Развод

Опять больница, опять капельница. Незнакомая на этот раз медсестра, Карлайл и Эммет в моей палате. Снова и снова. Надоело! — Рози, я сожалею. Но Дерека Кинга, родившегося в Форксе, в принципе не существует. Мария не меняла его имя, по крайней мере, официально. Возможно, она как-то объяснила ему, что его будут называть Дереком в садике, но он остается Джаспером Кингом. — И что мне делать со всей этой информацией? — тихо спросила я. — Пока что тебе лежать и отдыхать, а потом мы будем думать. Потом наступило через 3 дня, когда я поехала к Марии прямиком из больницы. Со мной был Эммет, и к нам присоединился Эдвард. Более того, парни, наблюдавшие по заданию Чарли Свона за Марией, поднялись вместе с нами к ней в квартиру. Немолодая медсестра опешила, когда мы всей толпой вошли в ее квартиру. Эммет и Эдвард зажали ее с двух сторон на небольшом диване, я сидела напротив нее на стуле. Она разрыдалась. — Джеки платила мне только за то, чтобы я устроила мальчика в сад, потом она забрала его от меня! Я клянусь, на этот раз я говорю правду, здоровьем дочери клянусь! Она говорила мне, что она потом устроит его в закрытую школу! Я клянусь! — Даже в школах есть каникулы. Кому она отдавала его на каникулы? Как платила за школу? Что вообще за школа? — заорала я, теряя терпение. Мария рыдала. — Я не знаю! Я ничего не знаю! — как платила как платила. Работала и платила, а деньги наверняка посылала тому, кто следил за моим братом на каникулах. Я фыркнула и вылетела из квартиры Марии ураганом. Меня била злость. Что еще скрывает эта женщина? Почему она врет, глядя мне в глаза? Не знает она… знает она все, конечно знает. В висках бился пульс, и я поняла, что я злюсь. Я злюсь. У меня затряслись руки — нехороший знак. Злость затопила меня. Я сделала десять глубоких вдохов, чтобы хотя бы как-то успокоиться. Но у меня все еще тряслись руки, и мне понадобилось чуть больше времени, чем обычно, чтобы пульс пришел в норму. Вдох. Выдох. Вдох. Спокойствие. Я поднялась обратно в квартиру. — Я знаю, что это интернат находится в Нью-Джерси. Это все что я знаю. Его привозили мне на каникулы, но мне было запрещено привозить его матери. Когда он выпустился из колледжа, я передала ему деньги — часть наследства отца — и он уехал! И больше не звонил! Никогда! — и вот тут я потеряла терпение. — Конечно он не будет звонить, человек считает себя полной сиротой, смысл ему звонить той, которая, как он думает, его бросила в интернате! И как черт возьми вы ему объяснили смену имени? И как вообще зовут моего брата! — орала я, топая ногами. Белые волосы снова растрепались, но я не обращала на них внимания. — Джаспер. Его зовут Джаспер. В детстве я называла его Дереком, потому что так было удобнее, но в школу он поехал Джаспером! И все это была инициатива Джеки! — Свидетельство о рождении. Оригинал! — заорала я так, что у меня запершило в горле. Мария задрожала. — Оригинал у него, естественно, но у меня осталась копия. А зачем? — мне было все равно. Выхватив из рук Марии бумагу, я жадно в нее вчиталась. Ну конечно номер свидетельства был похож на мой, различие было в одной цифре — последней. Джаспера зарегистрировали раньше. Я свернула листок в трубочку, и только тут до меня дошли слова Марии. — Часть наследства отца? — Мария кивнула. — Деньги от продажи недвижимости в Форксе и Сиэтле, плюс родители Джастина выделили внукам определенную сумму. Вторая часть суммы хранилась на счете Джеки, в First Bank of America. Она при нотариусе положила деньги на вклад, который приносил проценты. Эти проценты она тратила на дочь, — нервов выслушивать весь этот бред у меня не осталось. — В каком First? — только и уточнила я. Мария всхлипнула. — Здесь, за углом. Счет на имя дочери. — Мария, если вы снова лжете, я клянусь, я вернусь сюда и переверну всю квартиру в поисках контактов моего брата! — прошипела я, натягивая шубу. Женщина перекрестилась. В банке на мое имя и правда был открыт счет, и на весьма приятную сумму. Я стала еще богаче, а злость на мать — еще сильнее. Точнее, злость была настолько большой, что я научилась ее игнорировать. Переведя деньги и закрыв счет, я поехала на работу. Список школ-интернатов в Нью-Джерси был очень приличный, и с какой начинать я не знала. Я знала только, что школа была с шести лет до совершеннолетия, но и таких было пару сотен. Что делать — я не знала. Мне позвонила Эсме, прервав мой поток мыслей. — Рози! Мебель! Если уже ты платишь деньги за этот ремонт, так хотя бы проявляй каплю внимания к нему! — промурлыкала она. Я почесала бровь. — Уже еду, Эсме, — с досадой проговорила я, закрывая ноутбук. Где-то в мозгу промелькнула мысль, но я не дала ей развиться. Накинув шубу, я вылетела из офиса. Моя квартира совершенно преобразилась. Коридор был оформлен в светлых тонах, а два узких шкафа и обувница вместят в себя все мои вещи. Гостиная была оформлена в серых тонах, одна стена была украшена обоями с ненавязчивым узором. Большой серый диван, серый диванчик поменьше и два кресла готовы были принимать гостей. Правда, пока ремонт не был закончен, мебель была упакована в полиэтилен, дабы ее не запачкали. Я прошла в кухню, и промурлыкала от счастья. Прекрасный неоклассичный стиль, с большим количеством шкафов, которые вместят бокалы, прекрасным круглым столом в обеденной зоне, и шестью серыми стульями вокруг него. Я заметила, что текстиль стульев совпадает с диванами. Эсме совершенна. Вид, конечно, портили неразобранные коробки, но это уже такая мелочь. Но моя спальня была верхом совершенства. Мебель из швейцарского вяза, кровать, оббитая тканью, моего любимого цвета кэмэл, уютный туалетный столик, стоящий между двумя небольшими комодами, и широкий шестидверный шкаф на всю стену, с узкими полками для журналов и книг, и большими зеркалами во все двери. Моя спальня, и прилегающая к ней ванная, были идеальны. Ванная была оформлена в серых тонах. И да, моя спальня — это бывшая спальня моей матери. Моя спальня, которая станет гостевой, была еще не готова, как не был готов и кабинет — шкафы в него приедут только через месяц. — Эсме, ты волшебница! — я расцеловала любимую будущую свекровь в обе щеки. — Мой вкус и твои деньги, — довольно улыбнулась Эсме. В дверь позвонили. Свекровь убежала получать очередную доставку, а я прошла в гостиную. В голове снова крутилась мысль, но она никак не могла развиться. Первое, что кинулось мне в глаза — большой телевизор на стене, и большая тумба под него. У тумбы стоял торшер, идеально вписывающийся в интерьер. Я представила себя в пижаме на диване, потягивающую чай, лежащую на коленях у Эммета, в его объятиях, украшающую елку, и мне стало тепло. Это была не просто моя квартира — это был мой дом. Мой идеальный дом. Грузчики внесли в гостиную пару небольших коробок и принялись их распаковывать. Это оказались два круглых столика с отделкой под мрамор. Именно их и не хватало в гостиной. И как Эсме это удается? — Ты довольна? — я снова обняла ее. В моих глазах стояли слезы. Как она поняла мои вкусы, как прочувствовала любимые цвета, как определила мой любимый стиль? Мы много говорили о ремонте, я сама выбирала материалы и мебель, но именно ее работа сделала мою квартиру моим домом. Именно она создала тот самый дизайн. — Еще много недоработок, не хватает милых деталей, но вообще я довольна. В дизайн-проекте предусмотрено много семейных фото, еще надо выбрать занавески, и только тебе решать, какой текстиль будет на диванах, какие свечи будут стоять, какие цветы ты захочешь. И в конце концов, какое постельное белье покупать, — у меня закружилась голова и я так и упала на диван. — А где мое постельное? — смех Эсме наполнил квартиру. — Малышка, кровать большего размера, тебе нужно новое белье. А поехали погуляем по магазинам? — предложила Эсме. В магазинах уже начались распродажи, было много рождественских украшений, но и много базовых вещей по вполне приятным ценам. Мы подбирали разные мелочи для уже готовых гостиной и спальни, а в одном из крохотных магазинов я влюбилась в овальное зеркало, и Эсме идеально вписала его в коридор. Такие прогулки заставляли меня забыть о своих проблемах, тяжелой семейной ситуации, и поисках брата. В такие моменты все, что имело для меня смысл это я, шоппинг, и Эсме. Сгрузив в три захода покупки, мы покинули квартиру. Покупки временно разместились в моем шкафу, дабы не мешать рабочим приводить остальные комнаты в порядок. Эсме уверенно рулила своим крохотным мини Купером, но мы все же встали в пробку. — Ты сегодня на шаг приблизилась к поискам брата, Розали. Не позволяй тяжести поисков остановить тебя, — сказала мне Эсме, пока мы любовались на красный огонек светофора. Я пожала плечами. — На сегодняшний день я знаю, что Мария врала мне, врала нам всем, и что мой брат был отправлен в школу в Нью-Джерси. В Нью-Джерси огромное количество пансионов. Как я должна его найти? — Эсме пожала плечами. — Ты умная и смелая, ты придумаешь что-то. В конце концов, можно нанять детектива, твои средства позволяют, — деньги! Мысль, зревшая во мне несколько часов, наконец-то сформировалась. Мать платила за учебу брата. А это значит… — Эсме. А где бумаги из сейфа матери? — спросила я. Женщина на секунду задумалась. — Я убрала все ее бумаги в твою комнату в нашем доме, в нижнем ящике комода, а что? Но добраться до бумаг вечером мне не удалось. Приехав домой, мы занялись обедом, а потом, до полуночи, я занималась работой, которая в последнее время страдала от моего невнимания. Вымотанная, я забралась в кровать, поцеловала Эммета между лопаток и заснула.