том, что за человек Кира, — напомнил юноша, посмотрев украдкой на Риту, которая заметно приободрилась. — Если честно, я и сама не уверенна, что знаю ее... — уклончиво произнесла она, понурив голову. — Так не может быть, ты гуляешь с ней, вы бываете друг у друга в гостях, ты проводишь с ней время здесь на учебе и не знаешь? — в смятении протянул «Хороший мальчик», недоверчиво глядя на нее. — Да... Она очень закрытый человек, но мне нравится, — продолжила девушка, — Я помню, что общалась с Валей на первом курсе больше других, но я не была в ней заинтересована. Я даже рада, что все встало на свои места... Каждый обрел друга по душе. Вот только я не знаю, кого обрела я... Мм... Так вот, о чем это я… Я не думала, что буду с ней общаться, но в прошлом году начала образовываться наша компания, ведь мы объединились, наверное, от того, что не были приняты коллективом, что были другие... И вот я оказалась с ней в компании из нас шестерых, но все равно не общалась. Мм... Я не решалась попросту. Она показалась мне слишком крутой и человеком, у которого наверняка есть друзья. Я была уверенна, что мне не светит заинтересовать ее, она никого не подпускала близко, даже сейчас... Помню, как в прошлом году мы ходили на остановку втроем: я, она и Валя. Валя уезжала, а Кире все время надо было в магазин или куда-то сходить, я шла с ней. Волнуясь, не зная, что говорить, чтобы не выглядеть глупо, словно общаясь с рок-звездой. Черт, вот же срань! Ха-ха! Это началось в прошлогоднюю зиму перед Новым годом, морозную и серую, как моя жизнь на первом курсе, когда я впервые ощутила так ярко ментальное одиночество. Мы были в лекционном зале, где вечно сквозило, за окном было пасмурно в тот день, а меня уже одолевала усталость, так еще, как назло, дали самостоятельную работу «по желанию» по праву, ну, и все стали делать, кто хотел пятерку, а у меня мозги не шарили. Я обернулась к ней тогда, она сидела за второй партой и ничего не делала, только музыку слушала и пялилась в экран телефона, я спросила ее, почему она не пишет. Она поняла, что я пытаюсь что-то сказать и с недовольным видом вынула левый наушник, поинтересовавшись, что я хотела. Это сбило меня с толку, и я растерялась... Потом промямлила, о чем-то вроде: «Как же хочется спать...», «Почему ты не стала делать самостоятельную работу...» и прочее в том же духе, при этом, не переставая улыбаться, как это у меня бывает с незнакомцами. Потом я спросила, что она слушает. Ооо, она раз пять сказала перед тем, как дать мне левый наушник, что мне не понравится, что то, что она слушает странно, предупреждая, чтобы не шокировать меня. Однако меня это не напугало... В то время у нее на рингтоне была композиция Lifelover «Konvulsion». Так я впервые заговорила с ней вдвоём, без компании, пока остальные корпели над заданием. А вот сказать, что она есть за человек, я не могу. Я ничего о ней не знаю. Знаю только, что она живет с мамой и бабушкой, и то, что ее дом находится далеко от моего, номер и подъезд которого я все никак не могу запомнить из-за плохого ориентирования. Это все что мне известно, — задумалась она, закончив повествование. — Давай ей заплатим! — внезапно воскликнул он, безумно глядя на девушку. — Зачем? — поинтересовалась Рита. — Ну, чтобы посмотреть умеет ли она плакать, — загадочно расплываясь в улыбке, почти шепотом произнес «Хороший мальчик», — Помнишь в конце осени, она пару раз говорила, что за тысячу рублей готова пустить скупую слезу! — Еще как помню! Вот только... Не лучше ли заплатить полторы тысячи и посмотреть, как она рыдает, — одобрительно кивнув головой, тихо сказала девушка. — Иии! — не сдержавшись, взвизгнул парень, чье эхо распространилось в стенах пустого холла с белыми стенами, — Это гениально! Но... Это нереально, я про то, что она не умеет по-настоящему плакать. Боюсь, у нее не получится, но, возможно, деньги ей послужат отличной мотивацией! Заплатим две тысячи! Я хочу видеть ее истерику! — Ха, заметано! Какие же мы садисты! — искренне улыбнулась Рита, приободрившись, — Теперь это будет нашей общей целью № 1. — Нет! — капризно возразил юноша, перебив девушку, — Это будет целью № 2! Цель № 1 для меня — это увидеть ваш поцелуй! — расплываясь в улыбке, прибывал в перевозбуждении парень. — Ха-ха, дурка! — умилительно глядя на приятеля, прыснула Рита. — Ой, даже не спорь со мной! — бодро отозвался «Хороший мальчик». — Вот вырастим, пойдем работать, а потом с первой зарплаты сложимся, и посмотрим, как она плачет, слышишь Русик, мы сделаем это вместе! — взяв парня за ладони обеих рук, надрывно произнесла девушка, утвердительно качая головой. — Это не скоро случится, — в бодром голосе его прозвучали нотки пронзительности. — И может быть это к лучшему, а? Посмотри на нас с тобой. Мы — это подростки, стоящие на перепутье, сомневающиеся, полные страданий и лени, те, кто прозябает день за днем на учебе, ненавидя ее, а приходя домой попросту деградируем. Мы те, кто ничего про себя не знает, мы — будущие нашей страны, мы — поколение настоящего! Такие как сегодня, мы не будем больше никогда, потому что время необратимо! Мы молоды и прекрасны, Русланчик! — чувственно говорила Рита, одной рукой сжимая ладонь парня, а второй ухватив за шею. Ребята сидели молча. Они крепко обнялись, тяжело дыша, едва сдерживая подступающие слезы, тем самым, разделяя совместную боль настоящего. Время длилось медленно. — Русик, если ты вдруг захочешь умереть... Ты пообещай мне, ладно? Пообещай, что скажешь мне и я тогда тоже, ну... Давай вместе, а? — отрывисто произнесла она, чуть ослабив крепкие объятья. — Я подумаю, — вполголоса прошептал он, — Только... Ты тоже тогда пообещай... — Что? — на выдохе проговорила девушка. — Пообещай, что сделаешь все возможное, чтобы ваша компания девчонок дружила. Что бы вы дружили все вместе. Пообещай, что постараешься подружиться с Катей, и тогда мы втроем будем проходить онлайн-тесты и весело общаться в общем чате. Пообещай, что поговоришь с Милой, как будет время, и ты узнаешь, чем она жила в прошлом, и чем живет сейчас, в настоящем, просто будь добрее. Пообещай мне, что ты не перестанешь бороться за расположение Киры, подаришь ей тепло и внимание, которого ей не доставало и вы будите вместе, — с живостью отчеканил «Хороший мальчик». — Ладно, хорошо... Я все сделаю, что будет в моих силах, пока они при мне. И ты... Ты тоже подружись с Кирой ближе, не бойся, я верю в тебя, я буду рядом, — прошептала Рита. — Хорошо, Рит! — утвердительно помотал головой юноша — Кажется, я слышу шаги! Давай не здесь... — встрепенулась Рита, отодвигаясь от юноши. Группа девушек из шести человек шла прямиком к ребятам. Они весьма экспрессивно восклицали от возмущения, вероятнее всего после зачёта по физической культуре. — Вы ПСОшника ждете? — спросила одна из них, находясь на далёком расстоянии от ребят. — Да. Боюсь даже спрашивать, как прошел зачёт… — произнесла нерешительно Рита, обращаясь сразу ко всем одногруппницам, стараясь не фокусировать внимание ни на одной из девушек. — Это просто пиздец! Блять! Сука! Он всех заебал! Мразота ебаная! — воскликнула одна из группы девчонок в крайнем раздражении, и направилась в сторону выхода, вдогонку за которой последовали ещё трое. — Эй, девки, погодите! Я с вами! — взвинчено прокричала самая заводная девчонка группы, и изрядно жестикулируя, направилась вслед за подругами. — Только вы не сдали курсовую работу? — спросила Рита, рядом стоящих девушек, которые, по всей видимости, были увлечены спором, который проходил в весьма карикатурной дружеской форме. — Ага, только мы такие дауны, да Вероник!? — посмеиваясь, эксцентрично произнесла Тоня, чья ярко выраженная мимика не могла оставить равнодушных даже исинных зевак. «Хороший мальчик» молча наблюдал за одногруппницами, в недоумении посматривая на нацарапанную им надпись. «Почему все не замечают ее и не говорят ни слова? Как так? Тут же большими буквами написано «Кира + Рита» — обиженно насупившись, поглядывал на часы юноша. Вот как полтора часа назад преподаватель должен был явиться, однако, длинная стрелка часов беспощадно наматывала круги, на часах, висевших в холле, возле охранника, маленькая стрелка, словно змея, медленно ползла к «15:30». И все-таки жизнь — странная штука, стоило подумать Русланчику о быстротечности времени, как послышались звуки автомобиля — это Он!

*****

Откуда ни возьмись стали появляться ребята из параллельных групп, но «Хороший мальчик» никуда не спешил, он решил для себя, что будет пропускать всех снова, пока не останется наедине с молодым преподавателем, чью встречу, он представлял абсолютно в разных красках своей весьма богатой фантазии. Рита прошла одна из первых и после получения высшей оценки, ушла домой, попрощавшись с юношей. А за ней последовали и две спорящих между собой одногруппниц, и ещё два десятка ребят. Русланчик терпеливо наблюдал как уходят один за одним студенты, он вовсе не следил за часами, а вожделенно с трепетом и надеждой в сердце наблюдал за движениями и мимикой взрослого любовника, чьи волосы он нежно гладил и робко целовал влажные губы, чье дыхание щекотало, заставляло вздрагивать, еще совсем недавно. — Ну, иди сюда, подойди, — с едва ощутимой улыбкой произнес мужчина, призывая парня движением руки. Юноша вздрогнул, в некотором смятении окинув беглым взглядом пустую аудиторию, в противоположной стороне которой, в самом центре, восседал в весьма вальяжной позе Андреа. — Ну же… Подойди ко мне! — воскликнул он. — Вот моя курсовая работа, я все переделал, как вы просили… — неуверенно буркнул «Хороший мальчик», робко запинаясь и часто дыша. — Хорошо, положи ее на край стола, — произнес весьма чувственным голосом преподаватель, окинув откровенным взглядом стоящего подле себя юношу, — Может быть, сразу поедим ко мне? — уверенно изрек молодой мужчина, серьезно посмотрев в глаза юноши. — Ага, — выдавил Русланчик, отводя глаза в сторону. Наскоро собравшись, они вышли из колледжа и, поймав попутный автомобиль, молча поехали по извилистым дорогам города. Яркое солнце навязчиво лезло в глаза юноши, когда тот, превозмогая внутренний сумбур чувств, спокойно наблюдал за сменяющимся пейзажем улиц маленького города, архитектура которого была весьма скудной и невзрачной для добротной половины приезжих и его давних жителей. Однако «Хороший мальчик» любил это место, любил его всем сердцем, он здесь вырос, окреп, но главное — встретил того, кто с лихвой изменил ход его скучной и размеренной жизни. — Вот, держи ключи от квартиры, поднимись и открой дверь, а я пока что рассчитаешь с шофером, — наскоро пробормотал наставник. — Ладно. А какой номер твоей квартиры, напомни… — рассеяно отозвался Русланчик, вздрогнув от неожиданного толчка в правое плечо, но ответа не услышал. «Эти стены и лестница…» — вспомнил «Хороший мальчик», окинув взором парадную изнутри. Он бежал изо всех сил, по привычке перепрыгивая сразу через несколько ступенек, пересекая одну за другой лестничные клетки. Остановившись, он опустил голову в лестничный пролет, едва заслышав тяжёлые шаги молодого преподавателя. И решил, что подождёт его. Ожидание казалось долгим, за время которого юноша сменил более десяти разных позиций тела и успел досчитать до ста пятидесяти трех, ни разу не сбившись со счета. — Что ты здесь делаешь? — воодушевленно воскликнул мужчина. — Я решил тебя… То есть вас, я решил вас подождать, — промямлил парень, сжимая кулаки от дикого смущения в карманах кофты. — Ха, это весьма мило. Я проверял почту. И вот еще что, когда мы успели перейти снова на «вы»? — с привычной ноткой кокетства произнес Андреа. «Хороший мальчик», ничего не сказав в ответ, последовал вслед за молодым преподавателем, наблюдая за его походкой со стороны, он с нетерпением предвкушал последующий разговор, с каждой минутой уверяя себя в том, что его «Прекрасный принц» остаётся здесь и мысли о скором переезде его любовника развеются в прах. «Зачем же он ещё меня мог позвать, кроме как сообщить мне лично радостную весть», — мысленно уверил себя юноша. — Заходи, — открывая входную дверь, лениво сказала молодой мужчина, — Перейдем сразу к делу? — все с тем же тоном произнес он. «Что значит его «Перейдем сразу к делу?» неужели он намекает на…», — с трепетом затеплилось в душе у Русланчика. — Думаю, тебе не доставит сильного дискомфорта беспорядок в моей квартире, — продолжил пафосно говорить Андреа, присев на широкий диван. — Нет, не доставит. Я рад, что ты пригласил меня, пока я ждал тебя, то столько думал, ещё утром я и представить не мог, и.… — запинаясь отрывисто произносил «Хороший мальчик», чье сердце колотилось как оголтелое. — Я сдаю квартиру, поэтому тут беспорядок. Подумал, что будет необходимо встретиться ещё раз, чтобы попрощаться, — угрюмо, с непривычной серьёзностью в голосе, выпалил он. «Попрощаться…» — повторил юноша в мыслях. Он стоял как вкопанный, пораженный удушливой волной, кровь ударила в голову, в глазах потемнело, заставив, пошатнулся. Юноша старался не подавать виду. — Попрощаться? — произнес вслух Русланчик, не решаясь взглянуть на преподавателя, — Значит, ты все такие уезжаешь? — в беспамятстве буркнул он, все ещё пребывая в отрешенности. — Да, причем уже совсем скоро, на следующий день после экзамена, если быть точнее тридцать первого мая. Я и билет уже купил, работа найдена, а здесь была всего лишь подработка, временное пристанище, не более того, — исказив голос, с весьма наигранным сожаление, проговорил молодой мужчина, ухватив ладонь парня. — Мне тяжело… — буркнул «Хороший мальчик», не зная, убрать руку или урвать последнюю возможность ещё раз ощутил нежные прикосновения дорогого сердцу человека. — Иди сюда, мой мальчик, — глубоко произнес мужчина, ухватив юношу за талию, и весьма резким движением прильнул к его худощавому телу, решительно снимая верхнюю часть его одежды, успевая пылко ласкать пальцами жилистую грудь взволнованного парня. Русланчик вздрогнул от неожиданного поворота событий, и ему оставалось лишь повиноваться наставнику, полностью отдавшись, однако, смешанное чувство гложило его, оставляя за собой шлейф горечи расставания. — Ты слишком зажат… — чувственно изрёк мужчина, посмотрев в глаза юноши, блестящие от налитых слез. Он продолжал ласкать тело Русланчика, трепетно касаясь губами его оголенного торса. — Я так не могу! — не вытерпев, в исступлении воскликнул юноша, заслонив лицо дрожащими от волнения руками, пряча следы горячих, стремительно прыснувших из глаз слез. — Эй, ты чего!? Я же говорил, что, скорее всего, буду какое-то время подрабатывать здесь в следующем году у второго курса, — убирая руки парня с его раскрасневшегося лица и благоговея от жалкого взгляда его воспалённых глаз. — Я пойду домой! — выкрикнул «Хороший мальчик», вырываясь из хватки любовника. — Зря ты так, я думал ты — Хороший мальчик. Ты мне понравился своей робостью, отстранённостью, своей невинностью… — весьма искренне произнес молодой человек, внимательно разглядывая его силуэт в дверях. — Я был такой, клянусь, но все что тебе так нравилось во мне, я тайно презираю в себе долгие годы! — с надрывом, всхлипывая, ответил он. — Я старался сгладить горечь расставания… Что ж, мне очень жаль, — сухо произнес Андреа, весьма изменившись в лице, и вздохнув с облегчением, он, как ни в чем, ни бывало, принялся слоняться по комнате, то ли в поисках чего-то важного, то ли от скуки, ломая руки и скрещивая их на груди. Юноша неподвижно стоял на одном месте, пораженный событиями последних мгновений. «А ведь ещё минут десять назад, я был полон надежды на то, что все образуется, что я буду счастлив… Что делать теперь? Со мной ли все это происходит? Главное не разрыдаться, ведь я должен быть сильным. Я МУЖИК!», — мысленно подбадривал себя Русланчик, сосредоточив свой взор на кофейном столике из дерева и стекла. Он будто хотел подольше задержать свое внимание на предметах интерьера, дабы запомнить их, запечатлеть в памяти обстановку этого дома, его запах, но ещё это ему помогало отвлечься от дурных мыслей, ведь стоило ему только взглянуть на маячивший образ бывшего любовника, как слезы подступали к его глазам. «Хороший мальчик» стал медленно застёгивать тугие пуговицы рубашки, с грустью осознавая, что пылкие губы «Прекрасного принца» больше не посмеют коснуться его тела, и бесшумно одевшись, он почти шепотом произнес: «До свидания». Постояв полминуты, и так и не дождавшись ответа, юноша вышел прочь.

***** «О, мрачный, жестокий мужчина! Твой зловещий хриплый голос напевает жуткую песнь, что не даёт мне покоя, и я убегаю под кроны деревьев, зеленеющий от страха» ПРОЧЬ На коленях, иступлено рыдая, Преклоняюсь перед ликом твоим, Огорчившись, в душе я пылаю — Буду лучше, я стану другим. День за днём пролетят — не догонишь, И не надо напыщенных слов, Словно лезвием душу мне вскроешь, Растворяясь в ком-то другом. Лик льстеца, закрепив за собою, Ты пойдешь соблазнять и иных, Я б сказал им: «Постойте, кретины! У него есть и куча других». Но попятившись мимо пройду я, Заглянув в изумрудную гладь, Я не буду больше лелеять, Я не буду больше страдать. И дожди мерно смоют обиду, И не стану я нынче рыдать, Убегая, я прочь — не окликну, На коленях не буду стоять. Тембр голоса скоро забуду И покончу с собой, наконец, Ты придёшь и увидишь могилу, Где покоится некий юнец. Тот, что был так застенчив и робок, Чья невинность была отдана, И любви, чей бокал был так полон Отравленным вином до края. Дьявол мой, я прощаюсь с тобой, Уезжай далеко-далеко! Прочь из сердца, из жизни долою, Убирайся, ведь мне нелегко. /23.05.2018/ P.S: Мое последнее слово «Прекрасному принцу» ***** ФИЛОСОФСКИЙ ТРАКТАТ «ХОРОШЕГО МАЛЬЧИКА»

Какой смысл казаться лучше чем ты есть, вечно притворяться, смеяться, когда грустно, молчать о том, что чувствуешь на самом деле, делать то, что совсем не хочется… Раньше я считал, что если парень не обладает привлекательной внешностью, то его единственный и верный выход стать харизматичным весельчаком и клоуном, это может быть отличным преимуществом для знакомства и общения с девушками. Но почему-то я вовсе не рад находится в их обществе. Женщины — глупые и иррациональные существа, эмоциональные и истеричные, их переоценено «прекрасные» личики и тела, вовсе не стоят хоть капли внимания мужчин. Ведь ещё издавна их считали бесправными существами, которые необходимы мужчинам лишь для продолжения рода и сохранения уюта в жилище, а теперь они мнят из себя Личностей, пропагандируя равноправие, или даже превозносят себя над некоторыми из представителей сильного пола. Я просто ненавижу их за это! Долбанные феминистки и лесбиянки! Хотя, нет, лесбиянки хотя бы мило смотрятся. Они созданы для того, чтобы держать их в клетке или под непробиваемым стеклом, наблюдая за их прелюбодеяниями и взаимными ласками, а также их можно использовать для съемок в порно-видео, потому что это их единственное преимущество — доставлять визуальное удовольствие мужчинам. Будь я вождем, то обязательно навёл бы порядок в этой стране. Всех лесбиянок — в тюрьму, где они должны отбывать свой пожизненный срок за свои сексуальные предпочтения, но в достойных условиях, а также раз в месяц сниматься в порно до сорока лет. Всех асексуалов надо тоже сажать на пожизненный срок в тюрьму, но со строгим режимом и ужасными условиями. Они абсолютно бесполезные люди — род не продолжат, но живут на Земле, пользуясь ее благами, вдобавок загрязняя окружающую среду. Эти представители не смогут принести никакой пользы государству, поэтому и кормить их надо меньше, да, и пусть, выполняют самую грязную работу. Всех геев необходимо уничтожать, никакой тюрьмы и помилования, только массовое истребление, но предварительно оттрахать и избить до полусмерти, этим вполне мог бы заняться с ними я, причем с превеликим удовольствием. А затем всех непокорных и буйных кастрировать без анестезии, ну и в довершении повесить их всех на центральной улице, где на протяжении двадцати четырех часов каждый из прохожих смог надругаться над трупами. Со всеми транссексуалами нужно поступать так же, как и с геями, однако, наказывать их надо ещё строже, к предыдущему списку насилия, стоит добавить избиения розгами, а также казнь на электрическом стуле. С бисексуалами стоит поступать в зависимости от их пола. Если бисексуалом является мужчина, имеющий преимущественно гомосексуальные контакты, то он подвергается наказанию такому же, как и геи, если же его сексуальные партнёры преимущественно женщины, и лишь несколько мужчин, то наказание будет в виде кастрации и пожизненным запретом вступать в брак с представителем противоположного пола. В случае непослушания, надлежит смерть в качестве статуса гомосексуалиста, через публичное повешение. Однако если же мужчина имел один или несколько гомосексуальных контактов с одним лицом, то наказание будет в виде жестокого избиения, а также запрет на вступление в брак с представителем противоположного пола и воспроизводство потомства, в противном случае надлежит повешение на центральной улице за мужеложство. В случае если женщина является бисексуальной, отдавая предпочтение преимущественно представительницам своего пола, то наказание будет в виде отбывания пожизненного срока в тюрьме в хороших условиях, а также один раз в месяц заключенная обязуется сниматься в групповом порно для извлечения прибыли, поступающей в казну государства. Если женщина отдает предпочтение в сексуальном плане преимущественно себе подобным, то наказание последует в виде запрета на вступление в брак с представителем противоположного пола и в запрете иметь собственного ребенка, а также быть усыновителем и/или попечителем несовершеннолетних. В наказание женщины обязаны являться беспрерывными донорами, в качестве суррогатной матери до сорока лет. В случае если женщина имела один или несколько гомосексуальных контактов с одним лицом, то наказание будет в принудительном (добровольном) вступлении в пожизненный брак, а также рождение ребенка (детей), и проживание в качестве рабыни собственного мужа, что предполагает исполнение всех его привилегий и желаний, за свою сексуальную девиацию. Трансгендеры также являются позором для общества. Из них выйдет отличная рабочая сила, поэтому они обязуются пройти курс терапии путем принятия оральных психотропных средств, а затем быть отправленными на каторжные работы в разные участки страны на пожизненной основе и со строгим соблюдением жёстких правил. Они также не будут иметь прав на создание семьи, продолжения рода, а любой досуг и развлечения, кроме сна, пресекаются законом. Всех непокорных системе — в дом для душевно больных, где, подвергаясь пыткам и превращаясь в «нелюдей», их ожидает скоропостижная смерть. Всех фриков и субъектов всевозможных субкультур подвергать массовым избиениям и общественным порицаниям во всех субъектах, краях, областях, городах федерального значения, автономных областях и округах нашей необъятной страны. Всех жителей, доживших до 50 лет, будет принято считать «древними», а слово «Человек» нужно заменить на ему созвучное «Челполвек». Их существование после 50 лет становится абсолютно бесполезным и экономически невыгодным, они не принесут должную пользу обществу, а лишь будут обузой по выплате денежных субсидий на каждый субъект и благодаря им загрязнение планеты будет в больших масштабах, что является проблемой мирового масштаба. Всех специально выведенных пород собак «для человека» — держать на цепи, а всех бездомных собак отстреливать или усыплять. Это опасные существа больные бешенством и СПИДом, которые опасны для каждого прохожего человека и меня, в частности. А теперь — инвалиды. Всех людей с физическими отклонениями, врожденными генетическими мутациями и особенностями, в том числе полученными путем заражения, а также представители с различного рода девиациями — подлежат смерти, как прямая обуза и угроза для полноценного общества всего государства. Теперь необходимо сказать про межрасовые браки! Устав будет гласить, что каждый должен вступать в гетеросексуальный контакт с представителем только своей расы. Причем помимо этого особое внимание будет уделяться внешней схожести партнеров, а именно: цвет глаз должен в точности совпадать, оттенок волос должен быть одинаков, телосложение, вес, сексуальная конституция партнеров должна быть схожа, оттенок кожи также должен соответствовать, при этом, не являясь кровными родственниками. Помимо всего прочего в сексуальный контакт могут вступать партнеры, прошедшие тесты на физиологическую совместимость, в ходе которой есть три исхода: в случае сходства и возможности к зачатию мужчине и женщине разрешается вступать в сексуальную связь и заключить брак. Однако, если в течение трех лет после вступления в сексуальную связь пара не заимела потомства, то их союз пресекается; если в случае теста пара является несовместимой физиологически, то их союзу также предстоит незамедлительный распад; если выясняется в ходе теста, что человек является бесплодным, то его необходимо причислить к группе «инвалиды», вследствие чего их ожидает смерть. Все это необходимо для поддержания разных видов жителей планеты. И наконец последнее, что является самым ужасным во всем этом списке — женщины-разлучницы, женщины-хищницы! Им назначается смерть в течение 24 часов. За это время каждый час им отрезают по конечности, а после, находясь на стадии агонии их «неполноценные» еще живые тела сбрасывают в яму с фекалиями и прочим смрадом, вываливая туда же органы тех, кто там оказался дожидаться своей физической смерти. Эти беспощадные существа готовы разбить счастья любого… Я ненавижу женщин!»

*****

Душное белесое солнце припекало смуглые руки «Хорошего мальчика» шедшего чуть ли не вприпрыжку по пыльным улицам города. Он опаздывал на экзамен по психологии, который вот уже как тринадцать минут благополучно проходил без него. «Я никогда так сильно не опаздывал, тем более на экзамен!», — всю дорогу думал про себя Русланчик. Он молниеносно вбежал в двери учебного заведения, превозмогая крутые ступеньки и только что вымытый скользкий пол. «Господи! Неужто я и впрямь опоздал, как решиться постучать в дверь, войти в аудиторию полную ребят, и требовательного преподавателя?». И не успел он собраться с мыслями, как дверь внезапно отворилась, из нее гурьбой высыпала толпа встревоженных одногруппников, заполонивших холл второго этажа. Среди них он заметил Риту, которая, завидев его, сразу улыбнулась и подбежала, выкрикнув: — Ты чего опаздываешь? — резво произнесла девушка, изворачиваясь от стремительно идущей толпы молодых людей. — Да так, не важно... Проспал, — безучастно, с ноткой печали вымолвил он. — Мм, может, скажешь, наконец… — театрально воздвигнув брови и исказившись в лице, проговорила она, всматриваясь в глаза парня, словно пытаясь догадаться, что к чему до того, как он заговорит, — Что случилось? — Ничего, — буркнул юноша, резко отведя взгляд в сторону. — Я хотел спросить… Помнишь, ты говорила о том, чтобы убить себя? — Да, конечно, я часто думаю о том, что умру совсем скоро, возможно в ближайшие годы, сейчас, когда мне восемнадцать, я чувствую себя эмоционально изношенной, не думаю, что дальше будет лучше. Только не понимаю, зачем тебе все эта информация? Это все же не лучшее место для подобных тем, друг мой, — сказала девушка, дотронувшись до плеча парня, от чего тот неожиданно одернул руку, — Давай не здесь… — Но почему? — капризно вскричал он. — Тут весьма людно, не находишь? — тихо произнесла Рита, обернувшись, заметив идущую на встречу ей Киру. — Привет, а что все в коридоре? — отрывисто произнесла девушка, обмахивая себя рукой из-за недостатка прохлады. — Иди скорее, у тебя автоматический зачёт, давай-давай, а то заставит сдавать! — подталкивая подругу, торопливо говорила Рита. — Ладно. А что вы уже были в аудитории? — запыхавшись, спросила Кира, смотря на потерянное выражение лица «Хорошего мальчика». — Да-да, иди уже, я тебя тут подожду, — пробормотала вторая. «Хороший мальчик» стоял чуть в стороне, облокотившись на белую стену и наблюдая за всей этой суматохой, как вдруг, неожиданный толчок заставил его вновь выйти из раздумий. — А вот и я! Почему отошел? — несколько капризно произнесла девушка, вздернув подбородок вверх. — Да так, не хотел мешать… Какая смерть лучше, для суицида? — решительно выпалил юноша, засмотревшись в одну точку и не воспроизводя не одной эмоции на лице. — Эм, ну, я хотела повеситься. Не самая ужасная и не самая мерзкая смерть. Твое тело будет все таким же полноценным, лишь останется след от веревки и все… — задумчиво заговорила она, оборвав свою мысль. — То есть этот вид смерти лучше всего, да? — выпытывал «Хороший мальчик», весьма оживившись. — Да, наверно, для меня это был бы хороший вариант. Однако я не хочу причинять душевную боль своей семье, особенно родителям. Наверное, я все же люблю их, в большей или меньшей степень, а возможно, я привыкла к ним. Жаль, что я не в силах сказать им об этом. Но… Все же скоро они бы забыли обо мне, и все… — дрожащим от досады голосом, заключила девушка. Юноша, не произнося ни слова больше, тщательно обдумывал сказанные слова однокурсницы, от чего у него стали наворачиваются слезы, и он мгновенно отвернулся. — Эй, дорогуша, почему тебе вдруг стало дело до откровений? Ты ведь почти неделю толком не разговаривал со мной после сдачи курсовой. «Ты перестал шутить...», — произнесла Рита, осторожно дотронувшись до парня. — Со мной происходят перемены, они во мне. У меня депрессия, — сухо выговорил он, уклонившись от разъяснений. — Ты готов к учебной практике? — почти сразу, сменив тему, заговорила она. — Не знаю, — пожал плечами Русланчик, в резком голосе его был оттенок едва скрываемого нетерпения, — Я поеду на дачу. — Когда? — удивленно спросила девушка. — Сразу после экзаменов. Я, скорее всего, пропущу несколько дней, — угрюмо, почти шепотом вымолвил юноша. — Ты чего? Нельзя пропускать практику… Я в шоке от тебя! — покачивая голой, прыснула девушка, приподняв брови от удивления и выраженного переживания. Она не сказала ни слова больше, а как только Кира вышла из аудитории они, попрощавшись, ушли, оставив «Хорошего мальчика» одного. Он решил и в этот раз сначала пропустить всех вперёд и пойти на экзамен последним, надеясь, что так ему повезет больше, а ещё, потому что добрая половина одногруппников нагло пролезали вперёд. «Все эти ничтожные пугающие и зловещие лица, чьи взоры обращены в пустоту, я презираю вас жалкие твари, лживые, тщеславные ублюдки, те, что так пусты в душе и полны дерьма — все мое окружение! Я презираю вас! О, а вот и он — интересный, как я считаю парень, он спокоен и хорош собой, с грандиозными планами на будущее в Америке и свободной жизни, о которой он так сладострастно рассказывает кучке подростков, стоящих в метре от него. Кто ты!? Вадь, ты прекрасен думаю я, позволь мне быть чуточку ближе к тебе, позволить бросить все и уехать, уехать не возвращаясь, но предварительно отсыпь мне добрую дюжину решимости, моя «Американская мечта», подари мне возможность забыться, измени мою жизнь к лучшему… Но есть то, что меня неимоверно гложет. Так ли ты хорош, когда всякий раз подшучивает надо мной или бросаешь равнодушный взор исподлобья… Ну, а вы, что молчите? Петушиная шайка, быдло-компания пацанов, эй, я о вас думаю, да-да, именно о вас! Я ненавижу вас всех, но в тоже время… Почему я хоть чуточку не могу стать таким же как вы!? Я бы отдал все, чтобы вклиниться в ваш тесный круг общения, хочу, чтобы меня уважались и со мной считались на равных. И если в этом все наше общество, то умоляю, пусть я стану частью этой системы, ячейкой сего коллектива «Настоящих мужиков»! Потому что стоит мне только взглянуть на толпу однокурсниц и меня словно в дрожь бросает. Все эти глупые, бездарные, лживые сучки, они везде! Все девушки настолько эмоциональны и тупы, от чего не на шутку передергивает, особенно их писклявые, а от того и противные голоса, или их излюбленная манера, когда они психуют или раздражены, закатывать зрачки вверх и цокать. Но самое ужасное — их шутки, боже, всем же давно известно, что женщины не умеют шутить, так зачем это делать!? Черт, как же бесит! Гм, ну вот до чего я дошел! Чертыхаюсь как эта ебанутая Ритка — глупая, эмоциональная, короче типичная девчонка, старающаяся выделится и быть «не такой как все». Посудомойка херова! Ох, ненавижу этих пизданутых на голову людей, им не хватает долбанного внимания, вот они и выебываются! Им самое место в психушке! Ко всему прочему, эта псевдоинтеллектуалка, которая смотрит не менее тупые, чем она сама и мерзкие авторские фильмы, ничего в них не смысля, а также пидорское и извращенное кино, выдавая это за ебучее искусство, хотя на деле это то же самое порно, что смотрят абсолютно все! И даже эта Кира с припездью, не менее глупая девка, которая мнит из себя асексуалку и говорит о себе в мужском роде. Мужик в юбке! А ведь раньше я уважал ее за твердость в характере, циничность и похуизм, я даже хотел быть на нее похожим. Однако сейчас, я просто не выношу таких баб. Она просто лесбуха, как своя подруга, любящая агрессивный рок и поклоняющаяся сатане — всех таких в костер! Вот они мои «подруги-антагонисты», те, что таскаются за мною всюду, норовившие сделать меня хуже. А эта эксцентричная пидоролюбительница ещё и вешается на меня периодически, бисексуалка хренова! Вдобавок ко всему пиздецу, когда она злится, то вечно добавляет: «Черт! Проклятье! Черт побери!», а ее сатанистка-подружайка приподнимает бровь и пронзительно-испепеляющим взглядом смотрит на меня, стоит мне пошутить или высказать свое мнение, они просто издеваются! Наверное, Валя была права, говоря правду о каждой из своих подруг. Зря я тогда подумал о ней плохо, очень зря... Однако есть среди всего этого адского полчища пизданутых баб и вполне сносные. Например, одногруппницы — Мила, Катя и Наташа. Благо мне повезло находиться в одном круге общения с Милой и Катей — милыми и веселыми девушками, с лёгким характером и заразительным смехом, я бы сделал их протагонистами, напиши я когда-нибудь роман. Да и собой они вовсе недурны. Наташа в свою очередь имеет ангельский голосок и приятные внешние данные, в женской красоте я не особо разбираюсь, но Вадя как-то раз убедил меня в том, что она хороша собой, а ему я верю. А также ее манера говорить, так просто и легко, мне действительно нравится, при этом она не забывает делать милое глупое личико. Вот она — настоящая женщина, с правильными ценностями, любви к детям и желанием создать семейный очаг, во всем подчиняясь своему мужчине и принимая свою долю. Таких требует общество и это правильно! И пусть они глупы, как и все девушки на Земле, но благодаря милому личику и лёгкому нраву, можно простить им любую оплошность. Поэтому я просто обязан изменить свою жизнь или же окончательно распрощаться с нею. Но пока нужно отречься от всего того дерьма, что так угнетает меня, взамен обретая все самое лучшее. И пусть для этого понадобится некоторое количество времени, но я смогу! Главное пережить завтрашний день и все пройдет…».

*****

Собрать волю в кулак, и отправится в путь! — так он думал всю ночь. «Хороший мальчик» плохо спал, тщательно обдумывая, какой из двух путей ему выбрать. Поздним утром, когда навязчивое солнце проникало сквозь белые тончайшие занавески, юноша нехотя открыл глаза и с тревожным настроем принялся по обыкновению разглядывать предметы интерьера. Яркие лучи солнца ослепляли его, от чего приходилось жмуриться и постоянно ёрзать. «Что ж, видно не судьба ещё немного понежиться в мягкой постели и просто поразмышлять», — подумал юноша и принялся одеваться к завтраку. — Ну, встал, а на часы ты смотрел!? Уже «11:13», а у тебя экзамен через два часа! — надрывно прокричала пожилая женщина, — Я запрещаю тебе ложиться после «22:30»! —У меня экзамен в «13:50», — еле слышно произнес Русланчик с натянутой маской безмятежного спокойствия. Он словно на время выпал из бытия. Внешне «Хороший мальчик» был спокоен, однако, внутри него горело и бушевало давящее чувство ярости, зловещее и нарастающее. Он принялся представлять, как убьет старуху — жестоко и беспощадно. Юноша осмотрелся по сторонам. «Итак, набор ножей слева от кухонной плиты, две с половиной или три секунды, быстрым рывком я ухвачу парочку, затем, взяв в обе руки, смогу заколоть ими спину беспомощной бабки, чувствуя вибрацию и рывки сопротивления ее дряхлого тела; на плите раскалённая сковорода — две секунды и она у меня в руках, ударив по темечку сзади и немного задев, ее правый весок, в то время когда она неспешно будет оборачиваться, проломить, а затем долго и агрессивно колотить раскалённый сковородой. Я размозжу ей череп до кашеобразного состояния, иступлено с удушающей и животрепещущей страстью и лёгким покалыванием в висках, я буду плакать и истерически первобытно смеяться, рукоплеская прообразу и подобию собственному. Что же выбрать? А может лучше забить собственными руками, ощущая теплоту ее омерзительного полного тела, покрытого сотнями морщин и старческими пигментными пятнами. Главное завалить на пол старуху, а дальше самое приятное — избить ногами лицо, ее «грязный» «уродливый» рот, из которого она так часто и рьяно «изрыгала» всякую «гниль», так ранящую меня и убивающую во мне личность. Ты сука старая, никчемная посудомойка, ты сгинешь, твое тело будут медленно пожирать черви, и начнут они с глаз, заползая в гениталии. Я убью тебя! Умри же, я ненавижу тебя! Мы будем скоро вместе, будем, я тебе обещаю. Ха-ха-ха! Моя любимая, моя обожаемая… Наши могилы будет рядом... Вот тебе, а вот ещё! Мразь, какая же ты мразь. Ха-ха-ха! Мы умрем с тобою в один день, но только ты заслужила мучительную смерть, а я заслужил возмездия!» — сдерживая безумную улыбку, думал юноша, сфокусировав внимание на одной точке. «Я буду бить, пока она не захлебнется собственной кровью, пока не испустит последний звук от боли, находясь на последней стадии агонии. Дряблое бездыханное, но ещё не остывшее, окровавленное тело... Я буду ждать, пока оно полностью не охладеет, а темно-красная жидкость не загустеет на полу, одежде и теле, я не притронусь к ней, но буду терпеливо наблюдать за пульсирующими струями кровотоков и вкушать металлический запал превосходства над побежденным куском мяса. А затем буду зверски разрывать все ее безвкусное барахло, что словно прилипло к ней с годами, я буду рвать ее одежду, резать ножницами швы, чтобы обнажить ее плоть. Я рассмотрю каждый изгиб, трещины, складки ее тела, перед тем как надругаться. И вот тогда, когда кровь окончательно перестанет испускаться, а свежий труп полностью отяжелеет, я снова подойду вплотную к нему, ступая по липкой слизи, чтобы посмотреть на старуху свысока, в открытые слегка закатившиеся зрачки и почувствовать всецело власть и превосходство над жалким отходом, бесполезным дерьмом, что так мешало мне жить. Я проведу рукой по ее едва узнаваемому, впалому, устрашающему лицу и проговорю ей, в качестве последних слов и прочих пожеланий, что обычно произносят стадо глупцов на похоронах, но у меня будет все же нечто иное: «Ты — никчемный человекоподобный мусор, ты — ореол мученика и вездесущего хаоса, я презираю чрево твое и мыслей очерненный омут. Твое тело изуродовано и будет осквернено, я трахну тебя, старая, никчемная грешница. Трахал тебя твой муж? Да, конечно... Ты — пример для целомудрия и мудрости, но на деле ты не что иное, как обычная шлюха и посудомойка, грязная потаскуха, я не любил тебя, я вырвал тебя из себя!» — прокручивал в мыслях «Хороший мальчик», чье дыхание стало частым, а нарастающая ярость и самовосхищение доставляли оргазмическое блаженство. «Я воздвигнусь над тобой и хорошенько ударив, изнасилуют, пока силы окончательно не закончатся, пока последняя капелька пота не упадёт с моего лица, пока отдышка не перестанет быть столь частой, вот тогда я буду поистине счастлив. Ты думала, что я ни на что не способен, но я победил тебя, убил своими руками, а потом надругался, надругался зверски! Твоя засохшая кровь отражена клеймом на моем теле, она словно намертво въелась под моими ногтями, как напоминая о моем триумфе». Поток сладострастных помыслов внезапно нарушил гулкий звук автомобиля за стеклом, от чего «Хороший мальчик» встрепенулся и обратил свой взор на старушку. — Вот стою и с минуту наблюдаю за тобой… Загадочный, сидит, смотрит в одну точку и улыбается. Все-таки влюбился? — с несвойственной для нее улыбкой, женщина облюбовала внука, наклоняясь к духовке, чтобы проверить пирог. — Нет. А загадочный от того, что мне загадали очень непростую загадку, ба, — с ироничной ухмылкой произнес юноша, заворожено глядя, как бабушка пытается разглядеть готовность блюда, просунув пол головы в дверцу духовой печи. «Что если с силой опустить ее голову в духовку, а шейный хребет сломать дверцей печи, надавливая до полной асфиксии, или лучше до того момента пока кости ее дряхлого скелета не начнут трескаться…», — воображал он, беззвучно вставая со стула. Он медленно подходил сзади к беззащитной пожилой женщине, одержимый диким, вулканическим, природным желанием мести. «Хороший мальчик» держал в голове безумную идею и был готов беспрекословно поддаться своим внутренним демонам, доселе поселившихся в нем. Он подошёл к старушке и охватил ее массивную шею. Юноша не сразу почувствовал напряжение женщины, от чего ощущение неудовлетворённости ещё больше распирало грудь парня. «Почему она не вскрикнет, не оттолкнет меня!?», — в бешенстве, подумал он. Однако не прошло и тридцати секунд, как старушка медленно повернула голову в бок, не говоря ни слова. И тут «Хорошего мальчика» пробрала мгновенная дрожь, он словно очнулся от навязчивой мысли убийства и оробел, ощутив свою ничтожность и беспомощность в данной ситуации. Его лицо и уши горели от стыда и смущения, он не знал, что и сказать. Сказать, что подошёл обнять — глупо, он никогда не был столь ласков с бабушкой, да и вряд ли это похоже на признак внимания и заботы. — Возьми деньги на тумбе, в прихожей… — несколько растерянно, но спокойно произнесла старушка, внимательно всматриваясь в безумные глаза горячо любимого внука. Он стоял в полном недоумении. Сумбур эмоций его накрыл с головой, он ненавидел эту женщину больше всего на свете, гораздо больше, чем гомосексуалов, трансгендеров, всех особей женского пола, представителей разных национальностей, собак, которых нужно отстреливать, сильнее, чем СПИД-инфицированных людей и всех прочих. При всем этом, Русланчик ненавидел и самого себя в глубине души, он старательно внушал себе, что ещё «не вечер» и злой рок, будет преследовать всех тех, к кому он так нетерпим, пусть даже и после его ухода. Но, пожалуй, приоритетным чувством в данный момент, было чувство всепоглощающего стыда. «Хороший мальчик» медленно, как можно аккуратно и незаметно ослабил потную холодную ладонь, а затем медленно стал опускать ее вниз. В этот момент он постепенно отвёл глаза от бабушки и как можно спокойнее, и вальяжнее удалился из кухни, не проронив после себя ни слова. «Это просто ебучий пиздец!», — подумал он, оставшись наедине с собой. Ощущение вытесненной и подавленной агрессии так и осталось кипеть в нем.

*****

«Ну вот, я как всегда пришел вовремя, ну почти… Ко всему прочему Андреа опаздывает, а точнее Андреа Шавелавич, нужно быть сдержаннее во всем, наверное, это и есть показатель мужества. И все же повезло этой ебнутой асексуалке-лесбухе с ее чертой класть на все «железобетонный болт» и ничего не чувствовать, а ведь это и делает из нее настоящего брутального мужика… Она — мужик, а я так… Даже сейчас пришел как кретин раньше, и что эта старуха вечно доебывается ко мне…», — рассуждал Русланчик, поднимаясь по лестнице на второй этаж, где и должен был проходить экзамен по ПСО. — Эй, Русланчик, подожди меня, — окликнула позади Рита, — Я так спешила… Фух, ну и жаренья же на улице! — Ага, привет, — сухо произнес он, озираясь по сторонам. — А где все остальные… — показывая на однокурсников стоящих неподалеку, протянула девушка, — Раз, два, три… — шепотом принялась считать, — Хм, а где же Валя с Милочкой, я, кажется, их видела в холе на первом этаже. — Я видел их рядом с преподавательской, — апатично огрызнулся «Хороший мальчик». — М-да уж, зачастили они... Кстати, ты знаешь, что девчонки будут проходить летнюю практику здесь, в колледже, им уже отдают некоторые поручения, мне даже жаль их обеих, — проговорила она. «Бля, как она меня заебала своими разговорами. Но это ещё ничего по сравнению с этими стервами, разодевшимися как на подиум! Суки ебаные, так и хочется их изуродовать, а их смех, доносящийся сюда, боже, ну почему существуют эти тупые пезды! Истребить! Почему нельзя оставить на земле небольшое количество женщин, которых предварительно стоит поделить надвое: первых — здоровых, трудолюбивых, настоящих хранительниц очага — оставить для воспроизводства потомства, а вторую половину — красивых и сексуальных — для съёмок в лесби-порно. Эх, почему не все так прекрасно в этом мире…», — впал в размышления юноша. — Ха-ха-ха! — посмотри, как девки нарядились, прямо как на выпускной. Боже, это так смешно, наверное, хотят Андреа соблазнить, — подхихикивала Рита. — Вот именно! А ты действительно думаешь, что они хотят его этим привлечь? — стараясь выглядеть менее заинтересованным и равнодушным, спросил Русланчик. — Да, сто процентов! Ну, ты только глянь... — с улыбкой произнесла она, — Это так комично, не находишь? — Салют ребзи, это мудачье ещё не явилось? — спросила Кира, запыхавшись после очередного опоздания. — Нет, ждем... Черт! Его девятнадцать минут уже нет! Блять, как я его ненавижу! Мне напоминает одного слащавого и самовлюбленного певца, — злостно воскликнула Рита. — Я сегодня тоже злой, — буркнула Кира. — Ой, мы тут с Русланчиком говорили о том, как наши девчонки из группы вырядились. Ха-ха, причем только на экзамен к Андреа, — саркастично усмехнулась Рита. — Лол, точно. Ну, я, как всегда, в штаниках, — разведя руками, произнесла Кира. — Для меня, что обычный день, что экзамен — все одно, — сказала Рита. «И это их единственное преимущество… Хорошо, что, такие как эти две, никогда не понравятся таким парням как Андреа», — подумал юноша. Спустя полчаса преподаватель все же явился, благодаря чему многие студенты сразу образовали внушительную очередь рядом с дверью аудитории. — Андреа Шавелавич, мы вас так долго ждали! А где вы были? — с наигранным кокетством произнесла одна из студенток, по обыкновению изрядно кривляясь. Она была одна из тех, кого так ненавидел «Хороший мальчик», что один раз даже «случайно» ударил ее по лицу. — Я был в пробке, так к вам спешил… — с высокомерием и накрахмаленной улыбкой протянул молодой преподаватель. — А как вы, простите, успеете провести экзамен до «16:00», если уже «14:20», а вы только пришли? — спросила, одна статистка. — Думаю, вы справитесь! Вы же умненькие детки, — слащаво произнес он, удаляясь в аудиторию, — Кому я обещал автоматы, подходим! Вале я уже поставил «отлично», когда заходил в преподавательскую, если у кого-то возникнут вопросы, — крикнул Андреа. «Сегодня он так прекрасен, как в первый день, когда он пришел к нам в группу. А этот темно-синий костюм, так замечательно сидящий на нем и облегающий его тело… Даже не верится, что когда-то, не столь уж давно, я ласкал его обнаженную плоть, что так искусно скрыта за одеждами теперь. Это моя самая большая тайна, и самая лучшая, животрепещущая и запретная, от чего и прельщающая ещё больше. Эх, ничего больше не вернуть…», — с досадой рассуждал юноша, провожая его взглядом, он крепился от стремительно подступающих слез. В аудиторию зашли Рита и Катя, а буквально через пять минут вышли назад. За это время «Хороший мальчик» немного успокоился прежде, чем ему предстояло войти в класс с остальными ребятами, которые, так же как и он будут отвечать на вопросы по билетам. Однако Русланчику повезло, ведь вместо трёх вопросов, ему было положено два, это было в качественном поощрения всем тем, кто не дотянул до автоматической оценки по экзамену, но старался, а таких было в группе мало. — Все отмучилась! У меня «отлично»! Больше я не увижу его жирное тело и лоснящуюся рожу! — воскликнула Рита, которая была в числе «автоматчиков». — Повезло, а мне ещё только предстоит встретиться с ним лицом к лицу, — замученно протянула Кира, сидя на стуле. — Я вот не знаю идти в первую партию двенадцати человек или чуть подождать? — спросил «Хороший мальчик» у девчонок. — Иди сейчас! — сказала Кира. — Не знаю, что-то… — волнуясь, хрустел пальцами рук «Хороший мальчик». — А прикиньте, я такая стою перед этим муденем, он уже поставил «отлично» и смотрит на меня. Ну, а я стаю с каменным лицом, сами понимаете, всем осточертело его ждать в такую жару, а он такой: «А что это мы не улыбаемся? Улыбнись!». Я такая думаю: «Ты совсем ебанутый или да!?». В итоге улыбнулась как из того фильма, ну, ты помнишь Кир, который мы смотрели с тобой. Улыбаюсь, а потом делаю серьезное лицо. Ха-ха-ха! А что? Мне пофиг! Я подожду вас здесь ребят, мне спешить некуда, дома все рано толпа, гости, так что посижу и почитаю, там как раз чувственная сцена намечается... — игриво улыбнулась девушка. —Ха-ха, удачи! — прыснула со смеху Кира. — Как же интересно читать о роботах, которые в жопу долбятся! — саркастично произнес юноша. — Боже, да не роботы они, не роботы! Да и не в сексе дело! — раздражённо воскликнула Рита, едва сдерживая улыбку. — Все! Я решил! Иду в первую партию из двенадцати человек. Я сам так решил! Слышите? — отчеканил перед девчонками Русланчик и зашёл в аудиторию, весь дрожа от страха. Колени трясутся, во рту пересохло, сердце колотиться как оголтелое, а нервишки шалят. Он вытянул билет и сел за четвертую парту среднего ряда. «Только не смотри на Него, только не сейчас…», — мысленно успокаивал себя юноша, еле сдерживая слезы от накрывающих воспоминаний их последней встречи. Горечь сковывала сердце и «Хороший мальчик» попросту не мог собраться с мыслями. Он помнил каждое его телодвижение, его взгляд, мимику, жесты, манерность его поз, особенности, присущие толкло ему или как он любил говорить его «фишки», что было таким близким — рухнуло навеки, оставляя за собой шлейф тотального краха души, меланхоличной слабости и море слез, непроизвольно вырывающиеся наружу. «Терпи, не будь тряпкой! Парни не плачут! Просто забей, отпусти эти воспоминания! Подави все бабские переживания, искорени из себя «телячьи нежности»! Будь МУЖИКОМ!» — старательно внушал себе «Хороший мальчик». Одни — уходят, другие — заходят, но он сидел, не решаясь подойти и ответить по билету. Сердце колотилось. «Все сейчас пойду, хотя… Нет, ещё через одного…», — всяческий раз думал Русланчик. Он исписал два листа, и даже если было что-то неверно, он старался и знал, что он сделал все что смог. Это немного успокаивало его, но от мысли, что ему нужно сесть напротив человека, который вырвал все живое, что было в нем, заставляло испытывать приступ дрожи. «Хороший мальчик» слышал, как многие ребята из группы словесно подталкивали его, чтобы он шел отвечать, ведь из-за него не смогут сдать и остальные в силу внушительной очереди, стоящей за дверью аудитории в предвкушении своей участи. И все же в глубине души каждый хотел заполучить удачу «в карман», то самое заветное место под солнцем, а именно, получение автоматического зачёта. Юноша с каждой издёвкой и смешком со стороны ребят становился все более неуверенным и раздраженным. Он видел их устремлённые на него взоры, а также их сплетни, произносимые в полный голос, о ненавистных ими тех немногочисленных отличников, которым, по их мнению, все давалось с поразительной лёгкостью из-за способности быть знатными подлизами, не более того. Одним из «таких» был и Руслан, однако, в этом семестре он значительно «расслабился» из-за событий, произошедших с ним, откровенно говоря, он вовсе ничего не учил. — Ну, кто следующий? — вальяжно протянул молодой преподаватель, с прищуром озираясь на экзаменующихся. Его взгляд остановился на бывшем любовнике. «Фух, пора!», — шепотом произнес «Хороший мальчик» и резко вскочив со стула, направился прямиком к Андреа. — Эм, мой номер билета… — промямлил юноша, теребя ворот рубашки. — Начинай уже, номер билета меня не интересует, говори что знаешь, — произнес преподаватель, отвлеклись на телефон. Что-то тяжёлым грузом медленно опускалось и распирало грудь парня, от обиды он еле сдерживал слезы, ведь разрыдаться при всех было бы крайней степенью позора. Чуть придя в себя и глубоко вздохнув, «Хороший мальчик» стал с трудом разбирать написанный им ответ на тетрадных листах, но от расстроенных нервов и давления со стороны группы, он с трудом мог выговорить слова, написанные им же. «П-пенсия — это регуляция…, то есть регулярные денежные выплаты в… расчете на менец, кхм, точнее месяц… — Достаточно. В этот раз ты не постарался, — строго ответил молодой мужчина, сосредоточенно делая запись в зачетке. — Я просто подчерк р-разобрать не могу, я… Кхм, я могу продолжить… — застенчиво промямлил юноша, теребя влажными потными пальцами кончик листа. — Я же сказал: «Достаточно!»… Я вижу, что ты писал, но ты не можешь связаться слова в предложения, хотя листок перед тобой. Как же ты писал, что ничего не помнишь? Вот держи, — не поднимая глаз, Андреа отдал зачётку парню. «Хороший мальчик» медленно протянул руку, чтобы забрать ее. Внезапно он почувствовал на одно мгновение теплую руку молодого преподавателя. Юноша исподлобья взглянул на него, однако, молодой мужчина вовсе не обратил на такую мелочь внимания, и немного помявшись на одном месте, Русланчик смущённо удалился прочь из аудитории. Выбежав, юноша так и не успел глянуть в зачётку, он стал судорожно искать нужную страницу. «Бинго! Так что здесь… «хор». Как «хор»!?», — с возмущением подумал «Хороший мальчик». Он все понимал, волнение и неуверенность, но получить «хор» у Андреа было весьма ущербно, ведь подобную оценку знаний получали у него и менее старательные ребята. «А может быть это его личная неприязнь ко мне? Неужели так и есть!? Он был так груб со мной… Интересно от чего? Хм, может, все дело в том, что ему сейчас грустно и за внешним равнодушием скрываются душевные переживания внутри, может быть Андреа действительно не хочет давать мне лишнюю надежду, чтобы не сделать мне ещё больнее? Но, а что, если ему все же наплевать и это его месть! Хотя, думаю, что маловероятно…», — застопорившись на одном месте, пораскинул мыслями юноша. — Эй, Русик, пойди, сюда! — воскликнула Рита, сидевшая на стуле возле окна. — Чего? — озадаченно спросил «Хороший мальчик», обходя оставшихся в очереди студентов. — Ну что, как все прошло? — возбуждённо произнесла девушка, убирая телефон в сторону. — Так себе… У меня «хор». В этом семестре я как-то подзабил на все... — махнул рукой юноша, как бы прощаясь. — Слушай, подожди меня, — ласково проговорила Рита, по обыкновению положив ладонь на плечо парня. — А ты долго еще? — нетерпимо произнес Русланчик, отстраняясь от прикосновений девушки. — Не знаю, но буду до последнего ждать Кирку, — все тем же тоном произнесла она, и как, только заметив, что Русланчика этим не удержишь, вскрикнула, — Кстати, представляешь, минут десять назад звонила моя мама, в общем, жена моего старшего брата родила мальчика весом три килограмма четыреста грамм. Я стала тетей… Но, честно говоря, даже не знаю, что конкретно я испытываю… — нескладно говорила она. — Короче, мне пора! — отрезал «Хороший мальчик», и, не дослушав одногруппницу, умчался прочь. «Как меня заебали эти бабы, тупоголовые существа! Какое мне дело до того что кто-то там родился, когда я умираю!», — нервно нашептывал юноша, спускаясь по лестнице прямиком к выходу, как вдруг, чей-то знакомый голос окликнул его. — Руслан! Русик, ты там Сашу не видел? — крикнул высокий парень. — О, Вадим, ты ещё здесь… — протянул юноша, изменив голос на более мягкий тон. — Я спрашиваю, ты Санька не видел? — снова повторил он. — Не, он давно ушел, — выпалил юноша, не поднимая глаз на своего собеседника. Парень хотел было что-то сказать, но «Хороший мальчик» поникнув в себя, не разбирая дороги, отправился домой. «Всего три дня и это закончится, все эти ебучие страдания, которые преподносит мне жизнь с самого начала… Я ненавижу себя, все, что во мне так глубоко засело, вся эта противоречивость. Откуда во мне эти гейские мысли, бесхребетность, податливость, стеснение, даже мое чувство юмора иссякло окончательно! Тупое, современное общество из кого ты состоишь!? Из пацанов, которые ведут себя как бабы, все эти пидорские манеры, ужимки, шмот, как же все глубоко это засело в современном мире. А ведь это все Европа и Америка, хотя я хотел бы пожить в Америке, но эти глиномесы… Иу, нет! А что творится с этими бабами, почему с каждым годом настоящих женщин становится все меньше!? Куда деваются их истинные ценности — быть покорной, кроткой, но при этом сексуальной, заботливой матерью, отличной хозяйкой… Это все феминизированные лесбиянки виноваты в искоренении подлинных идеалов, не понимая ключевого момента — мужчина главный всегда и везде, он прав и умен! Зачем же мне жить в этом мире, если разложение общества необратимо!», — всю дорогу думал юноша, что не заметил, как скоро дошел до дома пешком. Знойная жара сильно утомила Русланчика и по пришествии, ему хотелось только одного — поскорее сбросить с себя выходную одежду и уснуть. Уснуть в беспамятстве, дабы забыть, уничтожить все воспоминания сегодняшнего дня, очередного дня, в котором он не был счастлив. — Руся, ты кушать то будешь? Куда убежал? — доносился голос бабушки из кухни. «Сдохни, умри старая никчемная старуха, твое место в могиле, рядом с моей матерью, которую ты не любила. Рядом со мной…», — словно молитву роптал юноша шепотом, уткнувшись в перьевую подушку. Он укутался с головой лёгкой простыней, которая отчётливо выявляла очертание его полуобнажённого тела и позу, в которой он лежал. Согнувшись калачиком, «Хороший мальчик» беззвучно плакал, тяжело дыша, от недостатка воздуха, надавливая на ребра и закусив край простыни, он ритмично вздрагивал. Соленые слезы стекали по его щекам, достигая ушей и бакенбардов, от чего он был весь мокрый. Вскоре от расстроенных нервов и обильного слезопролития юноша, незаметно для себя, уснул.

***** ПИСЬМО К ТЕБЕ

Не столь уж давно, я дал себе слово, что больше не буду писать и думать о тебе, но я снова это делаю, возможно, потому что мне все ещё плохо после расставания. Я все тот же задрот, который смотрит YouTube и мультики с «2х2», это помогает отвлечься… Я знаю, что ты уезжаешь сегодня вечером, в тот самый вечер, когда я убью себя самого. Я давно об этом думал, и вот время пришло, оно всегда приходит, я готов, по-настоящему. И вот ещё что… Это не из-за тебя, точнее не только из-за тебя... Видишь ли, я был другим человеком до встречи с тобой, до того, как я по-настоящему проникся чувствами к тебе. Ненавижу эти сопли, но понимаю, что по-другому мне не написать, только в этих письмах, как на исповеди, я могу полностью раскрыть свою душу и высказаться, теми словами, что при других сказать не решился бы. Сейчас постараюсь объяснить. Однажды, когда я ждал тебя, чтобы ты проверил курсовую, я разговорился с девчонкой из группы, неважно кто она, просто в тот раз, я чуть было не рассказал все о нас, о себе, все что я излагаю здесь. Она испорченная до мозга и костей, у нее на уме одни пидоры, все это гейство... Она не раз говорила мне, уж не знаю в шутку или нет, что окажись я геем, то она бы поддержала меня и приняла. Но я не решился ей открыться, не решился потому, что боялся быть отвергнутым, поднятым на смех, вдобавок ко всему прочему, я от части зол на нее. Я считаю, что она виновата в том, что я стал думать об этом… Об этом проклятом ЛГБТ, блять, звучит как партия, но не суть. В какой-то момент мне стало интересно, по ее милости, между прочим, она меня совратила, понимаешь!? И как-то раз, почти полгода назад, мне признаться, неловко сказать, но я наткнулся на гей-порно и посмотрел, она сказала, что в этом нет ничего страшного, если мне глянуть для «общего развития». Мне понравилось. Я стал часто фантазировать перед сном, но чаще всего утром, как крепкая мужская рука ласкает изгибы моего худощавого тела. Я проводил своей рукой по ребрам и животу, как бы лаская себя, стараясь всячески представить, что это рука другого мужчины, иногда я даже рисовал образ, как бы он мог выглядеть, но у меня туго с фантазией на лица. Или же я часто сворачивал одеяло по образу и подобию человека и, ну, ты понимаешь… У меня было даже свое время для подобных шалостей с «6:00» до «6:30», или же чуть позже, в зависимости от того, как рано проснется бабушка. Я помню эти времена, в этом было свое очарование, в этом была моя самая большая тайна на тот момент. Я осознавал природу своих поступков и то, что это неправильно, но думал, что это лишь подростковый временный интерес из-за гормонов, я даже читал, что это нормально, если в моем возрасте присутствует интерес к представителям своего пола, и что скоро это все должно пройти, при этом оставшись гетеросексуалом. Но потом пришел ты и я не знаю… Со мной что-то произошло, с первого дня я был словно заворожённый. Сам не понимал, что творится, с тех пор я стал представлять тебя, твое обнаженное тело рядом со мной в постели. Я пытался представлять девушек, чтобы переключиться, знаешь, заглушить все эти мысли и чувства, но какая бы сексуальная по мнению многих мужчин она не была, я понимал, что меня совсем не возбуждают женщины, если только они не лесбиянки и то немного. Я понял, что мне нравится, когда обе женщины целуются, как их обнаженные тела взаимодействуют друг с другом, даже мог по достоинству оценить их привлекательность, но представляя их со мной, становилось тошно. Тогда, думаю, я и увлекся тобой, мог лишь только представлять нас вместе. Это все до сих пор как во сне, все, что произошло со мной. Я считал тебя недосягаемым, величественным, что я не посмел бы, даже дотронутся до тебя, не говоря о пьянящих поцелуях и чувственных объятьях, доводящих меня до боли наслаждения. Это лучшие моменты моей жизни, они необыкновенны, опыт, подаренный тобой, стал для меня как никогда значимым, но при всем хорошем, твой уход подкосил меня. Я ненавижу тебя за это, и как бы я не пытался забыть тебя, у меня не получится. Весь этот опыт был для меня первым и революционным, давший мне познать самого себя. Я помню, как ты однажды сказал мне: «Самопознание делает нас мудрее, но вместе с тем безрассуднее», и это чистая правда, именно благодаря тебе я понял свою природу, за что я убью себя. Я гей, я гомосексуалист! Я никогда не стану как большинство парней, я с детства был другим. С самого рождения я не был красив, ко всему прочему, во мне не было ни харизмы, ни природного обаяние, благодаря чему я мог бы выиграть. Ребята только насмехались надо мной, а девочки и вовсе не обращали внимания. За мою недолгую жизнь мне часто приходилось бывать среди женщин, они словно преследовали меня. Я рос без отца, только мама и бабушка, родственники в основном женского пола, затем музыкальная школа, в которой я проучился пять мучительных лет на фортепьяно, там были одни девчонки, сущее наказание... Ещё в детстве мне осточертели бабы, все их манеры, излишняя крикливость, эмоциональность, слабость, глупость, болтливость, все это отталкивало меня от них. То ли дело парни... Я завороженно наблюдал за их сплочённой крепкой дружбой, меня восхищала их сила, отвага, с ними гораздо веселее, чем с любой девчонкой. Но они не принимали меня, и я оказался чужой среди двух полов. Так, ещё с детства, я затаил внутреннюю ненависть на женщин и скрытое превосходство перед мужчинами. Я должен рассказать тебе об одном случае, произошедшем со мной в возрасте восьми лет, я прежде не говорил об этом никому. Смутно помню тот день, кажется, это был первый день лета, как и сегодня, ровно девять лет назад. Меня отправили к дяде и тети, которые жили на другом конце города от нас, мне нравилось там бывать, помню, как каждый раз, когда я приезжал к ним в гости, они давали мне разные сладости, а иногда даже подарок, в виде игрушки. Также у них есть дочь, она старше меня года на два, но по сравнению со мной, она была очень развита, прямо-таки не по годам. У нее был резвый характер и невероятная болтливость, она могла заговорить любого, благодаря чему взрослые любили ее и часто сажали рядом с собой на семейных праздниках. И вот однажды, когда ее родители ушли по делам, я впервые остался наедине со своей кузиной, тетя доверила ей присмотр за мной как старшей. В тот день мы по обыкновению играли в прятки дома, уж не знаю, как удавалось ей это, но пряталась она отменно, даже, несмотря на то, что была на полголовы выше меня. И вот она спряталась в ванной, я искал ее так долго, а ведь всего лишь стоило откинуть шторку в сторону. Но спустя минут пятнадцать, я, наконец, нашёл ее, обнаружив кузину в одном нижнем белье. Она молча вылезла из ванной и подошла ко мне, от смущения я опешил в тот момент, слова засели глубоко внутри меня. Моя сестра стала стремительно и грубо целовать мою шею, а затем и вовсе снимать с меня хлопковую рубашку. Я чувствовал ужасный стыд, как сейчас помню, не отрывая глаз, пялился на ее светло-голубенький, с выбитыми желтыми цветами, бюстгальтер. До этого я никогда ранее не видел настолько обнаженных девушек, я был удивлен, что в десятилетнем возрасте у девочек появляются округлости и начинает расти грудь. Она с силой повалила меня на холодную, как сейчас помню, местами сырую плитку. Сестра запрыгнула на меня сверху, окончательно стянув с меня верх одежды, облизывая, мокро и неумело, целуя мой живот. Я приподнимал голову лёжа на холодной и жёсткой плитке пола и чувствовал непреодолимое отвращение и щекотку из-за ее лохматых, в чем-то испачканных, липких, распущенных темно-русых волос. Мне было не по себе, и я умолял ее остановиться, легонько отодвигая ее в сторону, но она была гораздо крупнее меня, и освободиться было весьма сложно. Она все делала молча, а я лишь вскрикивал и весь сжимался, сдерживая подступающие слезы. Краем глаза я видел, что она расстёгивает свой голубенький бюстгальтер и кладет мои сжатые до белых костяшек кулаки себе на обнаженную грудь. Сестра все более злилась на меня, что я не смотрю на нее и сопротивляюсь, как только могу, тогда она начала с яростью ритмично двигаться из стороны в сторону в области паха, театрально вскрикивая, имитируя оргазм, а затем стала опускаться все ближе, чтобы поцеловать меня. Я дрожал от страха, злобы и обиды… Слезы прыснул из глаз, в тот момент, словно второе дыхание открылось во мне, и, не вытерпев, я со всей, что было во мне силы, ударил ее по лицу. Она вскочила, явно не оживая подобного от меня, но мне было наплевать, я ничего не чувствовал кроме нестерпимой ярости, от чего меня всего трясло. Выпрыгнув из ванной комнаты, я побежал что было мочи в спальню ее родителей, подперев дверь всеми подручными вещами, чем было возможно, и спрятался в огромном шкафу с зеркалами в полный рост, что стоял в самом углу. Я просидел там уйму времени, рыдая, не останавливаясь, временами я чуть не задыхался от собственных слез и нехватки воздуха, словно запертый в гробу. И сам не заметил, как уснул. Мне казалось, что так сильно и так долго я не плакал, и не спал никогда после этого случая. Вечером пришли дядя и тетя, и нашли меня в том огромном шкафу, меня — худощавого восьмилетнего мальчика в одних коротеньких шортиках, с сонным, распухшим от слез лицом. Позади них стояла двоюродная сестра с красно-фиолетовым синяком чуть выше скулы, знаком показывая, чтобы я молчал. Все кончилось тем, что мы убедили ее родителей, что она сама получила ссадины на лице, треснувшись об угол стола, моя рубашка была испачкана, поэтому валялась в стирке (она нарочно испачкала ее вареньем), а я просто уснул в шкафу во время игры. После этого я ещё долго не приходил к ним в дом, однако, потом все улеглось и больше подобных случаев со мной не происходило. Только вот забыть я этого уже не смогу, это воспоминание всегда будет со мной. Я думаю, после этого помимо пренебрежения, я стал питать к девчонкам ещё и страх. Это волновало меня еще с ранних лет, ведь если я не буду любить девушек, значит, я стану гомосеком, как говорили ребята. Я презираю и не терплю грязных пидоров, мне всегда было страшно осознать, что я могу быть тем немногочисленным, кого я так ненавижу. Я жил с этими мыслями ещё с детства, я ничего не знал о ЛГБТ и всей этой чепухе, когда я был ребенком, об этом не говорили на каждом углу, и по «ящику» такого мне было не услышать в начале этого столетия, а интернета у меня тогда не было. Я рос словно в изоляции, но на подсознательном уровне я понимал, думаю, да, я осознавал, что такое «запретный» плот, знал, какие мысли терзали мою маленькую голову. Но сейчас, когда мне семнадцать, я понял истину... Чтобы окончательно найти себя, осознать свою природу, мне понадобилось около десяти лет, и ты помог мне в этом. Кто бы мог подумать, что так случайно и незапланированно, я повстречаю тебя в этой сраной шараге. И что кто-то разглядит во мне мужчину, что я смогу кого-то привлечь своей робостью, нерешительностью и всем тем, что я так в себе ненавижу с детских лет. Мне казалось, что с тобой я на все способен, многого могу достичь и преодолеть, смогу забыться, принять себя, дать свободу чувствам. И я был счастлив, даже тогда, когда понимал, что назад дороги не будет, и я гомосексуалист. Мне было наплевать, я намекал в шуточной форме всем тем, с кем общался, я ходил по лезвию ножа.... Только с тобой я мог принять свою природу, мог сбежать куда угодно, если надо, то признаться во всем, потому что я верил и чувствовал уверенность в завтрашнем дне, где рядом был ты. А теперь я всего лишь жалкий пидор, погрязший во всем этом дерьме в одиночку… Я вижу, что творится вокруг, я вижу лица людей и ненавижу их всем сердцем. Каждый раз, проходя мимо своей бабушки, я представляю, как с силой сжимаю свои пальцы на ее шее, и порой это желание настолько сильно и реалистично, что я слышу хруст ее ломающихся костей, и мне хочется ликовать. Все это во мне главным образом отражается в неистовом желании покончить со всем этим. Я гомосексуалист и не принимаю себя, такие как я должны умереть и быть съедены псами на заднем дворе. Это каминг-аут, которого не должно было быть, поэтому я просто назову это моей исповедь, главным образом, самому себе. Да и вот ещё что, не знаю зачем, но я сохранил твой адрес, тот, куда ты переезжаешь. Я не сразу заметил его в своей сумке, когда ты положил его мне... Это письмо я отправлю тебе вместе с теми другими, что я писал ранен, разложив все в хронологическом порядке, в отправке мне поможет один парень, который из надёжных, по крайней мере, мне так кажется. /01.06.18/ P.S.: прошу меня извинить за все и помнить обо мне хоть самую малость. С любовью и неприкрытым трепетом, твой Русланчик-Хороший мальчик.

*****

Он встал ранним утром, чтобы насладиться в последний раз восходящим солнцем, однако, из-за тумана и сырости витающем за окном, солнце не оказалось. Но взамен у него появилось необратимое желание отразить все, что его так волновало последнее время, благодаря чему «Хороший мальчик» и написал последнее письмо. Более чем за час, он изложил полностью свои мысли. Юноша чувствовал, как строки проходили через него, оставляя след в душе, при этом с лихвой отрезвляя заблудший ум. Временами он не сдерживал подступающие слезы, которые осиротело падали на страницы записной книжки. Русланчик хотел поддаться эмоциям, хотя бы сейчас наедине с собой. Он писал, безотрывно, на одном дыхании, это требовало его сердце, порыв, овладевший им. И закончив, он тяжело выдохнул, словно, невидимая сила вырвалась через его глотку. «Хороший мальчик» сделал несколько кругов по комнате, чтобы поскорее прийти в себя. Распухшие веки его глаз с силой наседали, от чего чесались глаза, а нос был сильно заложен. Он тихо шмыгал носом, чтобы бабушка не прибежала, и не начала расспрашивать что случилось, не заболел ли он. Не в силах более находиться в душной комнате, юноша открыл окно. Он окинул взглядом привычный вид. Все эти десятиэтажки, граничащие с пятиэтажными хрущевками, до боли приелись ему. «Хороший мальчик» видел их каждый день, а эти автомобили возле дома, он знал отлично и даже то, кому они принадлежат. Он юркнул лицом в полуоткрытое окно, глубоко и жадно вдыхая прохладный утренний воздух этим первым летним днем, ощущая как мелкие капли дождя орошают его распухшее от слез лицо. «Перед смертью не надышишься…», — непроизвольно подумал Русланчик в этот момент. Однако он твердо для себя решил, что все эти сопли насчёт смерти, лишь бабские говнострадания, присущие людям с ограниченным умом. «Сегодня я проведу день так же обычно, как и все дни своей жизни, к чему эта излишняя пафосность!», — решил юноша и с этой твердой установкой отправился встречать новый, ничем не примечательный день. На кухне было темно, но пахло вкусно, кажется, это поджаренные до золотистой корочки блинчики и сгущённое молоко. «Не плохое начало дня, если подумать», — подумал «Хороший мальчик». — Ба, ты не забыла, что сегодня я на дачу поеду, — утвердительно произнес юноша, внимательно разглядывая пожилую женщину. — Нет, не забыла. Договорилась я с Лидией Семеновной, она за тобой приглядит, к ней сегодня зайти не забудь! Я тут блинцов напекла, отнесешь ей и сам поешь, — суетливо тараторила женщина. — Ладно, — сухо произнес Русланчик, облизывая палец, обильно смоченный сгущённым молоком. — И сдалась тебе эта дача с другой стороны... Ты, вон, глянь то на улице осадки намечаются… Так, не лазай руками в еде! — пригрозила старушка, ударив юношу по запястью левой руки. — Эй, не трогай… Я говорил, что хочу побыть там перед практикой, — огрызнулся он. — Не дерзи мне! Так, только оденься потеплее, понял!? — строго наказала женщина, выкладывая блины. — Сегодня самое начало лета вообще-то, не так и холодно, — отстранённо буркнул «Хороший мальчик». — Так, не перечь! — фыркнув, отрезала пожилая женщина, а затем задумалась, — А, помнишь, как мы ходили в детское кафе или кино, когда ты был маленький. Первое июня — это же День защиты ребенка или День детства. Мы тебя тогда с мамой так наряжали… И гуляли в парке, помнишь? «Какая же ты бестолковая сука! Самая настоящая назойливая сука! Кому нужны эти ебучие воспоминания. Как же хочется врезать тебе со всей силы, тем самым расплющив голову полную старческих морщин и глупых воспоминаний», — молча кушал хороший мальчик, периодически закатывая глаза и воспринимая в штыки слова старушки. Однако, не вытерпев более воспоминаний о прошлом, произнес: — Ба, я наелся! — сказал он, наскоро встав из-за стола. — Что даже чай с молоком со мною не выпьешь? — крикливо воскликнула она. — В другой раз, — буркнул он и снова погрузился в раздумья.

*****

Юноша шел по мокрой грунтовой тропинке, вдоль частных домов, каких много на неприглядных улицах города. Унылый объектив, который открывался впереди, наводил ещё большую скуку, однако, ничего не поделаешь, это был единственный кратчайший путь до колледжа, где учился Русланчик. Юноши осталось сдать последний экзамен и раз уж ему нечего терять, то он решил попытать счастье и получить свое последнее «отлично», вместо обещанного преподавательницей «хорошо». «Здесь как всегда все по-прежнему. Только вот чувствуется запах предвкушения скорой свободы и вальяжность студентов. Все они как один рьяно обдумывают планы на лето, кто и чем займётся, какие места посетят. Сегодня я как никогда хочу все рассказать, освободиться...», — озираясь по сторонам, подумал юноша. — О, Русланчик, здравствуй! Что ты рано сегодня? — улыбаясь, воскликнула Мила, как только, завидела одиноко стоящего юношу возле окна. — Привет, Милко, — безучастно произнес он, пытаясь выдавить малую дозу наигранного дружелюбия. — Валя писала, что задержится немного, вот я и пришла пораньше, чтобы забрать журнал пропусков из преподавательской. А где эта парочка подружек? — слащаво хихикнула девушка. — Не знаю, наверное, они проспали из-за бурной лесбийской ночи, — усмехнулся «Хороший мальчик», озираясь по сторонам, из-за страха, обнаружить за своей спиной Киру. Юноша испытывал внутренний страх перед этой особой. Он уважал в ней мужественный стержень, твердость, то, чего не было в остальных девчонках или же было в абсолютно малых дозах. Вместе с тем «Хороший мальчик» ненавидел таких девушек как Кира, в ней он видел исключительно парня, чувака, который может поставить его на место и хорошенько накостылять, если того потребует случай, поэтому при ней Русланчик старался по возможности держать рот на замке. — Ха-ха-ха, ой, Руслан, какой ты смешной, — пуще прежнего захохотала Мила, чьи щеки покрылись розовым румянцем, — Кирочка может, у нее этих девушек было еще в школе, ух! — все с тем же задором произнесла она. — Ты ещё Риту не знаешь! Она с ней такое вытворяет дома и не только… Она и ко мне пристает... Я не поддался! — утвердительно пробормотал юноша. — Ничего себе! Ты их видел!? — воодушевленный вскрикнула она, кокетливо хлопая ресницами. — Ага, они сосались, проводя друг другу по внутренней стороне бедра и выше, прямо в шараге, да и еще на лавочке. Сам видел! — уверенно воскликнул Русланчик, с неприкрытым азартом в глазах. — Ха-ха-ха, боже мой, я знала, что все так и будет! Дружба с Кирочкой бывает только через постель! — с задором продолжала девушка, громко смеясь и накручивая локон волос на указательный палец руки. — Погоди... Но ведь ты тоже с ней дружила в школе... — протянул «Хороший мальчик», расплываясь в улыбке. — Эм... Я успела вовремя от нее уйти! — фыркнув и вздернув нос, капризно произнесла Мила. — Да-да, теперь понятно, почему ты в церковь ходишь! Грешки замаливаешь! — не унимался юноша. — Так! Мм... — театрально изобразила ярость девушка, топая поочередно ногами, — Я уже туда не хожу! — Ты не знаешь главного! — запрыгал юноша. — Ну, рассказывай! — начала капризничать Мила, — Русланчик, не томи! — Они уже и кольцо Кирочки купили! Да-да, точная инфа! Мне Рита рассказывала, когда мы в очередной раз домой ехали, как Кира выбирала себе кольцо из лунного камня, а она рядом стояла. Ага, так я и поверил этой лесбиянке, не на того напала! — кисло усмехнулся парень, растирая вспотевшие ладони и периодически осматривая горизонт вокруг. — А я думала у них уже давно все серьезно. Они же кольца на больших пальцах носят, это же о чем-то говорит. Ха-ха-ха! — чуть не прыгая от переизбытка эмоций, восклицала девушка. — Да-да, потому что они подружки-лесбушки! Зуб даю! — уверенно произнес «Хороший мальчик». — Кажется нужно в преподавательскую, смотри, какая там толпа… — протянула Милана писклявым голосом. Ребята продвинулись сквозь толпу студентов. Как выяснилось, после раздачи листовок о направлении на практику, большинство из ребят должны будут отпустить по домам. Очередь быстро рассеивалась. В это время подтянулись все ребята из группы, и, получив документ, направились в класс для сдачи экзамена. Не прошло и десяти минут как в качестве своеобразного поощрения преподавательница, а по совместительству директор колледжа, выставила всем ребятам «хорошо» и «отлично». Однако Русланчик не отступал от идеи испытать удачу и попробовать сдать на «отлично». «И пусть я не готовился, но мне нечего терять, и удача будет на моей стороне, однозначно!» — подумал юноша. Студентов стали распускать одним за другим, но «Хороший мальчик» решил дождаться случая остаться с преподавательницей наедине. — Елена Алексеевна, вы говорили, что если кто-то не согласен с оценкой, то может сдать экзамен, — застенчиво промямлил он. —Да, можно. Ты хотел высший бал? — с добродушной, но в тоже время с долей саркастичной усмешки, произнесла директриса. — Ага, хотел «отлично» за экзамен, — уверенно сказал юноша. — Аудитория пустая, усаживайся, а я схожу за экзаменационными билетами, — беспристрастно отозвалась женщина. Юноша остался один. Он внимательно разглядывал крошечную аудиторию, где всегда царил стертый воздух, и не было ни единого окна. Однако с этим местом многое для него связано. «Именно в этой аудитории проходил первый учебный семинар с Андреа, он был обаятелен и игрив, а его улыбка была настолько мила и прекрасна, что невольно хотелось его обнять. Помню, как он налепили розовый клейкий лист бумаги со своим именем, который провисел в одном и том же месте около месяца и ни кем не был сорван, даже назойливой уборщицей. Я с теплотой вспоминаю и тот день, когда он нашел песню, где поется о неком Руслане и посвятил ее мне. Разве это не прекрасно!? Но также я помню кое-что постыдное, но вместе с тем и приятное. Помню, как оставшись один, я впервые на тот момент кончил с полной удовлетворённостью, от чего у меня кружилась голова, и приятно показывало в области паха. Да это действительно достойное воспоминание. Стыдное, откровенное, неловкое, но достойное. А теперь, когда я последний раз нахожусь в этом месте, я снова сижу за той же третьей партой первого ряда, за которой провел лучшие и не очень часы своей учебы в этом месте. А эта дырка в стене рядом со второй партой, словно портал в параллельную вселенную, что-то вроде Нарнии, будет напоминать, как мы смеялись с девчонками и тыкали в нее пальцами, чувствуя «волшебный» холодок, исходящий из нее. И хоть я дал себе установку не загоняться и не романтизировать, мне хочется запечатлеть в памяти это место, все, что с ним связанно. Этих ебнутый одногруппников, что учились со мной, преподавателей, моих… Моих друзей. Мне хочется запомнить заразительный смех Милы, ее золотисто-русые кудри, неряшливо спадающие на плечи, ее большие светло-голубые глаза и длинные ресницы, которыми она кокетливо хлорала и улыбалась. Я буду помнить ее неприкрытый флирт, позитивный настрой, женственный стиль, ее любовь к блестящим вещам, будь то стразы, пайетки, бисер и разного рода побрякушки. А также я не мог упустить из воспоминаний, ее желание заполучить одну из тех аляпистых сверкающих люстр, что висит в магазинчике, через который мы проходили каждый день после учебы. Она, пожалуй, самая симпатичная из пяти девчонок, с которыми я общался. Я хочу также запечатлеть образ Вали, нашей старосты и «звёздочки» нашей группы. Ее трудолюбие, ответственность, серьезность и дисциплинированность, делающие из нее сверхчеловека в моих глазах, она так умна… Это ее истинное богатство. И как бы девчонки меня не раздражали, но это те, с кем почему-то мне было интересно, чьи спины я видел изо дня в день. Да-да — это Кира и Рита. Эта мужественная, гордая, воинственная брюнетка с длинными волнистыми волосами. Я запомню ее колкие остроты и сарказм, равнодушие и пофигизм ко всем кто ее окружает, ее поразительному умению сдерживать эмоции, ее немногословность. Это был мой кумир на протяжении нескольких месяцев, да и сейчас я могу отметить, что она обладает лучшими качествами из всех девушек, с кем мне приходилось общаться, человек, чья личность так загадочна и притягательна. Ее нестандартное мышление и мрачный стиль — вот что мне запомнится в ней. А также ее подруга Рита… Ох, это тотальный пиздец, который вам предстоит пережить, если завяжите с ней постоянное общение. Я бы не стал с ней, и говорить, слишком уж она сумасшедшая, хотя пока я не узнал ее ближе, мне так не казалось. Она целый год скрывала свой истинный характер и предпочтения. Волей-неволей мне доводилось ездить с ней на одном транспорте домой, а иногда и в колледж, и так уж вышло, что я подружился с ней. Я запомню ее громкий смех, страсть к авантюрам, всю ту чушь, что она несла, когда сильно развеселится, но также я буду помнить ее эмоции, душевность, которые вызывали чувства даже в таком валенке как я. Она круто изменила мою жизнь, но вместе с тем приложила долю усилий к ее разрушению. И наконец, я очень хочу запомнить образ Кати — доброй, веселой интеллектуалки, которая знает, чего хочет в этой жизни, чья сила воли, ответственность, решительность и преданность способствуют тому, что я горжусь ею. Мне нравится ее детская непосредственность, наивность, неприкрытая искренняя вера в людей, ее увлечение гороскопами и прохождением психологических тестов. И это именно тот самый человек, с кем я желаю поделиться сегодня, рассказать, открыться, проговорить все, что наболело вслух и быть честным хотя бы перед собой! В конце концов, мне нечего терять, а ей я верю!», — углубился в раздумья «Хороший мальчик». Потоки его мыслей прервал приближающийся стук каблуков. В аудиторию вошла преподавательница, в руках которой была кипа нарезанных напополам листов. — Здесь тридцать билетов, по три вопроса в каждом. Вытягивай один листок и присаживайся готовиться, будет лучше, если ты напишешь ответы на двойном листочке. Вот здесь! — объявила директриса, указав на край стола. Юноша без замедления вытянул самый верхний билет и сел за третью парту. На удивление вопросы оказались не из лёгких, как рассчитывал Русланчик, из-за чего он значительно растерялся. Пытаясь сосредоточиться, он закрыл глаза. Преподавательница огибала аудиторию, внимательно следя за юношей, который явно выглядит неподготовленным к сдаче экзамена. Русланчик открыл глаза и снова взглянул на вопросы билета, и, не зная ни единого ответа, он спокойно достал телефон и принялся искать правильное решение в Интернете. Директриса опешила от неприкрытой наглости, увидев, как «Хороший мальчик» спокойно принялся искать нужную ему информацию, совершенно не взирая, на ее присутствие. — Так с меня хватит! Достаточно! — повысила голос женщина, — Зачётку на стол! — А что? Что такого я сделал!? — пробормотал юноша, в испуге вскочив со стула. — Поглядите на него, он ещё спрашивает! Зачётку на стол! И радуйся, что я тебе «удовлетворительно» поставлю, потому что по-хорошему надо было бы тебя не аттестовать! Только за твои прежние заслуги, учти! — быстро расписавшись в зачётной книжке, директриса протянула ее парню и без промедления выставила его за дверь аудитории. Русланчик вышел и замер на месте, от события только что произошедшего. «Как за несколько минут моя мечта о красном дипломе была разбита в пух и прах. С другой стороны, мне ведь уже не важно, что обо мне подумает эта истеричная женщина, и какой балл я получил за экзамен... Однако все же хотелось напоследок, чтобы обо мне помнили только в хорошем свете», — рассуждал юноша, медленными шажками направляясь к выходу, как вдруг, рядом с расписанием, он завидел, среди еще не ушедших студентов, Катю. Она стояла к «Хорошему мальчику» спиной и капалась в сумке. — Кать... — окликнул ее юноша. — О, Русик, ты не ушел еще... Почему? — улыбнулась, обернулась девушка. — Я экзамен сдавал, но завалил... Я другое хотел сказать. Кхм... Хорошо, что ты еще не ушла, — отведя глаза в сторону, рассеянно начал он. — Ты наверняка грустишь из-за экзамена... Я уверенна, у тебя будет возможность пересдать, — стараясь поддержать приятеля, протянула Катя, — А я вот жду одного человечка, который должен прийти, — с улыбкой, не отрывая глаз от экрана телефона, говорила она. — Давай отойдем. Мне просто необходимо с кем-то поговорить... Да нет — с тобой... — тяжело дыша, отрывисто произнес «Хороший мальчик». — Когда ты хочешь поговорить? — отстраненно буркнула она, не поднимая глаз от телефона. — Кхм, вообще-то сейчас, — прокашлявшись, сказал он. — Ха-ха-ха! Прости, просто мне прислали смешную картинку... — прыснула со смеха девушка, — Мне бежать пора, за мной Лешик пришел, я почти две недели его не видела, сегодня мы будем отмечать День детства, мы каждый год так делаем, еще со школьных лет! Давай перенесем нашу ежедневную переписку на завтра, а? Ты расскажешь о том, что хотел. Ну, пока, — махая рукой, наскоро прощаясь, удалилась девушка вглубь коридора. Давящая боль в висках мгновенно дала о себе знать юноши, чей разум был затуманен. Он чувствовал подавленность, скрытую ноющую боль во всем теле, благодаря которой вот уже почти месяц «Хороший мальчик» не испытывал прежней радости жизни, а печаль и горесть от потери эмоциональной невинности или же разрушения, как никогда отразились на его лице в эту самую минуту, когда он остался совершенно один. Юноша стоял на месте, словно многовековой истукан, как вдруг за спиной послышались частые, стремительные шаги. Кто-то крепко схватил за плечо «Хорошего мальчика», от чего тот вздрогнул в испуге. — Ха-ха, не пугайся, это я, — с задором произнес парень. — А, это ты Вадь. Ты напугал меня… — схватившись за грудь и тяжело дыша, выпалил Русланчик, смотря исподлобья. — Да, я вижу, что напугал, однако, такой задачи я перед собой не ставил, — продолжал, улыбаясь, Вадим. — У меня нет настроения… — промямлил юноша. — Хм, что случилось то? — без интереса, продолжил диалог парень. — Я «удовлетворительно» получил за экзамен, — протянул Руслан. — Нифига! А почему? У всех же автоматические оценки были, — нахмурив брови, скептически проговорил Вадим. — Списать не смог… В общем забей! — тяжело вздохнув, отмахнулся «Хороший мальчик». — Ладно. Слушай, давай выпьем, я угощаю. Одному неохота, а у каждого сегодня своя вечеринка. Кстати, я знаю, где сегодня, не смотря на закон, можно достать бухло. — Я вообще-то не пью, но могу посидеть за компанию немного. Русланчик узнал, что оказывается Вадим, живёт неподалеку от него, поэтому ребята решили посидеть в соседнем районе, который был нейтральным местом для общения обоих парней, тихий двор, где обычно бывает безлюдно. Всю дорогу ребята практически не говорили, от чего «Хороший мальчик» чувствовал скованность и смущение и лишь изредка успокаивал себя, что это их последняя встреча. — Вон лавочка, иди туда! Я в магазин зайду, куплю что надо и приду, — протараторил Вадим. — Ладно, — крикнул вслед юноша. Он сел на слегка влажную скамейку, которая ещё не высохла после утренних осадков. Вокруг было, как в дымке. Густой молочный туман воздушной пеленой поглощал улицы города, дома, прохожих. Все погрузилось в меланхоличную лихорадку первого летнего дня. Его тянуло в сон, ноги тяжелели, земля казалась вязкой, наконец, юноша стал ожидать чуда, что вот-вот прискачет белый кролик, и он без раздумий последует за ним. Прошло около пяти минут, когда на горизонте показался силуэт Вадима. Он был один из тех статистов, каких было много в колледже, где учился Русланчик. Этот парень был «золотой серединой» между полным раздолбаем и скромным застенчивым парнем, именно такое впечатление он производил. Обычно парень сидел на последней парте, а в огромном кругу студентов, его персона была крайне неприметна, однако, у него было пару колледжских дружков, с которыми он отлично ладил. «Хороший мальчик» практически не пересекался с ним за все время учёбы, за исключением тех немногих встреч, когда Вадим оставался один или же ему не кем было сидеть, он обменивался с Русланчиком парой фраз, и они снова делали вид, что незнакомы. В обществе девчонок этот парень никогда не находился, создавалось полное ощущение того, что ему нравится быть одному, имея пару-тройку приятелей на «черный день». В этом они были похожи с «Хорошим мальчиком», в остальном же полные противоположности. Этот юноша был спортивного телосложения, стройный и невероятно высокий по сравнению со многими парнями, он был под два метра ростом, что почти на полторы головы выше Русланчика. Волосы его обычно не лежали, развиваясь в разные стороны, от чего его образ напоминал простого деревенского парня. Он нравился многим, тип «недалёкого простачка» закрепился за ним практически с первых дней, но одно стоит признать точно — он был вовсе не дурен собой, что открывало перед ним многие перспективы. — Быстро ты… — сказал «Хороший мальчик», приближающемуся парню. — Ага, очереди не было. Я тут и для тебя пива купил, вот, уже открыл, вдруг захочешь, — произнес Вадим, протягивая холодную стеклянную бутылку Русланчику. — Хорошо, спасибо, — отчеканил «Хороший мальчик», принимая, в знак вежливости. Оба парня сидели молчала, от чего Русланчик снова чувствовал себя прескверно и неожиданно для себя выпалил первым: — Какие у тебя планы на будущее? У меня их нет, но может у кого-то есть мысли, и я подумал, у тебя они есть или может немного… — протараторил «Хороший мальчик», нервно притаптывая землю правой ногой. — Ха-ха! Эм... Я планируй уехать отсюда после окончания колледжа, — усмехнулся парень, с загадочным прищуром. — Это как? Куда поедешь? — растерянно произнес юноша, зная предполагаемый ответ наперед. — Я через год уеду в Америку, штат Флорида, — уверенно улыбаясь, начал Вадим, — Родители одобрили поездку, все оплатят… Обустроюсь, а чуть позже буду осваивать область IT-технологий, может даже в университет получится поступить, если повезет. Мне это интересно, а не вот это все… Я недавно понял, чего действительно хочу. Меня словно осенило, и знаешь, это странное чувство, что ещё совсем недавно я был в полной растерянности, а сейчас я понял себя, нашел! — с живостью рассказывал Вадим, от чего глаза его блестели, и от него исходило неприкрытое чувство счастья. «Он так светится, когда говорит о будущем… Он хочет жить и попытаться стать счастливым человеком. Как ему удалось понять себя? Познать, чего он поистине желает заполучить...», — подумал Русланчик, разглядывая парня, пока тот не закончил свою речь. — А как же язык… Разве ты хорошо знаешь английский? — удивлённо воскликнул «Хороший мальчик». — Ха, да, знаю, просто отлично умудряюсь это скрыть, — все также восторженно говорил Вадим, — Давай выпьем за будущее, в котором нет поводов для грусти. — Д-давай, хорошо, ладно… — неуверенно произнес Русланчик, отпив залпом почти половину содержимого, после чего поморщился. — Ничего себе, а по тебе и не скажешь! — живо отозвался парень, — Ну, а что ты планируешь делать в дальнейшем? Сердце «Хорошего мальчиком» кольнуло, отчего он тяжело выдохнул и немного помолчав, ответил: — Я не знаю о чем мне мечтать… — с давящей досадой сказал он. — Ха, да что тут думать… Поехали со мной! — бодро заявил Вадим, сделав ещё пару глотков. — Я… Ты меня приглашаешь с собой? — робко, произнес юноша. Слезы снова подступили, от чего у него перехватывало дыхание и неприятно показывало в горле. Он не мог понять от чего ему хочется расплакаться. То ли от чувства приближающейся кончины, то ли от малой доли надежды, что так случайно он нашел друга в лице неприметного парня, который был вечно сам по себе, а может быть от радости чего-то совершенно нового, неизведанного ранее, возможности сбежать навсегда, пусть даже с малознакомым парнем. — Ха-ха, а ты видишь здесь кого-то ещё? — с задором воскликнул Вадим, расплываясь в улыбке. — Я бы с радостью, то есть я хочу… — застенчиво залепетал Русланчик, впервые, смотря прямо в миндалевидные серо-голубые глаза Вадима. Как вдруг телефонный звонок нарушил минуту идиллии. «Да, алло…Мм, сегодня? Ну, да… Минут через тридцать буду… Ага» — неудобно говорил рослый парень. — Слушай, меня пацаны позвали, в следующий раз тогда… Ну, продолжим разговоры за жизнь… На практике встретимся. Ты же тоже идёшь в районный суд? — вальяжно спросил Вадим чтобы поскорее уйти. — Да. Но я может… — протянул юноша. — Ну, тогда через пару дней встретимся. Все, бывай! — махнув на прощание рукой, парень скрылся в облаке тумана. «Что произошло? Вся эта прогулка...», — опешил «Хороший мальчик», находясь в смятении от всего произошедшего с ним. Но его пугало в эту минуту только одно — это страх того, что он должен умереть, именно сегодня. И сколько бы эта перспектива не была пугающей, он твердо решил довести дело до конца. В противном случае он будет никем, прежде всего, в своих в глазах — НИ МУЖИКОМ! Русланчик осушил початую банку пива, после чего стремительно направился домой. Он не должен был опоздать! На часах было «15:10», по его расчету он должен умереть ровно в «18:35», в то самое время, когда поезд с бывшим любовником увезет его из города.

*****

Вбежав в квартиру, «Хороший мальчик» первым делом собрал все вещи, которые приготовила ему бабушка в дорогу, после чего оставалось взять самое важное — верёвку! — Что ты носишься!? Собирайся спокойно! — крикнула пожилая женщина, уютно расположившись в старом скрипучем кресле. — Хорошо, ба, — спокойно ответил Русланчик, убедившись, что бабушка его не видит и начал исполнять затеянное. Он отлично знал, где лежали подручные инструменты для ремонта дома, в числе которых было два тугих мотка джутовой веревки. Все необходимое лежало на антресоли — прибитой полочке со шторкой в прихожей, где хранился разного рода хлам. Юноша, мысленно оценив ситуацию и все рассчитав, бесшумно на носочках отправился за табуреткой на кухню. Это была ближайшая комната от прихожей. Еще раз взглянув, не видит ли его бабушка, Русланчик, установив табурет под нужным углом и бесшумно достав необходимое, прошмыгнул к себе в комнату, чтобы спрятать поглубже в свою сумку через плечо, с который он не расставался в любой поездке и на учебе. Руки его слегка дрожали, «Хороший мальчик» был словно поражен лихорадкой. Мысль о том, что этой веревкой он лишит себя жизни, приводила его в ужас, но пути назад уже нет. Все решено. Юноша с минуту, словно заворожённый, рассматривал плетение джутовой веревки, как внезапно строгий женский голос за его спиной проговорил: — А зачем ты брал табуретку? Что ты искал на антресоли? — проскрипела пожилая женщина. Сердце юноши кольнуло и подпрыгнуло вместе с ним. Он быстро обернулся, не успев спрятать верёвку в сумку, держал ее за спиной. — Ты… Ты напугала меня, ба, — взволнованно воскликнул Русланчик, стараясь вести себя как можно непринужденнее. — А что это ты там прячешь за спиной, а? А ну, давай говори! — властно протянула женщина, подходя все ближе к парню. — Это… В общем… Ничего... — мямлил «Хороший мальчик», не в силах придумать что-то правдоподобное. Она подошла к нему вплотную и одним рывком вырвала из его рук небрежно скрученный моток туго сплетённой веревки. Ее холодные светло-голубые выцветшие глаза, как у слепца, были устремлены прямо на Русланчика, который также смотрел на нее, не в силах вымолвить и слова, пораженный страхом. — Зачем тебе веревка? Ты ведь ее искал!? — повышая голос, взвинчено прошипела старушка. — Она не для меня… В общем, Денис меня попросил привести для него… Я думал ты не разрешишь, поэтому я хотел ее пронести незаметно, — запинаясь, произнес он, первое, что пришло на ум. — Мне с самого начала не понравилась эта идея с дачей. На улице туман, сырость… Да и «16:00» уже на часах… Нет, сегодня ты никуда не поедешь, в особенности после неудавшейся кражи… Все, сиди дома! — махнув рукой, старушка направилась к выходу, держа сверток джутовой веревки подмышкой. Юноша уже не испытывал страх, он чувствовал, как ярость стремительно рассеивается внутри него пламенным потоком. «Неужели эта старая подлая сука посмела разрушать то, что я так тщательно спланировал, смея повышать голос и обвинять в клептомании! Не на того напала, грязная потаскуха!», — прокручивал снова и снова в сознании «Хороший мальчик». Он заглатывал огромными порциями спертый воздух, пропитанный запахом лекарств и жареного лука, испуская, словно разъяренный бык, клубы углекислого газа обратно. Юноша старался хотя бы немного успокоиться, но ярость окончательно овладела им! Схватив собранную сумку и пакет, он отшвырнул их к входной двери и, не понимая природу своих поступков, в пару прыжков настиг пожилую женщину, повалив ее со спины на скользкий паркетный пол. Старушка вскрикнула от неожиданности, но, не говоря ни слова, она пыталась повернуть корпус тела, вращая головой из стороны в сторону. Русланчик сел на спину пожилой женщины, изо всех сил придавив коленом ее правую свободную руку. На удивление она практически не сопротивлялась, а осознав свою немощность, и вовсе расслабилась, лишь рука, которой держала веревку, была стиснута в мертвой хватке. «Хороший мальчик» ощущал каждый вздох, колебание тела старушки, и то, как жадно и пронзительно звучала ее едва разборчивая на слух молитва. Но юношу было не остановить, он рьяно разжимал ее побелевший от судороги, сжатый жилистый кулачок со «свертком смерти». Русланчик все делал молча, тишина была для него верным спутником смущения и неловкости, но только не сейчас, казалось, это было изумлённое молчание толпы перед его блистательным личностным триумфом, победоносное молчание перед торжественным концом. Его костлявые раскрасневшиеся пальцы болели от бесплодных попыток перед мертвой хваткой своей жертвы, все это ещё больше злило «Хорошего мальчика». Он собрал всю ненависть в кулак и со своей силы, тяжело дыша и издавая символические звуки борьбы, стал бить по сжатым в кулак пальцам и страшно выступающим костяшкам, с каждым разом всё сильнее, не обращая внимания на собственную боль от ударов костей. Каждый свой заход, он произносил вслух и на шестнадцатом, рука пожилой женщины окончательно ослабла. Она лежала прижатая щекой к пыльному холодному паркету, и едва слышно плакала. Юноша рывком выхватил моток десятиметровой джутовой веревки и, ухватив ее под руку, побежал к входной двери, где его поджидали собранные им вещи. Оглянувшись напоследок, он увидел лежащую без движения старушку, немощную, а от того жалкую фигуру. Она символизировала сгусток всех несчастий, злобы, пороков человека, старый устой, деспотию, всю грязь человеческой души. Ее политика, по мнению юноши, убила в нем все живое, планы и мечты, возможности, характер, достойное воспитание, все, чего он был лишён.