маленький ураган

ᅠ ᅠ «Джунхо не сможет сегодня пойти с тобой на реабилитацию, Чонгук, прости», – это первое, что альфа видит на экране своего телефона, выходя из кабинета врача-травматолога. С него уже сняли гипс, нога почти полностью пришла в норму. Осталось только посетить пару процедур по лечебной физкультуре и подождать, пока связки полностью восстановятся для нового забега на длинную дистанцию со своим гиперактивным псом. А пока Чонгук может только прогулочным шагом, скорее даже очень медленным, ползти по прямой поверхности без возможности что-либо согнуть. С прогулками помогает Тэхён, придерживая альфу под руку и следя за осторожностью движений. С Бамом гуляет тоже Тэхён, хотя Чонгук до сих пор продолжает уверять, что омега не обязан этого делать. Тэхён лишь качает головой, улыбается и тянет заведенного прогулкой взбалмошного Бама за поводок. Доберман срывается с места, и парочка теряется в лестничных пролётах. Догнать их Чонгук не может по двум причинам: всё ещё ноющая нога и забывшие про тренировки мышцы, а также тот факт, что в гневе Тэхён бывает почти неконтролируемым – смотрит из-под чёлки и сверкает своими глазами так, что сердце Чонгука в пятки в особом порядке собирает вещи и переезжает. А ещё молчит, словно обрекая альфу на пытку. Джунхо, этот всё ещё маленький неугомонный (но уже в меру) ураган, продолжает носиться вокруг волчком, чинно проходить с Чонгуком положенные тому пять тысяч шагов в день, считая каждый, но сбиваясь уже на втором десятке и начиная заново. Маленький мальчик держит его за руку, прижимаясь ближе, когда они заходят вдвоём в реабилитационное отделение. Смеётся и повторяет за Чонгуком, которому врач назначил целый лечебный комплекс упражнений. С Джунхо под боком время проходит незаметно. Но теперь Тэхён пишет, что они не смогут сходить вместе, и какая-то часть мозга начинает кричать от беспокойства. Чонгук даже не знает, что у них случилось, но желание, возникшее в груди, оказаться рядом и защитить он уже подавить в себе не в силах. Зато запросто может вскочить с диванчика в коридоре, на котором ему посоветовал отдохнуть врач, и оказаться в такси уже через три минуты, а через пятнадцать осторожно постучать в дверь чужой квартиры. Свою же он давно намеренно игнорирует, словно его дом в теплом уюте напротив. Чонгук с надеждой, конечно, что ему всё-таки откроют, переминается с больной ноги на здоровую, хмурится от лёгкой боли и буквально молится о том, что отмена планов никак не связана с ним самим. Может, Чонгук и правда их чем-то обидел? Или надоел настолько, что от него будут скрываться? Неужели он перешёл черту? Видеть в красивых глазах Тэхёна безразличие или только лишь добродушную, как принято у соседей, вежливость невыносимо даже в мыслях. Раздражает ноющая на повторе нога, да ещё костыли, которые кажутся ему самой настоящей пыткой и грузом висят на одной руке. Второй он пытается постучать ещё раз спустя две минуты тишины. Даже если Тэхён не сообщил причину, то волноваться всё равно не о чем? Правда? — Я просто узнаю, всё ли у них хорошо, — Чонгук подбадривает себя пустыми словами, которые совсем не помогают. Делает несколько вдохов и выдохов. Пару раз даже пытается потянуться рукой к дверному звонку, но одергивает себя раньше. — Я не могу так просто. Тэхён сказал бы мне, если бы посчитал это важным, — и альфа кивает сам себе, расслабляется, потому что причин не верить омеге у Чонгука нет, а сам Тэхён является прекрасным и любящим папой. С каким-то неиссякаемым запасом энергии Тэхён в последнее время цветёт и пахнет ещё ярче, пользуется любыми возможностями провести больше времени с сыном. Чонгуку иногда кажется, что он с таким темпом жизни не вписывается в чужую семью совсем, тем более сейчас: со сломанной ногой и работой в ночные смены. Тэхён более зрелый морально. Ему пришлось повзрослеть ради маленького сына. Омега понимает все ценности, возможно, даже откладывает деньги на новую машину с каждой зарплаты или пытается закрыть кредит на квартиру. У Чонгука же только квартира от родителей, телевизор в кредит, который он давно погасил с помощью кое-каких накоплений, собака и нужда вставать рано только ради прогулок по парку с Бамом. Никакого опыта семейной жизни или воспитания детей. Последнее можно подтвердить его сломанной ногой и костылями, игривым характером, а ещё безумным желанием как можно скорее увидеть чужое лицо напротив, чёрные отросшие кудри и мягкую улыбку. Конечно, Чонгук влюблен. Это ведь легко – взять и влюбиться в нового соседа с маленьким ребёнком на руках, от которого в первую же встречу веяло тоской и усталостью. Но спустя время Чонгук уже чувствует и видит, как Тэхён набирается сил, оставляет прошлое позади и позволяет жизни вновь закружить его в водовороте проблем и повседневного быта. И желание поскорее очутиться в чужой квартире, наполненной гармонией, семейной идиллией, пусть и прерываемой недовольным ворчанием Тэхёна на проделки Джунхо, желание почувствовать на себе уют вновь преобладает над всем остальным. Чонгук почти пищит от разрывающих его изнутри воспоминаний тепла от прикосновения губ Тэхёна к своему лбу в ту ночь, когда альфе только наложили гипс. На кнопку звонка Чонгук всё же давит после двух неудачных попыток достучаться, отходит на некоторое расстояние от двери и ждёт. Шаркающие шаги не заставляют себя долго ждать – Чонгук удивляется на секунду, потому что раньше омегу обгонял на поворотах именно Джунхо и его весёлое «я сам!». Дверь распахивается, но на пороге стоит совсем не Тэхён, совсем не Джунхо, а какое-то незнакомое чужое лицо с недовольным прищуром. Чонгуку приходится чуть опустить голову вниз, чтобы встретиться взглядом с незнакомым альфой. Осознание приходит медленно, но верно, и Чонгук уже сам мнется, не зная куда деть глаза, а потом неловко кланяется, бормоча извинения под нос, собирается уже развернуться и уйти к себе, но его останавливает сиплый голос. — Так это тот сосед, который помогал вещи заносить? — и обращается незнакомый альфа явно не к нему, но Чонгук всё же поднимает голову, выпрямляется и замечает на пороге ещё и омегу с ребёнком на руках. Пазл никак не хочет складываться в одну картину. Но в голове образы начинают проясняться, потому что постепенно память услужливо начинает подсказывать: переезд, помощь, друзья Тэхёна. Очевидно. Удивительно, как Чонгук мог не запомнить лица людей, которые помогают его омеге всем, чем могут, на протяжении всей жизни с Джунхо. Его омеге. Чонгук краснеет непроизвольно не только от внезапных собственнических мыслей в голове, но и от заинтересованных взглядов. Омега с ребёнком на руках за спиной альфы широко улыбается. — Вас же Чонгук зовут, да? — после утвердительного кивка омега отходит в сторону и толкает в бок стоящего истуканом альфу. — Проходите. Сейчас Тэхёна нет, но он должен прийти с минуты на минуту. — Почему ты впускаешь его в чужую квартиру? — Юнги, ты сам сказал, что он хороший. И Тэхён тоже говорил, — омега уходит вглубь вместе с шебуршащим на плече ребёнком. Чонгук заходить не спешит, осекается, когда ловит взгляд альфы на себе. Кланяется сразу, складываясь пополам, кое-как удерживая костыли. Этот Юнги словно сам не может поверить в собственные слова о хорошести Чонгука, но после второго упрёка своего мужа нехотя отходит. Квартира внутри пропитана запахами омеги и его маленького сына, поэтому Чонгук невольно расслабляется и благодарно улыбается тому. Маленький ребёнок на руках омеги заинтересованно смотрит большими глазами в сторону Чонгука, прижимаясь щекой к папе. Про поразительное сходство малыша и его отца Чонгук не говорит намеренно, боясь показаться друзьям Тэхёна бестактным. Ждать омегу и оставаться в неведении ему не хочется, но спросить он тоже не решается, хоть и открывает пару раз рот с намерением прямо сейчас и поставить точку. Чимин, замечая это, тепло улыбается и сам заводит разговор про Тэхёна. — У Джунхо поднялась температура, а Юнги купил не то лекарство, — омега при этом с упрёком смотрит на мужа, который входит в гостиную с двумя чашками горячего чая. — Не смотри так. Я уже сказал, что сделал всё, что было в моих силах, — Юнги хмурится и ставит одну чашку напротив Чонгука. Тот вновь склоняется с благодарностью. — Спасибо... А где Джунхо? Чимин указывает в сторону спальни Тэхёна, и Чонгук без задней мысли тут же подрывается в ту сторону, перебирая костылями так, словно готовится к мировому чемпионату по легкой атлетике. Юнги закатывает глаза и хочет уже напомнить про правила приличия, на что Чимин толкает его локтем в бок и говорит, чтобы тот быстрее допивал свой чай и шёл греть машину. Тэхён должен вернуться с минуты на минуту, а оставаться здесь после этого дольше, как Чимин предполагал ранее, уже нет смысла. У его друга компания будет получше, поэтому Чимин мешать чужому счастью своим присутствием точно не намерен. Юнги с ним соглашается неохотно, но его мнение здесь, в принципе, не учитывается как таковое. Чонгук осторожно заходит в спальню Тэхёна, стены в которой полностью словно пропитаны омегой. От неожиданности альфа сначала дезориентируется, но быстро приходит в норму, потому что видит Джунхо, свернувшегося в небольшом гнезде омеги из его же вещей. Малыш обнимает большую подушку в форме длинного кота руками и ногами, во сне сопя в обе заложенные ноздри. Чонгук присаживается на край кровати и откладывает костыли в сторону, напрочь забывая сейчас и про свою ногу, и про реабилитацию. Маленький альфа сейчас выглядит не лучшим образом, видеть его в таком состоянии очень непривычно. Джунхо всегда бегает и играет, словно в попе у него иголки или пропеллер, всегда веселится и никогда не сидит на месте дольше секунды. Чонгук неосознанно тянется к нему через стенки гнезда, стараясь не задеть чужую территорию и вещи, гладит малыша по горячему лбу, смахивая волосы. Джунхо елозит на месте и сонно причмокивает губами, просыпаясь от прикосновений. Чонгук тут же убирает руку, смущенный, и неловко улыбается мальчику. Младший альфа не успевает растянуть губы в улыбке, как его настигает приступ кашля. — Я сделаю тебе горячий чай, и ты его выпьешь, — Чонгук кивает сам себе, гладит мальчика по волосам и в три секунды преодолевает расстояние от спальни до кухни. На находящихся в гостиной Чимина с малышом он даже не смотрит, лишь на кухне спрашивает громко, где стоят кружки. Возвращается в спальню Чонгук уже с готовым чаем, ставит на тумбочку у кровати и помогает Джунхо сесть. На спине его пижама промокла, температура и духота в помещении тому причиной. — Где лежат твои пижамы? Тебе нужно сменить эту на чистую, — альфа монотонно гладит мальчика по взмокшей спине, пока тот маленькими глотками выпивает чай на травах, которые Чонгук нашёл у Тэхёна в шкафчиках. — В комнате, — Джунхо спрыгивает с кровати и тянет альфу из спальни в коридор. Перед этим Чонгук распахивает окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух. Спальня Джунхо находится чуть дальше, прямо за ванной комнатой с туалетом. Мальчик пересекает усеянный игрушками пол и приседает перед полками с одеждой. Через пару секунд вытаскивает один из комплектов и на хриплом выдохе просит: — Хочу эту, пожалуйста. Чонгук кивает, помогает избавиться от промокшей. Пока Джунхо переодевается, Чонгук успевает дойти до ванной и сбросить в корзину с грязным бельём пижаму мальчика. Его передвижения по чужой квартире такие привычные и обычные для него, что он сам не замечает, как вливается в эту мерную рутину заботы о чужом ребёнке. Понимает он это, лишь когда Джунхо уже лежит под одеялом в кровати Тэхёна и засыпает под действием выпущенных им феромонов внутри гнезда омеги. Знакомый и тёплый голос со стороны двери зовёт его: — Чонгук. На пороге – Тэхён. В привычной белой блузке и классических приталенных брюках. Его волосы растрепались от быстрого шага, а щёки раскраснелись, пока он добирался по лестнице на нужный этаж. И даже хорошо, что лифт в доме не работает, иначе времени, чтобы прийти в себя после сообщения Чимина «мы ушли, твой альфа хорошо заботится о Джунхо», у него не было бы. С каких это пор, конечно, Чонгук – его альфа, Тэхён не знает и старается не думать об этом сейчас. Но когда видит, как трепетно альфа накрыл Джунхо одеялом, как поменял ему пижаму и проветрил комнату, как напоил чаем, судя по оставленной на тумбе кружке, то почему-то начинает испытывать внутри странное щемящее чувство удовлетворения. Словно Тэхён нашёл то, что искал в последнее время. Какую-то опору и поддержку не только для себя, но и для сына. Чонгук кажется надёжным и заботливым, весёлым, даже умудрился сломать ногу, пока играл с ребёнком Тэхёна. В меру весёлым, конечно. Не стоит, наверное, измерять степень жизнерадостности с помощью сломанных ног на детской площадке, но омега всё равно коротко улыбается по этому поводу. Даже со сломанной ногой Чонгук заботится, сидит здесь, как наседка, даже не заметив, как Чимин и Юнги ушли минут десять назад. Чонгук вздрагивает, когда видит омегу. Сразу поднимается неуклюже, кланяется в девяносто градусов. Его голос на грани слышимости из-за спящего Джунхо, и разобрать что-то не представляется возможным, поэтому Тэхён зовёт его рукой в гостиную. Альфа по пути хватает с тумбочки кружку из-под чая. Сразу несёт на кухню, чтобы помыть и поставить на место, но омега опережает его. — Чонгук. — Простите, Тэхён-щи, — альфа виновато отводит взгляд. — Я не хотел мешать своим присутствием, просто... ваше сообщение удивило, и я... Надеюсь, я не сделал что-то, чего не стоило бы? Тэхён качает головой. Он отказывается от извинений, что сейчас совсем неуместны, готовит им обоим по кружке растворимого кофе и предлагает сесть на стул, пока Джунхо отдыхает в мире грёз. — Спасибо, что позаботился о нём. Меня не было всего десять минут, а ты успел уже столько всего сделать, — омега улыбается тепло. Чонгук чувствует себя самым счастливым на свете. Ну, или просто самым счастливым, он ещё не решил. Ему хватает лёгкой улыбки Тэхёна, чтобы получить дозу эйфории и заряд энергии едва ли не на весь день. Ради такой улыбки можно горы свернуть, даже со сломанной ногой. Она не станет помехой на пути к цели – завоевание сердца у Чонгука в планах наполеоновских, но хотя бы добиться расположения он может. Или более тактильного и частого общения. Хотя куда уж чаще?! — Мне совсем не сложно, — Чонгук тоже улыбается, потому что Тэхён перед ним такой красивый и одновременно с тем уставший, таким альфа его не видел после той первой ночи в одной кровати. Тогда Чонгук сломал ногу, а Тэхён оставил на его лбу тёплый поцелуй в знак благодарности. — Если понадобится, я готов ночевать у вас на коврике в прихожей, — альфа давит из себя неловкую улыбку. Хотя скорее ему хочется хорошенько ударить себя по лицу, нежели ещё когда-нибудь сказать такое в лицо омеге. — Я хотел сказать, что... то есть... Тэхён смеётся тихо, прикрывая ладонями лицо. — Ничего страшного, думаю, для тебя у меня подходящий ковёр только в гостиной. Он больше и не такой жёсткий. Чонгук кивает. — Люблю пожёстче. На кухне виснет тишина, соразмерная разве что могильной. Чонгук понимает смысл своих слов спустя несколько секунд, когда лицо Тэхёна приобретает недоуменно-смущенно-удивленное выражение. Альфа тут же покрывается румянцем, кажется даже задушенно хрипит про себя и готовится мысленно отдаться небесам, но омега смеётся в кружку с кофе и качает головой. — Хорошо, но я всё равно приготовлю для тебя подушку. Чонгук кусает нижнюю губу. У него внутри до сих пор раздрай от многочисленных улыбок, что посылает ему омега. А ещё от длительного нахождения в чужой квартире, средь запаха Тэхёна, его альфа довольно урчит внутри, не собирается уходить и реально готовится к суровым ночам на чужом ковре. Не ожидавший от себя такого Чонгук может только глупо улыбаться. Тэхён качает головой. — Эй, я пошутил, ладно? Постелю тебе на диване, если ты не хочешь уходить. — Можно просто снести стену, что соединяет наши квартиры между собой. Будет проще. Омега в этот раз не позволяет себе удивиться. Он уже давно понял, что симпатия напрочь сшибает мозги, не позволяет даже думать здраво в присутствии предмета воздыхания. Тэхён бы не был так в этом убеждён, если бы не собственный опыт. Рядом с Чонгуком он еле находит слова благодарности и кое-как сдерживает рвущуюся наружу широкую улыбку. Не слишком ли быстро они продвигаются? От недавнего переезда до сноса разделяющей их стены. Тэхён не против вообще-то. Чонгук только широко улыбается и обещает сегодня же начать работать над чертежами и согласованием деталей с административным управлением их жилого комплекса. — Можем ещё сходить тогда на свидание, раз уж ты так ответственно собираешься делать из нас семью. Чонгук отрывается от остатков кофе на дне кружки. Он бы наверняка подавился от такого прямого предложения, если бы жевал сейчас что-то. Тэхён смотрит на него выжидающе, а альфа от беспомощности роняет голову на столешницу. Его тихий стон слышит только Тэхён и обеспокоенно спрашивает о самочувствии. Чонгук лишь пожимает плечами и тянет: — Я сам хотел пригласить вас на свидание, Тэхён-щи.