***
Вечером двадцать второго декабря, когда Беатриче, разобравшись с подарками для подруг, собиралась заняться приготовлением подарка для ещё одного особенного человека, в окно постучала незнакомая сова. Девушка впустила её и птица залетела внутрь, опустившись на спинку стула. — Добрый вечер, леди, — уважительно поприветствовала гостью Беатриче, взяла из шкафчика небольшую сырую рыбку, запасы которой всегда хранились там для Берты, и протянула сове, — Изволите отведать угощение? Сова лакомство не приняла. Наоборот — чуть отодвинулась и вытянула вперёд лапку, к которой был привязан бумажный свёрток, всем своим видом демонстрируя, что рыба её не интересует и она тут исключительно по работе. — Ваше право, госпожа Деловая, — со смехом сказала Кавалли-Конте и положила рыбку в миску Берты. Кошечка, до этого увлечённая игрой с плюшевым бананом, навострила ушки, а после, оставив своего жёлтого игрушечного друга в одиночестве, поспешила на ужин, пока её хозяйка отвязала письмо от совиной лапки, присела на кресло и принялась читать. «Здравствуй, моя Беатриче! Как ты поживаешь? Всё ли у тебя в порядке с учёбой? Как ты себя чувствуешь? Улучшилось ли твоё здоровье? Хорошо ли кушаешь? Пару дней назад Базилио привёл домой свою подружку. Она была беременной. Я решила забрать её к нам. С ней вместе и Лио, и мне веселее. Она окотилась неделю назад. В выводке было семь маленьких котят. И раздала их всех соседям. Не беспокойся, я бы не доверила малышей кому попало. Всем этим людям я доверяю. У них котята будут счастливы и вырастут большими, сильными и весёлыми котами и кошками. Урожай в прошлом году был богатым и сделал богатой меня. Поэтому я наконец-то купила новое кресло-качалку на крыльцо и набор стульев в сад! Я очень счастлива! Очень жаль, что ты не можешь навестить меня хотя бы ненадолго. Я бы приготовила твой любимый сливочно-коричный пирог. И красиво подала бы его к столу, потому что новую форму для пирога я тоже купила! Как поживает крошка Берта? К ней вернулся аппетит? Ты даёшь ей достаточно мяса? Кошки — хищники, они не могут жить без мяса! Поэтому хорошо корми мою малышку! Открытие нового моста назначено на десятое января. Это будет третья годовщина с его крушения. Мы с Марией были первыми двумя женщинами, которые прошли по мосту. В городке будет большой праздник. Не получится ли у тебя выделить немного времени и приехать к нам ради этого? Ты могла бы остаться жить со мной и Базилио. И нашим новым членом семьи. Я ещё не дала этой новой кошечке имени. Может, ты могла бы придумать имечко для неё? Напиши мне хоть строчку. Я ведь даже не знаю, где ты сейчас. Моя Ларра относит тебе мои письма, но ей не нужен адрес, чтобы тебя найти. А мне нужен. Быть может, если бы ты сказала мне, где ты, я могла бы приехать навестить тебя сама? Очень жду твоего ответа. Как всегда, бабушка.» — Ага, верю, — с горькой ухмылкой проронила Беатриче, пробегаясь глазами по ровным строчкам с большими полями, по размашистым закругленным буквам с сильным наклоном вправо, — Изящный ход, папуля. Она забралась на кресло с ногами, поджав их под себя. Берта, закончив трапезу, подбежала к ножке кресла и мяукнула, привлекая внимание хозяйки. Беатриче наклонилась, подняла любимицу с пола и усадила к себе на колени. Удобно устроившись, кошечка с любопытством вытянула шейку, словно заглядывая в только что полученное девушкой письмо, как будто могла прочесть его содержимое. — Полюбуйся, милая, — мрачно протянула Беатриче, поглаживая её по спинке, — Гляди, как хитро́ придумал. Кавалли-Конте взглянула на сову, доставившую письмо и сейчас сидящую на спинке стула. Та взглянула на неё в ответ. Беатриче взяла с подоконника пергамент, перо и большую книгу. Положила на неё лист и стала писать. «Здравствуй, отец. Должна признать, у тебя идеально получилось подделать бабушкин почерк. Но есть пара недочётов, из-за которых твоя гениальная затея провалилась: ты совершенно не знаешь бабушку. Во-первых, она никогда не называет Берту так ласково. Зовёт её в шутку паразиткой, но всё равно всегда угощает её вкусностями. Во-вторых, в письмах она никогда не интересуется моим здоровьем, потому что и так знает, что оно у меня ни к чёрту. В-третьих, сова, которую ты прислал, конечно, внешне очень похожа на Ларру, но у неё совершенно другие повадки. Ларра никогда не отказывается от угощения и всегда с радостью принимает ласки. В-четвёртых, отец, ты большой молодец, что смог разузнать имя бабушкиного кота. Только вот, дорогой папочка, старик Базилио умер ещё два года назад. Но попытка неплохая, с первом абзаце у тебя даже почти получилось меня провести. Но в следующий раз постарайся получше. Счастливого рождества, папочка. Надеюсь, хоть в этом году ты наконец сдохнешь.» Беатриче скрутила пергамент в трубочку, перевязала его алой лентой и, аккуратно переложив уже успевшую задремать Берту с колен на кресло, поднялась на ноги. Она представляла перекошенную от ярости физиономию отца, и то, как он в приступе гнева кидает письмо в камин. Губы сами растянулись в улыбке. Бабушка никогда не была такой, какой её представлял отец. Она не вела себя так мягко, была строгой и жёсткой, но заботливой и любящей. Часто ворчала, но всегда приходила на помощь. Бабушка ни за что не стала бы винить её в том, что она не пишет и не только навещает. Она как никто другой понимала плачевность положения Беатриче. Когда она подошла к сове и наклонилась, чтобы привязать ответное письмо к лапке совы, что-то вдруг её остановило. По телу прошли мурашки. «Заклинание запоминания пути!» Беатриче почувствовала, как страх медленно подкрадывается сзади, тянет к ней сухие тощие руки с крючковатыми длинными пальцами и готовится схватить. Совам не нужен точный адрес, чтобы найти получателя письма, они делают это благодаря чутью, с помощью которого могут отыскать любого человека, которого они видели ранее, где бы он ни был. То, что письмо дошло до неё, не значило, что отец узнал её местоположение. Но он ведь и впрямь мог наложить на птицу заклинание запоминания пути, а после просмотреть её воспоминания и узнать, что сейчас Беатриче в Хогвартсе… Не факт, конечно, что он бы додумался до такого, но… использовать на почтальонке заклинание, проверяющее на наличие сторонних заклятий, на помешает, да? Дрожащей рукой она взяла со стола волшебную палочку и поднесла к малютке-сове. — Визитатио, — полушёпотом произнесла девушка. Совушка встрепенулась и странно дёрнулась. Гладкие бурые перья засияли холодным белым светом. Беатриче затаила дыхание, не спуская с птицы взгляда. Свет медленно окрасился в розовый цвет. Кавалли-Конте поражённо опустилась на пол. Она едва ли не отправила сову под действием заклинания запоминания пути прямо в руки отца. Считай, почти самовольно пришла к нему и сдалась… Беатриче вцепилась пальцами в письмо и повторила заклинание, чтобы убедиться, что отец не использовал отслеживающие чары на бумаге. К счастью, до такого он не додумался. Кавалли-Конте разорвала оба письма на мелкие кусочки и яростно бросила в мусорное ведро. «Свинья.» Девушка перевела усталый взгляд на сову. Птица всё ещё терпеливо ждала новых поручений. Беатриче вздохнула: — Что мне с тобой делать-то? Отпустить сову на свободу она точно не могла — та обязательно вернётся к хозяину и её местонахождение будет рассекречено. По плану она собиралась покидать Хогвартс после СОВ, в конце года. Куда следует отправиться дальше она пока не продумывала, думала, что времени ещё предостаточно. А что делать теперь? И как быть с совой? Беатриче медленно поднялась с пола, на ватных ногах подошла к столу, взяла в руки чайник с недавно заваренным брусничным чаем, налила немного в кружку и залпом опрокинула в себя всё до капли. Потом со стуком поставила её обратно на стол — в оглушительной тиши безлюдного общежития он прозвучал слишком громко. — Будешь со мной жить? — спросила Беатриче сову и, прищурившись, прочла имя на маленьком золотистом медальоне у неё на шее, — А, Дафна?***
Двадцать третьего декабря Беатриче проснулась с тупой ноющей болью, разъедающей всё тело. Это было что-то… новое. Прежде приступы никогда не нападали на неё во сне. Понадобилось четыре инъекции лекарства, чтобы состояние хотя бы немного стабилизировалось. Беатриче чувствовала себя слабее, чем обычно. Синяки под её глазами стали ещё чернее, несмотря на то, что спала она намного дольше и крепче, чем раньше. Кожа болела от любого прикосновения, с неё не сходили колючие мурашки. Было сложно даже двигаться. Берта, чувствуя, что с хозяйкой что-то не так, не отходила от неё ни на минуту, всё крутилась у ног, потираясь о них пушистым боком, громко мурчала, выражая поддержку. Она не покинула её даже тогда, когда Беатриче положила в её миску большую ложку её любимой сметаны, даже не взглянула на еду. — Стоит попробовать позавтракать? — спросила Беатриче сама себя. Она не оставляла попытки поесть всё это время. Большинство из них были провальными, однако иногда у неё получалось, порой даже несколько раз в день! Но пока что есть совсем не хотелось, поэтому Беатриче занялась приготовлением последнего подарка. Взмахом палочки отогрев замороженную малину и сливочное масло, девушка достала большую стеклянную миску и нож. На глаз отрезав от общего куска масла двести грамм, она бросила его в сосуд и добавила ягоды. Направила на ингредиенты палочку и шепнула: — Денсиссима круста. Малина с маслом закрутились в водовороте, за долю секунды превратившись в однородную пышную массу. Стукнув округлыми боками друг о друга, она разбила в миску два яйца, засыпала сто грамм сахара и два с половиной стакана муки, добавила ванилин, разрыхлитель и сахарную пудру. Повторила заклинание и компоненты быстро соединились в гладкое светло-розовое тесто. Беатриче обернула его пищевой плёнкой и отложила в сторону. Очистив миску и нож заклинанием, она убрала продукты со стола и взглянула на часы. Они показывали ровно половину одиннадцатого. Пошарив в сумке, она вынула небольшой черный мешочек, на котором золотыми буквами было вышито название магазина, где она его купила. Развязав блестящую ленту, она его перевернула. Маленькие полупрозрачные камушки насыщенного яблочно-нефритового цвета, брякая и сталкиваясь друг с другом, высыпались на стол. Сидящая рядышком Дафна заинтересованно «угукнула», будто бы спрашивая, что это такое. — Зелёный авантюрин, — ответила Кавалли-Конте, — Это защитный камень, действует как амулет, если правильно с ним работать, — найдя в коробке, на которой были изображены кружащиеся в вальсе коты, катушку черных переливающихся ниток, она отрезала сантиметров двадцать и захлопнула её. Составив все самоцветы в ряд плотно друг к другу, Беатриче приложила край волшебной палочки к последнему и шепнула: «Киемар агуеро!». Тонкий луч вырвался из инструмента, проходя в аккурат по центру каждого камешка. Девушке оставалось лишь продеть в них нить и завязать её. Она примерила готовый браслет на себя. На её костлявом тонком запястье он висел, как на ветке, что вот-вот обломится. «Мерзость». Беатриче сняла браслет и отправила его в ящик стола на сохранность. Потом взяла в руки тесто и сняла с него пищевую плёнку. Посыпала стол мукой, взяла скалку и раскатала тесто. Ножом вырезала печенья в форме сердец, поместила на противень и отправила в маленькую переносную духовку на десять минут. Убрав беспорядок на столе, оставшийся после готовки, Беатриче открыла шкаф с одеждой. На его дне хранился подарок для Олли, но его время ещё не пришло. Кавалли-Конте вытянула из висевших в ряд вещей тёплое чёрное пальто, залезла рукой в карман и наощупь отыскала там маленькую картонную коробочку. Вынула её и закрыла шкаф. Вернувшись к столу, Беатриче открыла коробку. Внутри на кусочке ткани лежал крупный блестящий обломок чёрного турмалина. Девушка открыла шкатулку для шитья, вручную разрисованную нелепыми изображениями совят и ласточек, взяла клубок шпагатной нити, отрезала необходимое количество и отвязала камень. Затем отделила нить длиннее, обрезала и завязала из её краев крепкий узел, к которому позже привязала турмалин. Получившийся кулон снова примерила на себя и подошла к зеркалу. Нить была слишком длинной, камень болтался у неё даже ниже уровня груди, но человеку, которому этот амулет предназначался, такой размер будет в самый раз. Таймер духовки запищал, оповещая, что её работа закончена. Девушка, экипировавшись кухонными рукавичками, выключила прибор, затем открыла дверцу и вынула горячий противень. Комнату заполнил насыщенный аромат малинового печенья. Поставив лист на заранее приготовленный толстый журнал, Беатрис оставила печенье остывать, сняла с себя кулон и бегло взглянула на часы. Половина первого, до обеда ещё полно времени. Стоит ли вообще на него идти? После инцидента с письмом ей стало неспокойно. Ещё недавно она была уверена, что покинет Хогвартс после конца учебного года, как и все нормальные студенты, но теперь её грызли сомнения. Дафна смогла найти её по велению отца, но как? Сова должна хоть раз видеть человека вживую, чтобы найти, но когда и как Дафна могла видеть её и запомнить? Неужели отцовские цепные псы напали на её след? Но она была уверена, что скрывалась достаточно хорошо… Если всё действительно так, то ей следует покинуть Хогвартс как можно скорее. Если подумать, зимние каникулы — идеальное время для того, чтобы отчислиться. Она и так целых полгода провела в Англии, в одном месте, не срываясь никуда. Это хороший результат. Полгода относительного спокойствия. Но, если и впрямь уезжать, то нужно сначала накопить побольше денег... Она достаточно много потратила на рождественские подарки, ещё прикупила кое-какой зимней одежды. Её предыдущее пальто совсем износилось, поэтому пришлось его заменить. Немало средств стоило содержание Берты, а теперь и Дафны. Совы достаточно привередливые питомцы. Но сейчас зима. Для травников, как она, работы нет. Нечего собирать и продавать. Хотя... Возможно, у неё есть кое-что, что можно было бы продать... Беатриче взяла сумку и открыла её. Запустила внутрь руку, пару секунд выискивала то, что нужно, и в конце концов достала маленькую металлическую бонбоньерку, в которых часто продавались леденцы. Этой коробочке было почти восемь лет. Беатриче бережно провела ладонью по розовой крышечке с нарисованным бантом. А после сняла её, открывая бонбоньерку. Сапфировые серьги в виде цветочных лепестков в обрамлении сияющего серебра лежали на дне коробки. Под ними хранилась старая фотография. На ней папа, одной рукой держа счастливую шестилетнюю Беатриче, а второй – огромного свежепойманного судака, ярко улыбался в камеру. Беатриче печально усмехнулась. Забрав серьги, она поспешила в ванную, надеясь, что проколы в ушах ещё не заросли. Подойдя к зеркалу, она зажгла в комнате свет, заправила волосы за уши и, прищурившись, попыталась вставить одну серьгу в мочку. К счастью, она вошла легко, и, застегнув её, Беатриче с лёгкостью надела вторую. Из зеркала на неё смотрело уставшее, бледное, нездоровое девичье лицо с впалыми щеками, сухими губами, но чертовски красивыми глазами. Глубокий тёмно-лазурный цвет искрящихся на свету сапфиров идеально подчёркивал полуночно-синие радужки, ещё сильнее выделяя их на фоне бледной кожи. Беатриче улыбнулась. На щеках появились ямочки. Красиво. Хоть глаза у неё хорошие. Единственная приятная черта, доставшаяся от родителей. "Моя красавица", – прозвучал в голове мягкий ласковый папин голос и в лазурных глазах заблестели слёзы. Беатриче бессильно оперлась руками о раковину, опустив голову, и рассмеялась. Тихо, отчаянно. — Прости меня... — слетел слабый шёпот с обветренных губ, — Прости меня, папа... я даже твой подарок не уберегла... Словно почуяв неладное, в ванную торопливо вбежала Берта и присела на полу, встревоженно глядя на хозяйку. — Всё хорошо, моя дорогая, — успокоила её Кавалли-Конте, рукавом вытирая слёзы, — Не беспокойся, со мной всё хорошо. Беатриче успокоилась быстро – в нынешней ситуации она не могла позволить себе расслабиться и действовать нужно было как можно скорее. Продавать серьги лучше магглам – если в маггловском мире драгоценные камни высоко ценятся именно в качестве аксессуаров, то в магическом обществе они исполняют роль волшебных носителей, имеющих конкретные магические свойства, будь то защита, усиление магии хозяина, улучшения здоровья и так далее. Сапфиры в её серьгах имели свойство различать ложь и нечистый умысел окружающих её людей, укрепляли способности легилиментов, но в тоже время помогали освоить навыки окклюменции. Подобный спектр возможностей не был востребован среди волшебников, поэтому цены на сапфиры были ничтожно низкими. Зато как они ценились у магглов... Вернувшись в комнату, Беатриче сняла с себя домашние шорты со свитером. Натянула на ноги толстые бежевые колготки с начёсом, надела синюю зимнюю юбку из альпаки длины миди и заправила в неё свободный свитер цвета кофе с молоком. На душе скребли кошки, когда она снимала серьги, укладывала их обратно в бонбоньерку, а её – в сумку. Зашнуровала зимние сапоги, надела новое пальто, на шею через плечо повязала широкий шарф в цвет юбки, повесила на плечо сумку и вышла из комнаты в коридор, напоследок пожелав Дафне и Берте не скучать без неё. Коридор пуффендуйского общежития был холоден и пуст. Это было неудивительно, ведь из всего факультета на каникулы в Хогвартсе остались лишь Дори, Мелфиса да сама Беатриче. И, если насчёт Ани можно было не волноваться, то вот встречи со старостой желательно любым способом избежать. Иначе есть огромная вероятность, что он засыпет её неудобными вопросами и не даст покинуть школу. Хотя, даже если он не встанет на пути, нет гарантии, что её маленький план сработает. Добравшись до гостиной Пуффендуя, которая, к счастью Беатриче, оказалась пуста, девушка поспешила к камину. Набрав в руку горсть летучего пороха и зажав её в ладони, Кавалли-Конте встала в углубление, зажмурилась и со словами: — "Зелёный бар", улица Пикадилли, Лондон, — с силой бросила порошок. Огненный столб взметнулся и охватил её и в следующий миг... погас. Беатриче открыла глаза. Она всё ещё находилась в пуффендуйской гостиной. "Чёрт возьми..." Её опасения подтвердились – после того, как все разъехались по домам на Рождество, камины в гостиных отключили от сети, чтобы ученики не смогли покинуть школу без ведома преподавателей. Теперь придётся тяжко... Чтож, остался ещё один вариант.***
Путь к комнате совещаний, где собирались преподаватели для решения рабочих вопросов, был недолгим. Беатриче даже удалось не пересечься ни с кем по дороге – ни с персоналом, ни с учениками. Там камин должен работать всегда. Конечно, есть риск, что комната заперта, но попробовать стоило. Бо́льшую часть времени она пустовала, Беатриче часто видела, что дверь была открыта в учебное время, там преподаватели оставляли работы учеников на проверку, если места в их личных кабинетах было недостаточно. Камин там точно был – через него прибывали в Хогвартс мракоборцы для проверки безопасности студентов и посыльные министерства магии для встреч с Дамблдором. Подходя к комнате, Беатриче услышала голоса изнутри. Она резко остановилась и прислушалась. Резко выделялся голос МакГонагалл и Стебль. Постояв у закрытой двери ещё пару минут, Кавалли-Конте уловила голоса всех преподавателей, кроме директора, и, резко развернувшись, поспешила скрыться, пока её не заметили. Судя по отрывкам реплик, что ей удалось выловить из общего гула, весь преподавательский состав собрался для обсуждения учебных планов на второе полугодие и сейчас дожидался директора. "Чтож, просто блеск". Беатриче посетила новая догадка: если все преподаватели здесь, значит их кабинеты пусты. В личных кабинетах деканов тоже есть камины, и они должны быть подключены к сети всегда.***
"Ну конечно..." Беатриче отчаянно дёрнула ручку двери кабинета профессора Стебль. Заперто. Естественно, они запирают кабинеты, когда уходят. О чём ты думала, Беатриче? Выбора не осталось. Она надеялась, что ей не придётся прибегать к этому способу, но, видимо, по-другому не выйдет. Есть в этой школе один преподавательский кабинет, который она может открыть.***
По пути в Подземелья она едва не столкнулась с Дамблдором – только и успела, что открыть первую попавшуюся дверь и войти, прежде чем он вышел из-за угла. Вплотную прислонившись к ней, девушка стала усиленно прислушиваться к его размеренным неторопливым шагам. Директор, ничего не подозревая, прошёл по коридору к лестнице, ведущей на этаж выше, где его ждали учителя. Дождавшись, пока шаги стихнут, Беатриче шумно с облегчением выдохнула и наконец-то огляделась, чтобы понять, куда попала. Это была подсобка – вдоль стен здесь простирались высокие шкафы, заваленные документами, в углу хранились принадлежности для уборки, у дальней стены стоял маленький столик. С него на Беатриче ошалело глазела миссис Норрис, явно не ожидавшая, что сюда когда-нибудь зайдёт кто-то кроме Филча. — Прости, у меня нет с собой вкусняшек, — виновато прошептала Кавалли-Конте, — Я обязательно угощу тебя чем-нибудь позже! Беатриче стремительно вылетела в коридор и опрометью бросилась к лестнице вниз. Угораздило же её... Повезло, что Филч куда-то отошёл, иначе ситуация получилась бы совсем комичной и из Хогвартс ей путь был бы заказан. Перепрыгивая через несколько ступенек разом, Беатриче спустилась в Подземелья и за считанные секунды добежала до кабинета профессора Снейпа. Остановилась у двери и стала судорожно копаться в сумке. Спустя несколько мгновений вытянула оттуда дубликат ключа. Его ей дал директор, когда впервые отправил убирать кабинет, веря, что Кавалли-Конте благочестиво не станет использовать ключ в собственных корыстных целях. Порой образ святой овцы всё-таки приносил пользу. Разве станет такая хорошая ученица нарушать правила и злоупотреблять доверием? "Простите, профессор, стану." Дрожащими руками вставив ключ в замочную скважину, Беатриче дважды провернула его и потянула дверь на себя, вынимая его. Та с лёгкостью поддалась. Спрятав ключ обратно, девушка вбежала в кабинет, закрывая за собой дверь. Нужно действовать быстро, пока Снейп не вернулся и не понял, что она здесь была. Войдя в камин, Беатриче загребла рукой горсть летучего пороха, бросила его оземь и громко внятно произнесла: — "Зелёный бар", улица Пикадилли, Лондон!***
Когда пламя утихло и Беатриче открыла глаза, перед ней предстала уютная просторная комната. Стены, выложенные красным кирпичом, были завершены множеством картин, в частности – натюрмортами, изображающими фрукты, выпечку и другую всевозможную аппетитную еду. Всю правую стену покрывал огромный книжный шкаф, полки которого пестрели произведениями всех жанров и авторов. Посреди комнаты, на пушистом белоснежном ковре располагался круглый деревянный столик, на котором стоял хрустальный чайный сервиз, маленькая конфетница, наполненная шоколадным ассорти, и минималистичная глиняная пепельница. По бокам от стола стояли два кожаных кресла, на одном из которых, полностью погрузившись в чтение "Ежедневного пророка", сидел милый пожилой седобородый мужчина в забавном вязаном жилете с изображением пьющих кофе поросят. — Добрый день, мистер Фауст, сэр, — поздоровалась Беатриче и быстрыми шагами пересекла комнату, направляясь к двери. Мужчина, оторвавшись от газеты, удивлённо ответил: — Беатриче, детка, привет... Я и не ожидал, что ты-... — Простите, мистер Фауст, я бы с удовольствием поболтала с Вами, но страшно тороплюсь, — Кавалли-Конте открыла дверь, — Я ещё как-нибудь зайду, обещаю! С этими словами она покинула комнату с камином, через которую каждый день проходили десятки волшебников, и вышла в зал. Заведение "Зелёный бар" для магглов было не более, чем приятным кафе с вкусной едой, приветливым персоналом и расслабляющей атмосферой. Для лондонских волшебников же это место исполняло роль настоящего штаба, где можно было как отдохнуть, так и встретиться для решения деловых вопросов. Нуждающиеся в помощи маги приходили сюда, зная, что им здесь непременно помогут. Самодостаточные опытные чародеи использовали кафе, как место нахождения клиентов – тех, кому необходимы их услуги. Мистер Фауст, основатель и владелец "Зелёного бара", был уважаемой персоной в обоих мирах: в маггловском – как состоявшийся бизнесмен, в магическом – как мудрый волшебник и наставник, много повидавший на своём веку. Стоило Беатриче войти в зал, как её окружил насыщенный цветочный аромат, несвойственный зиме. Это и была причина, почему "Зелёный бар" получил своё название. Круглый год куда ни глянь – в вазах на столах, в горшках на стенах, обвивая потолочные балки – везде были растения. Цвели и пахли в любое время года. Но, к сожалению, сейчас у Беатриче не было времени, чтобы любоваться цветами. Кивнув знакомой официантке, она вышла из кафе. Ей было некогда наслаждаться красотами улицы Пикадилли – определённо, самой красивой в Лондоне — потому она быстрым шагом, едва ли не срываясь на бег, направилась по знакомому маршруту. Не прошло и десяти минут, когда она подошла к зданию ломбарда. Красочная вывеска гласила: "Бентли & Скиннер". Беатриче поднялась по выложенным резной плиткой ступенькам, толкнула массивную дверь и вошла внутрь. Её поприветствовал звон колокольчиков, оповестивший молодого человека, сидящего за прилавком с книгой, о прибытии нового клиента. Парень поднял раздражённый взгляд на Беатриче – видимо, её визит пришёлся на какой-то интригующий сюжетный поворот и он был крайне недоволен тем, что его оторвали от захватывающей истории. Но, поняв, кто перед ним, паренёк расплылся в улыбке: — О, это снова Вы, мэм! Рад видеть. Что Вы украли на этот раз? Беатриче улыбнулась ему в ответ, подходя к прилавку: — Здравствуй, Стэнли. Да вот, обворовала какую-то напыщенную расфуфыренную даму, пока стояла в очереди за сыром. Беатриче была частым гостем ломбардов, поэтому со Стэнли они познакомились сразу, как только она приехала в Англию. У её матери была ещё одна полезная черта — маниакальная любовь к драгоценным камням. И Беатриче повезло одолжить у неё пару украшений перед тем, как она покинула дом. Точнее, она одолжила все, что были. У неё много денег, купит новые. А ей, Беатриче, нужнее. Материны цацки хранились у неё на чёрный день – если срочно понадобятся деньги, а возможности заработать их не будет. Она продала бо́льшую часть из них ещё до своего четырнадцатилетия. По приезде в Лондон у Берты начались проблемы со здоровьем, нужно было срочное лечение, потому Беатриче часто забегала в "Бэнтли & Скиннер", чтобы сдать побрякушки. Стэнли шутил, что она точно промышляет воровством, а Беатриче с удовольствием подыгрывала ему. К сожалению, украшения не были бесконечными. Иначе она бы не отдавала по собственной воле в чужие руки частичку своей души. — Вот, взгляни, — девушка вынула из сумки бонбоньерку, достала из неё серьги и положила на прилавок, — Сколько я могу за них получить? Стэнли аккуратно взял их и разместил на ладони. Второй рукой вытащил из нагрудного кармана ювелирную лупу и стал рассматривать изделие. Беатриче отвернулась к окну. На улице начался снегопад. Мимо лениво и нехотя пролетали белые хлопья. Вдруг девушка закашлялась и поспешила прикрыть рот ладонью. "Простудилась?" — Простудились? — спросил Стэнли, не отрываясь от работы, как будто прочитав её мысли. — Не знаю, — Беатриче неопределённо пожала плечами, — Наверное. — То-то же, — шутливо-строго сказал парень, — Вы ведь в мороз без шапки щеголяете! Так и помереть от обморожения недолго! "Я могу сдохнуть в любой момент и далеко не от обморожения" — подумала Беатриче, но вслух лишь задорно произнесла, — Ну, видимо мне и впрямь следует рассмотреть возможность покупки шапки, сэр. На самом деле, шапку она не купила из-за того, что денег ей хватило только на пальто. Стэнли тем временем отложил лупу в сторону. Беатриче нетерпеливо спросила: — Ну что? — Вы не перестаёте меня удивлять, мэм. В прошлый раз Вы принесли мне лимитированное колье с аметистами 1976-го года от Альфреда Филлипа. Сегодня – редчайшие серьги от "Femic inc." с сапфирами высшего качества и натуральным серебром, — он усмехнулся, — И где Вы столько богатеньких находите, у которых всё это воруете? — За сколько ты их выкупишь? — Дай подумать... Дам за это сокровище пятьсот пятьдесят фунтов. — Шестьсот пятьдесят. — Ого-го, мэм..! А Вы достаточно амбициозны! Пятьсот семьдесят. — Мало. — Шестьсот. Беатриче медленно перевела фунты в галеоны. Сто двадцать. Более, чем достаточно. — Идёт, — ответила она. Стэнли самодовольно улыбнулся: — Приятно иметь с Вами дело, мэм!***
Спускаться в пустые Подземелья, где царила полная тишина, было приятно. Северус наслаждался этим каждую зиму, когда надоедливые дети разъезжались по домам, давая ему короткую передышку. Ему нравилось, как громко звучат его шаги, эхом отражаясь от голых каменных стен. Дойдя до своего кабинета, Северус вынул из кармана мантии ключ, вставил его в замочную скважину и попытался провернуть. Не вышло. Снейп попробовал снова. И снова. Ничего не изменилось. Он вытащил ключ и попробовал открыть дверь без него. Получилось. Неужели, забыл запереть перед уходом? Нет... Нет, он точно запирал. Дважды проверил, прежде чем уйти. Северус вошёл в кабинет и придирчиво осмотрел каждую мелочь. Ни следа вторжения чужака. Всё на своих местах, ни на миллиметр ни сдвинулось. Наверное, и вправду по рассеяности забыл запереть... Да и кому в голову придёт вламываться в кабинет Ужаса Подземелий? Даже самому тупому гриффиндорцу не хватит безрассудства на такое. Чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, Северус взял в руки первую попавшуюся книгу и, усевшись за стол, приготовился читать. Стоило ему только открыть первую страницу, как камин вдруг разбушевался. Столб пламени взвился горячим вихрем, а после резко утих. Когда дым рассеялся, показался нежданный гость. Беатриче, стоя в камине, поражённо уставилась на Северуса. Северус ошеломлённо глазел на неё в ответ. В абсолютной тишине с её бледных губ сорвался нервный смешок: — Добрый вечер, профессор.