***
В моём шикарном омуте
прекрасны даже черти.
981 год. 21 мая. Утро. Клан Учиха. 10:48 Положив на стол уставшие, уже онемевшие от напряжения руки, подпёрла правую щёку ладонью, лениво наблюдая за работающим парнем с длинной по пояс косичкой, что хвостиком следовала за каждым движением головой и прямой, как натянутая в сямисэне струнка, спиной. Очерчиваю плавным взглядом аккуратные черты лица, прямой нос, тонкие губы и чуть более бледную кожу, чем у других, что проводят большую часть времени на улице, а не в помещение госпиталя. Вздыхая, парень, не изменяя своим привычкам, бормотал себе под нос, мельком показывались длинные клыки. Хоть прошёл год, но мои глаза до сих пор восхищаются этой изюминкой коллеги-ирьенина и соседа по кабинету. Широкая синяя кофта с большими рукавами и высоким воротом, который немного прикрывал островатый подбородок. Взгляд спустился к своеобразному поясу из коричневой жёсткой ткани, куда прицеплены бежевые мешочки и подсумки, он подвязывает чёрные штаны хакама, что так изящно струятся ровными складками вниз. — Джинен-сан, — медленно поднимаю взгляд, повторяя невидимый путь предыдущих действий, отзываясь на звонкий голос с приобретённой хрипотцой, из-за повреждений связок. — простите, не могли бы отдать ваш отчёт за недавнюю операцию, я отнесу главному медику. Отпрянув от деревянной гладкой поверхности стола, кинула выразительный взгляд на пару листов перед собой. Сегодня на столе операционной был совсем мальчишка лет семи-восьми с разорванной бочиной и проткнутой печенью. Как же сложно. Протянув отчёт, еле заметно коснулась тёплых пальц, слегка царапнув не очень длинными, но острыми ногтями, всегда пропитанными чакрой. — Хмм... — протяжной выдох был неожиданно вспыхнувшей мыслью, некой логичной и с червячком сомнения. Офигеть, не верю. Если это так, то я подкроватный тапочек Обито. — Катсураги, можешь... Хотя нет, не так, — махнув головой, сглатываю предвкушение, слыша, как за долгое время просыпается хомяк. — Встань на колени. — А?.. — мысленно включив Ки, начинаю ею фонить во все стороны, обволакивая подрагивающие тело подростка, что с непониманием смотрит прямо в мои глаза, словно тушканчик перед гадюкой. Сейчас я расшатаю вам здоровье, дорогой мистер мазохист. Шок. Ну, нах. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб тебя ти-... Нет, стоп, ему даже приятно будет. Чтоб тебя Кисамэ съел, быстро, заживо, одним большим укусом. Медленно опустившись на колени, чёрная макушка беспрекословно склонилась перед моими ногами, в то время, как колючая чёлка скрыла смольные, зажмуренные глаза. Судорожные вздохи и выдохи слетали с тихими хрипами с губ пятнадцатилетнего парня, каждый хриплый выдох сопровождался заметным подтряхиванием и маниакальными судорогами в разные стороны чакры в его очаге. — Хах, так и знала, — наклонив голову к плечу, прикрыла глаза ладонью.Здравствуйте, я - забытый под кроватью тапочек Учихи Обито.
— Джинен... ха... с-са-а-ан, — внутри всё испуганно переворачивается от хриплого полустона и лёгкого прикосновения контрастно тёплой, гладкой щеки к всегда холодным пальцам руки, что лежала на коленях.Ох, ебать, эта ситуация – пиздец полнейший.
Кожу ног обдало жаром даже сквозь плотную ткань штанов и бинтов, пробираясь под неё к мышцам и костям, впиваясь неприятным осадочным чувством в до невозможности чувствительных танкецу и чакроканалах, сжавшихся от колючих ощущений. Обжигающие выдохи согревали кончики онемевших от разительного шокирующего состояния пальц. Так-так, соберись. Когда главный медик отчитывал Катсураги, то он молчал и был сильно расстроен, ни о каком-либо удовольствие с его стороны не говорилось и не виделось. Значит ли это, что это всё из-за меня, м? Вполне возможно, учитывая, что я чёртов магнит одержимости, а вкупе с тем, что Учиха легко поддаётся такому виду выражения своих чувств, то это звучит даже логично. Хотела ли я когда-нибудь завести себе личного мазохиста? Наверное, нет, но почему бы не побаловать себя ещё одним ненормальным? Убрав с лица руку, провожу ею по чёрной макушке и зарываюсь пальцами в густые волосы, такие мягкие и гладкие, что появляется ощущение будто это не парень, а девушка. Словно пряди качественного шёлка или смольного атласа, такие нежные, но... Но мне надо проверить, точно ли Катсураги, мой коллега является мазохистом, и не сильно оттягиваю у самых корней, мысленно надеясь на ошибочное суждение, а другой частичкой себя молитвенно веря в свою чуйку и интуитивную догадливость. Чуткий слух впитывает хриплый стон и взгляд встречается с чёрными глазами, задёрнутыми серой, графитной плёнкой, видимо, мазохизма. — А ты послушный, — стыдливо закусываю нижнюю губу, отводя взгляд от осознания того, что сказано было это вслух, и сердце перестало биться, когда на периферии сознания уловила приближающийся очаг одного из наследников, он спешно приближался в сторону нашего кабинета. — Но на этом надо заканчивать. Вставай, Катсураги, сюда идёт наследник, — убрала с манящих волос свои пальчики. Обиженно нахохлившись индюком, всё ещё красноухий подросток нехотя отлип от моей руки и недовольно встал с колен, поджимая бледные губы, точно нить. Встретила я долгожданного Изуну с тёплыми обнимашками прямо у порога, выскакивая из кабинета по важной причине, ведь никак нельзя отказывать юному наследнику в его просьбах. — Изуна-кун, куда мы на этот раз? — мысленно перебирая варианты пункта назначения с полигона до цветочной поляны, блондинка предвкушающе хмыкнула. Еле касаясь плечами с Джинен, Изуна замирал внутри, чувствуя, как трогает сердце это прохладное тепло и лёгкая улыбка, скачущие искорки предвкушения в кислотно-зелёных больших глазах, таких чужих, необычных, отличительных в их клане, которых ни у кого больше нет, кроме неё... Только увидев их в первый раз Изуна замер, не смея моргнуть, боясь сморгнуть это чарующее навождение сознания, что засасывает в забвение зелёных глаз, словно мощнейшее гендзюцу прямо в сердце, в душу. — К Мадара-нии-сан на семейный полигон, Джинен-тян, — имя плавно перекатывалось приятными гласными звуками на языке, нехотя задерживаясь совсем на кончике смакующим послевкусием.«Какой вкус её кожи?»
Странный вопрос моментально врезался в подкорку мозга медными нитями, начиная мелко зудеть и стягивать швы, раздражая своим зародившимся существованием. Маниакально крутя эту мысль по бесконечной спирали в голове, в неё же попадал звонкий и мелодичный голос виновницы мысли, такой сладко-певучей, нежная мелодия олицетворение долгожданного рассвета с мелким, покрапывающим дождиком и обязательно семицветной дугой высоко над головой. —...я долго потом ещё отмывала одежду от эфирного масла лаванды и по итогу выкинула. А ещё... — слова лились нескончаемым потоком, сливаясь в эмоциональную мелодию и вливаясь в слух Изуны. Взмах рукой и зеленоглазая показала объём бумажной работы. Жадно вдохнув побольше воздуха в расширевшиеся лёгкие, Учиха расплылся в довольной улыбке блаженства, смакуя исходящий от тела рядом медовый запах душистой лаванды, что так въелся ароматом во всю одежду, молочную кожу, пшеничные волосы, что так красиво развиваются шёлковыми лентами на лёгком ветру. Идеальна, безупречна, уникальна, единственна, неповторима... Божественна прекрасна. — Мадара-кун, — лёгким пером слетело с блестящих, розовых губ при виде хозяина этого имени, что тренируется в тайдзюцу. Взмах взъерошенной, игольчатой головой в сторону той, чей звонкий голос беспощадно встряхнул все внутренности, сдавливая в тиски смертельно-нарастающих объятий, властно ворвавшись и прервав занятия. — Доброе утро, — солнечно улыбнулась, обезоружив и махнула маленькой ладошкой в знак приветствия. Расслабленно кивнул, смахнув блестящие на весеннем солнце бусинки пота тыльной стороной ладони. Пару прозрачных капелек стекли со лба, к которому прилипли угольно-чёрные локоны волос, по точёным скулам к острому подбородку, свисая вниз или сползая дальше, по загорелой шее, чуть виднеющемуся кадыку и впитываясь в повседневное, синие запахнутое хаори. Призрачная улыбка коснулась тонких губ Мадары, зацепившись взглядом за девочку в хорошем расположение духа, отчего-то и сам испытывая лёгкую радость за неё. Схватив тонкую кисть Изуны, Джинен нетерпеливо поскакала на встречу первому наследнику, весело щебеча о законченном рабочем дне.***
981 год. 27 мая. Ночь. Страна Огня. 00:51 Облокотившись спиной о стоящий позади раскидистый дуб, сползла на сухую землю, расслабленно прикрыв глаза и штурмируя местность на наличие других шиноби, прислушиваясь к сладкому щебетанию леса с волшебством опущенного на кроны деревьев позднего вечера. Несколько дней тому назад Мадара и Изуна, как два единственных наследника, ушли налаживать мирный договор с каким-то кланом в стране Воды, они ушли целой величественной церемониальной процессией, что не могло ни позабавить меня от кислых лиц скуксившихся вояк, которым больше удобны тяжёлые доспехи, чем дорогие ткани кимоно. Следом за ними Таджима и старейшины отправили меня и маленькую группу из трёх шиноби на границу со страной Рек к патрулирующей команде. Меня на проверку, как передового медика на "экзамен" своих способностей, а трёх других на замену тех, что пробыли на границе целый год без отдыха. Без остановок до границы всего два дня и две ночи бегом по деревьям и земле, но так как в темноте я не способна видеть, в отличие от представителей клана красноглазых, где у каждого десятилетки имеется хотя-бы двух-томойных шаринган, нам приходится выкладываться на все сто до того, как ночь накроет нас. Два дня и две ночи превращаются в четыре-три с половиной дня и ноль ночей. Конечно же мне никак нельзя выключать сенсорику, мой лимит в таком постоянном режиме составляет пять дней, а радиус - один километр и сто двадцать метров. Как раньше голова не бухнет и капилляры пока не лопаются, благодаря тренировкам в Хатешинаи мори (обязательно вернусь туда отдохнуть). Из-за того, что я являюсь единственным дальновидным сенсором, то прислушиваются ко мне. Увидела действующие очаги не Учих, предупредила командира нашего квартета, обошли левой дорогой. Сенджу мы тоже обходили, но они не знали, что это лесной клан, так как обязательно бы пошли измерять у кого рога больше, посдыхают там все, а мне потом ещё и чакру на них тратить, обойдутся, ишь наглые какие. — Ты как? — открываю глаза, фокусируя взгляд на присевшего на корточки капитана. Его густые брови нахмурились, а хорошо очерченные черты лица приобрели выраженное волнение. На голове чёрный беспорядочный ёжик, на лице старый бледно-розовый шрам поперёк, прямо под чёрными глазами. Фиолетовая кофта с характерно высоким для Учих воротом, бинты на ногах и руках поверх ткани. Синие доспехи, кхех, с юбочкой внизу. И много подсумков, очень запасливый, мы с ним похожи, но главное то, что он любит детей и он заботливый, не такой холодный айсберг с мордой вечно недовольного кирпича. Всего девятнадцать лет, а уже преступно хороший для такой эпохи, такого мира. — Немного нормально, а в остальном как обычно, — выдавливаю улыбку на последних силах актёрского мастерства, подбирая к себе ноги и прижимая к груди. Сегодня только второй день, как мы вышли за пределы клана. Вокруг большой лес, пусто, никого рядом в поле зрения моих сенсорных способностей. — Как всегда твой ответ заставляет подумать над перефразировкой вопроса, — широкая ладонь нежно легла на макушку светлых волос и аккуратно, не делая гнездо на голове и не портя причёску, стала поглаживать, перебирая длинные пряди разделённой по бокам чёлки, заботливо вытаскивая оттуда листики. В спешке по большим веткам волосы набирают что-то совершенно не нужное причёске. — Не волнуйтесь, Ючи-сан, — кладу подбородок на колени, принимая тихую заботу. Ками создал Учих и попытавшись исправиться, породил тебя, Ючи. По-другому твоё существование в жестоком клане логично никак не объяснить. — Сегодня, вроде, вы дежурите со мной. Светлая улыбка коснулась бледных губ парня, красиво плавясь на слегка загорелом лице. В нашем квартете, чисто физически, моя персона младше всех. Ючи девятнадцать, двум другим по семнадцать-шестнадцать – их имена я не захотела узнавать, да и они не горели особым желанием. Парню с длинным хвостиком, которому семнадцать, дала кличку палочник, так как он очень-очень длинный и умеет сливаться с местностью, словно из клана Абураме. Другому, у которого самые короткие волосы, они у него маленьким ёжиком, дала гордую кличку филин, ведь под его глазами такие тёмно-синие мешки, что там можно спрятать вражеский трупик, да и вообще глаза у него чуть больше остальных красноглазых. — Я первый дежурю, ты поспи, я разбужу тебя через два часа, — угукнула и упёрлась головой об подставленное широкое плечо. Когда он только успел пересесть под бок? Через несколько минут сознание стало ватным, погружаясь в вязкий сон.***
981 год. 30 мая. День. Граница страны Огня и Рек. Патрулирующий лагерь клана Учиха. 15:22 Сладко потянувшись, прохрустела спиной и затёкшей от долгого сидячего положения шеей. Наконец-то выпрямилась, думала, что прям здесь скручусь в креветку в позе золотого сечения, как говорится – с гармонией со вселенной. Большая зелёная палатка с голой землёй вместо пола, висящие повсюду потухшие лампады, деревянные столики и стульчики, пару кушеток и шкафчиков – компактно и немного веет уютом со смесью чистого спирта и лечебных трав, ммм, напоминает запах госпиталя Конохи. Прибыли мы сюда два дня назад, но я уже освоилась, как-никак, но главный ирьенин здесь я, ведь никого с хоть каким-то серьёзным опытом в операциях в патруле больше нет. — Хана-чан, если хочешь вылечить, а не убить, то эти травы нужно смешивать с настойкой из хвои и ромашек, никак не с настойкой из зелёного мха и сока лиственницы, — шатенка дёрнулась, осекаясь, когда горлышко коричневой склянки коснулось краешка чаши. — Простите, Джинен-сан, — моя одногодка чуть склонила голову в извинениях и взяла в руку уже другой пузырёк, не забыв закрыть предыдущий. Учиха все такие гордые и заносчивые, но это для других, чужих. Хоть я и не из клана, но благодаря тому, что в мою душу вшита система, – или это из-за опыта общения с Учиха? – то приняли меня быстро. Жаль, что других, не чистокровных Учиха так не принимают. Шатенку Хану, чей шаринган ещё даже не пробудился, отослали подальше от клановых чистокровных жителей, обучать медицине и его дзюцу. Когда мы прибыли в этот лагерь, то она уже знала азы этой трудной профессии, мне осталось предоставить больше практики. — Я пройдусь, вернусь вечером, — встав из-за стола, вышла и махнула ребятам у костра. Пройтись было где. Клан Нара располагался не так далеко отсюда, пол часа быстрого бега на ездовом кролике и мы уже у клана, что соблюдает нейтралитет с Сенджу и Учиха. Рядом с ним его союзники, которые так же соблюдают нейтральную сторону: клан Акимичи и клан Яманака. Слышала, что наследник Нара мой одногодка и ещё не обручён, мхихи. Прикрыла мхихиканье ладошкой, призвав Дана, что вымах до ездового животного. — Так, Дан, едем вербовать наследника ананасов, — большой белый кролик кивнул, чуть прогнувшись к земле, пока я аккуратно забералась на пушистую шёрстку. — Вперёд к Нара. — Тебе нужны связи? — утвердительно чешу за длинным ухом. — Тогда как скажешь, Джи-чан. Ветер плеснул тёплыми потоками в лицо, развивая длинный хвостик на затылке. Спустя пол часа и пять минут поиска, я нашла на полянке возле клана гениев парнишку до боли напоминающего личного, вечно ворчащего, моего Дракена. Только у этого маленькая, аккуратная родинка под правой бровью, прикольно. Это наследник, судя по блестящим серёжкам-колечкам в ушах сопящего парнишки, который, убрав руки за голову, не почувствовал моего присутствия на поляне полной белых миниатюрных колокольчиков. — Йа! — нависая над лицом наследника Нара, ухмыльнулась быстрой реакции так себе вояки, что не успел вытащить кунай, как я села на твёрдый(!) торс и перехватила тонкие кисти рук, не давая и шанса сложить ручные печати или вытащить оружие. — Ты медлителен, Нара, — прошелестела тихим шёпотом в самое ухо. Ох, Ками, я что сейчас малолетку совращаю? — Кто ты? — отстранившись, недовольно цокаю, качая головой в стороны. — По этикету, ты должен представиться первым, — чёрные маленькие зрачки впёрлись в мои глаза, не отрывая анализирующего взгляда. Тяжело вздохнул. — Нара Шикадо, наследник клана, — со вздохом сказали мне, так нехотя, словно заставляю. Практически так оно и есть. Так быстро раскололся. — Харуно Джинен, рада знакомству, Шикадо, — нагло называю по имени без какого-либо суффикса, невинно давя лёгкую улыбку и источая ауру самой невинной доброты. — Я здесь, знаешь ли, травки собирала и наткнулась на красивого парня, как оказалось, на принца. — Хах, морока, — сердце застыло, горячая кровь перестала бежать по венам, буквально испарившись внутри. Приятная волна дежавю накрыла все органы чувств, открывая одну из сотни завес заблокированной памяти.— Хэй, Шика, через несколько дней экзамен на чуунина, — легко улыбаюсь почти уснувшему на моих коленях брюнету.
— Хах, морока, — протяжно зевнув, наследник клана Нара нехотя приоткрыл свои тёмно-карие глаза, похожие оттенком на горький шоколад. — Хочу стать облаком, — усмехнулась, разделяя его желание.
— Морока... — губы сами повторили хорошо знакомое, даже въевшееся в память, слово, что всегда напоминает лишь одного человека. — И женщины такие сложные, да? — иронично выгнула бровь, вспомнив ещё одну фразу Шикамару, которую он извечно повторял. Глаза парня расширились в удивлении, не ожидая, что кто-то незнакомый, как прекрасная я, будет сидеть на нём и предъявлять факты его манеры речи. Пхах, он пока ещё такой предсказуемый. — Ты необычная, — весело хмыкаю, встав с Шикадо и подав тому руку помощи. Настороженно посмотрев на мою ладонь, потом всмотревшись в зелёные глаза, наконец подал свою лапку. Его ладонь чуть больше моей, мягкая, кожа нежная и возле пальц старые мозоли с лёгкой сухостью, но они такие тёплые и разительно отличаются температурой от моих вечно холодных рук. Забывшись, с трепетом провожу большим пальцем по выпирающим острым косточкам.
Красивые
. Потянув на себя не тяжёлое, лёгкое тело, поднимаю мою Любовную цель на ноги, выпуская его руку из своей загребучей тяпки. Улыбаюсь самой обворожительной в своём арсенале улыбкой, не играя кого-либо и чью-то совершенно чужую роль, и мысленно засекаю секундомер – за сколько ты влюбишься в меня, запомнив? Спустя минут десять мы ретировались к деревьям, облокачиваясь на кору одного дуба. — Ты не из клана? — спросил он, прямо смотря в глаза так, словно он не мог оторвать своего взгляда, как заворожённый. — У меня нет клана и родственников, — легко отвечаю, поджимая к растущей груди коленки, не акцентируя на своей принадлежности особого внимания. — А у тебя есть братья или сёстры? — не стараюсь смотреть или словить взгляд шоколадных глаз, рассматривая по-своему изящные черты лица и как блестят металлические колечки в проколотых ушах. Шикадо минуты две просто смотрит на меня, как-бы не собираясь спешить с ответом, обмозговывая можно ли мне доверять, совершенно не знакомому человеку, слегка подозрительной и очень очаровательной. — Нет, я один в семье. Ты учишься у кого-то травничеству? — это батл вопросов? — Хех, — улыбка выплёвывает едкую усмешку. Если бы ты знал у кого я училась... Да блин, ты бы не понял, она ж даже не родилась. — Ты плохой сенсор, Шикадо, — беззлобно фыркает. — Я ирьенин, боевой ирьенин. — Боевой? — тонкая правая бровь вопросительно выгибается и родинка под ней становится виднее, заметнее. — Разве медики не должны только лечить? Я слышал, что медики и правда могут сражаться, но только косвенно, через яды. — Есть пару правил, которых должен придерживаться каждый ирьенин для своей же безопасности. Но если овладеть особой, очень сложной техникой, то нарушать эти правила можно. Я пока в процессе её освоения, но даже не овладев ею могу идти в бой, — оптимистично поднимаю кулачки. — Не знал про правила, — их придумала великая Цунаде-сенсей, что, увы и ах, пока не фигурирует в планах Хаши. — Их придумал мой сенсей, — думала, что ты спросишь про технику. — Ты необычная, — мхехекнула. — А ты повторяешь свои же слова, — этот Нара хотел сказать, что я странная? Ох, голубчик ты мой ананасовый, не представляешь насколько ты прав. — Я влюбился в тебя, желаю видеть тебя со своей фамилией и матерью будущих наследников, — а ты прямолиней-... ный... Что?.. Прошло всего пятнадцать минут, неужели рекорд, м? Глупая улыбка вперемешку с хитрым оскалом самого настоящего хищника воплотилась в неловко поджатые губы и прямой взгляд в спокойные глаза, что так и не отрывались от меня весь разговор, такое ощущение, что он сказал какая прекрасная погода, а не признался в своей симпатии ко мне, в лицо, не мигая. Хотя постойте, мне кажется, что он и правда не моргает уже больше двух минут и кажется, мне только кажется, но он не дышит, да? — Шикадо, дыши, — отпустив ноги, хватаю широкие плечи, сжимая и невольно приблизившись лицом к чужому, краем глаза замечая как стремительно краснеют шея и кончики ушей. — Шикадо! — учащённое сердцебиение парнишеского кровяного насоса было спохвачено чутким, натренированным у кроликов, слухом. — Господи Боженька... — Шикамару точно не был таким чувствительным, робким и одновременно прямым, как чёртова доска. Вынужденно припадаю мягкими и покусанными губами к широкому лбу, сразу ужасаясь от повышения температуры на 3-4 градуса. — Шикадо-о-о, — легонько бью по бледным, как поганка, щекам, зовя по имени. Главное, чтобы не вырубился, Ками-сама, стой-стой-стой! Встряхиваю, словно безвольную тряпицу и, как ни странно, это помогает. — Слушай, Шика, я не могу стать твоей невестой и позже женой, матерью твоих детей, и носить фамилию Нара с моном вашего клана, никак не могу, — не желаю ломать тебя, только ненавистных мне Учих. Как-то само вырвалось привычное обращение, по-дружески сокращая имя прямого и единственного наследника. — Ты уже обручена? — сильно хмурится и шёпотом добавляет, словно не услышу: —...почему мы не встретились раньше, тц.. — Нет, узы брака меня не спутали, — не запутают, никто не привяжет к себе. — Я не могу без любви выйти за тебя, — могла ради своей миссии. Он в первый раз за беседу отвёл взгляд на цветочную полянку. — Хах, понятно, — откидывается на свои руки, поставленные сзади. — Это... — морщинка между бровей разгладилась и на лицо легло туманное умиротворение с двойным дном. — Это грустно, — тяжело сглатывает, видимо, ком не сказанных слов вперемешку с обидой. — Прости, — извини, я такая гнилая, аж до самого основания, азартнее Великой Неудачницы, такая же падкая на деньги, как и бессердечный Какузу. Так омерзительно гадко стало, но как-то поверхностно, будто за совершенно другого человека. И в глазах не перестаёт жечь после любовного признания. Отвернувшись, издаю тонкий свист, приложив к губам указательный и большой пальцы. Из кустов поблизости раздался громкий шорох листьев и хруст веток, показались белые кроличьи ушки. Уменьшился, маленькая моя прелесть. — Знаешь, Шика, —встала с мягкой травы и отряхнулась. Осекаюсь, насупившись и повернувшись к наблюдающему снизу вверх за моими движениями брюнету. — ничего, что я так тебя называю, да? Ленивая улыбка была мне ответом. — Так вот, — не смущай меня. — надеюсь, что мы ещё увидимся и не на поле битвы, тем более не на операционном столе, — не смотри таким влюблённо-обречённым взглядом, не надо. — Запомни моё имя, ведь я - Джинен Харуно стану самым лучшим ирьенином в истории и величайшим шиноби в мире, — фирменно ухмыляюсь и уверенно показываю на себя большим пальцем, так самоуверенно, что ещё чуть-чуть и моя царская самооценка пробьёт безоблачный небосвод. — Дан, нам пора, — хлопаю по рукам, уже обращаясь к кареглазому. — Я стану сильнее, так что и ты не отставай. — Понял тебя, Джинен, — киваю, легко улыбаясь. По мере приближения кролик становился больше и крупнее, как и глаза нового знакомого. Профессионально запрыгиваю, как на крупную, ездовую лошадь. Похлопываю по лопатке, хватая шёлковый мех на загривке, наматывая на пальцы. — Ну-с, буду рада сходить с тобой на романтическое свидание годиков через три-четыре, — игриво подмигиваю под пиканье Дана, что переводится, как шутливый укор-хмыканье. Благо знаю язык своего призыва. Уши вновь вспыхнули ярким огнём. — Я запомнил твои слова. Длинные прыжки слились в быстрый отрывистый бег и цветочная поляна сменилась вредными, приставучими в лицо ветками. Ветер бил в лицо, лёгкие вдыхали больше воздуха, приятно насыщая кровь кислородом. Мерзкая плёнка в груди, прямо на сердце, может глубже, испарилась под гнётом уверенности в себе, надежды на лучшее в будущем.***
981 год. 30 мая. Вечер. Граница страны Огня и Рек. Местность рядом с патрулирующим лагерем клана Учиха. 19:26 — Не говори ты так. Я же для своего будущего стараюсь, мне самой порой неприятно от этого, — кроль-пиявка тяжело вздыхает, но понимающе кивает, зная мои цели. — Стой, ты чувствуешь этот запах? — уменьшенный до моего роста ушастый напарник встал на задние чёрные лапки, быстро шевеля носиком и ушами. Паранойя обострилась, сенсорика чувствительно оголилась и напряглась до белого коления, сканируя местность возле места осевшего патруля. Рефлекторно гнусь ближе к земле. — Подозрительно тихо, — бесшумно вдыхаю немного воздуха на пробу, удерживая внимание на запахах. — Пахнет кровью и горелым мясом, — прикрываю глаза и сквозь веки вижу незнакомые, мельчешащие в разные стороны огоньки. — В лагере чужие. — Это нападение, мои уши слышат скрежет скрещенных клинков. Больше слов нам было не надо. Ноги рванули сами. Мозг осознавал, что в ту самую секунду мне важны были не люди из клана красноглазых, а знакомые, морально побитые вояки и новая совсем юная подопечная, не умеющая даже стабильно контролировать свою жидкую чакру. Ровный строй жилых палаток горел красно-рыжим пламенем, чьи языки жадно перекидывались на деревья в округе, безвыходно окольцовывая территорию не большого лагеря. Всюду разгорался пожар и скрежетали, свистели куски железа, навевая ауру скорой смерти. Было страшно, когда в нос врезался горький запах пережареного в угли мяса. Страшно, когда чёрные глаза Ючи быстро мазнули взглядом, загораясь алым светом и двумя запятыми, определённо испугавшись за мою безопасность – он пролетел точно над головой. Но страшно не было, когда летевший в левый глаз щедро наточенный кунай отразился о щитки на руках, пропитанные чакрой. Реакция не подводила. Не было страшно довериться личному призывному кролику, резко останавливаясь с сжатыми друг с другом ладонями.Раз
. Чакра в воздухе заметно колыхнулась, поднимая порывы ветра с пылью.Два.
Один враг кровожадно оскалился, завидев застывшую девочку, в моём полностью спокойном лице. Три. Дана загнали в угол три вражеских шиноби. Четыре. В очаг вливается природная энергия, ровновесно смешиваясь с вырабатываемой внутри чакрой. Пять. Враги наступают со всех сторон. На периферии сенсорики огонёк чакры Ючи слабеет, становится блёклым и это заставило словить быстро потухшее чувство волнения. Слух стал намного чётче, нос сразу заложило запахом свежей крови. В глазах самовольно накопилась чакра, возбуждая танкецу и канальцы. Джинен резко открыла недавно зелёные глаза, они поменяли цвет с насыщенно-зелёного на кислотно-лиловый, в каждом глазу крутились по одной запятой с разделёнными на двое хвостиками. Томоё крутились, анализируя перед собой замешкавшегося врага. — Семьдесят победы на тридцать поражения, — привычно встряхивает уже побелевшими волосами, от родного пшеничного блонда остались лишь такого же оттенка кончики. "Как же я вас давно не видела, родные проценты." — Что ты там бормочишь, девка?! — визг со стороны брюнета, внешностью напоминающего Учиха. — Меня зовут Джинен Харуно, а как тебя зовут?— лиловые глаза с удлинёнными ресницами пару раз быстро моргнули, рассматривая обмундирование того, с кем она сейчас схлеснётся в определённо кровавой битве. Катана и пара подсумков – всё, что могло предоставить опасность при минимуме чакры. Но запасливый параноик, как я, имеет при себе три подсумка с колюще-режущим металлом и два напульсника с сэнбонами. — Рю Хагоромо и чтоб ты знала, девчонка, — пафосно расслабившись, черноволосый криво усмехнулся. — я не буду щадить тебя. Это были последние слова перед тем, как мужчина лет тридцати сложил серию печатей, плавя землю под нашими ногами, но – то-ли он переоценивает свои силы, то-ли мой контроль редко встречается среди обычных шиноби? – я сконцентрировала достаточно чакры в ступнях и более менее удержалась на бешенных волнах. Пока предатель Учих складывал ручные активаторы техник, я сложила свою. Три водяных клона окружили врага. Это было непозволительно быстро воспроизведено перед широко распахнутыми глазами, ожидающих впитать весь бой в режиме отшельника и впечатать в память. Пара комбинированных техник суйтона с бойкой розовой молнией и передо мной лежал кусок обугленного мяса с ровно отрубленной головой. Клоны давно развеяны, получив порцию ранений, несовместимых с хоть какой-то жизнью. Дан был спасён одним из последних клонов, в которого я вложила больше чакры, чем ожидала от себя. Остальные противники тоже были мертвы. Я обессиленно упала на разодранные в кровь коленки, песок и грязь больно впились острыми крупицами в открытое мясо. Чакра на нуле, природная энергия истощила себя внутри очага и исчезла вместе с анализирующим додзюцу. Ладони пульсировали огнём от переизбытка использования райтона, танкецу внутри них сводило и канальцы сжимались от мучающих спазмов. Этот член клана Хагорома очевидно потрепал меня – здравствуй, чакроистощение, и прощай, бессонница. Уж теперь-то высплюсь.***
Могильный озноб бил раскалённым морозом по разодранной коже на коленках и локтях, шершавым языком больно слизывая горячие угольки прожённого до черноты мяса и сдирая мёртвые ткани. Местами голые костяшки фаланг беспомощно напряглись, беззащитно обнимая за плечи. Поверхностный выдох раздался в холодной темноте слишком громко, будоража затаившейся в горле игольчатый страх. Сердце боязливо замерло. Капля холодного пота выступила на виске, медленно скатывась по скулам к подбородку и обжигая влагой ссадины с кровоточащими царапинами на лице. В ушах вакуумом стоял чей-то быстрый шёпот, гомон, истерично гогочущий смех, захлёстывая собой тарабанищий страх в голове. Во рту сильно пересохло и язык словно приклеился к нёбу, гланды срослись, не давая сделать судорожный вздох грудью и напоить лёгкие таким колючим, морозным воздухом, что покрыт режущим дыхательные пути инеем. Чей-то смутно знакомый голос позвал кого-то по имени из-за спины, по-прежнему обугленной с проплавленной тканью. Тёплая кровь из перерезанного горла не переставала хлестать и стекать по груди к животу. Я обернулась, перестав переставлять ноги в пустоту. — Сакура-тян!~ Тело напряглось пружиной и война мурашек отвратительно проскользила от шеи по позвонкам. — Сакура-тя-я-я-ян!~ — отвратно слащавый голос растянул ласкательный суффикс не знакомого слуху имени. Пустая мгла медленно приобрела очертания человека и он шагнул ко мне, широко раставляя руки в стороны, я отшатнулась от пугающих алых глаз горящих четырёконечным сюрикеном. Метка от лезвия куная загорелась тупой болью, опаляясь на кисти. Кто ты?.. Стало по-мрачному страшно. На грудь давило отсутствие кислорода внутри. Силуэт стал чётче, цветные помехи, ранее покрывающее всё тело, приобрели черты монстра. Эти чёрные кудри, длинные ресницы... Особый шаринган. — Я так люблю тебя... так люблю... — сквозящий подозрительной мягкостью шёпот... — Безумно влюблён. Почему ты не рядом, я хочу тебя рядом, — стой. Неуверенный шаг назад. Несколько шагов Учиха вперёд. Постой... — Ты же тоже хочешь этого, я прав? Сакура-тян, я хочу обнять тебя. Я люблю тебя. Нет. Не подходи, пожалуйста. Отвернувшись, убегаю. Пытаюсь отдалиться, оторвать от себя это отвратное и стрёмное чувство, оживающее в груди. — Не убегай, Сакура-тя-ян!~ Нет, прекрати! Не называй меня чужим именем. Оно не моё!!! Я – Джинен!! Джинен! Джинен Харуно. Джинен... Джи... -нен... Вернувшееся дыхание спёрло. Ноги стали подкашиваться, слабеть, становится ватными. Я не хочу... Это не моё имя, пожалуйста... Молю, прекрати этот шёпот. Остановите, кто-нибудь. Не-***
981 год. 2 июня. Утро. Граница страны Огня и Рек. Патрулирующий лагерь клана Учиха. 4:45 —...не повторяй это имя... — в резко раскрытых глазах стояла размывающая видимость пелена слёз. Аккуратно поднявшись на локти с тонкого футона, вытерла ладонью скатившиеся по щекам слёзы. Такие горячие. Не смотря на то, что нападение произошло и было отбито тридцатого мая, ровно три дня назад, глаза всё ещё болят, а медленно восстанавливающая, из-за заполнения двух бассейнов, чакра приятно бежит по телу, не напрягая свой ток в чакроканалах и пострадавших глазных танкецу. Немного колит в глазах от неожиданно активированного и долго используемого бунсекигана, в руках жжёт от частого использования концентрированного райтона и слабость от чакроистощения, а так всё в норме. В норме и у других членов патруля. Стабилизировалось состояние Ючи и сейчас он отлёживается, не приходя в сознание. Филин и палочник, вечно грызущие мозги друг другу, быстро встали на ноги, словно это не они совсем недавно истекали полулитровыми банками крови. Хана и ещё пара ребят были в относительной целостности (в моих мыслях гордо носящие позывные: снеговик – потому, что он имеет сам по себе низкую температуру тела, и верблюд – ведь он чаще всех плюётся огнём). Как вы уже поняли, то запоминать имена не очень важных для меня людей, я не собираюсь. Легче запомнить позывные, чем чьи-то мало важные и фигурирующие в моей жизни имена. — Джинен-сан, к вам письмо, — уважительный тон филина раздался за входом в палатку. Высокая тень показала на восседающую птицу на своей руке. Улыбчиво вздыхаю, забывая про ночной кошмар. Есть некоторые плюсы того набега предателей-Хогорома и один из них – это уважение среди других шиноби, они считают, что должны мне за спасение их жизни. — Входите, — в проходе показалась коротко обстриженная, перевязанная голова. Сокол звонко подал голос, узнав во мне получательницу письмеца. На его левой лапке была завёрнутая в рулончик бумажка. — От Мадары-сама, — чуть смущённо продолжил, отводя взгляд от меня и на мгновение возвращая, чтобы сразу снова отвести, словно это не он пялится на моё тельце. Ты правда глупый или это имидж? Отвернись уже, если смущаю своим видом. Разве можно просто завязывая свои волосы в хвост, находясь в закрытой одежде, смутить человека? Только если этот человек чёртов фетешист, то определённо. Вытянув руку, откинула длинные волосы назад, приглашая пташку присесть на руку. Как послушный мальчик, сокол спекировал с филина на мои щитки на левой руке, удобно вцепившись острющими когтями, царапая. «Кому: Харуно Джинен Джинен, здравствуй, мы в стране Медведя. Ждём тебя. От: Учиха Мадары» — Краткость - сестра таланта, — обречённо вздыхаю, не имея права отказать наследнику клана, что приютил у себя. — Так-с, филин-сан, — да, прозвище уже слетало с моего порой острого языка, так что ему не привыкать. — наследники вызывают меня к себе. Скажи, Хане-чан, чтобы не волновалась, возможно, увидимся ещё. С этими словами, взяла запечатывающий свиток со стола, где хранятся все мои жалкие пожитки. Свистнув, позвала своего товарища под понимающий взгляд. Цель зовёт, жопучующую пятку в руки и вперёд.***
981 год. 2 июня. День. Порт страны Огня. 16:19 — Трам-пам-пам, — топая своими ножками, пела что-то на подобие песенки Виннипуха. Не знала, что буду скучать по советских мультсериалам. Дан ушёл в мир призыва набираться чистой энергией и отдыхать от мега-быстрого бега, вот я и иду пешочком. Почему пешком? Бег по деревьям может привлечь ненужное моей очень скромной персоне внимание гражданских и шиноби под прикрытием. — Пум-пум-пу-у-у-еба-ать! — мимолётное мгновение падения топориком вниз, на любовную встречу с травушкой-муравушкой расцеловываться, было таким воздушным и быстрым, что я не среагировала должным образом и упала, целуя всем прекрасным личиком родную Землю-матушку. И угадайте почему я упала? М? Ну, вы же знаете ответ. В точку! — Грёбаная, дрянная, чёртова, хуева, сраная ветка-а-а! — ушиб быстро залечился под упорством лечебной чакры, но змеиное шипение с отборными ругательствами не прекращалось до того момента пока я не встала на ноги. — За какие убогие поступки ты выросла так низко?! Резко замолкаю, замахиваясь ногой и готовая нанести удар по "дереву". Стрёмно знакомая чёрная, мизирная чакра, впитанная в древесную кору. Хлопок. Хриплый смех скрипучего голоса. Разлившееся чувство подлянки. Спустя две минутки мои ноги дальше несли меня по пустой дороге к границе, через морской порт, где в, надеюсь, последний раз видела шибзанутого Нобуюки. Рядом жужжало подобие мужской человеческой особи на сенсорике, фоня уже не скрывающей чакрой. Вблизи это правда так сильно фонит, в радиусе трёх метров эта способность очень сильно обострена и чувствительна. — Ты хочешь, чтобы я снова врезала тебе? — не останавливаясь, спрашиваю. — Ке-ке-ке, — этот смех кого-то мне напоминает, только тот смеялась "ку-ку-ку". — ты мне кое-кого напоминаешь, — кого? Кагую что-ли, если я правильно помню имя той, что чуть не уничтожила род людской? — Меня зовут - Харуно Джинен, а ты - алоэ, — Куро-Зецу ни капли не похож на это растение в состоянии тени с акульей лыбой и жёлтыми фонарями, что у этого существа вместо глаз. Короче, без Широ-Зецу, который вблизи не наблюдается, он похож на ожившую тень. — И у меня совершенно не стоит в приоритете общение с растениями, — недовольно закатываю глаза, фыркая. Ну же, отстань от меня. — Ты спешишь, — озвучил он факт. — К перерождению Ашуры или на этот раз к Индре? — что этот скрипучий голос говорит, про кого, кто это? Даже не так... Хто, блин, такие вообще эти Ашура и Индра? — Отвались, а. Раздражаешь. — Скорее всего, к Индре, ке-ке-ке, — ускорила шаг, но он не отстал, по земле плывёт гад такой. — Чидори в груди тебя бы не испортил, может даже сделал краше. Тебе повезло, что чакру я жалею. — Ке-ке-ке, знал, что ты такая одна, — ах ты хренатень с шилом в жопе, не видешь мою недовольную гримасу??? — Да иди ты куда шёл по-добру, да побыстрее. — Мы ещё встретимся, Харуно, — всосался в землю, оставляя после себя неприятное чувство пробежавшихся по плечам мурашек, буэ. Зецу ушёл под землю наблюдать за странной девочкой с пшеничными волосами и яркими, почти кислотного оттенка зелёными глазами, фантомно прожигающими дыру в тебе. Ему этот взгляд был очень хорошо знаком, все реинкарнации Индры имели такой взгляд и он сам. На его жёлтых глазах девочка протяжно свистнула, до этого сложив печать призыва, прикусив палец в кровь. Появился большой белый кролик с чёрными задними лапками, сев на него, Джинен похлопала по лопатке, что-то тихо сказав. Призывной ежесекундно сорвался с места чуть ли не на на звуковой скорости, Зецу еле успевал за ними. Через несколько часов блондинка всё же встретилась в другой стране с наследниками знакомого всем клана, где и родился в этой эпохе потомок-реинкарнация одного из сыновей Хогоромо. "Надо понаблюдать" – думал Куро-Зецу до момента пока члены клана и зеленоглазая не забрались на большое судно. Древний немного огорчился такой потере, но продолжил путь вместе с ними, только под водой, прицепившись к низу корабля.***
981 год. 2 июня. Вечер. Пролив Масаши. 20:57 — Вот оно что, Мада-кун, — мне важно кивают, пытаясь скорчить лицо полнейшего хладнокровия, но уши покраснели. Нравится значит, когда так называю. — Да, нам пришлось обогнуть порт страны Огня из-за клана Узумаки, с которыми у нас сейчас конфликт, — черноглазый облокотился о не высокий бортик на носу корабля, смотря вдаль, где должен был появиться главный остров с живущим на нём кланом, будущим союзником. Чакра Изуны внизу наконец успокоилась, уснул. Бедненький, укачало на водном транспорте. — А к кому мы плывём? — присоединяюсь к "постоять и задумчиво поглазеть туда, не знамо куда". — К клану Хошигаки, — чавось? К, в самом что есть прямом смысле, акулам? А если меня съедять и глазом не моргнут, я ведь не клановая и вообще не нужная ни Таджиме, чтоб брал попечение за меня, ни вам, так как ещё не овладела вашими сердцами, и тем более ни Буцуме, которому чхать на меня. — Мада-кун, а мне как-то боязно к ним плыть, — почему Я плыву вместе с наследниками, язык не поворачивается спросить. Чувство, что я просто должна быть рядом кричит молчать, пфф! Тоже мне. — Можно? — тёмные глаза плавно спустились взглядом на сложенные ладони, заторможеннос киваю, ожидая следующих действий. Горячие ладони немного жестковатые от ожогов и мозолей, но они нежно, почти невесомо, накрыли мои холодные пальцы. Аккуратные поглаживания косточек и выведение большими пальцами невидимые узоры успокаивают, но видимо Мадаре показалось, что я замёрзла и на секунду отстранив руки, мягко накинул на плечи тёплое синие хаори. Вкусно пахнет мятой и сырыми дровами с терпкостью костра, ещё пылающих углей. Такой специфичный запах, приятно будоражущий чувствительные рецепторы носа и забирающийся под кожу, сливаясь с кровью. — Теперь не страшно, спасибо тебе, — одариваю солнечной улыбкой, почти ослепляя. Вон как широко глаза распахнул, не дышит почти. Бледное лицо покрылось еле заметным румянцем, резко отвернувшись от созерцания меня. Ох, жесть, аж щёки затекли от такой лыбы. Приплыли мы уже через пол часа на большой остров с густой дымкой тумана по самую щиколотку. Сырость и морской воздух были приятны коже с недавно зажившими ожогами, а всё ещё лежавшее на плечах чужое хаори будто грело (может печать какая?), хоть Изуна и ворчал, обидевшись на брата за что-то не совсем понятное и логичное. Местность была погружена в темноту, лишь огоньки вдоль дороги и сопроваждающая нас простая девушка без внешних черт акулы или голубой кожи, в её руке покоилась ярко горящая лампада. Старший шёл спереди, общаясь с одним из охраны, мы с Изуной были посередине, замыкающими были два человека. Необычно, что и меня берегут. — Изу-кун, — касаюсь плечом плеча мальчишки, зашептав в самое ухо, зная должный эффект на такие простые махинации. Да я сущие зло, муахаха! — мы сейчас в гостевой дом или вы к главе клана? — Д-да, то есть нет, — отошла, наблюдая, как из красных ушей валился пар и всё лицо стало ярко-пунцовым. Слишком лёгкая цель, не интересно. — Простите, а куда сейчас мы идём? — обращаюсь к взрослому сопровождению, отклоняясь чуть влево. — В частности я, что не отношусь к этой процессии, — в вопросе подняла бровь, смотря снизу вверх. — Мы идём в дом главы клана Хошигаки, ты в том числе, все мы - часть великой процессии создания союза, — о, занесло, мужичка, спасибо, что ты Учиха красноречивый, высокомерный правда, даже не посмотрел на меня. Вот будешь у меня на операционном столе лежать, то специально не тот возбудитель чакры вколю и откажет напрочь твой детородный орган, чтоб раз и навсегда осадить твою "величественную" жопу обратно на землю.***
981 год. 2 июня. Вечер. Клан Хошигаки. 22:01 "Что я, блять, тут вообще делаю?" – крутилось в светлой голове. Розовые, блестящие от чая, губы мягко прильнули к ровному краю расписной пиалы, делая маленький глоток ароматного напитка и руками поддерживая низ. Светлые пряди разделённой чёлки слегка закрывали фарфоровую кожу лица, спадая вниз. Пиала тихо издала стук о деревянный столик и освободишаеся рука плавно опустилась на поджатые под себя ноги. "Ног не чувствую, чакра не помогает уже минут десять, только чай здесь, как манна небесная, благослови тебя Ками." Тонкие пальцы заправили одну из пшеничных прядей за ухо, ещё больше привлекая к себе не замечанное ею внимание необычных, акульих глаз, плавно перетекающий с очаровательного лица взгляд остановился на пульсирующей жизнью артерии, наполовину скрытую воротом широкой водолазки. — Кто ты? — поперёк вставший вопрос остановил читающих контракт наследников. — О ком вы, Сэберо-сама? — подросток не обратил внимание на помощника, наклонив голову к крепкому плечу и неотрывно смотря прямо на единственную девочку-незнакомку в приёмной главного дома клана, пытаясь словить её взгляд. "Боженьки, пересралась моя душенька от такого низкого голоса, настоящий бас. Это же он не мне, да? Пожалуйста, скажи да." Молодой глава опасного клана заинтересованно осматривал застывшую зеленоглазую блондинку, смотрящую на сильно сжатые на коленях кулаки старшего наследника, на этой встрече главный представитель гордого мона Учиха. В комнате загустилась мрачная тишина. "Вздох. Дыши. Ты не впервые в опасных ситуациях. Просто подними свой взгляд, всё тип-топ." Изумруды больших глаз довольно резко посмотрели прямо в хищные глаза. "Светло-голубая кожа, острющие зубы, характерные глаза акулы, рисунки (а точно ли рисунки?) жабер на точёных скулах и плечах. О. Мой. Бог. Какой шкаф... Ему точно семнадцать?" — Я - ценный ирьенин клана Учиха, меня зовут - Харуно Джинен, — чётко выделив свою ценность, Харуно обозначила то, что потеря такого кадра из-за тех, кто ещё не союзник, может обойтись не очень хорошими последствиями. Изуна громко вздохнул, словно телепатически общаясь со своим братом, сдерживая от порывов играющих гормонов. — Хах, — оскал стал шире, показывая острые зубы, похожие на миниатюрные пилы. — Рад знакомству, Джинен-тян, — глаза Мадары широко распахнулись, зубы неприятно скрипнули. — моё имя - Сэберо. Не расскажешь побольше о себе? — хриплый бас сжимал внутренности в тиски нашёптывющего подвоха, перерождённая вдохнула побольше воздуха в лёгкие. — Простите, но хоть я и не член клана Учиха, никакую информацию разглашать нельзя даже мне, — не отрывая горящих упорностью глаза, поджала аккуратные губки, невольно цепляя внимание на них. — Ничего, мы ещё успеем поболтать. Вы у нас на несколько дней, не переживай так, Джинен-тян, — расслабленная поза главы показывала его уверенность в своих словах. Поза по-турецки, поджатое к широкой груди колено и положенный на него локоть правой руки, всей в рваных, резанных шрамах. "Спасибо, вынуждена отказать. У меня походу сердечный приступ и микро-инсульт, защемление сердца и чакроканалов от страха. Никогда не испытывала страх из-за глаз не-Учиха или не-Орочимару." — Сэберо-сама, прошу вернуться к нашему договору, — скрипя зубами, отчеканил злой, как чёрт, Мадара. На бледном, парнишеском лице вздулись венки напряжения, чёрные брови свелись к переносице, голос стал жёстче, он сквозил металлическим холодом и отторжением симпатии к этому человеку. В голове вился шторм захлёстывающих друг друга мыслей, царапающих глотку, пытаясь вырваться с языка наружу и изничтожить своим мнением и колкостями. Убить. — Точно, уже и забыться успел, такой приятный голос, что и не грех понаслаждаться им, — комплимент был отражён хладнокровием на непробиваемом лице ирьенина, что скучающе перевела взгляд с главы на лежащий рядом огромный меч, замотанный бинтами и источающий неизвестную чакру убийства. "Самехада?" Тонкая бровь иронично выгнулась под продолжившейся разговор и подписание выгодного контракта после точного ознакомления с ним. Атмосфера никак не разбавлялась, Учиха гордо держали лицо клана, а представитель Хошигаки задавал интересующие его вопросы, как и братья. К концу полночи, к началу первого часа, подписание официального союза, основанного на выгодном контракте, было завершено на нейтральной ноте с обеих сторон. Основное празднование было назначено на завтрашний вечер в большой беседке у дома главы, что всех устраивало.***
981 год. 3 июня. Ночь. Клан Хошигаки. 03:02 Снова не могу уснуть – бессонница. Потянувшись к ногам села на мягком футоне, взъерошивая блондинистые волосы на затылке. Прямые волосы уже доходят до конца моей попэн. Вздыхаю, повернувшись к распахнутому огромному окну. Если так подумать, то что я здесь делаю? — Эх, как сложно, — хочу отдохнуть, может, я слегка подустала от постоянных интриг с детьми. Встав с пола, подошла к окну, облокачиваясь локтями о узкий подоконник, смотря на тёмно-синие небо с тягуче медленно проплывающими серыми облаками, крапинками звёзд и большим бело-жёлтым диском, что так красиво отражается в озере неподалёку, над ним построен красивый, дугообразный, бордовый мост. Пахнет сыростью, ветер мягко обдувает лицо и разливается такое ощущение ночного умиротворения, так и хочется обдумать над тем, как обрести полный дзен. — Джинен-тян, не спится? — голос раздался со стороны маленькой рощицы. Харуно наклонилась вперёд, выглядывая из-за окна. — Мада-кун, я вижу, что и тебе не спится, — призрачная улыбка играла на розовых губах, еле заметно поднимая уголки вверх, растягивая. — Волнуешься, что меня украдут? — смешок слетел с них. Учиха отразил смешок, подходя к окну, ведущему в отдельную комнату зеленоглазой, что безлобно насмехалась над утрированием наследника, будущего главы одного из сильнейших кланов – Учиха. — Всё может случиться, ты так не считаешь? — пожимает плечами на вопрос. Колючие чёрные волосы, что достигли лопаток, спадали по развёрнутым плечам, прямой осанке. Глаза цвета густой смолы смотрели на тихо говорящую о чём-то не сильно важном, бытовом. Облокотившись плечом о тонкий ствол дерева, стоящего рядом со стеной дома, убрал руки в широкие рукава накинутого хаори, что незабываемо пахнет лавандой, её запахом. Мадара глупо не отрицал свою возрастающую симпатию к той, с кем он чувствует себя так спокойно, ощущая вселенскую гармонию и застывшее в воздухе время, ощущение, что они знакомы намного дольше, чем прожили в этом мире. Чувство, что родная душа исчезнет в любой момент, словно её никогда и не было, не покидало юное сердце, терзая острыми сомнениями и оседая густым осадком на нём, словно... Такое уже было...***
981 год. 3 июня. Вечер. Клан Хошигаки. 20:31 "Словила дзен." — Повторюсь, отдайте клану Хошигаки вашего ирьенина, мы готовы заплатить. Я хотел бы взять тебя в жёны, Джинен-тян, — Сэберо обратился уже к Джинен, хищная улыбка играет на лице и во взгляде, что был мимолётно отправлен застывшей в моменте Харуно, он бросал вызов наследникам крови красноглазых. "Джинен Хошигаки – вроде, звучит." — Я-... — медика перебили, грубо выплёвывая слова в наглое лицо. "Как некультурно, Изу-кун." — Джинен. Не. Продаётся, — старший остановил порывы злости младшенького, взмахнув рукой. Стойкости держать себя в руках ему не хватало, в отличие от Мадары. — Джинен Харуно является членом нашего клана и от её лица я могу отказать вам, Сэберо-сама, — атмосфера напряглась, не давая вздохнуть из-за выпущенного в воздух Ки с агрессивной чакрой, вооющих между собой. Самехада закурлыкала, предвкушая кровавую бойню и трапезу. "Есть всё же разум во вселенной, раз не выходит на контакт." Тихо прикрытые зелёные глаза и гортанный стон отчаяния внутрь себя – всё как обычно: идеально.