Доброе утро, дорогая, и с днем рождения. Мне жаль, что я не могу быть с тобой, когда ты проснешься, но у меня есть планы на сегодня, которые требуют моего немедленного внимания. Поверь, я бы предпочла провести еще много часов, снова и снова утопая в тебе, но думаю, тебе понравится то, что я запланировала, почти так же сильно. Найди меня внизу.
Гермиона снова застонала, с болью осознавая, что ее желание к этой женщине, кажется, не иссякает. Она перевернулась на спину, уставилась в потолок и подумала о том, как бы ей хотелось проснуться. Они никогда не обсуждали это раньше, да что там, Гермиона никогда и никому не говорила об этом, но ее корчит от одной мысли, что она проснется от того, что длинные пальцы Беллатрикс будут двигаться внутри нее. Ее глаза закрываются, когда она представляет себе это, представляет, как Белла наблюдает за ней, пока она спит, и не может удержаться. Ее собственные пальцы скользят между ног, и она задыхается от того, какая она мокрая, и стонет при мысли о том, что Белла обнаружит это сама. К черту ее планы, решает Гермиона, откидывая одеяло и вставая с кровати, у меня есть другие идеи для нас сегодня. Она находит шорты, которые были на ней накануне вечером, и одну из выброшенных Беллой рубашек, застегивает ее, спускаясь по лестнице. На полпути вниз по лестнице она замедляет шаг, услышав множество голосов, и замирает, узнав один из них. Это был Гарри? Она слышит громкое "шшшш", и голоса резко стихают. Гермиона спускается по последним ступеням, уверенная, что ослышалась, когда видит всех и каждого из своих друзей и коллег, собравшихся на кухне Беллатрикс. Она едва успевает пробормотать шокированное "о, черт", как они уже кричат – Сюрприз, Гермиона! Гермиона пытается незаметно застегнуть последнюю пуговицу на рубашке Беллатрикс, когда Гарри и Джинни бросаются к ней. Гарри поднимает ее на ноги своими объятиями, а Джинни широко улыбается. Как только Гарри отпускает ее, Джинни обнимает ее за плечи и понижает голос. – Это место просто невероятно, Миона. – Я не могу поверить, что вы все здесь, - говорит Гермиона, отстраняясь, чтобы окинуть Джинни неверящим взглядом, - Вот что невероятно. – Твоя женщина невероятна, - со смехом говорит Джинни, и Гермиона краснеет от того, что Беллатрикс назвали ее женщиной. Ее глаза окидывают переполненную гостиную, замечая сестер Беллы, Теда, Полумну, Невилла, Дору и Ремуса, который держит Тедди на руках. Беллатрикс нигде не видно. – Я думаю, она забирает твой торт, - говорит Джинни, - Поскольку ты явно интересуешься. Гермиона переводит взгляд на дверной проем, ведущий на кухню, и она робко улыбается Джинни. – Спасибо, Джин, - Гермиона игнорирует желание бросить своих друзей и заставляет себя вести светскую беседу. Они проделали весь этот путь только ради нее. – Но я бы хотела наверстать упущенное. Не могу поверить, что вы все здесь! Почти все вы, во всяком случае. – Я тоже, - говорит Гарри, окидывая экстравагантную гостиную неверящим взглядом. Гермиона следит за его взглядом и старается не думать о различных местах, где Беллатрикс трахала ее в этой самой комнате. – Рон сначала не собирался этого делать, но час назад он написал мне сообщение, что передумал и уже едет. Хотя не думаю, что машина Джин смогла бы проделать этот путь. Если бы Беллатрикс не предложила прислать машины для всех, этого бы не случилось, - его глаза смотрят на нее серьезно и искренне, - Она действительно заботится о тебе. Воздух вырывается из легких Гермионы от неожиданного комментария. Привязанность к Белле и ее друзьям сразу расцветает в ее груди, и она складывает руки, пытаясь сдержать это чувство. Она не может поверить, что даже Рон придет. Джинни легонько толкает ее в бок и улыбается, встретив ее взгляд. – Я не должна была быть такой дурой из-за вас двоих. Я была не права. Все это время я думала, что она пытается... ну, не знаю, купить тебя, как будто ты блестящий предмет в магазине, в который она случайно зашла. Но я думаю, что на самом деле она просто загрустила и не знала, как выразить себя. Гермиона смеется, Гарри и Джинни следуют ее примеру. Джинни, конечно, права; Беллатрикс пыталась завоевать расположение Гермионы единственным способом, который она знала, способом, который, вероятно, срабатывал для нее каждый раз в прошлом; с помощью сексуальной привлекательности, власти и денег. Не то чтобы эти качества не были совершенно прекрасными, но Беллатриса покорила Гермиону только тем, что обнажила свою душу. Гермиона снова бросила взгляд в сторону кухни, гадая, что задумала женщина. – Все в порядке, Миона. Иди за ней. Мы все будем здесь, - говорит Джинни, подталкивая ее в том направлении, куда она смотрит. Гермиона благодарно улыбается ей в ответ, а затем идет в направлении кухни. Она останавливается в дверях, в последний раз оглядывая лица всех, с кем она близка, собравшихся в одной комнате. Она ловит взгляд Доры через плечо Люпина, получает взмах рукой и преувеличенное подмигивание. Гермиона смеется и поворачивается, огибая угол, чтобы пройти на кухню. Беллатрикс стоит спиной к ней, склонившись над чем-то на кухонной стойке. Она одета в черные брюки и белую рубашку на пуговицах, приталенную настолько, что Гермиона с другого конца комнаты видит напряжение в ее плечах. Серебряный галстук из бардачка свободно повязан на шее, две пуговицы над ним расстегнуты. Она что-то бормочет себе под нос, достаточно поглощенная своим занятием, чтобы Гермиона могла подойти незамеченной. Гермиона скользит руками по талии Беллы, и та напрягается еще больше, прежде чем осознает, кто стоит у нее за спиной, и полностью расслабляется. Мягкая, стройная тяжесть ее тела автоматически прислоняет студентку обратно, и она глубоко вдыхает ее запах. Гермиона упирается подбородком в плечо Беллатрикс, чтобы лучше видеть, что она делает. Перед ними двухъярусный торт с белой глазурью и реалистичным рисунком из красных роз, спускающимся каскадом по бокам. Сверху написано "С днем рождения, Герм". – Кто такой Герм? - поддразнивает Гермиона. Беллатрикс стонет и опускает голову на плечо Гермионы. Девушка зарывается лицом в черные кудри, пьянящий аромат прокладывает путь к ее легким, пока она не притягивает ее ближе. – Это еще не все! Я не ожидала, что ты уже проснешься, ведь мы так поздно легли прошлой ночью, - голос Беллатрикс все еще густой от сна, что говорит о том, что она проспала не намного дольше Гермионы, - Я собиралась вернуться после того, как закончу, и разбудить тебя. Не хотела, чтобы ты спускалась вниз голой. Гермиона скользит по телу Беллатрикс, пока не прижимается к ее боку, позволяя женщине как следует рассмотреть ее. Беллатрикс проводит глазами по ее телу, рассматривая помятую рубашку, которая принадлежала ей, до слишком коротких шорт и босых ног. – Могла бы предупредить меня в своей записке, - жалуется Гермиона, тон ее укоряющий, но ласковый. – Ты умная девочка, - негромко говорит Беллатрикс, ее глаза темнеют, когда достигают глаз Гермионы, - Я знала, что ты услышишь голоса, прежде чем спуститься вниз. – И все же, я должна надеть что-нибудь поприличнее, - говорит Гермиона, рассеянно просовывая пальцы в петли ремня на брюках Беллатрикс, чтобы притянуть ее ближе. – Посмотри в бельевом шкафу в гостевой ванной. Я попросила Пэнси приготовить для тебя несколько вещей в преддверии сегодняшнего дня, и она спрятала там несколько нарядов. Гермиона не может сдержать фырканье, когда представляет, как помощница ходит за покупками для нее: – И откуда Пэнси знает мой размер? Беллатрикс пожимает плечами, возвращая свое внимание к торту, чтобы продолжить произносить имя Гермионы: – Она проучилась несколько лет в школе моды в Париже, прежде чем сменить специальность. У нее глаз наметанный. – Посмотрим, - говорит Гермиона, начиная отходить от Беллатрикс. – Не так быстро, - говорит Беллатрикс, ловя ее за талию, прежде чем она успевает отойти, - Скажи мне, как это выглядит. Гермиона смотрит вниз на торт. Одна из глазированных роз измазана, и она зачерпывает глазурь на указательный палец правой руки. – Сейчас, идеально. Беллатрикс обхватывает пальцами ее запястье и поднимает руку вверх, пока палец Гермионы не оказывается прямо перед ее полными красными губами. Беллатрикс задерживает на ней взгляд, раздвигая их и обхватывая ими покрытый глазурью палец Гермионы. Гермиона глубоко вздыхает, когда чувствует, как горячий, скользкий язык Беллы касается ее пальца, начисто облизывая его. Блядь. Неудивительно, что Беллатрикс так взволнована этим, когда это делает Гермиона. В глазах Беллатрикс вспыхивает какая-то нечитаемая мысль, и они слегка расширились. Ее пальцы сжимают запястье, второй раз проводя языком по захваченному пальцу. От этого действия по телу Гермионы уже разливается тепло, которое оседает в ее нутре и скапливается между ног. Она не может позволить Беллатрикс продолжать в том же духе, иначе она снова окажется перегнутой через стойку, а почти все ее друзья в мире будут находиться в двадцати футах от нее. Беллатрикс отпускает ее, когда чувствует, что она отстраняется. Гермиона отступает назад, глядя на неподвижный, черный взгляд Беллатрикс и блестящие губы. – Мне пора собираться, - говорит Гермиона. Беллатрикс лишь продолжает безмолвно смотреть таким взглядом, что Гермионе хочется упасть на колени, поэтому она поворачивается и убегает из кухни. Она прижимается к стене, бодро шагая обратно через гостиную и по другому коридору в сторону ванной. Оказавшись внутри, она прислоняется спиной к двери и вздыхает, прислушиваясь к приглушенным звукам, издаваемым ее друзьями. Она сжимает бедра, смущенная тем, как на нее действуют прикосновения Беллатрикс. Глаза Беллатрикс. Губы Беллатрикс. Голос Беллатрикс. Она так слаба для нее, и кажется, что с каждым днем она становится все слабее. Беллатрикс накатывает на нее, как волны на утес, и так восхитительно приятно отдаться ей. Она думала, что отношения с кем-то должны означать, что чем больше она находится рядом с ним, тем лучше контролирует себя, но, похоже, все происходит наоборот. Беллатрикс вытравлена на ней навсегда, и даже если бы она навсегда отступила от нее, Гермиона уже преобразилась. Гермиона встряхивается от нахлынувших эмоций и открывает бельевой шкаф, чтобы посмотреть, что выбрала для нее Пэнси. Она перебирает множество юбок, как свободных, так и облегающих, пока не находит пару темных джинсов. Красный свитер - наименее броский из всего ассортимента, что делает его выбор легким. Она только успевает вылезти из шорт, как дверь открывается, и она в ярости оборачивается. Ее протесты замирают на губах, когда она видит, что это всего лишь Беллатрикс, с тем невозмутимым выражением лица, которое обычно предвещает беду. Беллатрикс закрывает и запирает за собой дверь, но, кажется, колеблется, когда видит удивление на лице Гермионы. – Белла, ради бога, я могла быть... Беллатрикс заглушает ее слова своим ртом, мягким, горячим, настойчиво прижимающимся к ее собственному. Два шага назад, и Гермиона вздрагивает от холодной столешницы ванной, прижимающейся к задней поверхности ее бедер. Беллатрикс прогоняет холод, обхватывая мягкую, открытую кожу бедер Гермионы и крепко прижимая их тела друг к другу. Гермиона не может найти в себе силы остановить ее, даже несмотря на приглушенные голоса, доносящиеся с расстояния менее двадцати футов. Рот Беллатрикс, жестокий и соблазнительный, подавляет ее сопротивление и делает ее бездумной, податливой, податливой в ее руках. – Так легко, - мурлычет Беллатрикс ей в рот. Оскорбление ударяет Гермиону прямо между ног, и она стонет в ухмыляющийся рот старшей женщины: – Ты ведь позволишь мне брать тебя, когда я захочу, не так ли? Рука с длинными пальцами скользит по груди Гермионы, останавливаясь у ее горла. Гермиона отстраняется, но рука на ее шее удерживает ее на месте. Она открывает глаза и видит, что глаза Беллатрикс горят со всей своей доминирующей силой, требуя ответа. – Не так ли? - повторяет Беллатрикс, и от ее тона по позвоночнику Гермионы пробегает дрожь. – Да, - говорит Гермиона, слишком легко, - – Когда угодно, как угодно, где угодно. Я твоя, Белла. Дыхание Беллатрикс становится глубже, и Гермиона замечает это по вздымающейся и опадающей груди, прижатой к ней. – Ты принадлежишь мне, - шепчет Беллатрикс, и у Гермионы дрожат колени. – Да, - говорит она, - Как бы ты хотела меня? Огонь в глазах Беллатрикс разгорается ярче, огонь пляшет от покорности Гермионы. К ней еще почти не прикасались, а она уже пытается не извиваться под ее взглядом. – Повернись, - говорит Беллатрикс, ее руки побуждают Гермиону двигаться так, как она хочет. Гермиона краснеет, розовый цвет расцветает на ее щеках, как только она встречается с собственным потемневшим взглядом в зеркале. Она выглядит совсем по-другому, когда Беллатрикс обвивается вокруг нее, ее руки обхватывают горло и живот, подбородок покоится на ее плече. Беллатрикс смотрит на нее со всей той темнотой, страстью, тем одержимым блеском, который она знала уже давно. Но за этим взглядом скрывается какая-то новая мягкость. В ее взгляде таится нежность и яростная защита, и это заставляет Гермиону трепетать от новых, всепоглощающих эмоций. Позади нее Беллатрикс выглядит как ее тень. Гермиона полагает, что она во многом является темным эхом ее самой. Как будто смотришь в зеркало при выключенном свете, смотришь на кого-то, кого она знает и узнает всеми фибрами своего существа, знакомость, окутанная тайной. – Ты прекрасна, - тихо говорит Беллатрикс, ее дыхание шевелит распущенные пряди волос Гермионы, - Посмотри на себя. Беллатрикс проводит пальцем по раскрасневшейся щеке Гермионы, вниз к челюсти, подбородку, разошедшимся губам. Гермиона никогда особенно не любила свою внешность, всегда считая себя довольно заурядной. Сейчас, когда Беллатрикс стоит у нее за спиной, когда влияние этой женщины на нее написано на ее лице, она полагает, что выглядит довольно красивой. – Ты скучаешь по мне, когда мы в разлуке? - спрашивает Беллатрикс. Гермиона находит ее глаза, смущенная внезапным вопросом. – Каждую секунду, - честно отвечает Гермиона. Беллатрикс хмыкает, мурлыча себе под нос, и рука на ее животе опускается ниже. Без всяких предисловий она проникает под трусики, и Гермиона резко выдыхает, чувствуя, как на шее у нее становится легко. Глаза Гермионы закрываются. – Так вот почему ты трогала себя сегодня утром? Гермиона открывает глаза и снова встречается с взглядом Беллы в зеркале. – Прости? – Не стесняйся, любимая. Я почувствовала вкус на твоем пальце, - как бы в подтверждение своих слов, Беллатрикс вынимает руку из нижнего белья Гермионы и подносит к ее красным губам, чтобы снова попробовать ее на вкус. Она убирает пальцы с влажным хлопком, губы блестят. – Он был слабым, но я узнала бы его где угодно. – Ох, - стонет Гермиона, вспоминая, как она чувствовала влагу между ног в отсутствие Беллы, как она увеличивалась при мысли о движении этих пальцев внутри нее... – Я только... я не закончила работу. – Хорошо, - говорит Белла, и одним плавным движением наклоняет Гермиону, крепкая, прохладная рука ложится ей на шею, - Это моя работа. В конце концов, это твой день рождения. Я бы не хотела, чтобы ты... напрягалась. Гермиона выпустила длинный, дрожащий вздох. Что-то мне подсказывает, что ты напряжешь меня еще больше. – А теперь, будь хорошей маленькой зверушкой и раздвинь ноги. Гермиона колеблется, ее взгляд метнулся к двери, когда она услышала взрыв особенно громкого смеха. Ей становится неловко от того, что все это неправильно, что она делает это когда её друзья в соседней комнате. Что, если она не сможет вести себя тихо? Что, если они видели, как Белла следовала за ней? Что, если они знают? – Гермиона. Посмотри на меня. Рука в волосах Гермионы натягивается и поднимает ее голову, заставляя посмотреть на себя. Гермиона снова ошеломлена собственным видом, она держится на предплечьях, волосы в беспорядке, склонившись перед Беллатрикс, которая вырисовывается за ее спиной как темная богиня. – Они не услышат. Ты будешь хорошей девочкой и будешь держать рот на замке, не так ли? Гермиона нервно сглатывает и кивает в ответ. Беллатрикс дарит ей лишь легкую улыбку, прежде чем прижатая каблуком нога Беллы к ее собственной раздвигает ее ноги. Беллатрикс встречается с ней взглядом в зеркале, и Гермиона чувствует, как белая горячая колючка проникает из груди до глубины души, когда она видит этот взгляд в ее глазах; этот дикий взгляд, граничащий с безумием, взгляд, который заставляет ее чувствовать себя полностью под каблуком. Гермиона задыхается при виде этого. Беллатрикс убирает руки от тела Гермионы, и девушка смотрит, как генеральный директор снимает запонку с ее правого запястья, затем каждое из трех серебряных колец, украшающих ее руку. Та же рука с металлическим звоном ударяется о стойку рядом с ней, кольца и запонки остаются лежать брошенными. Беллатрикс закатывает рукава, и Гермиона следит за каждым мельчайшим движением, за тем, как она готовится трахнуть ее. Беллатрикс не сводит с нее взгляда все это время, даже когда она сдвигает в сторону нижнее белье Гермионы и проводит двумя пальцами по ее входу. Уголок ее рта подергивается в довольной ухмылке от того, какой беспорядок она нашла, какой беспорядок она сделала из нее, и Гермиона борется с румянцем смущения, который поднимается на ее щеках. Она не может поверить, что даже после всего этого времени Беллатрикс все еще удается заставить ее чувствовать себя настолько взволнованной. Еще одна волна смеха проникает в ванную, и Гермиона зажмуривается. – Белла... мы должны спешить. Если меня долго не будет, они узнают. Джинни узнает, - Джинни может читать ее как чертову книгу, когда захочет. Беллатрикс поднимает бровь. – Ты торопишь меня? Гермиона вздыхает и борется с желанием закатить глаза. Она знает, что Беллатрикс будет только мучить ее, если она это сделает, прижмет ее к себе и не будет торопиться, просто чтобы позлить ее. И Гермиона позволит ей это. – Просто... Белла, пожалуйста... Гермиона задыхается, когда Беллатрикс входит в нее, трахая ее сильно, настолько сильно, что с каждым толчком она врезается в стойку. Глаза Гермионы закрываются, рот открывается, и она отталкивается назад, чтобы встретить толчки Беллатрикс. Беллатрикс запускает руку в ее волосы и крутит, пока Гермиона снова не видит себя в зеркале. Стон вырывается из ее горла при виде себя, раскрасневшейся, выгнутой и дергающейся вперед при каждом движении Беллатрикс. Она выглядит развратной, дикой от желания, почти неузнаваемой. – Не закрывай больше глаза. Я хочу, чтобы ты видела, как я трахаю тебя. Я хочу, чтобы ты видела то, что вижу я. – Белла... - Гермиона задыхается, жар ее дыхания отражается в зеркале перед ней. Беллатрикс начинает выгибать пальцы с каждым движением, ударяя по тому месту внутри нее, и Гермиона не может сдержать стон, который вырывается наружу. На мгновение она забывает, где находится, забывает о людях в коридоре. Беллатрикс смещается за ее спиной, ее левая рука поднимается к ее шее и тянет ее галстук. – Тише, питомец. Мы же не хотим, чтобы все твои друзья узнали, какая ты грязная маленькая шлюха для меня? Гермиона стонет, наполовину в знак протеста, наполовину от удовольствия, прежде чем Беллатрикс запихивает галстук ей в рот. Ее колени чуть не подкосились, когда Беллатрикс стала трахать ее все сильнее и сильнее, пока Гермиона не впилась зубами в ткань и не застонала. Беллатрикс обхватывает ее за талию, поддерживая ее тело, когда она замирает. Она наклоняется вперед, прижимаясь к ней всем телом, и ее дыхание щекочет ей ухо. – Посмотри на себя. Посмотри, как потемнели твои глаза. Ты так прекрасна, и ты вся моя. Ты принадлежишь мне. Гермиона встречается взглядом с собственными глазами. Исчез всякий намек на цвет, мед и золото затмили ее выпуклые зрачки. Ее собственные глаза напоминают ей глаза Беллы, то, как желание затемняет ее взгляд, когда она смотрит на нее. Как будто тьма Беллатрикс просочилась в нее, поймала ее в свои полуночные сети, овладела ею. Беллатрикс живет в ней, является ее частью, так же как она живет в Белле. Гермиона кивает головой в подтверждение. Твоя. Я принадлежу тебе, всегда. Она близко, так близко, что сердце стучит в ушах, как костяшки пальцев по дереву. Она так близко, что не понимает, почему Беллатрикс зажимает ей рот левой рукой и крутит головой в сторону двери. – Мы выйдем через минуту, - зовет Беллатрикс, ее обычный тон голоса дрожит, - У Гермионы застряла молния, ей просто нужна небольшая помощь. Гермиона дрожит и толкается назад сильнее, ее бедра дергаются, а живот сворачивается все туже и туже. Она начинает сжимать пальцы Беллатрикс, и это горячее, жидкое чувство поглощает ее, не оставляя ни разума, ни заботы о том, кто находится по ту сторону двери. – Хорошо, тогда подойди поздороваться, когда закончишь, Миона. Рон. Боже, проклятый голос Рона. Гермиона не может сообразить, что ответить ему. Ей плевать, что отвечать, ее волнует только ощущение, нарастающее между ног, и неумолимые пальцы Беллатрикс, проникающие в нее снова и снова. – Мы сейчас выйдем, - огрызается Беллатрикс, ее голос хриплый и властный. Тем же тоном она наклоняется и шепчет: – Кончи для меня, любимая. Гермиона издает придушенный стон, заглушаемый галстуком и рукой Беллы, когда ее тело повинуется ее приказу самым первобытным образом. Ее глаза закатываются назад от силы оргазма, жар между ее ног разлетается по всему телу, как кровавый фейерверк. Блять, Блять, Блять, Блять Беллатрикс. Ее бедра дрожат, когда она спускается, ее тело податливо и слабо в руках Беллатрикс. Женщина разворачивает ее и перекладывает, пока она не садится на столешницу. Она обхватывает Беллу тяжелыми руками за плечи, а ее пальцы находят завитые края ее волос и рассеянно играют с ними. Ее нижнего белья нет, и она отстраненно фиксирует этот факт, притягивая Беллу ближе к себе ногами. – Ты грязнуля, - мурлычет Беллатрикс, вытаскивая галстук у нее изо рта. Сладкий, прохладный кислород наполняет легкие Гермионы с глубоким вздохом. – Я не могу отправить тебя в таком виде. Я должна убирать за собой. Гермиона хихикает, пьянея от удовольствия, представляя Беллу провинившимся ребенком, который смущен отсутствием чистоты в своей комнате. Она ставит на то, что Беллатрикс была просто очаровательна. Затем Беллатрикс оказывается на коленях между ее ног, и восторженная улыбка сходит с лица Гермионы. – Белла, - шепчет Гермиона, в шоке глядя на нее, - У нас нет времени. Темные глаза Беллатрикс невинно моргают, когда она проводит языком по дрожащему бедру: – По твоим бедрам стекают соки, дорогая. Твои друзья смогут почувствовать запах, если ты не позволишь мне убрать это. Гермиона шипит, пока Беллатрикс вылизывает все до вершины ее бедер. Ее пальцы скользят по густым, шелковистым волосам, и Беллатрикс ухмыляется. Гермиона раздвигает ноги пошире, и Беллатрикс возобновляет ласки, переходя на ее разгоряченную, сверхчувствительную кожу, чтобы поласкать другое бедро. – Хорошая девочка, - хмыкает Беллатрикс, благодарно поглаживая ее бедро. Ее язык снова достигает ее центра, и на этот раз она проводит по нему широким мазком. Рука Гермионы вцепилась в ее волосы, а голова упала назад, слишком слабая после последнего оргазма, чтобы протестовать. Жидкость снова вытекает из нее, и Беллатрикс с удовольствием слизывает ее всю, от ее отверстия до клитора, кружась над ним снова и снова. Гермиона бездумно приподнимает бедра в такт ее ленивому ритму, пока снова не приближается к краю. – Черт, - бормочет Гермиона, костяшки ее свободной руки белеют на краю столешницы, - я собираюсь устроить еще больший беспорядок. Беллатрикс хмыкает в знак несогласия, и от вибрации Гермиона прикусывает губу, чтобы не застонать. – Я все вылижу, - бормочет Беллатрикс, ее голова покачивается в ритме каждого удара. Гермиона опускает руку вниз, чтобы коснуться лица Беллы, почувствовать, как работает ее челюсть. Она раздвигает ноги и притягивает ее невероятно близко, пока язык Беллы не погружается в нее с каждым лизанием. Ногти Беллатрикс впиваются в бедра Гермионы, раздвигая их шире, когда она сильнее прижимает к себе горячие, скользкие мышцы. Большой палец Гермионы проводит по ее подбородку, и она застонала от того, что обнаружила там. – Я вся на твоем лице, - шепчет Гермиона, опуская руку ниже. Она задыхается, когда обнаруживает там еще больше себя, скользящую по горлу Беллатрикс. – Черт, Белла. Ее следующий оргазм тяжелее, медленнее, и ей приходится закрепить себя рукой в волосах Беллы, чтобы не упасть со стойки. Он приходит волнами, и каждую из них она преодолевает на нетерпеливом, опытном языке Беллатрикс. Верная своему слову, Беллатрикс выпивает все до последней капли, пока зрение Гермионы не проясняется, и она смотрит вниз, чтобы увидеть, что она стоит на коленях между ее ног и любуется своей работой. Беллатрикс замечает, что Гермиона смотрит на нее, и ярко улыбается: – Теперь я оставлю тебя готовиться. Тебе стоит поторопиться, пока люди не начали подозревать. Беллатрикс встает и поворачивается к двери, но Гермиона хватает ее за запястье и тянет назад. Беллатрикс возвращается к ней со знающей улыбкой и, схватив Гермиону за затылок, притягивает ее к себе для поцелуя. Ты хуже всех, - хочет сказать Гермиона. Но вместо этого она просто позволяет ей поцеловать себя. Губы Беллатрикс теплые и мягкие, а на вкус - как она сама. Ей с трудом удается целовать ее целомудренно, она никогда не может сопротивляться скольжению языка Беллы по ее собственному, когда она захватывает ее рот полностью. Беллатрикс отстраняется, ее глаза затуманены нежностью, большой палец проводит по щеке Гермионы. Я люблю тебя, - хочет сказать Гермиона. Вместо этого она протягивает Беллатрикс кольца и забытую запонку. – Подожди меня, пожалуйста, - тихо говорит Гермиона в щель между ними. – Для тебя, все что угодно, дорогая.***
Спустя три часа и четыре бокала мимозы Гермиона уже на улице, опираясь на заднюю веранду и наблюдая, как ее друзья готовятся к спонтанной игре в футбол. Только Ремус остался внутри с Тедди, который наконец-то задремал под присмотром отца. Задний двор Беллатрикс огромен; большое травянистое поле находится между домом и огромным озером, что делает его идеальным местом для игры в футбол. Ближайший дом стоит на противоположном берегу, что обеспечивает им почти полное уединение. Гермиона наблюдает за тем, как ее друзья готовятся к игре, и на ее лице появляется забавная улыбка. В одной команде Джинни, Рон и Гарри противостоят Теду и Доре, которые сейчас умоляют Невилла стать их третьим игроком. Андромеда категорически отказалась, согласившись лишь быть судьей после их непрекращающихся мольб. – У меня нет ни одной спортивной кости в теле. Я буду только обузой! - жалуется Невилл. Он тащится за Полумной, пытаясь спрятаться от умоляющего взгляда Доры. – Тетя Белла? - спрашивает Дора, переведя взгляд на Гермиону. Гогот сотрясает тихий воздух озера позади нее, прежде чем две теплые руки обхватывают ее талию сзади. Тепло и запах Беллатрикс окружают ее, и она снова прислоняется к ней. – Я уже давно вышла из возраста детских игр, Дора, - говорит Беллатрикс, упираясь подбородком в плечо Гермионы. Прохладный ветерок дует через озеро и двор, где играют ее друзья, и Гермиона вздрагивает. Беллатрикс крепче обхватывает ее руками и целует в висок. – Эй! - протестует Тед: – Я не ребенок! – Никто из нас не ребенок! - кричит Рон, его рев громко разносится по ветру. Беллатрикс насмехается ей в ухо. Гермиона хватает ее за руку и поворачивается к ней лицом. Ветер развевает волосы Гермионы, и Беллатрикс морщит нос, когда они попадают ей в лицо. Старшая заправляет волосы за ухо, и Гермиона автоматически наклоняется к ней. – Рон поступил очень мудро, отбросив свои чувства и придя сюда, даже если он опоздал. Это много значит для меня, - говорит Гермиона, и Беллатрикс нахмуривает брови, недоверчиво глядя на нее: – Знаешь, что еще может много значить для меня? Беллатрикс застонала, ее губы скривились в гримасе. – Не говори... – Если бы ты сыграла с ними один раунд. Это показало бы им, что ты стараешься. Это бы полностью их покорило. Это значило бы для меня все. – Гермиона... – Пожалуйста? Это мой день рождения. Беллатрикс снова застонала, и Гермиона почувствовала укол вины за то, что вытащила поздравительную открытку, когда Белла уже так много для нее сделала. Она в разы превосходит все, что когда-либо делали другие, все, что Гермиона даже могла себе представить. – Ты никогда ничего не просила у меня, а теперь начинаешь? - спрашивает Беллатрикс, уже смирившись со своей участью. Чувство вины только растет. – Ты права. Ты уже так много сделала, и я не хочу, чтобы ты делала то, что тебе не по душе. Плечи Беллатрикс расслабляются. – Боишься, что Рон тебя победит? - спрашивает Андромеда. Гермиона видит, как тепло уходит из глаз Беллатрикс, прежде чем та поворачивает голову и смотрит на сестру. Рон, Гарри и Джинни растворяются в смехе, остальные участники вечеринки смотрят на них широко раскрытыми глазами. – Белла... Белла, все в порядке, ты не должна ничего... Беллатрикс отстраняется от нее и уходит в дом, оставляя после себя хрупкую тишину. Андромеда дарит Гермионе извиняющуюся улыбку и пожимает плечами, но мгновение спустя Беллатрикс снова выходит из раздвижных дверей в кроссовках вместо каблуков. Она выглядит до смешного очаровательно, так, что щеки Гермионы болят от силы ее улыбки, в кроссовках в сочетании с дорогой одеждой. Еще один смешок раздается слева от Гермионы, и она поворачивает голову, чтобы увидеть, что это Нарцисса, голова откинута назад, а плечи трясутся. – Я не могу поверить своим глазам! Беллатрикс Блэк в кроссовках играет в детскую игру! - Обычно холодный и тонкий голос Нарциссы звучит громко и радостно, что только еще больше раздражает ее старшую сестру. – Эй! Это не детская игра! Люди играют в это профессионально, ты знаешь! - обиженно кричит Тед. – Давайте просто покончим с этим, - говорит Беллатрикс, выглядя вновь неуверенной в принятом решении, - Ты падаешь, Проныра. Гермиона тоже начинает жалеть, что вообще предложила это. – Всем играть хорошо! - призывает она. Как только игра начинается, Гермионе приходится бороться с желанием прикрыть глаза. Все, кроме Беллатрикс, приходят в движение, как только мяч оказывается в игре, а старшая женщина предпочитает наблюдать за всеми. Гермиона не может смотреть ни на кого, кроме нее, наблюдая за тем, как ее глаза аналитически оглядывают шаги каждого. Джинни и Тед держатся в стороне, как вратари, оставляя Дору в одиночку кружить вокруг Гарри и Рона. – Садись со мной, Грейнджер, - зовет Нарцисса. Гермиона отрывает взгляд от Беллатрикс и удивленно смотрит на нее. Она почти не общалась с младшей сестрой Блэков и не могла отделаться от мысли, что та ее пугает. С огнем Беллатрикс и жаром Андромеды ей было комфортно, но лед Нарциссы? – Да ладно. В отличие от моей сестры, я не кусаюсь, - говорит Нарцисса, намек на улыбку украшает ее изящные черты. Гермиона уходит со своего места, чтобы сесть на железную скамью рядом с Нарциссой и прямо напротив игры. Гермиона смотрит на нее так тонко, как только может, пытаясь понять, что она задумала. Ее осанка безупречна, но не напряжена, руки осторожно сложены на коленях, и, как ни странно, ни один светлый волос не выбивается из прически, несмотря на ветер. Ее ледяной взгляд блуждает по открытому полю перед ней, глаза почти прозрачны в ярком полуденном солнечном свете, отражающемся от озера. – Я рада, что Беллатрикс нашла тебя, - говорит Нарцисса, поворачивая голову и ловя взгляд Гермионы. Гермиона замирает от неожиданного зрительного контакта, удивляясь разительному контрасту между яркими глазами младшей сестры и привычной для нее темнотой: – Признаюсь, сначала я думала, что это смешно. Но теперь я понимаю, что ты должна соответствовать ей, если она так долго держит тебя рядом. – Я... спасибо, миссис Малфой. Я не думаю, что кто-то может сравниться с Беллатрикс. – Нарцисса. Моя сестра совершенно серьезно относится к тебе, Гермиона. Если она намерена когда-нибудь сделать тебя моей невесткой, то мы будем общаться по имени. Глаза Гермионы расширились. Конечно, она думала о том, чтобы провести свою жизнь с Беллатрикс, но услышать, как об этом так прямо говорит Нарцисса Малфой, как ее называют будущей невесткой... У Гермионы никогда не было сестры. У Гермионы вообще никогда не было брата или сестры. Андромеда поднесла пальцы ко рту и издала свист, который был слышен в Лондоне, остановив игроков на их пути. – Это фол, Белла. Это свободный удар для детской команды. – Мы не дети! - Рон протестует, потирая ребра, где, по предположению Гермионы, Беллатрикс ударила его локтем. Женщина подмигивает Гермионе, а затем высовывает язык перед Энди, и младшая женщина краснеет от этого простого жеста. Слаксы Беллатрикс уже до колен заляпаны грязью, а рубашка расстегнута, чтобы показать белую майку. Воспользовавшись паузой в игре, она закатывает рукава, вызывая в памяти Гермионы воспоминания о том, что они делали в ванной ранее в тот день. – Мы все одного возраста с Гермионой, - возражает Рон. О, не впутывай меня в это. – Может быть, это и так, но она опережает вас на целые лиги в плане зрелости, - говорит Андромеда, складывая руки и полностью играя роль укоряющей матери. – Энди! - Джинни хнычет: – Ну же! Энди только свистит. Беллатрикс снова приходит в движение, с удивительной легкостью пробираясь между Гарри и Роном, чтобы снова отнять мяч. Гермиона потрясена ее ловкостью и ищет ответы у Нарциссы. – Она играла, когда мы были в школе. Ты же знаешь Беллу, она никогда ничего не делает наполовину. – Я не знала этого о ней, - говорит Гермиона. Ее взгляд возвращается к Беллатрикс, недоверчиво наблюдающей за тем, как она отбивает мяч, минуя попытку Джинни заблокировать ее. Она легка на ногах, легче, чем кто-либо другой на поле. Она тоже меньше, даже меньше, чем ее племянница. В груди Гермионы растет чувство нежности. – Она любит тайны, - говорит Нарцисса с таким же ласковым блеском в глазах. Лицо Рона становится похожим на помидор, что сопровождает его, когда он в чем-то проигрывает, а Беллатрикс обретает ту сосредоточенность, которая приходит, когда то, чего она хочет, находится в пределах ее досягаемости. Гермиона переместилась в своем кресле, бросив взгляд на Нарциссу. Светловолосая женщина едва заметно забавляется, наблюдая, как ее сестра пихает Теда локтем, когда он пытается обсудить с ней стратегию. – После всего, что случилось с Андромедой, я и представить себе не могла, что у нас будет такой день. Беллатрикс, Энди и я снова вместе, как одна семья. Я, конечно, никогда не думала, что это будет с Тедом. Мне трудно игнорировать то, что ты приложила к этому руку, Грейнджер. – Гермиона. По имени, верно? Нарцисса хмыкает более высоким тоном, чем тот, который использовала бы Беллатрикс: – Справедливо... Гермиона. Полагаю, я должна поблагодарить тебя за то, что ты открыла эту более мягкую сторону Беллы. И извиниться за то, что случилось с моей матерью. – О, ты действительно не должна... – Я не закончила, - говорит Нарцисса, ее тон становится холодным, - Моя мать больше не будет беспокоить вас двоих. Той ночью мне было достаточно, чтобы увидеть... ну, я покончила с ней. Беллатрикс защищала меня всю свою жизнь, теперь моя очередь. Белла никогда и ни с кем не была такой. Даже близко. Если ты когда-нибудь заставишь ее пожалеть о том, что впустила тебя так, как она это сделала... если ты когда-нибудь причинишь ей боль... – Я бы никогда, - говорит Гермиона, выдерживая холодный взгляд Нарциссы в попытке передать свою искренность, – Никогда не причинила бы ей боль. – Она может быть трудной, - говорит Нарцисса, продолжая, как будто Гермиона не говорила, - Но быть любимой ею, когда она считает тебя семьей... нет ничего более приятного. – Я знаю, - говорит Гермиона, улучив момент, чтобы насладиться тем, как Беллатрикс заставляет ее чувствовать себя, - Нет ничего лучше. Никто не сравнится с ней. Я сделаю все возможное, чтобы удержать ее навсегда. Нарцисса усмехается, ее взгляд смягчается при этих словах: – Тебе не нужно ничего делать. Ты обвела ее вокруг пальца. Она пойдет за тобой куда угодно. Гермиона улыбается, стараясь не покраснеть от этих слов. Вряд ли она готова показать ледяной королеве семьи, в какой взбалмошный беспорядок ее может превратить Беллатрикс. Она открывает рот, чтобы ответить, но болезненный крик с поля останавливает слова в ее горле. Беллатрикс лежит на спине, сжимая запястье, с закрытыми глазами, а Рон стоит над ней на коленях. Гермиона мгновенно поднимается на ноги и бежит через поле к своей упавшей девушке. Как только Гермиона оказывается достаточно близко, она слышит разъяренное, болезненное бормотание Беллатрикс: – Чертова сволочь. Тупая дрянь. Мерзкий маленький рыжий б... – Белла? Что случилось? Гермиона стоит на коленях возле ее головы, ее обтянутые джинсами колени погружаются во влажную, грязную траву. Правая сторона тела Беллатрикс пропиталась грязью, испортив ее белую рубашку. Гермиона берет ее предплечье в свои руки, и Беллатрикс вздрагивает. Теперь все столпились вокруг них, даже Невилл и Полумна, которые стоят в глубине толпы достаточно близко, чтобы видеть происходящее. – Я не хотел! Она появилась из ниоткуда... Я не знал, что она там, когда обернулся. Она такая чертовски легкомысленная, что я не... – Ты серьезно обвиняешь ее? - говорит Нарцисса, стоя прямо позади Гермионы. Ледяная королева в ярости смотрит на Рона: – Если бы ты не был таким неуклюжим олухом... – Эй! Это был несчастный случай, не нужно так разговаривать с моим братом! Группа растворяется в споре, который Гермиона уже не слышит, когда она переворачивает красное, распухшее запястье Беллатрикс в своих руках. Беллатрикс смотрит на Гермиону, ее щеки раскраснелись, а глаза залиты непролитыми слезами. – О, дорогая. Похоже, что она может быть сломана, - говорит Гермиона, пытаясь сдержать свои эмоции, - Сильно болит? – Все в порядке, - говорит Беллатрикс, избегая взгляда Гермионы. Лежа вот так, когда над ними светит солнце, а в глазах Беллатрикс собирается влага, Гермиона может различить слабый намек на красновато-коричневый цвет. – Я знаю, что это больно. Детка, ты можешь сказать мне, - случайно вырвалось это имя. Гермиона настолько отвлеклась, что не заметила бы этого, если бы не удивленный взгляд Беллатрикс. Уязвимость заливает выражение ее лица. – Немного больно, - признается Беллатрикс тоненьким голоском. Пронзительный свист Андромеды резко прекращает спор вокруг них. Мгновение спустя она стоит на коленях рядом с Гермионой и смотрит на руку сестры. – Ты в порядке? – Я думаю, она может быть сломана, - говорит Гермиона, - Как далеко ближайшая больница? – Черт, - говорит Рон, - Сломана? – Возможно, - говорит Гермиона, окидывая его холодным взглядом, - Честно говоря, Рональд, она открывает тебе свой дом, играет с тобой в эту дурацкую игру, а ты не можешь проявить хотя бы малейшую осторожность? – Она не из стекла, Гермиона, - говорит Рон. – Ты в два раза больше нее, ты должен был лучше понимать, куда идешь! – Он сказал, что ему жаль. Это был несчастный случай, на его месте мог быть и я - говорит Гарри. – Но это же не так, правда? - Она не может забыть об этом, логика ускользает от нее каждый раз, когда она думает о том, как грузное тело Рона врезается в хрупкую фигуру женщины, которую она любит. – Гермиона, - говорит Беллатрикс, отвлекая ее внимание от друзей. Сердце Гермионы болит, когда она смотрит на нее, выглядящую меньше обычного, покрытую грязью и пострадавшую от игры, в которую она попросила ее поиграть, – Все в порядке. Как бы ни было мило наблюдать, как ты защищаешь меня, он прав. Это был несчастный случай. Он не видел меня. Гнев разом покидает тело Гермионы. Она слышит, как больно Беллатрикс, по напряжению в ее голосе, она видит это по непролитым слезам, блестевшим в ее глазах. Она откидывает локоны со лба Беллатрикс и прижимает ладонь к ее макушке. – Ты можешь нормально встать? – Я могу нести ее! - предлагает Рон. – Господи, нет, я в полном порядке, - говорит Беллатрикс, бросая на него обеспокоенный взгляд. Гермиона помогает ей подняться, убедившись, что ее поврежденное запястье защищено. Беллатрикс прижимается к ней, подставляя голову под подбородок Гермионы и обхватывая руками стройные, пропитанные грязью плечи женщины. Нарцисса наблюдает за ними со странным выражением лица, разрываясь между беспокойством за сестру, гневом на Рона и удивлением по поводу уязвимости Беллатрикс. – Ты должна отвести их в больницу, Цисси. Я приберусь здесь, чтобы мы не мешали им до их возвращения, - говорит Андромеда. В отличие от Нарциссы, Андромеда смотрит между двумя женщинами с улыбкой, как будто она... гордится. – Я помогу тебе убраться! - говорит Рон, его чрезмерное рвение заставляет Гермиону закатить глаза. – Мы все поможем, - вмешивается Джинни, хватая брата и Гарри за локти, чтобы потянуть их обратно в дом, – Спасибо за вечеринку, Беллатрикс. Гарри и Рон переговариваются друг с другом, Гарри благодарит ее, а Рон изрыгает извинения, пока они не исчезают в доме. – Пойдемте, - говорит Нарцисса, идя к передней части дома. – Никаких неприличных вещей на заднем сиденье. Гермиона задыхается, тянет Беллатрикс за сестрой, – Мы бы никогда. Беллатрикс улыбается ей в шею, все еще крепко приклеенная к ее боку. – Пожалуйста. Я видела, сколько времени вы провели в ванной сегодня утром. Я не вчера родилась. Лицо Гермионы краснеет, и она замолкает, поглощенная своим смущением. Остаток пути проходит в неловком молчании. – Не волнуйся, - говорит Беллатрикс, когда они доходят до машины, достаточно тихо, чтобы только Гермиона могла услышать, - я так же хорошо владею левой рукой.***
Оказалось, что запястье Беллатрикс только растянуто, это достаточно серьезно, чтобы ей понадобился гипс. Она выбирает черный, чтобы "соответствовать своему гардеробу" во имя "профессионализма", несмотря на то, что она явно предпочитает зеленый цвет. Нарцисса неоднократно говорит о "детских травмах", полученных в результате "детских игр". Гермиона понимает, что обезболивающие таблетки подействовали, когда Беллатрикс говорит Нарциссе, чтобы та отвалила по дороге домой. Именно Гермиона отвозит их обратно в лондонскую квартиру Беллатрикс, и она настаивает на том, чтобы возить ее по возможности, пока не снимут гипс. Беллатрикс может позволить себе водителя, но до сих пор она никогда не нанимала его, предпочитая как можно чаще ездить на собственной машине. С возвращением Гермионы в университет она нанимает одного, так как их расписания слишком часто противоречат друг другу, чтобы Гермиона могла делать это сама. В своих последних и единственных отношениях Гермиона двигалась в темпе улитки, поэтому ее застает врасплох то, как трудно ей дается этот темп. Ее возвращение в университет сильно ограничило ее время общения с генеральным директором, поэтому она стала приносить ей кофе и выпечку после своих смен в "Амортенции". Поскольку она снова осталась без машины, в распоряжении Беллатрикс также есть нанятый ею водитель. – У нас осталась только черника, - говорит Гермиона, входя в кабинет Беллы в тот день, - надеюсь, это нормально. Я не знаю, понравится ли оно тебе, так что если нет, я всегда могу просто... – Черничное звучит прекрасно, дорогая, - говорит Беллатрикс, поднимая глаза от монитора, чтобы улыбнуться ей. Гермиона все еще теряет дыхание, когда смотрит на нее. В свою защиту скажу, что Беллатрикс освещена закатом в окне за ее спиной, оранжевые полосы неба освещают распущенные локоны на ее голове, как огненный ореол. Она выглядит как богиня солнца, ее облегающее черное платье обтягивает ее небесные изгибы и делает ее кожу шокирующе контрастной. Ее волосы распущены, а темные глаза оценивающе смотрят на Гермиону, словно она ангел. Гермиона отдаёт кофе в свободную руку Беллатрикс и целует ее в лоб. Женщина счастливо хмыкает, глядя на нее. – Ты послана небесами. Как прошел твой день? Гермиона прислонилась к краю стола Беллатрикс, рассеянно поглаживая концы вьющихся волос женщины. – Тяжело. Мне приходилось делать курсовую работу во время всех перерывов, так что казалось, что у меня нет времени на себя. – Уже отстаешь в учебе? Что так отвлекает самую умную женщину ее возраста? - поддразнивает Беллатриес, отнимая руку Гермионы от ее волос, чтобы поцеловать ее. – Прекрасная ведьма заколдовала меня, - говорит Гермиона, - это ужасно. Все свободное время я провожу с ней. Она - все, о чем я могу думать. Беллатрикс поднимает на нее глаза, изо всех сил стараясь изобразить ужас: – Какой ужас! Похоже, она - зло, раз так монополизирует твоё время. Как ты собираешься снять ее чары? Гермиона фыркнула, с любовью наблюдая за Беллатрикс, которая играла пальцами: – О, нет, я не собираюсь снимать его. Мне оно очень нравится. Беллатрикс усмехается и качает головой: – Похоже, это заклинание тебе нравится. Гермиона затыкает ее поцелуем, и когда она отстраняется, Беллатрикс вздыхает и откидывается на спинку стула. Она допивает кофе в несколько глотков, пока Гермиона наблюдает за ней, наслаждаясь ее видом после долгого дня разлуки. Боже, как она скучала по ней, по тому, как сексуально выглядит простой акт питья кофе. Беллатрикс встает, бросает пустую чашку в мусорную корзину и обходит спинку своего кресла. Когда Гермиона лишь тупо уставилась на нее, она жестом указала на свободное место. – Садись, я разотру тебе плечи. Гермиона смеется: – Одной рукой? – Не сомневайся в моих способностях. Одной рукой я могу сделать столько же, сколько и двумя, - Беллатрикс окидывает ее строгим взглядом, приподнимая бровь. – Да, мэм, - говорит Гермиона, поворачивается и садится в кресло Беллатрикс. Кожа сдвигается и притягивает ее к себе, когда она откидывается назад. Мгновение спустя она чувствует руку у основания шеи, большой палец надавливает на больные мышцы. Она вздыхает и наклоняется, позволяя Беллатрикс продемонстрировать свои способности владения одной рукой. Рука Беллатрикс сильная, уверенная и знает, что делает, и вскоре голова Гермионы откидывается назад, а напряжение вытекает из ее тела. – Я же говорила тебе, - говорит Беллатрикс певучим голосом, - приятно, не так ли? Моя напряженная маленькая студентка. Ты так много работаешь. Гермиона вздыхает, нежный тон голоса Беллатрикс расслабляет ее еще больше. Она продолжает молчать еще некоторое время, прежде чем Гермиона решает, что сейчас самое время поднять тему, из-за которой они конфликтовали последнюю неделю. – Когда ты позволишь мне разрисовать твой гипс? Рука Беллатрикс замирает, и Гермиона открывает глаза, чтобы посмотреть на нее. Беллатрикс смотрит на нее. – Гермиона... Я же говорила тебе. Это не профессионально. Гермиона нахмурилась: – Ты босс. Кого волнует, что они думают? – У меня здесь есть определенный имидж, который нужно поддерживать. Милые каракули на моем гипсе разрушат его. – О, так дело не в профессионализме! Ты просто боишься, что они не будут тебя бояться, если узнают, что у тебя есть любящая девушка. Беллатрикс закатывает глаза, но у нее нет ответа. – Давай, - давит Гермиона, - я использую серебряный маркер. Это будет выглядеть круто. Беллатрикс стонет, и Гермиона понимает, что она близка к тому, чтобы сдаться. – Пожалуйста, Белла? – Ладно, - говорит Беллатрикс, - Я начинаю думать, что ты можешь быть ведьмой. Гермиона уже роется в ящике Беллатрикс в поисках серебряного маркера, на ее лице появляется ухмылка. – Тебе повезло, что ты такая милая, - бормочет Беллатрикс, подходя и наклоняясь к креслу, которое Гермиона ранее занимала. Гермиона берет раненую руку Беллатрикс и придвигается ближе, и снимает колпачок маркера. Она не ожидала, что зайдет так далеко, и не имеет ни малейшего представления о том, что писать. – Не думала, что я тебе позволю, да? - поддразнивает Беллатрикс, похоже, как всегда умея читать ее мысли. Гермиона встречает ее дразнящий взгляд и замирает, глядя на нее. Беллатрикс ухмыляется, как всегда, с первой их встречи, только теперь ее взгляд стал намного глубже. Она смотрит так мягко, бездонные глаза, которые раньше были загадкой, теперь полны любви, которую Гермиона чувствует, просто глядя на нее. Слова поднимаются вверх, а затем застревают в горле, как это всегда бывает, словно они слишком велики, чтобы вырваться наружу. И тогда она знает, что делать. Я люблю тебя. Слова сияют серебристым блеском, такие простые и такие ошеломляющие одновременно. Все, что потребовалось, чтобы привести их сюда, все препятствия, которые они преодолели, кажутся такими маленькими теперь, когда они их преодолели. Будущее простирается вдаль и полно прекрасных возможностей, заполняя сознание Гермионы. Она не может этого дождаться. Она ждет не дождется, когда сможет жить с ней в одном доме, строить с ней жизнь, выйти за нее замуж, родить от нее детей. Когда она снова смотрит на Беллатрикс, слезы, о которых она и не подозревала, начинают катиться по ее щекам. Улыбка Беллатрикс исчезает, ее брови нахмуриваются в беспокойстве. Она смотрит вниз на то, что написала Гермиона, и выражение ее лица разглаживается. Долгое время она просто смотрит на слова, а Гермиона смотрит на нее. – Бессердечная? - спрашивает Беллатрикс. Когда она снова смотрит на Гермиону, ее глаза тоже мерцают, черные, подкрашенные оранжевым светом угасающего солнца. Гермиона понимает, что она делает, и воспоминания об их первой встрече нахлынули на нее, как будто это было вчера. – Хочешь? - отвечает Гермиона. Беллатрикс тихонько смеется, и по ее щеке скатывается слеза. Она прикусывает дрожащую нижнюю губу и смотрит на Гермиону с такой любовью, что кажется, будто она упадет замертво от ее силы. – Как еще я могу знать, что я... Гермиона притягивает Беллатрикс к себе на колени, прежде чем та успевает закончить фразу. Беллатрикс целует ее так же легко, как дышит, все слезы, смех и зубы. Гермиона больше не хочет вырываться. Беллатрикс углубляет поцелуй до тех пор, пока у Гермионы не начинают гореть легкие, и тогда она углубляет его еще больше, как будто знает, что она - все, что нужно Гермионе для жизни. На вкус Беллатрикс - кофе и чистая радость. Она похожа на будущее, о котором Гермиона всегда мечтала. У нее вкус свадебного торта, пятидесятилетия, земли из общей могилы. Она любовь всей ее жизни, и если после этого есть жизнь, то она - любовь и ее тоже. – Ты - моё все, Белла, - говорит она ей в губы. Беллатрикс запускает руки в волосы Гермионы, обхватывая ее лицо. Гермиона чувствует ее следующие слова прямо в груди. – Я люблю тебя, Гермиона. Гермиона почти все отношения сомневалась в себе. Она никогда не видела того, что Беллатрикс видит в ней, и когда Беллатрикс разбила ей сердце, она почувствовала, что все ее страхи подтвердились и ожили на ее глазах. Теперь Беллатрикс вернулась, смотрит на нее, как будто она сама повесила на небо звезду, в честь которой она названа, и видит, как вся ее любовь отражается в ней. Глаза Беллатрикс больше не такие темные и страшные. Гермиона Грейнджер всегда была жаворонком, но у нее развился вкус к полуночи. – Я знаю.