Все мысли о тебе

      Ночь чувствуется ощутимо — она шелестит ветками дерева за окном, лёгким дуновением ветра в щель балконной двери, ярким лунным светом из окна.       Выгляни кто наружу — будет очарован ночным пейзажем. Глаза так и заискрятся, в них будут отражаться сотни ночных светил, так приятно озаряющих пустые дороги.       Фонари на скромных улочках слегка потрескивают, разбрасываются слабым желтоватым светом. Единичные прохожие забавно оборачиваются на каждый шорох за спиной, глядят в оба и пристально наблюдают за тенями поодаль.       Тихий шорох листьев едва доносится до их слуха, и они ускоряются. Лишь бы не заплутать по бесконечным дорожкам, ведущим неизвестно куда.       Тишину комнаты нарушает громкий звон телефона. Сяо подскакивает на кровати и в непонятках озирается по сторонам. Не сразу до сонного сознания доходит, что ему звонят. Он круглыми глазами смотрит на надпись на экране: «Итэр».       Они успели обменяться номерами вчерашним вечером, прежде чем его ненаглядный собеседник ушел к себе. И видеть на экране спустя сутки его имя — приятно грело душу.       Пусть не до конца проснувшись, он все же отвечает на звонок и выдает чуть заторможенное:       — Алло?       — Алло, привет!       Голос Итэра был на удивление чересчур бодрым. Который вообще час? На ярком с непривычки экране виднеется два часа ночи. Ого.       — Что-то случилось? Уже так поздно.       — Нет-нет, ничего! Хотя... если честно, кое-что, случилось... Я.. э... — его язык заплетается.       Сяо хмурится. Он пьян?       — Ты где сейчас? Тебе нужна помощь?       — Нееет... просто, ха-ха. Дело одно есть. Ты не занят?       — Сейчас два часа ночи, Итэр. Это что-то серьезное?       Честно? Будь это даже мелочь какая — он с радостью выслушает. Только если это Итэр.       — Ну, вообще, да. Это серьезно.       — Хорошо. Я слушаю тебя.       — Ну... — на фоне слышится какой-то шорох и будто... чей-то голос? — даже не знаю как сказать, ха-ха.       Сяо терпеливо ждёт. Голова ещё ватная, но он отчаянно старается не провалиться обратно в полудрёму.       — Ладно... — шумный выдох отдается неприятным шелестом в трубке. — Я люблю тебя.       И тут сон сбивает как рукой.       Итэр сказал что? Дыхание так резко перехватывает, что он забывает как сделать вдох. Подождите, подождите. Это сон такой? Пранк песней? Новый тренд? А он просто не в курсе, да?       — Ты серьезно?       Голос эхом отдается в трубке и звучит так странно-странно. Сяо хочется провалиться сквозь землю. Его окатывает такая неловкость, что шевелить языком становится сложно.       — Конечно, — голос Итэра стал каким-то приглушенным.       И тут что-то щелкает в голове, и Сяо напрягается. Помимо того, что связь резко стала нечёткой, на фоне теперь отчётливо слышны голоса. Он на громкой связи?       — Ты где сейчас? Я хочу прийти и поговорить вживую.       Чей-то голос едва слышно высказывает несогласие.       — А... ну, может по телефону поговорим?       — Итэр, красава, не ломайся! — слышится следом.       Что происходит?       — Итэр, ты с кем-то?       — Н-нет. Не злись, это просто...       — Не говори, что это желание, дурак! — его резко перебивает чей-то басс.       А...       — И не собирался, — обиженно шепотом отвечает Итэр.       Так вот оно что...       А ведь Сяо почти поверил. Почти ответил, что он тоже.       Злость неприятным комом оседает в горле и начинает душить. Злость, обида, печаль, раздражение. Все смешивается в кашу и угрожающе нависает над ним, грозясь рухнуть на голову в любую секунду.       Итэр узнал обо всем и решил таким образом подшутить? Так ещё и рассказал другим. Это вот так чувствуется разочарование в людях? Это оно горьким привкусом оседает на языке, сковывает движения и буквально не даёт возможности чувствовать?       Сяо даже не знает что ответить. Так мерзко на душе становится, что он просто сбрасывает звонок. Очень приятное общение получилось, нечего добавить. Мир, дружба, жвачка.       Он рывком поднимается с кровати и вытаскивает из тумбочки пачку сигарет. Что там Венти говорил ему на счёт ночных похождений на балкон? Ю — па хую.       От бессилия Сяо оседает на холодный пол и облокачивается об стену. Открытое окно едва покачивается из стороны в сторону от дёрганных порывов ветра снаружи. Спину холодит.       Он достает с подоконника пепельницу и ставит перед собой. Щелкает зажигалка — слабый огонек вспыхивает, но быстро гаснет. Щелкает ещё раз, прикрывает рукой от неспокойных движений воздуха.       Мерзкий дым разливается во рту, обжигая нёбо и просачиваясь по горлу в лёгкие. Затяжка выходит слишком тугой, что он невольно заходится в кашле. Гнусно так. Стряхивает пепел и сильнее прижимается к стенке. Горько. Неприятно.       Самым больным оказывается невозможность думать — голосов мало, но все же есть. Они отвлекают и раздражают только сильнее. Бесит все. Ощущение, будто им воспользовались. Он понимает, что это не так, однако отвратительное чувство печали грызет изнутри.       Хочется себя пожалеть, обнять и уткнуться лицом в колени. Так он и сидит, пока не просыпается Венти от сквозняка и не затаскивает его внутрь.       Когда он просыпается утром, все тело ломит, но что-то его настораживает больше остального. Его окружает тишина.       Тишина? Тишина! Он подскакивает на кровати чересчур резко, да так, что ударяется головой о бортик кровати. Аккуратно кладет голову на подушку и сдавленно выдыхает.       Юноша смотрит в потолок и не может поверить своему счастью. Он слышит тишину! Только подумать, что он рад слышать ничего. В плане, в голове. И теперь собственные мысли крутятся, как на повторе.       Даже горечь от ночного происшествия как-то забывается.       Стоит Венти подняться с постели, как он подлетает к нему, чуть не сбивая с ног.       — Скажи что-нибудь!       — Э, чего? Ты себе ночью голову отморозил что ли?       Сяо радостно улыбается, он готов прыгать на месте от счастья. Пока Венти молчал, он не услышал ни одной его мысли. На радостях, он заключает друга в объятья и облегчённо вздыхает.       — Точно отморозил.       Он не может подавить довольную улыбку. Пока его настроение находится на отметке «выше среднего», Сяо быстро собирается в душ. Он намерен провести следующие полчаса в релаксе и откровенном экстазе.       Желаемого не случается, когда он подходит к небольшой очереди, состоящей на самом деле только из одного человека, в душевые кабинки. Настроение падает до отметки «пиздец, тут только бог поможет». У входа стоит Итэр.       Волосы его разлохмачены, ночная рубашка надета шиворот на выворот. В руках шампунь и гель для тела. Сяо смотрит на него со спины и хмурится. Значит, примет душ в другой раз.       Но стоит ему отойти на пару метров назад, как его окликают.       — Сяо! Доброе утро! — Итэр догоняет и приветливо машет рукой.       Вновь становится тошно. Вот только он не знает, что стоит сделать. Проигнорировать? Ответить улыбкой? Послать? Он растерян и готов расплакаться.       Раз уж его заметили, откладывать прием душа нет смысла. Он слабо кивает и разворачивается, вставая перед дверью, из-за которой слышатся голоса. Итэр устраивается хвостиком за ним.       — Ся-о, — неожиданно шепчет он, — ты чего без настроения?       А что Сяо? А Сяо молчит. Уже жалеет, что не вернулся обратно в комнату.       — Хочешь анекдот расскажу? — Итэр не сдается.       — Ты его уже рассказал. Ночью, — вырвалось.       После ночных посиделок на балконе с сигаретами под сквозняком, темб его голоса опустился на несколько октав. Звучал он теперь как-то скрипуче.       Итэр удивлённо замолчал. Достал телефон и залез в историю звонков. И правда — исходящий вызов в два часа ночи, длительностью в две минуты и сорок секунд.       — Подожди, зачем я тебе звонил? Я не помню...       Значит, всё-таки был пьян. Ясно. Студенты выходят из душа и кивают Сяо. Он молча заходит внутрь.       — Стой! Подожди, Сяо! — Итэр попытался поймать его за рукав — тщетно.       Помещение довольно просторное, на одной стене висят три больших зеркала и умывальники. Напротив расположены пять душевых кабинок. Воздух настолько теплый, что Сяо невольно морщится. Удивительно, как у них с утра пораньше и работает горячая вода.       Итэр семенит следом, из-за чего, когда Сяо останавливается, врезается в его спину.       — Могу я принять душ? Или ты собраешься со мной в кабинку зайти? — он оборачивается через плечо.       — Но подожди. Я что-то не то сказал ночью? Из-за этого у тебя плохое настроение?       Сяо морщится. Какая проницательность, да ему бы в битву экстрасенсов податься — такой талант пропадает. Ничего не отвечает и закрывает дверцу кабинки прямо перед чужим лицом.       Итэр глупо смотрит на тёмно-синюю обивку и тут же аккуратно стучится.       — Сяо, — он прижимается щекой к явно не самой чистой поверхности и тихонько водит пальцами по потрескавшейся краске, — что бы я тебе тогда ни сказал — прости меня, пожалуйста. Я, правда, не помню, с какой целью звонил тебе и что сказал. Но мне очень стыдно, если это задело тебя...       Юноша по ту сторону дверцы устало вздыхает. Он понимает, что Итэр не помнит. Понимает и не может ничего поделать с тем, как его сердце болезненно сжимается на словах с извинениями. Как жаль, что он не может слышать его мысли сейчас, ведь так в груди поселилось бы хоть мимолётное чувство уверенности. Но сейчас Сяо сгрызают его собственные думы.       — Иди и спроси у тех, с кем ты вчера пил. Я сейчас не в том настроении.       И включает воду, словно ставит точку в их разговоре.