***
Гермиона Грейнджер всегда любила утро. В детстве она любила просыпаться и сидеть у кухонной стойки, наблюдая, как мама готовит завтрак и чашку кофе. С ней было легче разговаривать, когда рядом не было отца, а отец всегда спал до полудня. Утро - безопасное, тихое и спокойное. Когда ее приняли в Кембридж, она знала, что рассчитывать ей придется только на себя. Даже с ее стипендиями и финансовой помощью ей нужна была работа на неполный рабочий день, и стать бариста казалось естественным шагом. Она никогда не верила в судьбу, но, проезжая мимо маленькой кофейни в первый раз за пределами кампуса, она не могла не почувствовать прикосновение к своему нутру. Амортенция Гермиона вспоминает, как впервые увидела розовую неоновую вывеску, тускло светящуюся в бледном утреннем свете. Застряв посреди ряда других магазинов, в большинстве из которых свет еще не горел, она, казалось, выделялась на фоне остальных. Она уже спрятала свое резюме в рюкзак и использовала свой первый день в кампусе, чтобы проехаться на велосипеде в поисках удобной работы поблизости. Как только она вошла, ее обдало запахом кофе, и она почувствовала, как напряжение покидает ее тело. Магазин был прекрасен, утренний свет лился через огромные окна, открытый кирпич и столешница из восстановленного дерева придавали ему старинный, классический вид. Стены были уставлены книжными полками и уютными креслами, а столы были расставлены достаточно далеко друг от друга, чтобы легко проложить себе путь к прилавку. – Что я могу для вас сделать? - спросил бариста. В тот день работала Полумна, и когда Гермиона спросила, принимают ли они на работу, та одарила ее озорной ухмылкой и позвала хозяйку. Гермиона прекрасно помнит, как поразила ее красота Андромеды Тонкс, когда она впервые увидела ее. Длинные волнистые каштановые волосы струились, когда она проходила мимо занавески, ведущей в заднюю комнату. На ней была светло-голубая рубашка на пуговицах и джинсы с высокой талией, очки в коричневой оправе с надбровной дугой и дружелюбная улыбка, компенсирующая ее аналитический взгляд. Гермиона выпрямилась и протянула руку, чтобы представиться, а остальное уже история. – Доброе утро, Гермиона, - говорит Андромеда, когда студентка приходит на свою первую смену. – Доброе утро, Энди, - отвечает Гермиона с сонной улыбкой. Она работает в "Амортенции" уже год - примерно столько времени ей понадобилось, чтобы перестать бояться своего начальника. Андромеда - невероятный лидер, и все, кто работает под ее началом, считают за счастье быть там. В ее жизни еще никогда не было авторитетного человека, который был бы настолько сильным, вдохновляющим и добрым. За год работы она заработала три повышения, и ее зарплата намного выше минимальной. Энди сделала все возможное, чтобы в ее магазине была здоровая рабочая атмосфера, включая максимально гибкий график и даже запрет на возвращение самых неуважительных клиентов. Это место достаточно успешное, чтобы они могли позволить себе требовать уважения. Гермиона проработала там чуть больше месяца, прежде чем Джинни, ее нынешняя соседка по комнате и давняя лучшая подруга, бросила работу в университетском книжном магазине, чтобы работать там же. Гермиона до сих пор не уверена, что это было лучшее решение; она очень любит свою подругу, но жизнь, работа и учеба в одной школе с ней начинают приводить к большим ссорам, чем те, с которыми им приходилось сталкиваться раньше. Гермиона даже не хочет ездить с ней на машине, потому что Джинни всегда умудряется приходить на работу поздно, хотя у нее есть машина, а у Гермионы - только велосипед. Первую неделю они пытались это сделать, но ссоры, которые они затевали из-за темпа утреннего распорядка Джинни, не стоили затраченных усилий. Джинни приезжает на десять минут позже нее, что неудивительно. Но Гермиона все равно немного раздражена, потому что это означало, что ей придется открывать магазин в одиночку, когда они должны были делить обязанности по открытию. Как только двери магазина открываются в шесть часов, туда всегда стекается поток покупателей, в основном это спокойные бизнесмены и женщины, направляющиеся на работу. Джинни за кассой и Гермиона, готовящая напитки со скоростью эксперта. Есть люди, чьи заказы она начинает делать сразу же, как только видит их в очереди. Эти постоянные клиенты - любимчики Гермионы. Легко, предсказуемо и никогда никаких сюрпризов. Поток клиентов замедляется настолько, что Гермиона откидывается назад и опирается на столешницу. Она проводит тыльной стороной ладони по лбу, вытирая пот, выступивший за последний час стояния над пышущей жаром эспрессо-машиной. Она наполняет два пластиковых стаканчика ледяной водой и протягивает один Джинни, которая благодарно улыбается. Колокольчик на двери сигнализирует об очередном клиенте, и Гермиона приглаживает волосы, убирает пучок на затылке и поправляет фартук. Она берет тряпку и начинает вытирать прилавок, прислушиваясь, не получит ли Джинни заказ. – Что я могу... – Обезжиренный капучино с дробной порцией, дополнительной пеной, одним пакетом спленды и подогревом до 195 градусов, - тянет голос. Гермиона сразу же узнает заказ, но не голос. Она присоединяется к Джинни и смотрит на женщину, ее мозг замыкается, как только она бросает на нее взгляд. Она одета в дорогой темно-зеленый пиджак с черными лацканами, соответствующие брюки с высокой талией и шелковый черный топ с открытой шеей. Длинные вьющиеся черные волосы каскадом рассыпаются по плечам и обрамляют фарфоровое лицо с высокими благородными скулами. На ней черные круглые солнцезащитные очки, но ей все равно удается выглядеть превосходно, что заставляет двух баристов насторожиться. – Для Беллатрикс? - спрашивает Гермиона. Это имя она писала тысячу раз. Пэнси заказывала здесь именно этот напиток с того дня, как Гермиона начала работать, всегда один и тот же, и всегда для Беллатрикс. Несколько месяцев назад Гермиона начала добавлять маленькие рисунки рядом с нацарапанным именем. Чаще всего она рисовала звезду или бриллиант, поскольку Беллатрикс - довольно известная звезда в их галактике, но в дни, когда она чувствовала себя особенно счастливой, она рисовала солнце, а в дни, когда она чувствовала себя храброй, - сердце. – Верно, - говорит женщина. Гермиона хочет задать миллион вопросов, но выражение лица женщины, когда она достает свой телефон, чтобы проверить его, останавливает ее. Она просто берет 16-фунтовую чашку, зная, что именно такой размер ей нужен, несмотря на отсутствие уточнений, и приступает к работе. Для семи утра в пятницу здесь нехарактерно пусто, и Гермиона чувствует, как пот стекает по ее виску, а она ерзает на месте от ощущения, что за ней наблюдают. Она поднимает взгляд от своего занятия и видит, что женщина сняла солнцезащитные очки и смотрит на нее шокирующими темными глазами. Гермиона прочищает горло. У нее есть подозрение, что эта женщина может быть Беллатрикс, но ей трудно представить, что могущественная, ужасающая сила природы, о которой она так много слышала от Пэнси, когда-нибудь опустилась бы настолько, чтобы заказать самой себе кофе. Тем не менее, она хочет знать, точно ли это она. Ее любопытство, как всегда, берет верх, и она пытается найти тактичный способ спросить. – Итак... у нее появился новый помощник? Женщина приподнимает бровь и ухмыляется, забавляясь. Это выражение заставляет желудок Гермионы совершить кувырок. – Я похожа на ассистентку? Гермиона сглатывает. Она действительно не похожа, и от этого вопроса ее щеки пылают от смущения. Она не отвечает сразу, предпочитая сосредоточиться на том, что она делает, пока не обожгла руки или не запуталась. Она пытается придумать, как сохранить лицо, ненавидя мысль о том, чтобы произвести плохое первое впечатление на женщину, для совершенствования кофе которой она приложила немало усилий. – Если бы это было так, ты была бы самой дорого одетой ассистенткой в мире, - предлагает Гермиона. Женщина - Беллатрикс - лишь изучает ее с нечитаемым выражением лица. Гермионе приходится сдерживать себя, чтобы не сказать что-нибудь еще более абсурдное, например, ты слишком красива, чтобы быть ассистенткой, потому что это оскорбительно для ассистентов, а также звучит так, как сказал бы захудалый старикашка. И все же она не может побороть желание сказать что-нибудь, желая по какой-то не поддающейся определению причине войти в доверие к этой женщине за те две минуты, которые потребуются ей, чтобы закончить приготовление напитка. – И самая симпатичная, - говорит Гермиона, и, о боже, неужели я только что это сказала? Ухмылка возвращается, и Гермиона краснеет так сильно, что у нее краснеют уши. Она не это хотела сказать, вернее, это прозвучало не так, как она хотела... если только не так, но она не готова столкнуться с этой реальностью. Беллатрикс подходит ближе к прилавку, и Гермиона сосредоточенно размешивает пачку спенды, возможно, с большей тщательностью, чем кто-либо до этого. – Ты говоришь, что я красива для помощницы? – Нет! - Глаза Гермионы взлетают вверх, чтобы встретиться с глубоко забавным выражением лица Беллатрисы, – Ты просто... ну, ты... Она замолкает. Красотка ей не подходит, нет. Она бы описала ее как потрясающую, поразительную, ужасающе великолепную, но она не может сказать ничего из этого. Не закончив фразу, она бросает взгляд на Беллатрикс, которая, похоже, получает огромное удовольствие. Напиток готов, и Гермиона надеется, что женщина не заметит, как дрожит ее рука, когда она передвигает чашку по стойке. Кончики пальцев женщины касаются ее руки, когда она берет напиток, и по руке Гермионы пробегают мурашки. Беллатрикс вертит чашку в руках, пока не находит свое имя, которое нацарапала Гермиона. Ее красные губы скривились в детскую гримасу. – Сегодня нет сердца? На лице Гермионы промелькнул шок, так как она испытывает мириады эмоций, которые даже не может расшифровать. – Хочешь одно? - справляется Гермиона. – Ну, а как еще я должна узнать, что я особенная? - Беллатрикс улыбается ей и удерживает ее взгляд, пока Гермиона пытается понять, не издевается ли она над ней. Она решает, что это не имеет значения, и вынимает перо из-за уха, чтобы выгравировать маленькое сердечко, подчеркивающее имя Беллатрикс. Она засовывает перо обратно за ухо и наблюдает, как Беллатрикс, выглядя довольной, закрывает крышкой свою чашку и, сжав губы, дует в отверстие. Гермиона следит за этим движением. Беллатрикс внезапно наклоняется через прилавок и тянется к лицу Гермионы. Она потрясена настолько, что ее ноги прикованы к месту, и она замирает, как олень в свете фар. Беллатрикс снова вынимает перо из-за уха и берет салфетку из диспенсера. Она что-то пишет на ней и снова наклоняется над стойкой, чтобы положить ее в нагрудный карман фартука Гермионы. – Рада наконец-то познакомиться с тобой, Гермиона, - говорит Беллатрикс и, покачивая бедрами, выходит из кофейни. Гермиона осталась стоять с открытым ртом и горящими ушами, глядя на закрытую дверь. Откуда, черт возьми, она узнала ее имя? – Ни хрена себе, - говорит Джинни.***
Гермиона проводит остаток своей смены на работе с номером Беллатрикс Блэк, прожегшим дыру в ее фартуке. Им не удается побыть наедине, чтобы обсудить случившееся, но периодические взгляды Джинни с расширенными глазами говорят о том, что они будут говорить об этом, как только смогут. После окончания смены они молча собирают свои вещи в комнате отдыха, не решаясь произнести ни слова, поскольку Андромеда работает за компьютером в своем кабинете в пределах слышимости, а дверь приоткрыта. Как только они оказываются на улице, Джинни хватает Гермиону за руку. – Боже мой, Гермиона. Положи свой велосипед в мою машину прямо сейчас, мать твою. Гермиона хочет рассмеяться, но она все еще в шоке и тонет в море спутанных эмоций. Как только ее велосипед погружен в хэтчбек Джинни, а Гермиона села на пассажирское сиденье, Джинни начинает кричать. – Скажи мне, что она не дала тебе свой номер. – Дала, - выдохнула Гермиона, доставая из кармана аккуратно сложенную салфетку и кладя ее на колени, - Зачем ей это делать? – Потому что ты с ней флиртовала! Гермиона задыхается: – Я не флиртовала! Джин, я встречаюсь с твоим братом! – Черт возьми, Гермиона, ты могла бы обмануть меня тогда. – Я и не собиралась. По крайней мере, я не хотела, - Гермиона прокручивает это в голове в миллионный раз. Она не хотела, слова просто вырвались против ее воли. Эта женщина, должна быть, какая-то ведьма. – Ты знаешь, кто она? Я не могу поверить, что она пришла в нашу маленькую кофейню. – Она не маленькая, - говорит Гермиона, нахмурившись, - И да, она Беллатрикс Блэк, какая-то богатая задница, которая плохо обращается со своими помощниками. Джинни разражается смехом: – Какая-то богатая задница - это только верхушка айсберга. Она - генеральный директор компании Orion Fine Jewelry и женщина-преступница. Она так успешна, потому что ее семья всегда ставила свою компанию выше обычной человеческой порядочности. Она, вероятно, самая противоречивая женщина в Британии. – Что в ней спорного, если она такая ужасная? – Не знаю, некоторые люди считают ее иконой феминизма и предпочитают не замечать, как она дерьмово обращается со своими сотрудниками. Она платит им так мало, как только может себе позволить, и увольняет их за любую мнимую провинность или промах. К тому же она, знаешь ли, известная лесбиянка, а в наше время люди сходят с ума из-за этого. В прошлом году "Кембридж Дейли Ньюс" написала о ней целую статью. Как ты можешь не помнить об этом?" Гермиона застряла на словах - известная лесбиянка. Значит, она действительно приставала к ней, или она просто думала, что Гермиона приставала к ней. Что, конечно же, не было так. – У меня была огромная нагрузка в прошлом году, помнишь? Я практически жила в библиотеке. Я ни разу не прочитала школьную газету. – Точно, точно. Так вот, вернемся к главному. Как ты думаешь, что ты делаешь, приставая к влиятельным, коррумпированным бизнесвумен, когда встречаешься с моим братом? Гермиона задыхается: – Я не... Смех Джинни прерывает ее: – Я знаю, я просто подшучиваю над тобой. Это только делает все смешнее. Поверь мне, Рону это покажется смешным. Джинни хорошо знает своего брата. Рон хохочет до упаду, когда она рассказывает ему об этом в тот вечер. Рон и Гарри пришли к ним с Джинни на их еженедельный ужин и вечер игр, который Гермиона с нетерпением ждет теперь, когда занятия закончились. Хотя сейчас ей хочется заползти под кофейный столик, а не продолжать слушать насмешки друзей. – Как выглядит эта женщина? - требует Рон, его лицо краснее волос от того, как сильно он смеялся, "– Я хочу увидеть свою соперницу. Джинни в считанные секунды достает из телефона фотографию Беллатрикс. Рон откусывает огромный кусок пиццы и наклоняется, чтобы посмотреть. На мгновение кажется, что он протрезвел, но Гермиона видит, как он быстро стряхивает с себя вспышку неуверенности, как только проглатывает еду. – Ну, мне повезло, что тебе не нравятся девушки, иначе я был бы старой новостью, да, Миона? Гермиона заставляет себя смеяться. Гарри наклоняется к Джинни и свистит, зарабатывая себе удар локтем по ребрам. – Осторожнее, Поттер, - ворчит Джинни, откладывая телефон. – Да ладно, ты же знаешь, что она не в моем вкусе. Она слишком... - Гарри с трудом подбирает слова: – Ну, страшная. Джинни хмыкает в знак согласия: – Она пугает, это точно. Не могу винить Гермиону за то, что она была так застигнута врасплох. Я бы тоже растерялась, когда эта женщина приковала ко мне все внимание. – Вот как? - Гарри складывает руки на груди, притворяясь обиженным: – Мне стоит беспокоиться? Гермиона закатывает глаза: – Хватит об этом. Я выбросила салфетку, все кончено. – Тебе лучше отпустить ее, - говорит Рон, обхватывая ее рукой и усаживая обратно на диван, - Мне не нужно, чтобы такое лицо, как это, охотилось за мной, чтобы ты была предоставлена самой себе. Гермиона отодвигается, ей слишком жарко от того, что Рон обнимает ее. Джинни наблюдает за ней, нахмурилась. – Да ладно, ребята - сказала она – бросьте это. Гермиона благодарно улыбается Джинни, та улыбается ей в ответ и увеличивает громкость телевизора. Гермиона заставляет себя прижаться к Рону, вернуться в то безопасное и комфортное чувство и изгнать из своего сознания образы темных глаз. Только когда она остается одна в своей комнате той ночью, она достает из шкафа свой фартук и роется в карманах, пока не находит его. Номер телефона, нацарапанный косым почерком, слишком экстравагантным для современной эпохи. Гермиона выводит цифры кончиками пальцев и пытается справиться с эмоциями, бурлящими в животе. Она заползает в кровать, запихивает салфетку в ящик тумбочки и достает телефон. Она чувствует себя нелепо, набирая в строке поиска имя Беллатрикс Блэк, но это чувство быстро уходит на второй план, когда появляются фотографии. Гермиона прокручивает обложки журналов, на которых она была изображена, одетая в костюмы или экстравагантные платья, уверенно ухмыляющаяся в камеру или смотрящая на мир, словно планируя его завоевание. Она переходит к веб-результатам и нажимает на свою википедию. Она видит фотографию молодой, хмурой Беллатрикс, стоящей рядом с двумя девочками помладше, блондинкой и брюнеткой, на фоне двух очень серьезных и хорошо одетых взрослых. Родители: Сигнус Блэк III и Друэлла Розье, с сестрами Нарциссой и Андромедой Блэк, - гласит надпись. Гермиона замирает. Андромеда?***
Гермиона приходит на работу на пятнадцать минут раньше и врывается в кабинет Андромеды. Андромеда смотрит на нее с ошарашенным, усталым выражением лица и дымящейся кружкой кофе на полпути ко рту. Как она сразу не заметила этого? Теперь, когда она знает, конечно, это имеет смысл, они так похожи, но Гермиона и не думала связывать образ одной из самых влиятельных женщин Британии со своей начальницей. – Доброе утро, Гермиона, - произносит она, голос ее звучит хрипло, словно это первые слова, которые она произнесла сегодня. Гермиона вспоминает себя в этот момент, и все ее мысли вылетают в окно. Она делает шаг назад, натыкаясь на дверную раму. На мгновение она пытается прийти в себя. – Эм, - пытается она, - я... я встретила вашу сестру вчера. Андромеда наморщила лоб: – Нарцисса была здесь? – Нет... другая. Андромеда медленно опускает свою кружку и смотрит на нее сверху вниз, колесики поворачиваются: – Понятно. Гермиона смотрит на нее широко раскрытыми глазами, ожидая, скажет ли она что-нибудь еще. Когда она не говорит, она вздыхает. – Она... - Боже, как неловко, – Она дала мне свой номер телефона. Кроме того, она невероятно богата и влиятельна. Почему ты никогда не рассказывала нам о ней? Андромеда тупо смотрит на нее, нисколько не реагируя на то, что только что сказала ей ее сотрудница: – Я не имею привычки обсуждать свою личную жизнь на работе. Гермиона кивает головой, чувствуя себя нелепо за то, что вообще заговорила об этом. Ей хочется взять свои слова обратно, и она поворачивается, чтобы покинуть кабинет Андромеды. – Подожди, - говорит ей босс, - насчет номера телефона... это было невероятно неуместно с ее стороны, но, к сожалению, неудивительно. Гермиона оборачивается и видит, что Андромеда выглядит почти так же смущенной, как и она. Она жестом указывает на кресло перед своим столом, и Гермиона медленно опускается на него. Андромеда встает и поворачивается к стойке позади нее, чтобы налить Гермионе чашку кофе. Она добавляет молоко и сливки, не спрашивая, уже зная, как Гермиона любит кофе. Она ставит кружку перед ней и садится обратно. Запах доносится до носа Гермионы, и она расслабляется в кресле, чувствуя себя более спокойно. – Она была не совсем неуместна. Возможно, я... случайно сказала кое-что, что можно истолковать как флирт, не имея в виду этого. Андромеда смеется, а Гермиона подносит свою кружку к губам, чтобы скрыть румянец. – Это все объясняет, но это не делает мою сорокалетнюю сестру, пристающую к моему двадцатилетнему сотруднику, менее нелепой. Гермиона вскинула брови, удивленная возрастом женщины. На вид ей было не больше тридцати, настолько, что она не удосужилась посчитать дату ее рождения, когда проводила свое исследование. – Я скажу ей, чтобы она больше не приходила. Просто позвони в колокольчик, если она придет сегодня, а если нет, я позвоню ей после работы... – Нет! - прерывает Гермиона, - В этом нет необходимости. Пожалуйста, я... я не поэтому тебе сказала. Андромеда моргает, откинувшись на стуле: – Тогда почему? Она не задумывалась об этом, она просто знает, что мысль о том, что она больше не увидит Беллатрису, не была желанной. – Я не уверена, - говорит Гермиона через мгновение, - Я просто... я просто думаю, что она интересная, я полагаю. Я рассказываю тебе, потому что... я хотела узнать больше. Когда она снова смотрит на своего босса, ее брови приподняты, и она ухмыляется с выражением, идентичным тому, которое было у ее сестры накануне. – Не так! - говорит Гермиона, – Она мне интересна так же, как мне интересна, ну, знаешь, работа, которую я бы делала для школы. Она очаровательна, ты не можешь этого отрицать. В восемнадцать лет она заняла ведущее место в компании вашего отца. Она отделила компанию от Тома Риддла и показала всем, что может стоять на своем. Она сделала ее своей, и теперь это главный конкурент "Риддл и Ко". Это достойно восхищения, если не обращать внимания на ее широко известные теневые методы ведения бизнеса. Андромеда просто смотрит на нее в течение долгого момента. – Что? – Просто... будь осторожна, Гермиона. Моя сестра... она зацикливается на этих... завоеваниях. Наш отец никогда не позволял ей быть самой собой, когда мы росли. Он пытался заставить ее выйти замуж, пытался подавить ее, изменить ее любым способом. С тех пор, как она возглавила компанию и вышла из-под его влияния, она... ну, я думаю, можно сказать, что она наверстывает упущенное. Она нацелена на то, чего хочет, и она просто... получает это. Это было бы впечатляюще, если бы не было так тревожно. Внутри у Гермионы что-то сжалось при мысли о том, что ее хочет кто-то вроде нее. – Я не какой-то завоеватель. Я не собираюсь вступать с ней в такие отношения, и как только она это увидит, она потеряет интерес. Все будет хорошо, Энди. Андромеда смягчается от сокращения своего имени. Они слышат щелчок и звон отпираемой входной двери, и Андромеда вздыхает. – Обещай, что скажешь мне, если она заставит тебя чувствовать себя неловко, Гермиона. Я избавлюсь от нее в одно мгновение. Неважно, что она богата и влиятельна, это мои владения, и здесь она не переступит черту. – Обещаю, - говорит Гермиона, и Невилл высовывает голову из-за двери. – О, вот ты где, Гермиона! - Говорит он: – Я подумал, что будет странно, если я найду тебя здесь. Ты готова? Гермиона кивает и встает, чтобы уйти с ним, но голос Андромеды останавливает ее. – Гермиона, - говорит она негромко, - не теряй бдительности рядом с ней. Я не позволю ей сделать с тобой то, что она делала с теми, кто был до тебя.***
Каждый раз, когда открывается дверь, Гермиона поднимает голову. Сегодня она работает на кассе, а Невилл готовит напитки. Большинство других работников не позволяли Невиллу прикасаться к напиткам, но Гермиона всегда поощряла его, говоря ему, что если он не будет практиковаться, то никогда не станет лучше. Гермиона и Полумна - единственные, с кем ему было удобно работать над приготовлением напитков, со всеми остальными он не беспокоился. Ее уже почти не трогает шипение Невилла каждый раз, когда он обжигает руки. Она заглушает его, полностью отвлекаясь на наблюдение за дверью. Сегодня суббота, так что надежды невелики. Пэнси никогда не приходила в выходные, поэтому маловероятно, что она увидит ее снова. И все же у нее есть предчувствие. Чем позже, тем труднее удержать это чувство. Пэнси никогда не приходила позже семи, так что к восьми она уже не смотрит вверх, когда открывается дверь. Она старается не обращать внимания на разочарование и не думать о том, что это может означать. После наплыва посетителей наступает затишье, и Гермиона занята тем, что протирает кассу. Звенит звонок, и Невилл приветствует покупателя, чтобы она не беспокоилась. Кто-то прочищает горло, и Гермиона поднимает глаза. – Что я могу... о. Беллатрикс смотрит на нее через прилавок, в двух футах от ее лица. Все дыхание вырывается из нее, а глаза мелькают вверх и вниз по ее телу, впиваясь в ее вид. Она одета в шелковую белую рубашку на пуговицах, заправленную в узкие черные брюки, волосы свободно убраны за голову, пряди диких черных локонов выбиваются из прически и обрамляют лицо. На мгновение Гермиона слышит только стук своего сердца. Она видит, как полные губы Беллатрикс шевелятся, складываясь в слова, которые она не может расслышать. Она прочищает горло, заставляя себя вернуться к реальности, и встречает все более раздраженный взгляд Беллатрикс. – Прости? - спрашивает Гермиона, ее голос на октаву выше, чем обычно. – Я сказала, постарайся не выглядеть слишком взволнованной, - язвительно и раздраженно произносит Беллатрикс. Гермиона пытается придумать, что ответить, и когда она не находит ответа, ей не остается ничего, кроме честности: – Да. Мне было интересно, увижу ли я вас снова. Я думала, у вас уже есть помощники на замену. Беллатрикс приподнимает бровь, на ее лице появляется вызывающая ухмылка: – Кто сказал, что я еще не нашла себе помощника? Бариста нахмуривает брови, затем ее осеняет понимание. – Потому что вы... ох. У тебя есть один, но ты... все равно приходишь... за...? Гермиона уставилась на нее, не в состоянии закончить предложение, потому что оно лишено всякой логики. Это абсолютно бессмысленно, что Беллатрикс захочет ее после одной встречи. Она чувствовала себя самым невыдающимся человеком на планете, с крайне посредственной внешностью. Как могла Беллатрикс, которая была самой красивой, сильной и успешной из всех, кого она когда-либо встречала, хотеть ее? Беллатрикс с восторженным вниманием следит за тем, как эмоции пересекают лицо Гермионы. – У меня есть парень. Я... я думаю, что ты невероятно очаровательна. Я думаю, ты прекрасна. Но я просто... мне не нравятся женщины. Прости. Беллатрикс смотрит на нее ошарашенно, как ей кажется, целую вечность. Гермиона ждет гнева, смущения, разочарования, но ничего этого не происходит. Вместо этого ее губы трогает эта проклятая улыбка, и Гермиона чувствует одновременный прилив облегчения и раздражения. Она выхватывает деньги из рук Беллатрикс, не глядя на нее. – Боже, какая ты милая, - говорит Беллатрикс с мягкой, недоверчивой усмешкой. У Гермионы открывается рот: – Ты меня слышала? Я сказала... – Я слышала тебя. Теперь ты сделаешь мой напиток или мы заставим этого мальчишку переделывать его снова и снова, пока тебе не придется взять это на себя? Гермиона рассмеялась над тем, как она использовала слово "мальчишка" для описания Невилла, который возвышался над ней на шесть футов. Невилл наблюдал за всем их общением с тряпкой в руке и расширенными глазами. Гермиона отпихивает его, и Беллатрикс с радостью идет за ней, чтобы посмотреть, как она готовит напиток. Она молча наблюдает за ней, пока Гермиона не вспоминает о том, что хотела спросить. – Откуда ты знаешь мое имя? Я никогда не говорила тебе, и мы не носим табличек с именами. Беллатрикс пожимает плечами и не встречает ее взгляд, глядя через плечо Гермионы на современные произведения искусства на стенах. – Я просто знала. Паркинсон сказала мне, что ты единственная, кто может сделать это без лишней суеты. Я знала, будет это вкусно или нет, даже не спрашивая, просто по почерку на чашке. Гермиона хмыкает, гадая, обрадовал ли Беллатрикс ее почерк. Она представляет, как ждет Пэнси, берет ее напиток и вертит его в руках, пока не находит свое имя, написанное ее почерком. Ей интересно, как она отреагировала, когда имя оказалось не ее. Беллатрикс прерывает ход ее мыслей: – Итак, парень, хм? Он, должно быть, настоящий красавчик, раз держит тебя взаперти. Гермиона недоверчиво смотрит на него: – Он симпатичный. Она надеется, что Беллатрикс бросит его. Она чувствует потребность защитить Рона от нее, как будто если она узнает слишком много, то разберет его на части. – Давно вместе? - спрашивает Беллатриса, рассматривая свои идеально наманикюренные ногти. Бариста вздыхает: – Да. Он мой школьный возлюбленный. Мы вместе уже три с половиной года. Беллатрикс присвистывает. Дверь открывается, и Гермиона переводит взгляд на еще одного посетителя. – Доброе утро, Гермиона! - Мужчина приветствует ее восторженным взмахом руки. Гермиона машет в ответ, и Беллатрикс оборачивается, чтобы взглянуть на мужчину, улыбка которого исчезает. Гермиона закатывает глаза. – Андромеда здесь, вы знаете. Не хочешь поздороваться? А твоя племянница, Нимфадора, - управляющая. Она будет здесь примерно через полчаса. Беллатрикс бледнеет, но ничем не выдает своих мыслей. – Мы не особенно близки. Гермиона протягивает Беллатрикс ее готовый напиток через стойку. Прежде чем она успевает отдернуть руку, длинные прохладные пальцы Беллатрикс обхватывают ее запястье. Искры вспыхивают в ее руке от прикосновения, и Гермионе становится противно, что ее желудок делает сальто назад. – Ты собираешься использовать мой номер или нет? Неужели она не слышала ни слова из того, что я сказала? Гермиона качает головой, и Беллатрикс отпускает ее. – Тогда я не буду ждать у телефона. Беллатрикс уходит, а Гермиона смотрит ей вслед, потирая запястье и пытаясь унять это проклятое покалывание.