Closed Book

Баки проснулся с адской головной болью, с чувством, что во рту кто-то сдох, и — он готов был поспорить на что угодно — с самым красивым человеком, спящим у него на коленях. Через пару секунд произошли сразу две вещи: Баки понял, что привязан к больничной койке, и шесть стоящих неподалеку мониторов начали несинхронно, но одинаково противно пищать. Кроме них Баки ничего не увидел — от окружающего мира кровать отделяла отвратительного цвета штора, и хотя Баки различал движущиеся по комнате фигуры, при взгляде на ее рисунок голова у него начала болеть еще больше. Так. Это было тревожно. Но с другой стороны — просто потрясающий мужик на коленях. Господи, он был великолепен. Баки почувствовал себя намного лучше, и был вполне готов обрушить на него всю мощь своего сногсшибательного обаяния. Но только после того, как почешет нос. Может… Баки поморщился, покрутил головой, а потом и всем остальным телом — бесполезно. Ему удалось пошевелить пальцами ног, но достать ими до носа — не вариант. Может, попросить Адониса? Который выглядел так, будто являлся ответом на самые горячие молитвы и фантазии Баки, так что, возможно, он разрешил бы ему почесать себе нос. Одушевленное произведение искусства тихо застонало и — Господи, помилуй — открыло охеренные голубые глаза. Потом подняло голову, сонно моргнуло и… — Черт! — крикнул Адонис, резко выпрямился, врезался макушкой в прикроватный светильник и снова застонал, но уже от боли. — Ой! Вот черт! Баки понадеялся, что Адонис умел произносить что-то помимо «ой» и «вот черт», но потом решил, что с таким лицом это не важно. Если бы оказалось, что все его положительные качества исчерпывались исключительно внешностью, Баки и тогда с радостью заботился бы о нем до конца своих дней. Он зачарованно посмотрел на Адониса, тот смущенно улыбнулся, и это привело в движение до сих пор мирно дремлющий член Баки. Вот было бы волшебно познакомить его поближе с этими прекрасными губками, тоскливо подумал Баки. — Привет, — выдавили СексиГлазки и, поглаживая ушибленную голову, нагнулись к Баки поближе. Так СексиГлазки стали еще привлекательнее, и Баки, не веря своей удаче — да, удаче, несмотря на то, что его связали, как рождественскую индейку, — затаил дыхание. А потом попытался улыбнуться, не разжимая губ. Судя по ощущениям, изо рта у него пахло отнюдь не фиалками, и Баки не собирался упускать мужика мечты из-за слишком широкой улыбки. — Привет, — ответил он, и СексиГлазки восторженно улыбнулись. Так, либо дыхание Баки в норме, либо ИдеальноеЛицо запахи не волновали. — Как насчет того, чтобы развязать меня здесь, — предложил Баки, понизив голос так, чтобы его живая фантазия придвинулась поближе, — и связать где-нибудь в другом месте? ИдеальноеЛицо покраснело всем своим ну… идеальным лицом. У Баки перехватило дыхание, и он начал испытывать трудности с тем, чтобы не начать думать обо всём остальном ИдеальномЛице и о том, что со всем этим остальным можно было сделать в койке. — Я не могу, — выдавил Адонис, явно пораженный этим предложением. Баки ухмыльнулся. — Ты прав, тебе и не нужно, — промурлыкал он, соблазнительно изгибаясь, потом запрокинул голову и посмотрел на него сквозь ресницы; взгляд Адониса метнулся к его губам и там и остался. — Посмотри на себя. Ты запросто сможешь удержать меня и заставить умолять. На это я тоже согласен. — Гм… Я… О… Просто… — Адонис встал, отвернулся, и, ничего себе, после глаз и лица эта часть его организма определенно будет у Баки самой любимой. ИдеальнаяЗадницаНеземнойКрасоты просунула между занавесками голову, посмотрела по сторонам, вернулась обратно и ободряюще улыбнулась. — Прости, Бак, пока все не убедятся, что ты не собираешься… — ему явно было неловко, — …ну… ты понимаешь… делать то, чего не хочешь… Баки нахмурился. — Детка, я почти уверен, что единственное, чего я хочу, это восстановить кровообращение, чтобы начать наконец приставать к тебе. ВеликолепныеБулочки мило, но затравленно улыбнулись, и от вида его ямочек Баки почувствовал некоторую боль в сердце. И в члене. — Ну же, чувак, — ерзая, прохрипел Баки. — У меня жутко чешется нос. — Тони заставил меня поклясться могилой моей мамы, — страдальчески протянули Ямочки. — А потом — могилой твоей. Миссис Барнс будет преследовать меня до самой смерти. Баки задумчиво пожевал губу. — Ладно, мистер Бойскаут, и когда же меня отпустят врачи? — спросил он и продолжил: — И что более важно, что после этого будешь делать ты? Ямочки помолчали, а затем прошелестели: — Всё, что захочешь. Святые угодники… Баки зубасто ухмыльнулся. Чем бы ни было то, что привело его в эту больницу — вместе с подключением к восьми миллионам проводов и датчиков, — оно того стоило. Он упал с лестницы? Стоило. Попал в автокатастрофу? Стоило. Оказался в западне, как в фильме «Пила», где ему пришлось отпилить себе конечность, чтобы сбежать? Определенно, стоило. — Правда? Отлично, — Баки сыто выдохнул и, насколько смог, откинулся назад. Бедра слегка приподнялись, и Ямочки перевели на них потяжелевший взгляд. Баки хищно ухмыльнулся. — Так как тебя зовут, милый? Мы раньше не встречались? Могу поклясться, ты выглядишь знакомо. Баки не понял, что именно сделал, но стало очевидно, что он все испортил. Лицо Адониса исказил ужас и страдание, и внезапно все это перестало быть забавным. — Стив, — прохрипел Адонис, подаваясь к Баки. Тот запаниковал, пытаясь понять, что же случилось. — Но… я ведь… Стив. — Хорошо, Стив, — успокаивающе кивнул Баки. — Стив, детка, скажи мне, что не так? — Баки, насколько смог, вытянул руку и дотронулся кончиками пальцев до Стива. Тот сморщился так, будто собирался заплакать. Баки понимал, что это было бы очень трагично и очень красиво, но сейчас не хотел этим любоваться. — Что я такого сказал? — Нет, это… — Стив попятился от кровати. — Я… — Хм, — сказал вынырнувший из-за шторы человек с козлиной бородкой, держащий в одной руке стилус, а в другой — что-то вроде гигантского высокотехнологичного смартфона. У него было такое лицо, что Баки сразу захотелось сбежать, предварительно несколько раз по нему ударив. — Не знал, что Гидра специализируется на подобных штуках. Ему что, вставили амнезийный чип, повышающий либидо? Он что, должен теперь переманить тебя на темную сторону, Сосулька? Удачи, Красный, ведь Стив у нас такой же простой, как яблочный пирог. — И, как все мы знаем, известен своей гетеросексуальностью, — раздался с потолка чей-то женский голос. — Спасибо за уточнение, ПЯТНИЦА, — кивнул козлобородый. Баки со Стивом посмотрели на него очень похожими взглядами. — Тони, — устало выдохнул Стив. — С другой стороны, — не обращая на него внимания весело продолжил Тони, — судя по этому взгляду, переспать со мной Смертельная Угроза не хочет, так что нет худа без добра и всё такое, — он быстро нажал на кнопки на экране. — Чисто в интересах науки, Бако, есть ли в комнате еще что-то, что ты хотел бы трахнуть? Стул? ПЯТНИЦА? Там снаружи Наташа… хочешь, мы приведем ее, чтобы показать тебе… — Если ты закончишь, — вмешался Стив, — я расскажу ей о твоем предложении. Тони быстро закрыл рот. — Забавно, но ничего такого у меня в планах нет, — Баки ради проверки потянул за ремни. — А вот необъяснимое желание побить тебя головой об пол, как ни странно, есть. Интересно, с чего бы это? — Если тебе станет от этого легче, — тихо вздохнул Стив, — ты это уже сделал. Баки просиял. — Мне стало значительно легче. — Попробуй, когда у тебя не будет поддержки, — буркнул Тони, ткнув чем-то Баки в руку. Баки дернулся и зашипел. — Ладно, Спящая Красавица, что последнее ты помнишь? — Как ты уколол меня этой хренью, придурок. Стив не улыбнулся. Тони хмыкнул. — Ага, смешно! Просто умереть, не встать. Но я спрашиваю о том, что было до того, как ты очнулся? Баки открыл рот. Потом закрыл. — Три слова, — предложил Тони, — начинается на… Баки нечего было сказать. Он уставился на уродливые шторы. — С другой стороны, — задумчиво сообщил Тони Стиву, крутя стилус и делая вид, что не замечает его разочарованного/измученного/яростного взгляда, — Гидра последовательна. Амнезия не так уж плоха! В прошлый раз ему понадобилось всего несколько лет в бегах и твои сломанные скулы, чтобы прийти в себя. Слышал, что пока мы тут фиксировали магические слова, ты всего лишь раз двадцать предотвратил его самоубийство. Максимум — тридцать. Так что это пройденный этап, у тебя дома уже установлена защита от детей. — Знаешь, Старк, — сжав кулаки, прорычал Стив, — когда люди говорят «я хочу наладить отношения», они, по крайней мере, стараются не быть совсем уж конченными мудаками. — Ага, и держу пари, тебе просто не терпится избавиться от меня. Какая жалость, что я так тебе нужен, — хмуро ответил Тони и снова повернулся к Баки. — Угадай что! Тебе предстоит сдать еще море анализов и пройти кучу тестов. По шкале от смертельного нахмуривания до убийства, насколько ты рад? Баки оскалился. — Ничего удивительного, — объявил Тони и в очередной раз ткнул в него иглой. *** Баки почувствовал себя ребенком, которому на Рождество наконец-то подарили пони. Но только для того, чтобы тот нагадил на крыльцо, а потом стал причиной пожара. Метафорически, конечно. Правда, у Баки была амнезия, поэтому он не мог быть на все сто уверенным в том, что на самом деле не являлся владельцем гадящего где попало пони-пироманьяка. Кстати, о пони… Стив Роджерс был не просто красивым лицом. Баки был абсолютно уверен, что это самый потрясающий, восхитительный и идеальный человек из всех, кого он когда-либо встречал. И думал он так невзирая на то, что совершенно ничего из своей прежней жизни не помнил. Что же касалось пылающего засранного крыльца, то Баки был привязан к койке в ярко освещенной комнате, и в него тыкал иглами и задавал миллион вопросов какой-то мутный чувак. Тони. Среди вопросов были следующие: — Каков текущий график вакцинации американских детей? — Знаешь ли ты, что такое селфи? — Как ты относишься к немцам? — Вот, реши эту математическую задачу, нет, ты не можешь использовать руки, Стив, его нельзя пока развязывать. — Так. Ладно. Хорошо. Несмотря на то, что Стив был буквальным олицетворением всех самых грязных фантазий Баки, он был еще и самой большой человеческой катастрофой, которую Баки когда-либо видел. Он смотрел, как Стив подыскивал слова, и очень хотел, чтобы его кто-нибудь наконец освободил, но на этот раз для того, чтобы он смог погладить бедного ублюдка по голове и предложить чашку какао. — Дело вот в чем, — вздохнул Стив и потер шею. — Ты можешь делать все, что захочешь. Я не стану ни к чему тебя принуждать. — Выкладывай, Стиви, — покивал Баки, улыбаясь настолько ободряюще, насколько мог, ведь Стив выглядел человеком, собирающимся пригласить его на похороны. — А то я начинаю нервничать. Стив закрыл глаза, глубоко вздохнул и сказал: — Пожалуйста, не уходи, — он закрыл лицо своими здоровенными руками, еще раз вздохнул и провел ладонью по своей прическе бойскаута. Волосы остались торчать в разные стороны, и от этого Стив стал выглядеть еще более очаровательным. — Я понимаю, что ты меня не знаешь. Я для тебя какой-то тупой незнакомец, но… я смогу успокоиться, я не буду заставлять тебя вспоминать, — голос дрогнул, Стив моргнул и уставился на свои ноги. — Только не уходи. — Хорошо, — медленно кивнул Баки. — Я сейчас вообще-то привязан, так что… Стив грустно улыбнулся и ущипнул себя за бровь. — Точно. Значит, потом. После того, как люди, которые кололи тебя иглами и отказывались отвечать на твои вопросы, отвяжут тебя от койки в секретном подвале в тайном месте, пожалуйста, не убегай. Баки тяжело вздохнул. — Господи, насколько же ты в этом ужасен… — покачал головой он. — Черт, и они выпускают тебя одного к людям? Стив уткнулся лицом в матрас и прикрыл голову руками. — Иногда они дают мне сценарий, — приглушенно сказал он. — Я лучше разговариваю в ситуациях, когда есть тот, кто сразу после этого может напасть на меня. — Боже, надеюсь когда-нибудь это увидеть, — хмыкнул Баки. — Так, ладно, я не собираюсь уходить, даже после того, как доктор Нидлс освободит меня. О’кей? — он все еще был привязан, но смог потрогать волосы Стива. Ощущения были потрясающими. Какими же они будут, если добраться до него всего. Если Баки умчится в закат, он никогда этого не узнает. — Все будет хорошо. Я никуда не денусь. Хотя, вероятно, надо было бы. С каждой минутой Баки становилось все более понятно, насколько безумными были почти все находящиеся в комнате люди. Но. Стив. Из-за шторы появился улыбающийся Тони. — Мне нужно записать это дерьмо и выложить в Ютуб, — объявил он, и лицо Стива стало таким, какое бывает у людей, страдающих запорами. В конце концов все согласились отвязать Баки от койки, что, честно говоря, стало второй лучшей новостью дня. Первой, естественно, было то, что Баки узнал о существовании Стива. Однако они все еще боялись, что у него сорвет крышу, и он кого-нибудь прикончит, поэтому решили подождать какого-то охренительного ассасина, поскольку все в комнате (в том числе и Баки) были уверены, что, если это случится, единственное, что сможет сделать Стив, это зареветь. — И мы друзья, — заглядывая ему в глаза, заверил его Стив, — лучшие друзья. Правда. Клянусь, ты меня знаешь. — Успокойся, — сказал Баки. — Я никуда не собираюсь. — Хотя тебе явно нужно валить отсюда как можно дальше, — подал голос Тони, снова отодвигая штору и поднимая телефон. Услышав щелчок камеры, Стив вздрогнул. — Голос Кэпа звучит так, будто он жаждет сделать из твоей кожи абажур. *** — Джеймс, — сказала кудрявая девушка с ярко-красной помадой на губах. У нее было столько ножей, что они должны были звенеть при ходьбе. Баки широко улыбнулся, но улыбка померкла, как только он услышал: — Я — Наташа. И если понадобится, выбью из тебя все накопившееся в тебе дерьмо. И неважно, что после этого Стив разрыдается. Ничего личного. На пару секунд Баки потерял дар речи. Он повернулся и молча посмотрел на Стива, но тот лишь пожал плечами и принялся отвязывать его. — У нее отличный удар, — предупредил его Тони из-за планшета. — Э-э, — протянул Баки, глядя на Наташу. — О’кей? — О’кей, — кивнула та и села в кресло. — Что мы знаем? С потолка снова раздался женский голос. — Джеймс потерял большую часть воспоминаний, но сохранил связанные с ними эмоции. Никакой очевидной схемы, кроме константы — капитана Роджерса. Тони пожал плечами, когда Наташа нахмурилась и посмотрела на него. — То, что сохранилось, не поддается логике. Он говорит по-французски и немного по-немецки, но не по-русски. Его не беспокоит гомосексуальность, и он довольно неплохо управляется с современными технологиями. Наташа задумчиво подняла бровь. — Он не выглядит расстроенным тем, что оказался здесь. Тони кивнул. — Он очнулся привязанным к кровати в неизвестном медицинском учреждении, но даже не запаниковал. Пока Стив рядом, Барнс в порядке. — Барнс, между прочим, здесь, — сказал Баки, садясь и растирая запястье. — Что значительно упрощает демонстрацию, — кивнул подбрасывающий отвертку Тони и подошел к нему. Баки посмотрел на него, но ничего не сказал. — Итак, Красный, перестань думать, закрой глаза, а потом посмотри на Наташу и скажи все, что приходит тебе в голову. Баки посмотрел, открыл рот, тут же закрыл и покраснел. — О’кей, все ясно, озабоченный. Теперь не смотри на Наташу, смотри на меня, — Тони развел руками. — Что ты думаешь, когда видишь меня? — Что ненавижу твое лицо, — тут же ответил Баки. — Слышала? — Тони повернулся к Наташе. — Он совершенно не помнит ПЯТНИЦУ, зато все так же ненавидит меня. — Да просто ты весь день вел себя, как мудак, — буркнул Стив. — Нет, — перебил его Баки. — Я имею в виду буквально — ненавижу его лицо. И чувствую себя виноватым каждый раз, когда смотрю на него. Тони помолчал, а потом медленно расплылся в улыбке. — Вот и прекрасно, — сказал он. — Так и должно быть. — Э-э, — протянул Баки. — Прости? — Тони… — вздохнула Наташа. — Нет, погоди, — теперь Тони улыбался так широко, что выглядел невменяемым. Вернее, еще более невменяемым, чем до сих пор, а это, честно говоря, было немного слишком. — Надеюсь, ты всегда будешь так себя чувствовать. — А что насчет Стива? — спросила Наташа, возвращая разговор в нужное русло. Баки перевел взгляд на Стива и покраснел. Похоже, он выглядел так, будто готов был его сожрать. Скорее всего, слова «взбитые сливки» и «съедобное нижнее белье» буквально высветились у него на лбу. — Ну… э-э… — промямлил Стив и смущенно потер шею. — О-о-о, приятель, прости, — сказал Тони, похлопывая Баки по спине. — Повезет в следующий раз. Баки удивленно посмотрел на Стива. — Погодите. Я решил, что мы вместе. Мы просто обязаны быть вместе. Разве нет? — Нет, — ответил Тони. — Да, — кивнул Стив. — Что? — голос Тони стремительно взлетел вверх. — С каких это пор? — Еще до Гитлера, — пожал плечами Стив. — Разве ты не понял, насколько я был рад тому, что сейчас гомосексуализм легален? Сэм устроил мне вечеринку. Ты был там. Ты принес тот ужасный торт, который я ни за что не подал бы гостя… — Я решил, что ты просто гордишься Америкой! — пискнул Тони. — Я и гордился, — развел руки Стив. — А еще радовался, что меня не арестуют, если узнают, что я чаще смотрю на соседа, чем на соседку. Тони повернулся к Наташе, которая выглядела, как зритель на теннисном корте. — Ты знала? — жалобно проскулил он. — Наташа, ты знала? И скрывала? Вы все скрывали это от меня? — Я не собираюсь присоединяться к дискуссии, — бодро ответила Наташа. — Всё взорвется и без моей помощи. — Я ни от кого ничего не скрывал, — выходя из себя отрезал Стив. — Разве ты не заметил, что мы с Баки спали в одной кровати? Я знаю, что ты шпионишь, поэтому должен быть в курсе, что вся наша одежда находится в одной комнате. — Я подумал, это обычай сороковых! — истерично крикнул Тони. — Ты подумал, что содомия — обычай сороковых? — ошеломленно протянул Стив. — Да! Нет! Я хотел сказать, что вы были бедными и не могли позволить себе больше одной кровати! — он повернулся к Наташе. — Это бедняки, верно? Бедняки спят на одной кровати? — Не знаю, понимаешь ли ты, что именно сейчас говоришь, — сказала Наташа, держа в руке телефон, — но будь спокоен, я всё записываю и потом всё тебе покажу. — Тони, ты поселил меня в семикомнатной квартире, — напомнил Стив, обеими руками указывая в том направлении, где, предположительно, находилась эта самая квартира. — У нас там три свободных двуспальных кровати. Мы можем позволить себе спать отдельно, но мы не хотим. Тони растерянно сглотнул. — Я подумал… что это что-то вроде утешения… — Да, — взорвался Стив. — Да, это было утешение. А еще это был секс. Какого черта, Тони, я же месяц назад попросил тебя, чтобы ПЯТНИЦА прекратила спрашивать, нужна ли нам помощь всякий раз, когда у нас учащается сердцебиение и мы начинаем кричать. — Похоже, сейчас я провалюсь сквозь землю или умру, — сказал Баки и посмотрел на Наташу. — А ты? — О, у меня всё отлично, — восторженно покивала та. — Господи, значит, когда я получал эти предупреждения, вы просто трахались? — пронзительно завопил Тони. — Меня уведомляли, когда Зимний Солдат осквернял символ нашей страны, а я об этом даже не знал? — у Тони отвисла челюсть, а Стив начал выглядеть так, будто захотел дать ему по морде. — Постой. Некоторые ведь поступали даже не с твоего этажа… Боже, ты занимался сексом в душе? Ты трахался с Зимним Солдатом в душевой спортзала, а я не прошелся там огнеметом? — Это общественные запираемые помещения! — заорал Стив. — Мы были голые и живые после той идиотской миссии, на которую ты уговорил нас отправиться, конечно, мы… — Просто ремарка, — вмешалась ПЯТНИЦА. — Возможно, вы забыли, капитан Роджерс, что находитесь в общественном месте, в котором обсуждаете свои сексуальные отношения. Громко. А вокруг ходят люди. Которые могут все это услышать. Я решила просто напомнить. Стив замер. Баки был уверен, что в этот момент вся кровь, циркулирующая в его теле, хлынула ему прямо в лицо. Стив поднял голову и, сжав зубы, уставился в потолок. Баки попытался придумать, что бы такого сказать. — Нет, нет, продолжай, — подала голос Наташа, с бешеной скоростью набирающая что-то в телефоне. — Я могу слушать это целый день. Я отправила сообщение Сэму, и теперь он просит видео, так что не мог бы ты вернуться к моменту «содомия — это обычай сороковых», это было бы идеально. Это будет моим любимым рингтоном на все твои звонки, Роджерс. — Баки, — сказал в потолок Стив, — мы можем, пожалуйста, вернуться к себе в квартиру. Где я притворюсь, что все это было лишь страшным сном. — Сном, в котором мы вдруг оказались голыми? — уточнил Баки. — Я был бы обеими руками за такой сон, думаю, и ты тоже. Стив спрятал лицо в ладонях. — Лучше не надо, пока не вернетесь к себе на этаж, — вскинулся Тони, и Наташа шлепнула его по плечу. Стив потащил Баки к выходу. — А если я захочу в лифте? — крикнул тот через плечо, и Стив ударил по кнопке, чтобы двери закрылись до того, как Тони успеет что-нибудь ответить.