***
В ту ночь Гермиона даже не пытается заснуть. В ее сознании проплывают темные волосы, темные глаза, гладкая, безупречная кожа, знойный, лирический голос. Она не может перестать думать о ней, даже не пытается. Она полностью поглощена, и не может взять в толк, что она больше не уверена в своей сексуальности. И это неприемлемо. Она с Роном. Рон - это семья. Семья Рона - это ее семья. Они - любящая и поддерживающая семья, о которой она всегда мечтала, и они всегда относились к ней, как к своей. Как она может забыть об этом? Как ей от этого отвязаться, и почему она должна это делать? Это всего лишь влюбленность, неважно, что это женщина. Неважно, что глаза Беллатрикс заставляют ее чувствовать больше, чем когда-либо чувствовал Рон. Она не может выбросить слова из головы. Ты даже не представляешь, каково это. И то, как она смотрела на нее, когда говорила это. Это навевает мысли о том, как это, о бледных руках, скользящих по ее коже, дарящих ей это электрическое ощущение повсюду. Она думает о красных, пухлых губах, скользящем по ее шее, сосущих ее, шепчущих ей на ухо всякие гадости. Она знает, что Беллатрикс сказала бы ей самые грязные вещи. Она не может перестать задаваться вопросом, каково это - быть с кем-то настолько опытным. Рон был ее первым, она была его, и он, похоже, думал, что после того, как он кончит, ничего не нужно делать, как будто он никогда не слышал о другом способе доставить удовольствие женщине, кроме как с помощью того, что доставляло ему удовольствие. Беллатрикс была бы другой. Боже, она может сказать, насколько другой она была бы, просто глядя на нее. Беллатрикс смотрит на нее так, словно хочет ее поглотить. Рука Гермионы пробирается под шорты, пальцы скользят по накопившейся влаги, и она задыхается от того, какая она мокрая. – Ты такая мокрая для меня, Гермиона, - она практически чувствует дыхание Беллатрикс на своей коже, представляя эти слова. Она думает о длинных пальцах, обхвативших ее запястье, и толкается внутрь себя. Гермиона хнычет, крутит головой, чтобы заглушить звук о подушку. Она думает о том, как эти длинные пальцы заполняют ее, проникают туда, куда не могут проникнуть ее собственные пальцы. Она сжимает их и упирается в подушку. Беллатрикс заставила бы ее произнести свое имя. – Беллатрикс, - шепчет Гермиона и чувствует прилив влаги от того, как с придыханием произносит это имя. Она сразу же чувствует себя еще грязнее от словесного признания того, что она делает. Она задирает рубашку и свободной рукой проводит ладонью по затвердевшим соскам. – Ты такая шлюха для меня, - слышит она слова Беллатрикс и чувствует, как трепещет ее грудь. – Беллатрикс, пожалуйста, - шепчет Гермиона, двигая пальцами быстрее, выгибаясь бедрами так, что ее клитор трется о ладонь. Она никогда еще не была такой мокрой, и два пальца легко входят и выходят из нее. Она вводит третий палец и кусает подушку, чтобы заглушить стон. Она представляет себе, как Беллатрикс смотрит на нее с застывшим взглядом, который заставляет ее чувствовать себя единственной важной вещью в мире, думает о том, каким низким тоном она произнесла сегодня ее имя, и кончает так сильно, что, клянусь, видит созвездие Ориона.***
На следующее утро чувство вины настолько переполняет Гермиону, что она не может даже смотреть на себя в зеркало, пока собирается. Она долго не спала после того, как затрахала себя до потери сознания, скатившись с кровати в четыре, чтобы попытаться смыть с себя грех и собраться, не глядя на Джинни. Джинни знает ее достаточно давно, чтобы определить ее эмоции по одному взгляду, поэтому ей нужно время, чтобы попытаться прийти в себя, прежде чем она встретится со своими друзьями. Она приходит на работу на час раньше, еще до Андромеды. Она готовит магазин к открытию и готовит себе что-нибудь крепкое, чтобы пережить этот день, а затем садится в одно из удобных кресел и берет с полки книгу, чтобы почитать её. Она слышит, как ключ вставляется в замок, и поднимает глаза, чтобы увидеть прибывшую Андромеду. Она замирает на месте, увидев Гермиону, которая выглядит испуганной. – Что ты делаешь здесь так рано? - спрашивает Андромеда, оправившись от удивления настолько, чтобы положить свои вещи на прилавок. – Я не могла уснуть, - говорит Гермиона. Ей трудно смотреть на Андромеду, но она не уверена, что это из-за ее сходства с сестрой или из-за того, что она и есть ее сестра: – Я сделала тебе кофе. Я подумала, что ты скоро придешь. Андромеда так рада, что кофе готов, что забывает о том, что Гермиона не спала. Она благодарит ее и забирает кофе вместе с сумкой в свой кабинет, а Гермиона получает еще 15 минут в свое распоряжение до прихода Джинни. – Прости, что я опять опоздала, Миона, - говорит она, проходя мимо нее в заднюю комнату. Гермиона вздыхает и встает, чтобы завязать фартук и убрать книгу. Джинни появляется мгновение спустя, и они отпирают двери. – Итак, - говорит Джинни, пока Гермиона готовит напиток для первого клиента, - вчерашний день был довольно напряженным, верно? – Да, - говорит Гермиона, надеясь, что Джинни бросит эту тему, если она будет поддерживать достаточно неинтересный разговор. – Это немного грустно, ты не думаешь?" - нажимает рыжая, - Что она так одержима тобой, когда у нее нет шанса. Гермиона пожевала губу, мудро подбирая слова: – Я просто думаю, что она привыкла получать то, что хочет. Я уверена, что она просто больше заинтересована во мне, потому что видит во мне вызов. Джинни смеется, хотя Гермиона не шутит. Ей не нравится, что Джинни смеется над Беллатрикс, но она не чувствует себя в силах защитить ее. После этого Гермиона делает все возможное, чтобы пресечь любые попытки Джинни начать разговор. Она хотела бы поговорить с Беллатрикс без осуждающего взгляда Джинни. – Сегодня я могу уйти на перерыв пораньше, если ты не против. Я не завтракала сегодня утром, и я умираю с голоду. Гермиона смотрит на часы. Беллатрикс должна прийти с минуты на минуту. Ей просто повезло. – Да, хорошо, - отвечает она, заставляя свой тон быть непринужденным. – Просто позвони мне, если будет слишком много народу. Гермиона кивает, и Джинни оставляет ее одну. Она допивает напиток, над которым работала, и клиент уходит с ним. Она расхаживает взад-вперед за стойкой, сложив руки и отбивая пальцами по руке неровный ритм. Прошло пять минут, осталось еще десять, прежде чем Джинни вернется с перерыва. Кажется, все идет своим чередом, потому что именно в этот момент дверь открывается, и в магазин вплывает элегантная фигура Беллатрикс, в ее шаге больше уверенности, чем это допустимо в столь раннее утро. – Доброе утро, Беллатрикс, - приветствует она ее, голос мягче, чем обычно. Беллатрикс встречает ее взгляд, губы автоматически подрагивают: – Доброе утро, Гермиона. Комок нервов Гермионы неожиданно запульсировал, а в голове пронеслись воспоминания о прошедшей ночи. Она отводит глаза, пристально глядя на кассу. Она берет заказ Беллатрикс не глядя на нее, боясь, что женщина взглянет на нее и сразу все поймет. – Как твой загар? - спрашивает Беллатрикс, мягкость ее голоса отражает голос Гермионы. Она звучит близко, и Гермиона позволяет себе быстрый взгляд. Беллатрикс держит одну руку на прилавке и наклоняется к нему так близко, как только может, и смотрит, и Гермиона сразу же чувствует притяжение ее взгляда. Она заставляет себя вернуть глаза к кассе. Она называет общую сумму, хотя знает, что Беллатрикс уже знает ее. Она протягивает ей купюру, и Гермиона отсчитывает сдачу. Она бросает на нее быстрый взгляд и вежливо улыбается. – Я приготовлю это для вас через минуту, - говорит она, и профессиональный тон в ее голосе звучит как-то неправильно. Она не может удержаться и снова смотрит на Беллатрикс, которая выглядит так, будто ее облили холодной водой. – Гермиона? Что случилось? Беспокойство в ее голосе заставляет Гермиону растаять. Она умирает от желания посмотреть на нее, позволить затянуть себя обратно под черный поток ее взгляда, но она знает, что если посмотрит на нее, то снова начнет думать о прошлой ночи. Поэтому она не отвечает, занятая своим заказом. Сосредоточившись на этом, она снова закончила в рекордное время. Она поднимает глаза, чтобы отдать его Беллатрикс, но видит, что та сидит в кресле в другом конце комнаты, сложив руки, брови и подбородок подняты с вызовом. Гермиона вздыхает, понимая, что у нее нет другого выбора, кроме как отнести его ей. Что, как она предполагает, как раз и было намерением Беллатрикс. Она подходит и ставит чашку рядом с ней. Беллатрикс встает, и Гермиона отступает на шаг назад, не готовая к ее внезапной близости. – Почему ты не смотришь на меня? - спрашивает Беллатрикс, пригнув голову в попытке поймать ее взгляд. Гермиона решительно смотрит себе под ноги. Беллатрикс подталкивает ее пальцем под подбородок и поднимает его вверх , пока она не встречается с ней взглядом. Сердцебиение Гермионы тут же учащается, и на этот раз она чувствует его и между ног. Черт, черт, черт. – Скажи мне, - говорит Беллатрикс, не оставляя места для спора. Гермиона поджимает губы, не в силах придумать никакого оправдания. Она с трудом ощущает хоть что-то, кроме пальца Беллатрикс под подбородком. Гермиона качает головой, и Беллатрикс проводит пальцем под ее подбородком по шее, по ключице, по руке, пока не останавливается, оставляя за собой огненный след. Гермиона испустила вздрагивающий вздох, каждый нейрон в ее теле пылает от простого прикосновения. – У тебя был сексуальный сон обо мне, не так ли? Гермиона сглотнула, и ее щеки покраснели. Она хотела бы посмеяться над этим, но правда еще более постыдна, чем то, на что намекает Беллатрикс. Прежде чем она успевает решить, как ответить, дверь открывается. – О, привет, Гермиона! - Это тот самый завсегдатай, который прервал их в прошлый раз. Гермиона смеется, с облегчением увидев его: – Доброе утро, Джек. Она дарит Беллатрисе извиняющуюся улыбку и возвращается к кассе.***
Нимфадора приходит в десять, и первое, что она делает, это хватает Гермиону за руку и оттаскивает ее от кассы в заднюю комнату. Она закрывает за ними дверь и смотрит на нее расширенными глазами. Гермиона понимает, о чем идет речь, еще до того, как она открывает рот. – Почему ты не сказала мне, что моя тетя хочет тебя трахнуть? Гермиона задыхается: – Она не хочет! Нимфадора смотрит на нее как на дуру: – О, моя ошибка. Моя тетя известна тем, что приглашает женщин на чай... Гермиона шлепает ее по руке и пытается уйти, но менеджер шлепает рукой по двери, чтобы не дать ей открыть ее. – Э-э-э. Ты всю неделю оставляла меня в неведении! Мы поговорим об этом сейчас. Гермиона вздыхает: – Что тебе нужно знать, Дора? Похоже, ты уже все знаешь. – Не все, - Дора понизила голос и подошла ближе, - Джинни сказала мне, что тебе совершенно не нравятся девушки, но она подозревает, как много ты смиряешься с ее ухаживаниями. И я не могу сказать, что виню тебя. Джинни - сестра твоего парня, так что если ты не хочешь говорить ей правду, я просто хочу сказать, что ты можешь рассказать мне все, что угодно... – Это и есть правда! Рон мне как семья. Я бы никогда не сделала ничего, что поставило бы под угрозу... – Я говорю не о поступках, а о чувствах! Гермиона забывает, что ее волосы связаны, и пытается провести рукой по ним, ее пальцы цепляются и выдергивают некоторые пряди. Ей хочется убежать подальше от этого разговора, но, возможно, она этого не заслуживает. Такое ощущение, что она обманула. Она никогда раньше даже не трахалась, думая о Роне, и получала больше удовольствия от воображения Беллатрикс, чем от того, что она действительно была с Роном. Это полностью запутало ее мысли. Эта женщина была в ее жизни меньше недели, а она уже заставила ее усомниться во всем, что, как она думала, она знала о себе. – Дора, - говорит Андромеда, хмуро глядя на них с порога своего кабинета, - Оставь ее в покое. Нимфадора открывает рот, чтобы возразить, но Энди взглядом заставляет ее замолчать. Плохо завуалированный гнев на ее лице делает сходство с Беллатрикс, неоспоримым в этот момент, и Гермиона вздрагивает. – Я просто хочу сказать, - говорит Дора, отпихивая дверь, - что я замужем за сорокалетним выздоравливающим наркоманом. Я последний человек, который будет тебя осуждать. Она оставляет ее с этим, а Гермиона прислоняется спиной к двери и смотрит на Андромеду, которая бросает на нее злобный взгляд. – Гермиона, что я говорила тебе два дня назад? Гермиона стонет и выходит из задней комнаты, отталкивая Джинни от кассы и говоря ей, чтобы она пошла передохнуть. Она позволяет своим мыслям ускользнуть и сосредотачивается только на работе. Она достаточно занята, чтобы не отвлекаться, и ей удается найти тот ритм с коллегами, который бывает только в те дни, когда они все одинаково сосредоточены. Дора всегда делает все проще; эта женщина может приготовить самые сложные напитки с закрытыми глазами. Она работает в магазине своей матери с 16 лет, поэтому она более чем достойна звания управляющего. Кроме того, она разделяет чувства своей матери, которая хочет, чтобы график работы был гибким, а сотрудники счастливыми. Остаток дня пролетает незаметно, как это обычно бывает после визитов Беллатрикс. Ей больше не нужно испытывать мучительные американские горки эмоций, которые захлестывали ее каждый раз, когда открывалась дверь. Она может просто сосредоточиться на своей работе и расслабиться, зная, что Беллатрикс никогда не приходит дважды за день. – Привет, Миона! - Голос Рона выводит Гермиону из ее профессиональной зоны. Она поднимает глаза и видит, как ее парень возбужденно пробирается через столы, полные их вечерних завсегдатаев, поглощенных своими ноутбуками, и молится, чтобы он ни с кем не столкнулся. Чудесным образом он этого не делает, и когда он доходит до нее, то наклоняется через стойку, чтобы поцеловать ее в щеку. – Что ты здесь делаешь? - спрашивает Гермиона, обходя прилавок, чтобы поговорить с ним как следует, - Я ведь не забыла ни о каких планах? – Нет,- сообщает он ей с ухмылкой, – Джин написала сообщение, что думает, что тебя можно подвезти домой. Кроме того, мне кажется, что в последнее время мы почти не виделись. Это простое заявление в сочетании с невинным щенячьим взглядом на его лице вызывает новый прилив чувства вины. Вместе с ним приходит раздражение на Джинни за то, что она считает необходимым вмешаться в их отношения. Она бросает взгляд на второго Уизли, но та слишком занята, делая вид, что счищает грязь с кассы, чтобы встретить ее взгляд. – Будет здорово, если ты подвезёшь меня домой сегодня вечером. - Соглашается Гермиона: – Похоже, что может пойти дождь. Она погладила его по плечу, отметив, что строгий режим тренировок, которого они с Гарри придерживаются, похоже, приносит свои плоды. Когда они сказали ей, что хотят работать в правоохранительных органах, она не думала, что у них это получится, но до сих пор она была впечатлена их самоотверженностью. – Я неплохо подтянулся, да? - спрашивает Рон, ухмыляясь и разминая мышцы под ее рукой. Гермиона не может сдержать смех, который вырывается наружу, и в этот момент она вспоминает, почему она так любит Рона. Он всегда умел рассмешить ее и успокоить, в каком бы настроении она ни была. – Очень впечатляет, Рональд. – Мне даже не нужно везти тебя домой, я могу нести тебя всю дорогу, - Рон сгибает обе руки, зарабатывая несколько забавных взглядов, и Гермиоина шлепает его, чтобы он остановился. – Что? Так мы сэкономим на бензине! Гермиона игнорирует его: – Хочешь, я сделаю тебе горячий шоколад, прежде чем мы поедем? – О, да, это было бы идеально, - говорит Рон. Сегодня он действительно ведет себя наилучшим образом. Гермиона это ценит. Естественная привязанность, которая течет между ними, помогает ей чувствовать себя менее смущенной по некоторым другим вопросам. – О, как дела, Тонкс? - восклицает Рон, направляясь поговорить с ней, пока Гермиона готовит ему горячий шоколад. Передав ему шоколад, она направляется в подсобку, чтобы собраться. Андромеда ушла задолго до окончания рабочего дня, так что, по крайней мере, ей не придется беспокоиться о том, что она попадет в ловушку еще одного разговора о Беллатрикс до ее ухода. Она собирает свои вещи и выходит, чтобы застать Рона, болтающего с Нимфадорой за соседним столиком. Гермиона подтаскивает стул и опускается на него, уставшая после напряженного дня. Она слушает разговор Рона и Доры, наслаждаясь их обществом, но слишком устала, чтобы присоединиться к беседе. Рон перекидывает руку через спинку кресла, и она чувствует запах одеколона, который подарила ему на последнюю годовщину. Он наклоняет голову, чтобы улыбнуться ей, но тут Гермиона слышит открытые двери, и взгляд Рона падает за ее плечо, а улыбка исчезает с его лица. Гермиона замирает от ужаса еще до того, как поворачивается. Она смотрит на лицо Доры в поисках подтверждения, и широко раскрытые глаза с шокированным выражением лица являются достаточным подтверждением. Гермиона поворачивается, чтобы убедиться в этом, и, конечно, она там. Беллатрикс одета в тот же черный костюм, что и утром, ее черты лица еще бледнее в слабом свете вечера. Ее взгляд - черный и гневный, он полностью сосредоточен на Гермионе и руке, обвивающей ее. Она борется с желанием вскочить со своего места и немедленно подойти к ней, заставляя себя оставаться на месте. Нимфадора вскакивает со своего места, сжимает ее плечо и наклоняется, чтобы прошептать: – Я должна пойти поговорить с ней. Оставайся здесь. Дора подходит к тете, и глаза Беллатрикс не отрываются от глаз Гермионы, пока Дора не заставляет ее отвести взгляд, стоя перед ней. Гермиона слегка расслабляется, пьянящее заклинание, которым является взгляд Беллатрикс, разрушено. – Черт возьми, это она? - спрашивает Рон, на несколько тонов бледнее, чем он был несколько минут назад. Гермиона кивает, наблюдая, как Дора качает головой в ответ на слова Беллатрикс. Беллатрикс поднимает взгляд через плечо племянницы и снова встречается с глазами Гермионы. Гермиона прикусывает губу, и глаза Беллатрикс отслеживают это движение. В них нет и намека на улыбку, которую Гермиона привыкла ожидать от Беллатрикс, нет, в этот вечер она вся мрачная. Рука Рона по-хозяйски обвивается вокруг нее, и Гермиона чувствует немедленное желание стряхнуть ее с себя, за которым следует всплеск чувства вины. Выражение лица Беллатрикс темнеет, и Гермиона чувствует это нутром. По коже бегут мурашки, когда Рон прикасается к ней, и она презирает удовольствие, которое получает от очевидной ревности Беллатрикс. Дора смотрит через плечо на Гермиону, потом на Беллатрикс, и снова качает головой, на этот раз более агрессивно. Беллатрикс снова смотрит на племянницу и только закатывает глаза. – Мы должны просто игнорировать ее, - говорит Рон, и это звучит скорее как приказ, чем как предложение. – Все в порядке, Рон. Глаза Беллатрикс снова находят ее глаза, ее губы медленно искривляются в неприятной улыбке. Гермиона ждет, затаив дыхание, пока Беллатрикс медленно поднимает руку, чтобы погрозить ей пальцем. Сердцебиение Гермионы учащается втрое, адреналин бурлит в венах и устремляется прямо в голову. – Она серьезно? - Рон ворчит ей на ухо. Гермиона, все еще не в силах отвести взгляд, возвращает улыбку, несмотря на все усилия. Полное внимание Беллатрикс заставило ее делать то, чего она обычно не делала, и она не может решить, нравится ли ей или она боится той стороны, которую открывает в ней старшая женщина. – Я должна пойти поздороваться, - говорит Гермиона, выскальзывая из-под руки Рона, прежде чем он успевает запротестовать. Она слышит, как он плетется позади нее, но без раздумий несется через всю комнату к женщине, манящей ее. К тому времени, как она добирается до них, она уже в восторге и опьянена присутствием Беллатрикс. Улыбка Беллатрикс только росла по мере приближения Гермионы к ней, а когда девушка дошла до нее, она разразилась полной ухмылкой. – Дай нам минутку, ладно? - сказала Беллатрикс Доре, не отрываясь от нее. – Ты невыносима, - говорит Тонкс, но тем не менее подчиняется ей. Как только Дора удаляется, Гермиона говорит: – И снова здравствуй. – Приятно было встретить тебя здесь, - говорит Беллатрикс, подмигивая ей преувеличенно пошлым взглядом, от которого Гермионе все равно становится жарко. Ободренная ее реакцией, Беллатрикс продолжает: – Ты часто сюда приходишь? Гермиона задыхается от смеха: – Прекрати. Беллатрикс тихонько хмыкает и подходит ближе. Гермиона серьезно вдыхает ее, приветствуя ее пьянящий аромат. – Но ты милая, когда волнуешься. – Не называй меня милой, - говорит Гермиона таким тоном, что становится ясно, что она не это имела в виду. Беллатрикс вздыхает, смотрит поверх головы Гермионы и делает глубокий вдох, словно собираясь с мыслями. – Что ты делаешь здесь так поздно? - спрашивает Гермиона. Когда Беллатрикс снова встречается с ней взглядом, ее заразительная радость сменяется более серьезным выражением лица. Тем не менее, она не может удержаться, чтобы не попытаться поддеть ее: – Что, я не могу увидеть тебя дважды за один день? Гермиона серьезно смотрит на нее, побуждая вздохнуть и искренне ответить. – Я пришла сюда, чтобы сказать тебе, что уезжаю из города. У меня возникли проблемы с работой, и мне придется самой с ними разобраться. Я не вернусь в течение недели. Трепет в животе Гермионы переместился вверх по грудной клетке, и она готова поклясться, что чувствует, как ее сердце сжимается от этих слов. Весь флирт Беллатрикс - это одно, объясняемое ее желанием завоевать Гермиону, покорить ее, как она покорила многих до нее. Это совсем другое, милое, заботливое, такое простое действие, от которого колени превращаются в желе. Гермиона так много хочет сказать, и она уверена, что Беллатрикс видит, как невысказанные слова светятся в ее глазах, когда она говорит: – Ты пришла рассказать баристе о своей командировке? Женщина с вороньими волосами сужает глаза: – Ты бы предпочла, чтобы я не приходила и оставила тебя в недоумении? – Нет, - признается Гермиона. Рука на спине Гермионы почти заставляет ее выпрыгнуть из кожи. Ее желудок проваливается сквозь доски пола, когда она понимает, кто к ней прикасается. Ей даже не нужно смотреть: убийственное выражение лица Беллатрикс и так все ясно. – Привет, - говорит Рон, протягивая свободную руку в ставшее вдруг слишком узким пространство между ними и Беллатрикс, - ты, должно быть, та самая знаменитая Беллатрикс, о которой я слышал от своей девушки. Гермиона вздрагивает от того, что Рон сделал акцент на слове "девушка". Между ними повисает неловкая тишина, пока Рон держит руку. Беллатрикс только зыркает на него, явно не собираясь пожимать ему руку. Гермиона потрясена тем, насколько Беллатрикс изменилась в присутствии чужого человека. Рон опускает руку, когда понимает, что она не собирается ее брать. – Вы много слышали обо мне? Боюсь, я не могу сказать того же о вас, - огрызается Беллатрикс. Глаза Гермионы расширяются. Она заставляет себя вежливо улыбнуться, хватая Рона за руку и оттаскивая его. – Я так рада, что вы смогли встретиться, но нам действительно пора идти. Рада была тебя видеть, Беллатрикс. Счастливого пути! Гермионе приходится вытолкнуть Рона через входную дверь, так как он вполсилы сопротивляется ей. – Грубая сука, - ворчит он.***
Идти на работу и знать, что Беллатрикс не придет, - это пытка. Гермиона презирает монотонность своего дня в отсутствие женщины, и это становится еще хуже из-за ее неспособности притвориться, что ее это не беспокоит. Она знает, что все это видят. Она чувствует это по разочарованному взгляду Джинни, по сочувственным похлопыванием Андромеды по плечу, она видит растущее отчаяние в глазах Рона. Она надеется, что недели будет достаточно, чтобы очистить свой организм от зависимости от Беллатрикс, но уже три дня прошло, а она чувствует себя измотанной. Рон настоял на том, чтобы зайти к ней после работы, и он более ласков с ней, чем обычно. Или это так, или она просто никогда не была так против, как сейчас. Рон настроен на секс, и она не может его винить. Они не были вместе уже месяц. Было невозможно заставить себя быть в настроении для секса. Особенно к сексу с Роном, если судить по прошедшей ночи. Она чувствовала бы себя виноватой, если бы не его непрекращающиеся попытки спровоцировать ее. – Рон, пожалуйста, я просто не в настроении сегодня, - говорит Гермиона, повторяя это уже в третий раз за вечер. Она просто хочет сосредоточиться на своей книге, а Рон пришел только потому, что пообещал, что просто хочет побыть с ней в одной комнате. – Да, но у тебя никогда нет настроения, Миона, - ворчит он, и она чувствует, что еще больше отвращается от его назойливого отношения. – Если ты не хочешь уважать мои границы, Рональд, тогда тебе лучше уйти и принять холодный душ', - прохладно отвечает Гермиона, давно переступив порог заботы о его чувствах. Он уходит, захлопнув за собой дверь ее спальни. Через несколько секунд она слышит, как хлопнула и входная дверь, и облегченно выдыхает. Живоглот прыгает на ее кровать, выйдя из укрытия, когда Рон ушел. Несмотря на то, что Глот - кот мужского пола, он никогда не любил мужчин. Она пытается продолжить чтение, но не может сосредоточиться на словах перед ней. Ей хочется думать только об одном, и как бы она ни старалась в последние несколько дней переключить свои мысли в другое место, импульсы не прекращаются. Пожевав губу, она откинулась на край кровати, чтобы достать салфетку из тумбочки. Ей больно от того, как Беллатрикс заставляет ее чувствовать себя, и она устала бороться с собой. В этот момент она позволяет своим порывам взять верх и набирает номер Беллатрикс в телефоне. Она сохраняет имя под эмодзи в виде падающей звезды, предвидя ссору, которая начнется, если ее парень увидит имя Беллатрикс в ее телефоне. Она грызет губу до крови, набирая и откладывая несколько разных сообщений. Одна мысль о разговоре с ней заставляет ее кровь бурлить, а голова плыть от облегчения, так как она подпитывает свою зависимость. Что кто-то должен написать кому-то вроде Беллатрикс? Как в последнее время обстоят дела в алмазной промышленности? Что ты носишь? Скучаешь ли ты по мне? Думаешь ли ты обо мне так же, как я о тебе? Гермиона вздыхает. Она набирает следующее сообщение, и на этот раз она не позволяет себе удалить его. Она нажимает кнопку "Отправить".>00:08 Не спишь?